Синнетт А.П. - Эзотерический буддизм, гл.10 Нирвана

Глава Х

1. перенаправление Шаблон:Стиль А-Заголовок

Полное усвоение той части эзотерического учения, которую мы уже успели изложить, позволяет нам приблизиться к рассмотрению вопроса, который экзотерические авторы, писавшие о буддизме, рассматривали обычно в качестве отправной точки это религии.

За неимением лучшего метода исследования истинного смысла слова "нирвана", исследователи буддизма до сих пор, как правило, разбирали его составные части, изучая его корни и элементы. Однако с тем же успехом можно было бы пытаться определить запах цветка путём препарирования листка, на котором он нарисован. Умам, натасканным в интеллектуальных процессах физических исследований (а таковы, или, по крайней мере под косвенным влиянием этого — все наши западные умы XIX столетия), трудно постигнуть даже первое духовное состояние, которое выше нашей земной жизни, то есть дэвачан. Подобные условия существования лишь отчасти доступны пониманию, так как для полного их осознания необходимо применять высшие способности; более того, это невозможно передать другому уму посредством слов. Чтобы ученик понял суть подобных явлений, настоящий оккультный учитель старается пробудить в нем эти высшие способности и предоставить ему возможность наблюдать самому.

Дэвачан делится на семь состояний, соответствующих различным ступеням духовного просветления, достигаемым кандидатами на вхождение в это состояние. В дэвачане существуют рупа- и арупа-лока — то есть, иначе говоря, состояния, допускающие (субъективное) сознание формы, и состояния, превосходящие это сознание. И всё-таки даже наивысшее состояние арупа-локи дэвачана не идет ни в какое сравнение с тем удивительным состоянием чистой духовности, которое называют нирваной.

Когда духовная монада, следуя обычным, предписанным природой путем в течение круга, завершает свое огромное путешествие от первой планеты до седьмой и временно прекращает свое существование — вернее, все свои разнообразные существования там, включая также и периоды, проведенные в дэвачане, — тогда "я" переходит в духовное состояние, отличающееся от дэвачанического, и на протяжении непостижимо долгого времени отдыхает, прежде чем возобновить свой ход по планетной схеме. Это состояние можно назвать "дэвачаном дэвачанов" — чем-то вроде обобщения всех пережитых ранее дэвачанических периодов; оно превосходит дэвачан настолько, насколько сам дэвачан превосходит частично развитые духовные устремления или порывы любви, переживаемые нами в земной жизни. Об этом межцикловом периоде — необычайно возвышенном в сравнении с любым, пережитым ранее, даже с субъектными условиями планет восходящей дуги, не говоря уж о наших здешних условиях, — в эзотерической науке говорят как о состоянии частичной нирваны. Пронесясь в воображении через необозримые перспективы будущего, мы должны представить себе время приближения эпохи, соответствующей межцикловому периоду седьмого круга человечества, в котором люди станут подобны богам. Как только завершается самая последняя, самая возвышенная и славная из объектных жизней, усовершенствованное духовное существо достигает состояния, в котором к нему возвращается полная память обо всех ранее прожитых им жизнях. Человек может, обернувшись назад, увидеть весь тот странный маскарад, каковым ему представляется теперь цепь пережитых предметно-вещественных существований, разглядеть по отдельности каждую из своих прошлых земных жизней и каждый мельчайший ее эпизод, проникнуть мысленным взором до самых сокровенных глубин их смысла и постичь их внутреннюю связь со всеми вещами, ибо он уже достиг всеведения — в том, что касается этой планетной цепи. Это высшее развитие индивидуальности является великой наградой, которую природа приберегла не только для тех, кто заслужил ее, так сказать, преждевременно, благодаря сравнительно короткому, но ужасно напряженному периоду отчаянной борьбы, ведущей к состоянию адепта, но также и для всех, кто, благодаря явному перевесу добра над злом во всей совокупности прожитых воплощений, смог счастливо миновать долину теней смерти в середине пятого круга, тем самым проложив себе дальнейший путь вверх — в шестой и седьмой круги.

Это необычайно возвышенное, благословенное состояние именуется в эзотерической науке порогом нирваны.

Следует ли нам углубляться в рассуждения о том, что последует за этим? Мы могли бы сказать, что ни одно состояние индивидуального сознания, хотя бы даже ощущение отождествления со всеобщим сознанием на данном уровне существования, не может сравниться в своей духовной возвышенности с абсолютным сознанием, в котором всякое чувство индивидуальности растворяется в целом. Мы можем использовать подобного рода выражения в качестве интеллектуальных ярлыков, однако для рядового ума, пребывающего в плену у физического мозга и порожденного им интеллекта, они едва ли будут иметь какой-то живой смысл.

Всё, что можно передать словами, — это то, что нирвана есть возвышенное состояние сознательного покоя во всеведении. После всего, что мы уже рассказали, было бы нелепо заводить разговор о разного рода дискуссиях, которые ведут изучающие экзотерический буддизм о том, означает ли ли нирвана уничтожение. Мирские сравнения не в состоянии передать то чувство, с которым воспринимают нирвану знатоки эзотерической науки. Может ли худшее из всех предусмотренных законом наказаний быть наивысшей честью для самых достойных? Является ли деревянная ложка символом самой великой, непревзойденной учености? Подобные вопросы могут служить лишь весьма бледной иллюстрацией той нелепости, которую представляют собой всякие рассуждения о том, что буддизм может считать нирвану эквивалентной уничтожению. А ведь существует еще и непостижимое для нас состояние паранирваны, которое, как говорят, еще выше, неизмеримо выше, нежели нирвана. Я не стану даже пытаться как-то истолковать это утверждение, однако оно показывает, к каким трансцендентным царствам мысли относится этот вопрос.

Смятение умов относительно сущности нирваны возникло в значительной степени из-за утверждений, касающихся Будды. Утверждают, что он достиг нирваны, будучи на Земле; говорят также, что он отказался от нирваны, согласившись на новые воплощения ради блага человечества. Однако эти два утверждения можно вполне примирить между собой. Как великий адепт, Будда, конечно же, достиг той великой цели, к которой стремятся все адепты на Земле: его духовное "я" перешло в невыразимое состояние нирваны. Не следует полагать, что каждому адепту легко предпринять такой переход. До меня доходили лишь отдельные, разрозненные намеки о природе этой великой тайны, и всё-таки мне представляется, что я буду прав, если, собрав их вместе, скажу, что предпринять попытку достичь нирваны могут лишь высокие посвященные, ибо она предполагает полную остановку жизнедеятельности тела на период времени, по сравнению с которым самый продолжительный каталептический транс, известный обычной науке, выглядит незначительным, так что требуется его защита от естественных процессов разложения средствами, найденными оккультной наукой. Кроме того, предпринявший её рискует не продолжить более земное существование. Первый риск состоит в том, что как только нирвана будет достигнута, "я" может не захотеть возвращаться. Возвращение, несомненно, требует огромных усилий и является великой жертвой, и решиться на него может только духовный странник, всецело преданный своему долгу, в самом чистом и абстрактном его понимании. Второй риск связан с тем, что даже если чувство ответственности возобладает над искушением остаться — искушением, помните, не отягощенным мыслью о каком-либо наказании для тех, кто ему поддастся, — даже в этом случае нельзя быть уверенным, что путешественнику удастся вернуться обратно. Но несмотря на это и многие другие адепты кроме Будды смогли осуществить этот великий переход, хотя возвращение в темницу грубой плоти (какой бы утонченной она гипотетически ни была по сравнению с телами большинства обычных людей) повергало их в подавленное состояние, которое могло длиться неделями. Поистине, повторное нисхождение на землю и возвращение в утомительный круг физических жизней после достижения нирваны — это слишком тяжкий удар.

Но самоотречение Будды опять же непостижимо больше этого, ведь он не просто вернулся из чувства долга, чтобы завершить земную жизнь, в которой он был Гаутамой, но полностью исполнив этот долг и заслужив право на уход в нирвану на бесчисленные эоны, данное ему расширенной земной миссией, он отказался и от этой награды (или, скорее, отложил её на неопределённый срок), чтобы сверх этого долга предпринять ряд дополнительных воплощений ради человечества в целом. Какое же благо принесло человечеству это самоотречение? — спросит, возможно, читатель. Однако подобный вопрос может быть продиктован только глубоко укоренившейся привычкой, приобретённой большинством из нас, оценивать любое благо физическими мерками и даже в этом отношении смотреть очень недалеко вперёд. Тот, кто прочел одну из предшествующих глав этой книги, посвященную прогрессу человечества, едва ли станет задаваться вопросом, какое именно благо Будда намеревался принести людям. Его неизбежно интересовало, как помочь наибольшему числу людей перейти через великий критический период пятого круга.

Всё происходящее до этого рассматривается адептами, а тем более, буддой, всего лишь как подготовка к решающей битве. Таким образом, исходя из этой точки зрения, материальное благополучие нынешнего поколения значит не более чем пыль. Единственное, что важно для человечества в настоящий момент, это развивать в нём склонности, способствующие как можно большему числу человеческих "я" выйти на кармический путь, который обеспечит рост их духовности в будущих рождениях. И конечно же, эзотерические учителя — адепты, соратники Будды — убеждены в том, что развитие духовности способно в огромной степени сократить существующее в мире количество даже временных, преходящих человеческих страданий. Но нельзя считать, что счастье человечества, даже в пределах одного поколения, совершенно не заботит приверженцев эзотерической науки. Не следует думать, что эзотерическая политика витает в небесах и совершенно безразлична к людям, живущим на Земле сейчас. Однако как бывают годы, урожайные или неурожайные на пшеницу и ячмень, так обстоит дело и с ростом духовности у людей; и, во всяком случае в Европе, судя по опыту прежних великих народов, в периоды, соответствующие нашему нынешнему, т.е. бурного развития разума в направлении физического и материального прогресса, едва ли можно рассчитывать на хороший урожай в других областях развития. Поэтому в данный момент самый верный способ принести благо странам, где интеллектуальный подъем наиболее заметен, состоит в том, чтобы добиться понимания интеллектом важности духовности, пусть даже раньше, чем эта важность начнёт ощущаться, если вообще удастся завладеть вниманием этого проницательного, но неблагосклонного судьи. Однако любой, даже незначительный успех на этом поприще (чему, я надеюсь, будут способствовать и наши разъяснения) оправдает позицию тех (составляющих меньшинство среди эзотерических опекунов человечества), кто посчитал, что эти усилия стоят затраченного времени.

Итак, нирвана является тем, что задаёт тон эзотерического буддизма, равно как и исследований доселе двигавшихся в неверном направлении посторонних учёных. Великая цель всей грандиозной эволюции человечества состоит в совершенствовании человеческих душ до такой степени, чтобы в конце концов они стали соответствовать этому пока что непостижимому состоянию. А великой победой нынешней расы планетных духов, уже достигших этого состояния, будет продвижение к этому как можно большего человеческих "я". Нам пока еще далеко до той эпохи, когда нам будет серьезно угрожать опасность оказаться полностью негодными для такого прогресса; однако великий процесс подготовки к этому решающему экзамену целесообразно начать уже сейчас, тем более, что карма, накапливающая плоды наших усилий, предпринимаемых в этом направлении на протяжении многих последовательных жизней, в нужный момент непременно воздаст нам, и в результате когда-нибудь в отдаленном будущем наше просвещённое следование самым высшим интересам совпадёт с обретением благополучия в периоде дэвачана и следующем воплощении.

Могут сказать, что если развитие духовности является той великой целью, к которой следует стремиться, то не так уж важно, будут ли люди двигаться к ней по одному религиозному пути или по иному. Это ошибка, с которой, как было показано в предыдущей главе, Будда, в своём воплощении Шанкарачарьей, особенно боролся — с тем верованием раннего индуизма, что мокша может быть достигнута путем бхакти, независимо от джняны, то есть что спасение может быть достигнуто путем набожности и преданного служения без постижения вечной истины. То спасение, о котором мы говорим, — не избежание наказания путем умилостивления небесного владыки; это позитивный, а не негативный результат: вознесение в духовные области столь возвышенные, что претендент, стремящийся к проникновению в них, должен обладать тем, что мы назвали бы всеведением. Уже судя по тому, каким образом обычно действует природа, ясно, что никогда и ни при каких обстоятельствах, человек просто потому, что он был добр, не может внезапно стать мудрым. Высшая добродетель и мудрость человека шестого круга, который, раз став таковым, начинает постепенно приобретать божественные качества, может быть выращена тоже лишь постепенно, но одна только добродетель, нередко сопряженная, как известно, с самыми фантастическими религиозными верованиями, не в состоянии провести человека далее дэвачанических периодов благочестивого, но малоосмысленного восторга, и если подобные условия воспроизводить в течение многих существований, это в конечном счете может завершиться безболезненным исчезновением индивидуальности в период великого кризиса.

Не бездумное, хотя и благонамеренное, признание модных догм ближайшей церкви, а искреннее стремление и постоянный поиск настоящей духовной истины позволяют человеку вознести свою душу в субъектное состояние — душу, уже готовую впитывать истинное знание из латентного всеведения своего собственного шестого принципа, а затем в должное время воплотиться, неся в себе импульс в том же направлении. Ничто не оказывает более пагубного влияния на человеческое развитие в плане индивидуальной судьбы, чем весьма распространенное мнение, будто одна религия ничем не хуже любой другой, если только следовать ей в духе благочестия; и даже если те или иные религиозные учения представляются откровенно абсурдными, подавляющее большинство добрых людей всё равно не задумываются об этом и продолжают повторять их в непоколебимо преданном настроении ума. Одна религия никак не может быть равнозначна другой, даже если бы все религии приводили к равно безупречной жизни. Но я предпочту воздержаться от критического анализа отдельных вероучений, дабы эта книга могла остаться простым и никого не оскорбляющим изложением подлинных внутренних учений той мировой религии, которая, даже во внешних своих аспектах оставив за собой бескровную и невинную летопись, таким образом действительно давала безупречные биографии на протяжении всего своего существования. Более того, истинная духовность развивается не бездумным и раболепным принятием учений даже этой религии. Лишь стремление отыскать истину, изучая и проверяя все учения, призывающие поверить в них, позволяет достичь желаемого результата. На Востоке подобное стремление, подкрепленное непоколебимой решимостью, ведет к достижению состояния челы и вместе с этим — к приближению к истине и получению знаний путем развития внутренних способностей, которые только и позволят удостовериться в истинности знаний. На Западе, в царстве интеллекта, границы которого определяются историко-географической картиной современности, истина, к сожалению, может устанавливаться и познаваться только при помощи множества слов, споров и дискуссий. Но всё-таки за ней можно следовать, и даже не удастся схватить её, сам факт охоты за нею рождает в душе охотника соответствующую привычку, которая, укоренившись, не преминет принести в будущем свои плоды.

<<	Оглавление	>>