Джадж У.К. - Там, где жила ЕПБ

Дом, в котором Е.П.Б. работала и ушла из этой жизни, находится на Авенью Роуд, 19. Его краткое описание может представлять интерес для наших читателей. Это большой квадратный дом около 50 футов длины [~15 м], расположенный в двух кварталах от парка Риджент. Как и многие дома в Лондоне, он покрыт лепниной и покрашен в кофейный цвет. Расположенный в большом саду, он выглядит особняком, по мнению американцев, чей взор привык к домам, расположенным рядами близко друг к другу. Во всю высоту фронтальной части большой комнаты сделан эркер шириной в 20 футов [~6 м], а сзади есть одноэтажная пристройка, предназначенная для личного пользования Е.П.Б. Она построена из желтоватого кирпича, широко используемого в Лондоне. Входная дверь находится посередине фронтальной части здания и представляет собой крыльцо с двумя большими колоннами. От ворот в кирпичной изгороди к нему ведёт цементированная дорожка, со всех сторон закрытая стеклом, так что, войдя в ворота, оказываешься в стеклянном проходе; входная дверь на другом конце немного выше уровня ворот. При входе в вестибюль в дальнем конце видно винтовую лестницу на верхние этажи, которая внизу имеет стеклянные двери. Слева от лестницы находится дверь, ведущая в комнаты Е.П.Б., а напротив, с другой стороны вестибюля, – широкая арка, ведущая в гостиную, которая теперь закрыта с одной стороны ширмой, а с другой занавесью. У подножия лестницы справа находится комната с надписью «общий кабинет», в котором я спал во время пребывания в Лондоне. Оттуда есть дверь в сад. На верхнем этаже пять комнат; на нижнем этаже у прислуги есть свои комнаты, как и на верхнем. Рядом с домом небольшой газон, на который выходят окнами две передние комнаты. Пройдя через гостиную, мы спускаемся по четырём ступенькам в коридор, ведущий в лекционный зал, который был пристроен к жилой части дома, частично из железа и частично из кирпича.

Войдя в комнату, где работала Е.П.Б. мы видим, что она квадратная и обклеена тёмными обоями. Её стол стоял у окна, а с другой стороны стоял стол для секретаря. Здесь же находится большое кресло, в котором она сидела в течение всего дня, а вокруг всякие вещицы, приобретённые ею, фотографии и портреты её друзей-теософов со всех сторон. В противоположном углу от входа книжный шкаф, и с другой стороны ещё один книжный шкаф. На стене над камином любопытный индийский образ Кришны, в углу под потолком маленький золотой Будда, а в других местах – другие индийские предметы. На входной двери в кабинет с внутренней стороны много фотографий, в том числе фотографии Аллена Гриффитса, д-ра Бака, А. Б. Григгса, д-ра Андерсона, У. Ч. Темпла, А. Фуллертона, T. Р. Пратера, д-ра Солсбери, д-ра Уэсткотта и некоторых других незнакомых людей. Над дверью – маленькое деревянное изображение Будды. Из этой комнаты есть дверь, ведущая в комнату, где сидела её секретарша, а также миссис Безант; эта дверь закрыта бархатной занавесью, на которой можно видеть фотографии некоторых собратьев-теософов. На каминной полке стоит высокое зеркало в тёмной раме с фотографией миссис Безант, воткнутой в раму с одной стороны. В комнате есть две высокие складные подставки, на одной из которых портрет знаменитой индийской йогини Маджи. Рядом с вышеупомянутой дверью ещё одна подставка с бюстами Платона и Сократа, а чуть выше двери под углом висит круглое вогнутое зеркало. Можно видеть несколько полок из тёмного дерева по другую сторону от каминной полки, на них стоят фотографии и разные вещицы, среди которых большой и очень изящно вырезанный нож для бумаги, который ей подарили индийские ученики. На противоположной стене висит длинная и очень древняя японская ширма, которой 800 лет; ширму подарил ей полковник Олкотт после своей последней поездки в Японию, и рядом с ней его портрет. Повернувшись к шкафчику, стоящему рядом с дверью, ведущей в пристройку, мы можем увидеть на нём японскую шкатулку, которая была у Е.П.Б. в 1875 году в Нью-Йорке, и из которой, как я часто видел, положенные вещи мгновенно исчезали. Из неё она часто на моих глазах вытаскивала предметы, которых там раньше не было, и в таком количестве, что обычным способом не могло бы поместиться в такой шкатулке. В последний раз, когда я видел Е.П.Б., она говорила мне, что всегда возит эту шкатулку с собой, и что она попадала во многие переделки и часто бывала сломана. Задняя комната отделена аркой с занавесями, за которыми стоит ширма, закрывающая кровать. Кровать из латуни и железа, а на кровати большие подушки. В одном углу стоит туалетный столик, за которым утром она часто сидела, когда вскрывала письма. Рядом с изголовьем кровати в том месте, откуда можно видеть, лёжа, висела фотография её друга Уильяма К. Джаджа, а в другом месте фотографии штаб-квартиры в Индии и её знакомых. В другом конце комнаты стоит большой гардероб с одеждой, которую она редко носила, так как обходилась двумя или тремя старыми привычными вещами, которые считала старыми друзьями, не страдающими от невнимания или недостатка демонстрации. Такова была простая и непритязательная комната, в которой эта благородная женщина, это таинственное существо, проводила много времени, работая упорно изо дня в день ради дела, которое она любила, ради Общества, которое она создала и ради истинных теософов, а также ради тех неблагодарных мужчин и женщин, которые злоупотребляли ею в своей жизни и пытались вытащить её имя из могилы, но которые однажды признают её великие заслуги перед человечеством.

Из своей комнаты она сделала дверь, ведущую в пристройку, так чтобы на её зов могли придти те, кто решил трудиться, помогая ей в её доме, не надеясь на награду, кроме права быть рядом с ней и слышать её слова о тайне жизни и надежде на будущее. Мир привык думать, что жизнь таких людей, как Е.П.Б. полна удивительных вещей, и теософы часто думают, что быть рядом с ней значит быть в постоянном присутствии чего-то чудесного. Но это не тот случай. Это ежедневный тяжкий труд и ничего, кроме работы ради других. А что касается чудесного или магических вещей, то не этим она здесь занималась, это она держала при себе, потому что, как она писала мне, она хорошо знала, что о её подлинной жизни никогда не знали те, кто был рядом с ней, и они сами признавали то же самое и осознавали, что им никогда не понять её.

Но одно можно сказать наверняка, а именно: она сама решила за несколько месяцев до смерти, что скоро ей нужно будет уходить, и начала спокойно готовить к этому сотрудников, чтобы убедиться, что центр, который она основала в Англии, продержится ещё много лет. То, что такой центр будет продолжать работать, было очевидно любому посетителю, видевшему устремление или мотивацию, которую она вложила в умы и сердца тех, кто был в последнее время постоянно с ней.

Согласно желанию Е.П.Б., её комнаты останутся без изменений, какими они были, когда она их покинула, и, несомненно, со временем они станут местом паломничества для тех, кто сможет оценить её работу. «Тайная Доктрина» была написана на этом столе, и одно это станет одной из величайших достопримечательностей. На нём лежат ручки, и стоит чернильница, а на тесёмке висят ножницы. Ими пользовались каждый день для вырезания текстов из разных публикаций, к которым она делала комментарии или на которые писала отклик.

У. К. Дж.

Сноски