Уайлдер А. - Неоплатонизм и алхимия: различия между версиями

По отношению к себе и своим ученикам Аммоний Саккас применял особое слово — ''филалеты'', то есть “любители истины”. Иногда их называли также ''аналогетами'',<ref>“Некоторые философы получили наименование по городам, ... некоторые ... по образу мыслей, например филалеты – правдолюбцы, ... аналогеты – сопоставители” (Диоген Лаэртский, 1986. Кн I, 17. С. 59) (''примеч. перев''.).</ref> поскольку они занимались толкованием всех священных легенд и преданий, мифов и таинств, пользуясь правилом или принципом аналогий и соответствий, а потому и события, происходившие, по преданиям, во внешнем мире, рассматривались ими в качестве выражения деятельности и опыта человеческой души. Однако чаще всего их именовали ''неоплатониками'', то есть “новыми платониками”, и именно под этим названием они и получили широкую известность.  

С утверждением в Египте царской власти Александра Македонского в новой столице стали одна за другой открываться научные и философские школы. Александрия вскоре приобрела славу литературной столицы, в которой были представлены все вероучения и школы. Общение между мудрецами Бактрии и верхней Индии с западными философами происходило и до того. Завоевания же Александра, как и походы Селевка<ref>Селевк I Никатор (“Победитель”) (ок. 358 до н. э. – 281 до н. э.) — полководец Александра Македонского, диадох (''примеч. перев''.).</ref> и римлян теперь эти связи значительно укрепили. Образованнейшие люди того времени буквально заполонили собой Александрию. Платоники оказались наиболее многочисленной и дольше всех продержавшейся школой. При Филадельфе<ref>Птолемей II Филадельф — царь Египта из династии Птолемеев, правил в 285-246/245 годах до н. э. (''примеч. перев''.).</ref> сюда проник и иудаизм, и теперь учителя эллинистической мудрости соперничали с вавилонскими талмудическими академиями. Наряду с греческими философиями здесь свободно обсуждались системы буддизма, веданты и магизма.<ref>Зороастризма (''примеч. перев''.).</ref> Неудивительно, что мыслящие люди той эпохи пришли к заключению, что все терминологические баталии необходимо прекратить, полагая, что из всего многообразия учений вполне можно извлечь некую единую гармоничную систему.  

И такое сближение позиций действительно произошло. Так, иудей Аристобул<ref>Аристобул (II век до н.э.) — эллинизированный иудейский богослов, один из первых представителей Александрийской школы экзегезы (толкования) (Мень А., 2002а. С. 42) (''примеч. перев''.). </ref> заявлял, что свою этику Аристотель заимствовал из Закона Моисея, а Филон<ref>Филон Александрийский (Φίλων Ἀλεξανδρεύς, ок. 25 до н. э. — ок. 50 н. э.) — иудейский философ, богослов и экзегет. Род[ился] в Александрии в богатой семье, принадлежавшей к потомственному священнич[ескому] роду. Получил разностороннее классич[еское] образование. Родным языком Ф.А. был греческий, и греческим же было его образование. Однако он не порывал с отеческой ветхозав[етной] традицией, стремясь переосмыслить её в духе эллинизма (Мень А., 2002в. С. 327) (''примеч. перев''.).</ref> вслед за ним пытался дать толкование Пятикнижия в соответствии с доктринами Пифагора и Академии<ref>Академии Платона (''примеч. перев''.).</ref>. У Иосифа Флавия<ref>Флавий И., 2002, а также Флавий И., 2008 (''примеч. перев''.).</ref> же говорится о том, что Моисееву Книгу Бытия следует понимать философски, то есть метафорически, а воззрения живших у горы Кармел ессеев<ref>Ессеи, или эссены (возможно, от арам. ''хасайа'' — “благочестивые”) — иудейская секта междузаветного и новозав[етного] времени. В отличие от других течений (фарисеев, саддукеев, зелотов) Е. в НЗ не упоминаются. До сер. 20 в. о них можно было судить лишь по данным антич[ных] писателей. Согласно Филону Александрийскому, Иосифу Флавию, Плинию Старшему и свт. Ипполиту Римскому, Е. жили сплочёнными общинами у берегов Мёртвого моря, а также в нек-рых городах и сёлах Иудеи (Мень А., 2002а. С. 433) (''примеч. перев''.).</ref> отразились во взглядах египетских терапевтов<ref>Терапевты — ветвь ессейского движения. Не исключено, что название общины Т. (греч. Θεραπευταί) есть перевод на греч. язык арам. слова ''хасайя'' (“целители”; др. возможное значение “благочестивые”, ср. евр. ''хасидим''). Единств. описание общины Т. сохранилось в трактате Филона Александрийского “О жизни созерцательной” … По его словам, община обитала в нижнем Египте, у Мареотидского озера. Члены общины отличались строгим аскетизмом … Как полагают исследователи, Т. представляли собой группу ессеев, к-рая переселилась в Египет, спасаясь от гонений в нач. 1 в. до н.э. (Мень А., 2002в. С. 228) (''примеч. перев''.).</ref>, которые, в свою очередь, по утверждению Евсевия, были теми же христианами, хотя их учение фактически существовало задолго до начала христианской эры. В свою очередь, христианство также проповедовалось в Александрии, где претерпело аналогичную метаморфозу. И Пантен,<ref>Один из первых христианских богословов, глава Александрийской катехизической школы. Учитель Климента Александрийского (''примеч. перев''.).</ref> и Афинагор,<ref>Один из первых христианских богословов (II в.) (''примеч. перев''.).</ref> и Климент<ref>Климент Александрийский (Κλήμης ὁ Ἀλεξανδρεύς) — Тит Флавий, пресвитер (ок. 150 – ок. 215), греч. Учитель Церкви, один из выдающихся представителей александрийской школы (Мень А., 2002б. С. 63) (''примеч. перев''.).</ref> прекрасно разбирались в философии Платона и осознавали её сущностное единство с восточными системами.

{{Стиль А-Цитата|“... религия толпы шагала рука об руку с той же философией, а потому и разделила судьбу последней: шаг за шагом она постепенно вырождалась и всё больше погрязала в обычной человеческой гордыне, предрассудках и лживости, а значит, её надлежало вернуть к первозданной чистоте, освободив от всего наносного и подведя под неё философскую основу, а главная задача Христа как раз в том и состояла, чтобы возродить древнюю Мудрость и вернуть ей изначальную чистоту — ввести в определённые рамки всеобщую власть суеверия — и отчасти исправить, а отчасти искоренить все те заблуждения, что проникли в различные общенародные вероучения”.<ref>Цитируемый источник не установлен (''примеч. перев''.).</ref>}}

Авраам, в имени которого явно слышится слово “брахман”, был, по преданию, выходцем из Ура — касдимской<ref>Или касдейской (халдейской) (''примеч. перев''.).</ref> или магийской коллегии или общины, и, как рассказывает Иосиф, он обучал ''математике''.<ref>“Затем он преподал им арифметику и сообщил сведения по астрономии, в которых египтяне до прибытия Авраама были совершенно несведущи” (Флавий И., 2002а. С. 53) (''примеч. перев''.).</ref> На языке пифагорейцев слово “математика” обозначала эзотерическое знание.<ref>“... одни ученики назывались “математиками”, то есть познавателями, а другие “акусматиками”, то есть слушателями: математиками — те, кто изучали всю суть науки и полнее и подробнее, акусматиками — те, кто только прослушивали обобщённый свод знаний без подробного изложения” (Порфирий, 1986. С. 422) (''примеч. перев''.).</ref> Моисей же, ''М'уса'',<ref>Имя “Моисей” на санскрите, судя по всему, образовано от соединения двух слов: “маха” (“великий”) и “уса” (''wusa'', “мудрец”). В этом случае оно должно произноситься как ''Муса'' (''примеч. А.У''.).</ref> то есть великий мудрец-израильтянин, по преданию, обучился всей премудрости египетской, став жрецом их же собственной религии и посвящённым, или адептом, их тайного знания. А, по утверждению ап. Павла, история, связанная с Авраамом и двумя его сыновьями, является аллегорией, в которой провидится возникновение иудейской и христианской систем. Климент же, будучи посвящённым в Элевсинские мистерии, якобы утверждал, что представленные в них учения содержат в себе всё знание, какое только существует, и восходит оно к Моисею и пророкам.

Общее сходство характера религиозно-философских воззрений античности ясно указывало Аммонию путь, по которому ему надлежало пойти. При содействии Климента и Афинагора со стороны церкви и “учёных людей” со стороны синагоги, Академии<ref>Вероятно, имеется в виду Платоновская академия, учреждённая Платоном в 380-х годах до н.э. близ Афин и закрытая лишь в 529 г. н.э. императором Юстинианом (''примеч. перев''.).</ref> и Рощи<ref>Возможно, имеется в виду Элевсинская роща. “... вступавшие в Элевсинскую рощу останавливались перед надписью, запрещавшей вступать в святилище храма всем не посвящённым в наивысшие таинства” (Taylor T., 1804. P. 13) (''примеч. перев''.).</ref> он и осуществлял свой труд, проповедуя общее для всех учение. При этом ему оставалось лишь следовать тем “древним принципам Гермеса, о которых Платон и Пифагор узнали прежде и на которых и построили свою философию”. А обнаружив созвучные мысли и в начальных стихах Евангелия от Иоанна, он вполне справедливо предположил, что Иисус также ставил перед собой задачу восстановить великое учение о Премудрости в её первозданной чистоте. Что же касается библейских преданий и сказаний о богах, то Аммоний считал их иносказаниями, назначенными открывать истину, в противном же случае они могли быть лишь баснями, не заслуживающими никакого внимания.

Основу основ учения новых платоников составляло представление о единой наивысшей эссенции. Это тот самый ''Diu'', “Царь Небесный” у арийских народов, идентичный тому ''Иао'' (''Ιαω''), которому поклонялись халдеи и иудеи. Это самаритянский ''Иаве'' (''Iabe''), скандинавский ''Тью'' (или ''Тюр''), ''Дью'' (''Duw'') у бриттов, Зевс<ref>Который носил также имя Дий, “мыслящий ум” (''νoερός νους'') или Зевс-Дий” (Прокл Диадох, 2012. С. 279) (''примеч. перев''.).</ref> у фракийцев и Юпитер у римлян. Это был Сущий, ''Facit'', единый и наивысший. От него путём ''эманации'' возникло и всё остальное сущее. Это учение об ''эманации'' сегодня, похоже заменила собою теория ''эволюции''. Однако подлинный мудрец легко соединит обе эти гипотезы. Имена же этих божеств, судя по всему, зачастую изобретались без особого учёта каких-либо этимологических соображений, а главным образом исходя из того мистического смысла, который вытекал из числового значения конкретных букв, входящих в написание этих имён.

{{Стиль А-Цитата|“Боги действительно существуют, но представляют они собой вовсе не то, что думает о них толпа (οι πολλοί). Неверный или атеист — не тот, кто отрицает существование богов, которым поклоняется толпа, а тот, кто навешивает на этих богов мнения толпы”.<ref>Ср.: “Да, боги существуют, ибо знание о них — очевидность; но они не таковы, какими их полагает толпа, ибо толпа не сохраняет их [в представлении] такими, какими полагает. Нечестив не тот, кто отвергает богов толпы, а тот, кто принимает мнения толпы о богах, ибо высказывания толпы о богах — это не предвосхищения, а домыслы, и притом ложные” (Эпикур, 2022, 123-124. С. 129) (''примеч. перев''.).</ref>}}

Так, сказания о Юпитере, об осаде Трои, о странствиях Одиссея — это не что иное, как басни и сказки, при этом имеющие, однако, глубокий второй смысл. “Все люди тянутся к богам”, – говорит Гомер. Таким образом, все древние культы ясно указывают на наличие некой единой теософии, существовавшей задолго до них всех. И подлинный ключ — это тот, которым можно открыть всё, иначе это не подлинный ключ.

{{Стиль А-Цитата|“... но Господь призвал меня”. }}

Молитва, воздержание, иногда доходящее до аскетизма, и созерцание — таковы некоторые средства, применяемые в ходе необходимой теургу подготовки. Ямвлих рассуждает о молитве с жаром христианского святого. Вера в сверхъестественное, столь неприемлемая широкому мнению, не простирается дальше пределов, очерченных в Библии. Она была свойственна и евреям-ессеям, жившим, по Плинию, близ Мёртвого моря (''per seculorum millia''), — на протяжении тысяч веков. Законной задачей Ямвлиха вовсе не являлась разработка практики тауматургии, колдовства, некромантии и предсказания судьбы, нет, целью его было формирование наивысших способностей и чувств. Булвер, очевидно, хорошо знакомый с идеями неоплатоников и близких ему учений, реалистично описывает следующая картину:  

{{Стиль А-Цитата|“Наконец в глазах этой горстки людей во мраке забрезжил свет, но не думай, нет, эта заря не была обещана тем, кто ... пребывал под властью Отца Зла. Как тогда, так и теперь, она могла быть ниспослана лишь душе, способной к переживанию чистейшего экстаза, и уму, не отвлечённому пошлыми требованиями жизни, запросами пустого праха земного. Нет, они не унижали себя, обращаясь к лукавому духу за содействием, ими двигало высокое стремление приблизиться к Роднику всех благ, и чем больше они освобождались из-под тёмной власти планет, тем глубже в них проникали сияние и благоволение Божье. И если они искали и наконец нашли средство, открывающее взору духа секрет всех этих тончайших переливов бытия и материи, если они поняли, что крылья духа способны уничтожить любые пространства, и, даже когда плоть, точно покинутая гробница, твёрдо и прочно стоит здесь, . . свободная ''Идея'', воспарив, способна переноситься от звезды к звезде: если, повторяю, они это всё-таки поняли, то, пусть даже в этом одном только и заключалась наивысшее сокровище их знания — они достойны удивления, почитания и поклонения!”<ref>Lytton, E.B., 1842. P. 355 (''примеч. перев''.).</ref> }}

{{Стиль А-Цитата|“Существует множество низших ''theoi'' [богов], но лишь один Движитель. Всё, что касается человеческой формы и человеческих качеств этих божеств, — просто выдумка, придуманная для простонародья, дабы держался он рамок разумных законов. Первоначалом же не являются ни огонь, ни земля, ни вода, ни что-либо ещё, поддающееся восприятию чувствами. Причиной Мироздания является духовная субстанция, источник всего миропорядка, всей красоты, всех видов движения и всех форм, вызывающих у нас восхищение. Всё должно сводиться именно к этой единой первосубстанции, которая управляет всем, подчиняясь только Первому. Таково общее учение древних, истина которого, по счастью, избежала крушения о скалы заблуждений простонародья и поэтических басен.  

Школа эклектиков просуществовала несколько веков, и числила в своих рядах самых способных, самых просвещённых людей своего времени. Их учения были целиком восприняты как язычниками, так и христианами, как в Азии, так и в Европе, и какое-то время казалось, будто всё складывается в пользу возникновения единого сплава религиозных верований. Они получили высшее одобрение со стороны императоров Александра Севера<ref>Марк Аврелий Север Александр (145-211 гг. н.э.) (''примеч. перев''.).</ref> и Юлиана<ref>Флавий Клавдий Юлиан (Юлиан II), “Отступник” (правил: 361-363 гг.) (''примеч. перев''.).</ref>. Однако их господствующее воздействие на религиозные умонастроения людей вызвало ревность со стороны александрийских христиан. Так было совершено нападение науськанной неким церковнослужителем толпы на знаменитую Ипатию,<ref>Или Гипатию. Гипатия (Ὑπατία) из Александрии (ок. 370-415) — греческий математик, астроном, философ-неоплатоник. Дочь математика и астронома Феона Александрийского, сестра математика Епифания. Приблизительно с 400 преподавала философию, математику, астрономию и механику в александрийском Мусейоне. Основные сочинения (возможно, сохранились во фрагментах как интерполяции): комментарий на “Арифметику” Диофанта (в 13 кн.), комментарий на “Конические сечения” Аполлония из Перги (в 8 кн.), “Астрономический канон” (комментарий на третью книгу “Математического сочинения” Птолемея) (Хорьков М.Л., 2010. С. 527) (''примеч. перев''.).</ref> преподавателя [неоплатонической школы в Александрии, ''Мусейона'' — ''перев''.], учителя епископа Синезия,<ref>Синезий или Синесий Киренский (370 – после 413), еп[ископ] Птолемаиды, греч[еский] философ, ритор, поэт, политический и общественный деятель... Между 393 и 398 гг. С. К. обучался в Александрии в школе философа-неоплатоника Ипатии, к-рая не только преподавала ему астрономию и геометрию, но и познакомила его с философией неоплатонизма. Глубокое почтение к Ипатии и увлечение неоплатонизмом С. К. сохранил до конца жизни (Мирошниченко Е.И., 2021. С. 27-28) (''примеч. перев''.).</ref> дочь Теона.<ref>Или Феона. Теон Александрийский (IV в. н. э.) — математик, издавший “Начала” Евклида со своими добавлениями и комментариями. На этом издании основывались последующие издания “Начал” вплоть до XIX в. (Бэкон, 1971. С. 569) (''примеч. перев''.).</ref> Она была силой притащена в храм, где была и убита. Школа была переведена в Афины и окончательно закрыта при императоре Юстиниане. Преподаватели её бежали в Персию, где обрели множество учеников.  

Воздействие этих великих учителей ощущалось на протяжении всех последующих веков. В различные периоды Средневековья рождались замечательные мыслители, проповедовавшие те или иные фундаментальные учения герметизма. Мистики и квиетисты,<ref>Квиетизм [лат. quietismus; ... от лат. quies — безмолвие, бездействие], религ. и богословское течение мистического характера в европ. католицизме; период наиболее широкого распространения К. приходится на 2-ю пол. XVII — нач. XVIII в. (Смирнов Д.В., 2013. С. 259). Идеал квиетизма — внутренняя молитва, совершенный покой, пассивная отданность Божьей воле (Ацамба Ф.М., 2004. С. 325) (''примеч. перев''.).</ref> суфии<ref>Суфизм — мистическое течение в исламе (''примеч. перев''.).</ref> и теософы всех оттенков всегда щедро черпали из тех сокровищ, которые в таком изобилии были оставлены филалетами-неоплатониками. Не были исключениями ни Эммануил Сведенборг, ни Якоб Бёме, а мадам Гюйон<ref>Жанна-Мария Гюйон, урождённая Бувье де ла Мотт, обычно называемая Мадам Гюйон (1648-1717), французская христианка, обвинённая в проповедовании квиетизма, который Римской католической церковью рассматривался ересью. В 1695 году была заключена в тюрьму, откуда вышла восемь лет спустя, в 1703 году, после выхода её книги “Короткий и простейший способ молитвы”. Ж. де Местр, вспоминая о ней, писал в своих “Санкт-Петербургских вечерах”: “Когда-то пришло мне на ум перелистать сочинения г-жи Гюйон, — единственно лишь потому, что рекомендовал их мне лучший из моих друзей, Франсуа из Камбре. Я наткнулся на одно место из комментария к Песни Песней, где эта славная женщина сравнивает человеческие умы с бегущими водами: у них один источник — Океан, и непрестанное их движение имеет единственную цель — возвращение в его лоно” (Местр, 1998. С. 503) (''примеч. перев''.).</ref> могла бы составить славнейшего единомышленника Ямвлиху. Едва ли во всём христианском мире можно найти вероучение, которое не было бы обогащено подобным образом, а художественная литература не почерпнула бы оттуда свои изысканнейшие образы и фигуры речи.  

Когда эта система возникла впервые, никто точно не знает. Одни называют первым её адептом самого Адама, другие относят её появление к “сынам Божьим”, о которых рассказывается в 6-й главе Книги Бытия: они брали себе в жёны дочерей человеческих и посвящали их в необыкновенные тайны творения. В первом ряду обладателей герметического знания называют также Моисея и Соломона — первого, поскольку тот владел “всей премудростью египетской”, а второй, будучи наимудрейшим из людей, имел с помощью своей таинственной печати и особого пароля особую власть над духами. Уже у писателей древности мы находим выражения, указывающие на существование этого рода знания. “Колыбель его”, — отмечает Оле Борх, — “искать следует в глубине времён”. Упоминает о герметике и Климент Александрийский. Герметиком был и философ Демокрит Абдерский. Но нам нет нужды здесь слишком задерживаться на всех этих упоминаниях.  

{{Стиль А-Цитата|“В числе различных занятий, вызывавших любопытство у активных умов тех непросвещённых веков, была и трансмутация обычных металлов, превращавшая их в золото и серебро. Хотя по своей природе искусство это и не имело ничего общего с собственно некромантией, оно, тем не менее, высоко ставилось его последователями вследствие существовавшей якобы связи его с астрологией и даже с общением с невидимыми духами. Как они полагали, исследования такого рода могли иметь успех лишь в тех случаях, когда планеты находились в благоприятных для этого аспектах, и, более того, для этого было абсолютно необходимым заручиться помощью сверхъестественных сил...<ref>Godwin, 1835. P. 193 (''примеч. перев''.).</ref>  

... Первым аутентичным свидетельством в этой области является эдикт Диоклетиана,<ref>Гай Аврелий Валерий Диоклетиан — римский император (правил: 284-305 гг.) (''примеч. перев''.).</ref> жившего триста лет спустя после Христа. Этим эдиктом предписывалось развернуть тщательный поиск в Египте любых древних книг, толкующих об искусстве получения золота и серебра, которые затем все без разбора подлежали сожжению. Из этого эдикта, однако, можно сделать вывод об известной древности такого рода искусства, и легендарная история в числе виднейших его представителей называет имена Соломона, Пифагора и Гермеса.<ref>Изыскания в области алхимии, какими бы они ни были, носили гораздо более глобальный характер, чем, судя по всему, на сей счёт полагают некоторые пишущие на эту тему авторы, и если изыскания эти и не сливались целиком с такими науками, как магия, некромантия и астрология, то всегда служили им в качестве вспомогательного средства, — вероятно, по той самой причине, что уже изначально представляли собой не что иное, как формы спиритуализма, широко распространённого во все века человеческой истории. В октябре 1868 г. в г. Нью-Хейвен (шт. Коннектикут) состоялось заседание Восточного общества, на котором с докладом “Изучение алхимии в Китае” выступил миссионер из Пекина, преп. Уильям А.П. Мартин. Коротко проследив связь между алхимией и химией, докладчик перешёл к главной цели своего выступления, то есть к демонстрации того, что истоки европейской алхимии следует искать в Китае. В подтверждение этой точки зрения он привёл следующие соображения, проиллюстрировав их выдержками из китайских и иных сочинений:  

Самой заветной мечтой всякого истинного алхимика было заполучить три славных агента: во-первых, философский камень, с помощью которого, по рассказам, можно было осуществлять превращение металлов; во-вторых, универсальный растворитель, алкагест, и, в-третьих, эликсир жизни (''elixir vitae''), с помощью которого можно было бесконечно продлевать свою жизнь.  

Мысль о возможности сведения элементов к их первоначальной форме, в которой они пребывали, находясь в той огненной массе, из которой, как полагают, образовалась земная кора, физиками считается не столь уж вздорной, как об этом принято полагать. Между различными металлами существует столь близкое родство, что оно указывает на их происхождение из одного и того же источника. Это обстоятельство, вероятно, и заставляло людей, называвших себя алхимиками, отдавать все свои силы на исследование предметов, которые Лавуазье, Дэйви,<ref>Сэр Гемфри Дэви (Хэмфри Дэви, Humphry Davy, 1778-1829) — британский химик, агрохимик, физик и геолог, изобретатель, один из основателей электрохимии (''примеч. перев''.).</ref> Фарадей, как и наши учёные современники, называют таинствами химии.  

Однако алхимия, как мы понимаем, была делом совсем иного свойства; её учителя и адепты исключительно изъяснялись на особом языке, непонятном “жаргоне”, состоявшем из особых фигур речи и скрывавшем под собою некий эзотерический смысл чего-то совсем-совсем иного. И философский камень, и алкагест, и эликсир — всё это были наименования чего-то одного и того же, способного совершать одну и ту же операцию. В своём трактате “Натуральная магия” Баптиста Порта<ref>Джамбаттиста делла Порта (Giambattista della Porta, 1535-1615) — итальянский врач, философ, алхимик и драматург (''примеч. перев''.).</ref> позволяет себе сделать следующие откровения:  

Вот и Ириней Филалет Космополит, английский алхимик, то есть герметик, в своей книге, вышедшей в свет в 1659 году,<ref>Предполагается, что двумя уважаемыми в мире алхимиков псевдонимами — Филалет (греч. “Любящий истину”) и Космополит — воспользовался, добавив себе имя Ириней (“Мирный”, тогда как другой Филалет ... носил имя Евгений, т. е. “Благородный”), врач из Бостона в колонии Массачусетс в Америке, переехавший в Англию между 1646 и 1650 гг., Джордж Старки (он же Сторки и Старк; ум. 1665), неплохой химик, слывший при этом среди алхимиков шарлатаном. Псевдонимом “Космополит” пользовался шотландец Александр Сетон (ум. 1604), считавшийся одним из тех, кто открыл тайну философского камня. Другим истинным адептом, достигшим цели Великого Деяния, алхимики называли Евгения Филалета (по всей видимости, так именовал себя англичанин Томас Воген; 1621-1666), который, якобы побывав в Америке, передал некоторое количество философского камня семье Старки. Другие алхимики, в том числе и современные, в XX в., отрицали принадлежность вышеназванных книг Старки и заявляли, что их автор — истинный Филалет (не тождественный Вогану), родившийся в 1622 г., открывший философский камень в 1645 г., обретший благодаря этому бессмертие и скрывающийся до сего дня. (Элиаде М., 1998. С. 531-532) (''примеч. перев''.).</ref> также намекает на преследования:  

Когда из-за разногласий с принятым вероучением человек получал клеймо еретика и подвергался наказанию как преступник, когда научное знание приравнивалось к отвратительному колдовству, было вполне естественным, что люди, культивировавшие идеи, которые выбивались из ряда официально признанных, придумывали особый, состоявший из символов и паролей, язык для общения между собой, чтобы оставаться при этом не узнанными своими кровожадными противниками. Однако, помимо этого, была и ещё одна причина, по которой, выражаясь словами псалмопевца, они “открывали уста свои в притче и произносили гадания из древности”.<ref>Ср. Пс. 77, 2. Слово “гадания”, присутствующее в русском синодальном переводе, в английском тексте Библии короля Якова, выражено словами “utter dark sayings”, что можно перевести как “более уже не доступные никакому пониманию, тёмные высказывания”, дошедшие “из древних времён” (''примеч. перев''.).</ref> Так поступал и Иисус, так поступал и Гебер “Араб”<ref>Гебер (Абу-Мусса-Джафар-аль-Софи, 780-840) — алхимик, геометр и астроном, которого Роджер Бэкон называл учителем учителей, а Кардан причислял к величайшим гениям мира. Собрание сочинений его по химии было напечатано в Лейдене под заглавием: “Gebri Arabis chimia”. (ЭСБЕ, 1892. Гебер. С. 213) (''примеч. перев''.).</ref>, выразивший эту мысль в следующих словах:  

{{Стиль А-Цитата|“... универсальное целительное средство, обладающее способностью возвращать человеку молодость и позволяющее ему жить вечно”.<ref>Godwin, op. cit. P. 43 (''примеч. перев''.).</ref>}}

{{Стиль А-Цитата|“Камень наш есть выражение мироздания великого (то есть макрокосма — ''А.У.'') и имеет все силы того строения великого, что заключено и собрано в малой системе сей. В ней есть и сила магнитная, притягивающая подобное к подобному во всём мироздании. Эта сила небесная рассеяна по всему творению, но в сжатом виде, как бы в конспекте, присутствует в малом сём отображении”. }}

{{Стиль А-Цитата|“Писания наши должны остаться для мира острым кинжалом любознания; одним они станут нарезать самые изысканные лакомства, а другие лишь порежут об них себе пальцы. Винить же нас за это не стоит, ибо мы серьёзно предупреждаем всякого, кто возьмётся за это дело, что тем самым предпримут поиск наивысшей философии в Природе, и, пусть мы и пишем по-английски, смысл наших слов будет кому-то так же тёмен, как и язык греческий, они станут думать, будто ясно всё понимают, хотя станут при этом нарушать смысл написанного самым грубым образом, да и как может быть иначе: разве профаны в природе могут быть мудры в книгах, открывающих понимание Природы?”}}

Роджер Бэкон<ref>Роджер Бэкон (ок. 1214 – ок. 1257) — английский философ и естествоиспытатель, монах-францисканец, профессор богословия в Оксфорде. Получил известность как “Удивительный доктор” (Doctor Mirabilis) (''примеч. перев''.).</ref> в своём “Трактате о восхитительной силе искусства и природы” вначале обращает внимание читателя на естественные знания: он намекает на будущее изобретение пороха и предсказывает использование в будущем пара в качестве движущей силы. Гидравлический пресс, водолазный колокол и калейдоскоп — он описывает будущее устройство всего этого и даже предвещает изобретение  

{{Стиль А-Цитата|“... инструментов, позволяющих летать [по воздуху — ''перев''.]: так человек, сидя в середине инструмента, может поворачивать приспособление, с помощью которого искусственно построенные крылья способны бить по воздуху наподобие летящей птицы”.<ref>Bacon, Roger, 1597. P. 64 (''примеч. перев''.).</ref> }}

{{Стиль А-Цитата|“Причиной принятого среди всех мудрых людей сокрытия сего служат презрение и пренебрежение, выказываемые к тайнам мудрости людьми негодными, не ведающими того, как дóлжно пользоваться всеми этими восхитительными вещами, и даже если они и смыслят в чём-либо достойном, то случается это целиком по воле случая или удачи, однако применяют они свои знания исключительно во зло к великому ущербу и вреду не только отдельных людей, но и целых обществ, а посему хуже безумца тот, кто огласит любое таинство, не сокрыв [смысл его] от толпы и не преподнеся его таким образом, чтобы даже люди искушённые и учёные с трудом суть его разобрали... <ref>Ibid. P. 76 (''примеч. перев''.).</ref>

...Некоторые скрывали свои секреты через особые приёмы письма, например, через написание одних лишь согласных, и в этом случае ни один человек не cможет прочитать написанного, не зная значения слов, и обычно это принято у евреев, халдеев, сирийцев и арабов да и у греков также. Так что скрывать принято и у них, но особенно у евреев”.<ref>Ibid. P. 77 (''примеч. перев''.).</ref> }}

Эликсир, как полагали герметики, обладает не столько силой, способной к трансмутации именно металлов, превращающей их в серебро и золото, сколько наделён общей силой, позволяющей доводить до наивысшего совершенства любую субстанцию, к которой эликсир применён. Поистине, философский камень сам по себе был универсальным целительным средством — это был ''all-geist'', то есть всепропитывающий дух. Как говорит Эшмол,<ref>Элиас Эшмол (1617-1692) — английский антиквар, алхимик и астролог. Основатель музея Эшмола в Оксфорде (''примеч. перев''.).</ref>  

{{Стиль А-Цитата|“{{Стиль С-Капитель|Люди и партии}}, секты и школы — всё это лишь неверные тени, мелькающие там и сям при свете дня в эту пору, что переживает сейчас мироздание. И одна лишь {{Стиль С-Капитель|Истина}}, восседающая высоко в своей адамантовой твердыне, остаётся вечной и верховной владычицей мира”.<ref>Blavatsky H.P., 1877. P. v (''примеч. перев''.).</ref>

“Векам подавления духа так и не удалось до конца заморозить жизнь человечества, превратив его кровь в неживые кристаллы на отростках слепой веры ... А значит, и весь труд наш есть призыв о признании философии герметиков, издревле существовавшей универсальной Мудрости-Религии, в качестве единственно возможного ключа к тайне Абсолюта, одинаково затрагивающей как область науки, так и область богословия”.<ref>Ibid. P. vii (''примеч. перев''.).</ref>  

“Долгие-долгие годы этот “великий сирота”, человечество, громко плакал во тьме, прося для себя наставления и света. Живя в условиях нарастания блистательных достижений чисто материального прогресса, пользуясь плодами науки, способной дать пищу одному только разуму, оставляя дух на голодном пайке, человечество, смутно ощущая свои подлинные истоки и как бы предвидя будущую судьбу свою, протянуло Востоку свои нищие руки, наполнить которые способна лишь одна философия духа. Корчась от боли, мучась от всех этих расколов, этих завистей, этих ненавистей, что рвут саму его жизнь на куски, оно кричит о нужде своей в чём-то более надёжном для достижения вожделенного согласия, молит о такой метафизической почве, в которой высочайшие общественные идеалы нашли бы для себя верную опору. Дать такую опору, которая насытила бы одновременно и ум, и дух человеческий, способны одни лишь Учителя восточной мудрости, только они в силах уверенно провести человечество сквозь черноту ночи к “заре более славного дня”.}}

Одним словом, главная наша цель и первостепенное желание состоят в том, чтобы помочь, хотя бы отчасти, в выработке подлинно научного взгляда на природу человека — взгляда, который заключал бы в себе возможность выстроить для нынешнего поколения новую дедуктивно-метафизическую и трансцендентальную философию, которая одна лишь способна служить твёрдой, несокрушимой основой для любой религиозной философии. И теософия, выполняя роль универсального растворителя, прилежно выполняет взятую на себя миссию. Робкие предрассветные краски грядущей зари, уготованной современной психологии, разгораются всё ярче, но в блистательный свет истины они сольются лишь с наступлением дня, когда солнце восточного эзотеризма достигнет своего полуденного зенита.<ref>Blavatsky H.P., 1890. P. 307-308. Последовательность абзацев указанной статьи в настоящей публикации не соответствует оригинальной (''примеч. перев''.).</ref>