письмо № 5
| от кого: | Кут Хуми Лал Синг | написано из: Амритсар, Индия |
|
кому: |
Синнетт Альфред Перси | получено в: Аллахабад, Индия |
содержание: К.Х. о положении дел в Тибете и в Теософском обществе. Об идее создания Англо-индийского отделения Теософского общества. Национальные предрассудки англичан; отсутствие «светских манер» у индо-тибетских адептов йоги. О Синнетте.
Примечание Синнетта (на письме от К.Х.):
Амрита Сарас[2], 29 октября.
Мой дорогой брат!
Я, конечно, не могу возражать против стиля, который вы любезно приняли, обращаясь ко мне по имени, так как это, по вашим словам, результат вашего личного ко мне уважения, которое даже больше, нежели я успел заслужить. Условности утомительного мира вне наших уединенных Ашрамов нас всегда мало интересуют, и менее всего теперь, когда мы ищем людей, а не церемониймейстеров, ищем преданности, а не внешнего почтения. Все более и более утверждается мертвый формализм, и я действительно счастлив, что нашел неожиданного союзника в тех Кругах, где до сих пор их было не слишком много, — в высокообразованных классах английского общества. Над нами в некотором роде навис кризис, с которым теперь придется справляться. Можно сказать, два кризиса: один — в Обществе, другой — в Тибете. Ибо, говоря конфиденциально, Россия постепенно накапливает силы для вторжения в эту страну под предлогом китайской войны. Если ей это не удастся, то лишь благодаря нам, и этим мы заслужим по меньшей мере вашу признательность. Как видите, у нас имеются дела поважнее, чем думать о малых обществах; все же Теософским обществом не следует пренебрегать. Это дело получило импульс, который без верного направления может привести к очень нехорошим последствиям. Припомните лавины в ваших любимых Альпах, о которых вы часто думаете, и вспомните, что вначале их масса мала и поступательное движение невелико. Избитое сравнение, скажете вы, но я не могу придумать лучшей иллюстрации, когда окидываю взглядом постепенное накопление пустячных событий, перерастающее в угрожающий рок для Теософского общества. Эта картина невольно возникла передо мною на днях, когда я спускался по ущельям Кунь-Луня (вы называете его Каракорумом) и увидел, как сорвалась лавина. Я лично посещал нашего руководителя для передачи важного предложения мистера Хьюма и направлялся к Ладаку по дороге домой. Какие еще размышления могли последовать затем, я не могу сказать. Но как только я воспользовался благоговейной тишиной, обычно наступающей после такого катаклизма, чтобы составить более ясное представление о нынешней ситуации и настроениях «мистиков» Симлы, как был грубо возвращен к действительности.
Знакомый голос, такой же резкий, как голос, приписываемый павлину Сарасвати (который, если верить преданию, отпугнул короля Нагов), кричал по токам[3]: «Олькотт опять поднял на ноги самого дьявола!.. Англичане сходят с ума. Кут Хуми, приходи скорей и помоги мне!» — и в своем возбуждении она забыла, что говорит по-английски. Должен сказать, что «телеграммы» Старой Леди бьют, как камни из катапульты!
Что я мог сделать, как не прийти? Доказывать что-то через пространство человеку, находящемуся в полном отчаянии, в состоянии морального хаоса, было бесполезно. Поэтому я решил оставить свое многолетнее уединение и провести некоторое время с нею, утешая ее, как только мог. Но наша подруга не из тех, кто мог бы побудить свой ум соблюдать философское смирение Марка Аврелия. Парки никогда не пророчили, что она будет в состоянии сказать: «Королевское величие в том, чтобы делать добро, когда о тебе говорят плохо»[4]...
Я приехал на несколько дней, но теперь нахожу, что сам больше не могу выносить удушающего магнетизма[5] даже моих собственных соотечественников. Я видел некоторых из наших старых гордых сикхов пьяными и пошатывающимися на мраморных дорожках, ведущих к их священным храмам. Я слышал, как говорящий по-английски вакил поносит Йога-Видью и теософию как обман и ложь, заявляя, что английская наука освободила их от таких «унизительных суеверий»; он говорил, будто оскорблением для Индии является утверждение, что грязным йогам и саньясинам известно что-либо о тайнах природы или что какой-либо живой человек может или когда-либо мог произвести какой-либо феномен! Завтра же я отправляюсь домой.
Весьма возможно, что доставка этого письма задержится на несколько дней по причинам, не представляющим для вас интереса. Пока что я, однако, протелеграфировал вам свою благодарность за ваше любезное согласие с моими пожеланиями в делах, на которые вы намекнули в своем письме от 24-го числа текущего месяца. Я с удовольствием замечаю, что вы не преминули выставить меня перед миром как возможного «сообщника». Это доводит наше число до десяти[6], я полагаю? Но должен сказать, что ваше обещание было хорошо и честно выполнено. Полученное в Амритсаре 27-го числа текущего месяца, в два часа пополудни, письмо ваше оказалось у меня пять минут спустя, когда я был в тридцати милях за Равалпинди; уведомление было вам протелеграфировано из Джелума в четыре часа того же дня. Наши способы ускоренной доставки и быстрой связи, как видите, не могут презираться западным миром или даже скептическими арийскими англоговорящими вакилами.
Я не мог бы требовать от своего союзника более беспристрастного состояния ума, чем то, которое начинает устанавливаться у вас. Мой брат, вы уже в значительной степени изменили свое отношение к нам. Что же может помешать нашему совершенному взаимопониманию?!
Предложение мистера Хьюма было должным образом рассмотрено. Он, несомненно, известит вас о результатах, как я прошу его в своем письме к нему. Отнесется ли он к «нашему образу действий» так же беспристрастно, как вы, это другой вопрос. Наш Маха-Чохан(Руководитель) разрешил мне переписываться с вами обоими и даже, если будет учреждено Англо-индийское отделение, когда-нибудь вступить в личный контакт с ним. Теперь все зависит всецело от вас. Большего я не могу сказать. Вы совершенно правы, что позиция наших друзей в англо-индийском мире материально улучшилась вследствие посещения Симлы; правда и то, что — хотя ваша скромность не позволяет вам это сказать — этим мы, главным образом, обязаны вам. Но, если оставить в стороне несчастливые инциденты с бомбейскими публикациями, невозможно добиться большего, чем в лучшем случае благосклонного нейтралитета вашего народа по отношению к нашему. Настолько ничтожны точки контакта между этими двумя цивилизациями, что они, надо сказать, не могут соприкоснуться. И не соприкоснутся, кроме как для тех немногих — можно ли сказать чудаков? — которые, подобно вам, видят более светлые и смелые сны, чем остальные, и, пробуждая мышление, своей восхитительной отвагой сближают обе цивилизации. Не приходило ли вам в голову, что на обе бомбейские публикации могли если не повлиять, то, по крайней мере, не помешать им те, кто мог бы сделать это, ибо они видели необходимость в такой степни возбуждения, преследуя две цели: отвлечь внимание от громкого случая с брошью и, возможно, испытать силу вашей личной заинтересованности в оккультизме и теософии? Я не говорю, что это так и было; я только справляюсь, приходила ли вам в голову такая мысль? Я уже постарался, чтобы вас поставили в известность, что если бы подробности из украденного письма были прежде помещены в «Пионере» — в гораздо более соответствующем месте, где ими распорядились бы с большей пользой, — то этот документ уже не стоило красть для «Таймс оф Индиа», и поэтому никакие имена в печати не появились бы.
Полковник Олькотт, несомненно, «несвоевременен[7] в отношении своих чувств к английскому народу обоих классов», тем не менее он более чем кто-либо своевременен для нас. Ему мы можем доверять во всех обстоятельствах, и его верное служение нам обеспечено и при удаче, и при неудаче. Мой дорогой брат, мой голос — эхо бесстрастной справедливости. Где мы можем найти равную преданность? Он тот, кто никогда не сомневается, но повинуется; кто может совершить бесчисленные ошибки из чрезмерного усердия, но никогда не откажется исправить их даже ценою величайшего самоуничижения; кто рассматривает принесение в жертву своего комфорта и даже жизни как то, чем можно радостно рискнуть, когда в этом имеется необходимость; кто будет есть любую пищу или даже обойдется без нее; будет спать на любой кровати, работать в любом месте, брататься с любым отверженным, переносить любые лишения ради дела... Я признаю, что его связь с Англо-индийским отделением может быть «злом», поэтому ему придется иметь к нему не большее отношение, чем к Британскому (Лондонскому) отделению. Его связь с этим отделением будет чисто номинальной и может стать еще более условной, если сформулировать ваш Устав более тщательно, чем их, и предоставить вашей организации такую самостоятельность, при которой редко, если вообще когда-либо понадобится постороннее вмешательство. Но образовать независимое Англо-индийское отделение с теми же целями, в общем или в частностях, как и у основного общества, и с теми же закулисными руководителями означало бы не только нанести смертельный удар Теософскому обществу, но и возложить на нас двойной труд и заботу без надежды на малейшую компенсацию. Основное Общество никогда ни в малейшей степени не вмешивалось ни в дела Британского теософского общества, ни в дела других отделений, религиозных или философских. Учредив новое отделение или обеспечив его учреждение, основное Общество дает ему устав (оно пока не может это делать без нашей санкции и подписи), после чего удаляется, как вы сказали бы, за кулисы. Его дальнейшие связи с подчиненными отделениями ограничиваются получением от них квартальных отчетов об их деятельности и списков новых членов, утверждением исключения отдельных членов — причем только если его об этом попросят как арбитра ввиду того, что Основатели непосредственно связаны с нами, — и т.д. и т.п. Иным образом оно никогда не вмешивается в их дела, за исключением случаев, когда к нему обращаются как к апелляционной инстанции. А так как последнее зависит от вас, то что же мешает вашему Обществу быть фактически самостоятельным? Мы даже более великодушны, чем вы, британцы, по отношению к нам. Мы не будем вас заставлять или даже просить разрешить индусу, как «постоянному жителю» и члену вашего Общества, отстаивать интересы основной верховной власти, поскольку декларировали вашу самостоятельность; мы всецело доверяем вашей верности и слову чести. Но если вам сейчас так не нравится идея чисто номинального исполнительного руководства полковника Олькотта — представителя вашей расы, американца, — то вы определенно восстали бы против руководства индуса, чьи привычки и методы принадлежат его народу и чью расу, несмотря на вашу природную добрую волю, вы еще не научились даже терпеть, не говоря уже о любви или уважении.
Хорошенько подумайте, прежде чем просить нашего руководства.
Наши лучшие, самые ученые и святые Адепты произошли из расы «засаленных тибетцев» и пенджабских сингхов — вы знаете, что лев[8] общеизвестен как грязное и неприятное животное, несмотря на его силу и отвагу. Можно ли надеяться, что вашим добрым соотечественникам легче простить нарушение приличий нашим индусам, чем собственным соплеменникам из Америки? Если мои наблюдения меня не обманывают, то должен сказать, что это сомнительно. Национальные предрассудки не позволяют протереть очки. Вы говорите: «Как рады мы были бы, если бы этим руководителем оказались вы», подразумевая вашего недостойного корреспондента. Мой добрый брат, уверены ли вы, что приятное впечатление, которое может у вас сложиться благодаря нашей переписке, не исчезнет, как только вы меня увидите? И кто из наших святых шаберонов удостоился даже того скромного университетского образования и подобия европейских манер, какие есть уменя? Вот пример: я хотел, чтобы мадам Блаватская выбрала среди двух-трех арийских пенджабцев, изучающих Йога-Видью и являющихся прирожденными мистиками, того, кого я, излишне ему не открываясь, мог бы назначить посредником между вами и нами. Я хотел отправить его к вам с рекомендательным письмом, чтобы он поговорил с вами о йоге и ее практических следствиях. Но этот молодой человек, чистый как сама чистота, чьи устремления и мысли относятся к числу наиболее духовных и благородных и кто лишь собственными усилиями способен проникать в области бесформенных миров, — этот молодой человек не годится для… гостиных. Объяснив ему, что он был бы способен принести своей стране величайшее благо, если бы помог вам организовать филиал английских эзотериков, доказав им на практике, к каким чудесным результатам приводит изучение йоги, мадам Блаватская в осторожных и очень деликатных выражениях попросила его сменить одежду и тюрбан, прежде чем отправиться вАллахабад, так как, хотя она и не указала ему причину, они были очень грязны и неопрятны. «Вы должны сказать мистеру Синнетту, — сказала она ему, — что принесли ему письмо от нашего Брата К.[Х.], с которым он переписывается. Но если он спросит вас что-нибудь о нем или о других Братьях, ответьте ему просто и правдиво, что вам не позволено распространяться об этом предмете. Говорите о йоге и покажите ему, каких способностей вы достигли». Этот молодой человек, который выразил согласие, позднее написал следующее любопытное письмо: «Мадам, вы, которая проповедуете высшие принципы морали, правдивости и т.д., вы хотите, чтобы я играл роль обманщика. Вы требуете от меня, чтобы я сменил свою одежду, рискуя дать ложное представление о моей личности и ввести в заблуждение джентльмена, к которому меня посылаете. А что, если он спросит меня, знаком ли я лично с Кут Хуми, — должен ли я молчать и позволить ему думать, что я его знаю? Это была бы молчаливая ложь, и, будучи виноват в ней, я был бы отброшен назад в ужасающий вихрь перевоплощений!» Вот иллюстрация трудностей, при которых протекает наша работа. Не будучи в состоянии послать вам неофита до тех пор, пока вы не принесли нам свой обет, нам приходится или отказаться от этой мысли, или направить к вам того, кто в лучшем случае шокирует вас, если сразу не внушит отвращения! Письмо могло быть вручено ему моею собственной рукой; ему бы только пришлось обещать придержать свой язык по делам, о которых он ничего не знает и о которых мог бы нечаянно дать вам неправильное представление. Кроме того, ему пришлось бы выглядеть более опрятно. Опять предрассудки и мертвая буква. Более тысячи лет, пишет Мишле, христианские святые никогда не умывались! Как долго еще наши святые будут страшиться сменить свое одеяние из боязни, что их примут за мармаликов[9] и неофитов из соперничающих[10], более опрятных организаций?
Но эти наши затруднения не должны помешать вам взяться за работу. Полковник Олькотт и мадам Блаватская, по-видимому, хотят принять на себя личную ответственность за вас и за мистера Хьюма, если вы сами готовы отвечать за верность того, кого ваша партия выберет лидером Англо-индийского теософского общества. Поэтому мы согласны на эту попытку. Дело за вами, и никому не будет позволено вмешиваться , за исключением меня от имени наших Глав, раз вы оказали мне честь, предпочтя меня другим. Но прежде, чем строить дом, составляют план. Предположим, вы бы составили проект устава и будущего управления Англо-индийским обществом, как оно вами намечено, и представили его на рассмотрение. Если наши руководители проект одобрят — а они, конечно, не хотят препятствовать вселенскому продвижению вперед или задерживать движение к высшей цели, — то вы сразу получите устав. Но сначала они должны увидеть план, а я должен просить вас помнить, что новому обществу не будет позволено отрываться от Основного общества, хотя вы вольны устраивать свои дела по собственному усмотрению, не боясь ни малейшего вмешательства со стороны его председателя, пока не нарушаете общего правила. И по этому пункту я отсылаю вас к правилу 9. Вот первое практическое указание, исходящее от трансгималайского «пещерного обитателя», которого вы почтили своим доверием.
А теперь о вас лично. Я далек от того, чтобы обескураживать такого устремленного человека, как вы, воздвижением неодолимых барьеров для его прогресса. Мы никогда не жалуемся на неизбежное, но стараемся из наихудшего извлечь наибольшую пользу. И хотя мы не тащим в таинственную оккультную сферу тех, у кого нет на это желания, и никогда не уклоняемся от свободного и бесстрашного выражения своего мнения, — мы всегда готовы помочь тем, кто идет к нам, даже агностикам, которые занимают отрицательную позицию: «Ничего не знаем, кроме феноменов, и ничему другому не верим». Это правда, что женатый человек не может стать адептом, однако и без стремления стать раджа-йогом он может приобрести некоторые способности и принести столько же, а то и больше пользы человечеству, оставаясь в пределах своего мира. Поэтому разве мы не должны просить вас поскорее изменить устоявшиеся житейские привычки, прежде чем к вам придет полная убежденность в необходимости и преимуществе этого? Вы человек, которого можно предоставить личному водительству, и притом безо всякого риска. Вы приняли достойное решение — время довершит остальное.
К оккультному знанию ведет не один путь. «Много зерен фимиама предназначено для одного и того же алтаря: один упадет в огонь скорее, другой — позднее, разница во времени — ничто», — сказал один великий человек, когда его отказались допустить к мистериям и к высшему посвящению в них[11].
Оттенок жалобы звучит в вашем вопросе: повторится ли когда-нибудь видение, которое у вас было в ночь накануне пикника? Думается, если бы видения были у вас еженощно, вы скоро перестали бы их ценить. Но имеется и гораздо более веская причина уберечь вас от излишка — это было бы растратой нашей силы. Как только мне или любому из нас можно будет контактировать с вами посредством снов, впечатлений в бодрствующем состоянии, писем (в подушках или нет) или личных посещений в астральной форме — это будет сделано. Однако помните, что Симла на 7000 футов выше, чем Аллахабад, и трудности, которые приходится преодолевать в последнем, огромны. Я бы не хотел, чтобы вы ожидали слишком многого, так как, подобно вам, не люблю обещать того, чего я по различным причинам не в состоянии выполнить.
Термин «Всеобщее Братство» — не пустая фраза. Человечество в массе своей предъявляет нам высочайшие требования, как я пытался объяснить в своем письме мистеру Хьюму. Это единственное надежное основание всеобщей нравственности. Если это только мечта, то, по крайней мере, благородная мечта человечества и цель устремления истинного Адепта.
Сноски
- ↑ [В данном письме упоминается история, о которой рассказывает Дж. Барборка в своей книге. «Следует напомнить, что полковник Олькотт и г-жа Блаватская были приглашены в Симлу в качестве гостей Синнеттов в сентябре — октябре 1880 года. В этот период Симла являлась летней резиденцией вице-короля и верховного правительства Индии, так же как и правительства Пенджаба. Г-н Синнетт имел возможность представить теософов некоторым из английских высокопоставленных лиц, и несколько из этих правительственных сотрудников присутствовали при демонстрации Е.П.Б. некоторых оккультных феноменов. У полковника Олькотта настолько поднялось настроение из-за успеха этих феноменов и сопутствовавшего ему внимания, оказанного теософам, что он не мог отказать себе в удовольствии написать Дамодару восторженный отчет в журналистской манере о приеме, оказанном Е.П.Б. и ему самому высокопоставленными чиновниками. К сожалению, Дамодар проникся этим энтузиазмом и частным порядком распечатал это личное письмо полковника Олькотта для распространения среди членов Теософского общества. (…) Копия этого циркулярного письма была, скорее всего, похищена, после чего оно было опубликовано в газете “The Times of India”, в номере от 19 октября 1880 г. [На вырезке из бомбейской “The Times of India”, которая была вклеена в ее “Scrapbook” (Альбом для вырезок), Vol. X, Part II, p. 461–463, почерком Е.П.Б. помечено «украдено». “The Times” не хотела публиковать протест Дамодара относительно публикации документа. Однако “The Bombay Gazette” в номере от 29 октября опубликовала резкий ответ Е.П.Б. См.: H.P. Blavatsky Collected Writings. Vol. II, pp. 489–492.] вместе с очень оскорбительной статьей, и это при том, что на письме стояла пометка «для конфиденциального распространения». Поскольку в “The Times” были напечатаны имена официальных лиц, то это, естественно, вызвало гнев властей, так что все это принесло теософам гораздо больше вреда, чем пользы». (Барборка Дж. Махатмы… С. 210–213.) (изд.)]
- ↑ [Обычное английское произношение названия «Амритсар». — Прим. ред. (изд.)]
- ↑ ['''Знакомый голос, такой же резкий... кричал по токам... — Токами в данном случае названы особые каналы Тонкого мира, используемые Адептами для осуществления телепатической связи. (изд.)]
- ↑ ['''Парки никогда не пророчили... «Королевское величие в том, чтобы делать добро, когда о тебе говорят плохо». — Парки — три богини человеческой судьбы. Процитированное изречение принадлежит Марку Аврелию («Размышления»). (изд.)]
- ↑ [Термин «магнетизм» здесь означает аурические излучения людей; речь идет о характере производимого ими энергетического воздействия. — Прим. ред. (изд.)]
- ↑ [Речь идет о феномене с брошью № 1 и о том, что девять человек подписали заявление в поддержку его подлинности, которое было затем опубликованов газете «Пионер». В своем описании этого феномена Синнетт упомянул о возможной поддержке Махатмы К.Х., тем самым доведя число присутствовавших до десяти. (изд.)]
- ↑ [ См. Письма Махатм, п. 10. (изд.)]
- ↑ [«Сингх» означает «лев». — Прим. ред. (изд.)]
- ↑ [Варваров. (изд.)]
- ↑ [Речь может идти о сторонниках «Братьев тьмы», т.е. темных сил. — Прим. ред. (изд.)]
- ↑ ['''«Много зерен фимиама…» к высшему посвящению в них. — Возможно, в данном случае речь идет о Сократе, которому было отказано в участии в мистериях и в Посвящении. (изд.)]