Наследие Е.П.Б.: Труды • Письма • Альбомы • Произведения с участием • Изображения • Биография • Цитаты | дополнения – вопросы – исправления – доделать
| Информация о произведении | |
|
Фокус или магия?
(английский: Helena Petrovna Blavatsky, Dr. Carpenter, on “Tree-Trickery” and H. P. Blavattsky on Fakir-“Jugglery”) (22 декабря 1877) Название в оригинале: «Д-р Карпентер о “трюке с деревом” и Е.П. Блаватская о “надувательстве” факиров».
Публикации:
Читать оригинал: Внешние ссылки:
ДАННЫЕ Название для ссылок: Блаватская Е.П. - Фокус или магия Доделать: Добавить Ё | |
Мудрая поговорка гласит: кто стремится доказать слишком много, в итоге не докажет ничего. Профессор У.Б. Карпентер, член Королевского Общества (имеющий все прочие титулы на все буквы алфавита), являет именно такой пример в борьбе с людьми, достойнее себя самого. Его атаки становятся все ожесточеннее с выходом каждого нового журнала, который он превращает в свой собственный орган; и пропорционально росту оскорблений, теряют силу и убедительность его доводы. Но, воистину, отчитывая противников за отсутствие «спокойствия в полемике», сам он взрывается как нитроглицерин! Набрасываясь на них со своими доказательствами, «неопровержимыми» лишь в его собственных глазах, он совершает несколько промахов. Одним из них я и намереваюсь сегодня воспользоваться, поведав о любопытном случае из своей жизни.
Я не собираюсь участвовать в нападках на добрые имена. Господа Уоллес и Крукс вполне могут постоять за себя сами. Каждый из них способствовал прогрессу полезных знаний в собственной области более, нежели д-р Карпентер — в своей. Оба они удостоены почестей и наград за ценные, оригинальные исследования и открытия, в то время как их обличителя не раз обвиняли в том, что он был ничуть не лучше ловкого компилятора чужих идей. Прочитав толковые ответы «обвиняемых» и разгромный обзор профессора Бьюкенена, все — за исключением его друзей, ненавидящих психические феномены — убедились, что д-р Карпентер сражен наповал, оставшись без каких-либо традиционных признаков жизни.
В декабрьском приложении к «Popular Science Monthly» я обнаружила (на с. 116) интересное признание — будто бедный индусский фокусник может показать такое, от чего у именитого профессора захватывает дух! А вот спиритические феномены мисс Николь (миссис Гуппи) во внимание не принимаются. «Знаменитый “трюк с деревом”, — говорит д-р Карпентер, — знакомый многим из тех, кто подолгу жил в Индии и описанный несколькими нашими известными гражданами и офицерами-учеными, является самым большим чудом, о котором я [он] когда-либо слышал. То, что манговое дерево сначала дает побеги шестидюймовой высоты, на лужайке, к которой фокусники ранее не имели никакого доступа, из-под опрокинутой вверх дном корзины, в чьей пустоте заранее удостоверились, и то, как это дерево за каких-нибудь полчаса вырастает от шести дюймов до шести футов, из-под череды все более и более высоких корзин — побивает все феномены мисс Николь».
Ну что ж, может быть, и так. Во всяком случае, этот факт затмевает все, что какой-нибудь Член Королевского Общества может продемонстрировать днем или ночью, в Королевском Институте или где-либо еще. Не наводит ли это на мысль, что подобный феномен, удостоверенный и происходящий при обстоятельствах, исключающих обман, должен стать предметом научного исследования? Если не он, то что же тогда? Но посмотрите на лазейку, которую оставил себе Член Королевского Общества. «Приписывает ли все это мистер Уоллес, — иронически вопрошает профессор, — какой-либо невидимой силе? Или, подобно миру в целом [конечно, имеется в виду мир науки, который Карпентер приводит в движение] и исполнителям «трюка с деревом» в частности, он считает это ловким фокусом?»
Предоставим мистеру Уоллесу — если только он переживет эту молнию Юпитера — отвечать за себя, но я должна сказать, что «исполнители» ответят категорическим «нет» на оба вопроса. Индусские фокусники не претендуют на то, что им помогает некая «невидимая сила», но и не признают данный феномен «трюком ловкости рук». Они исходят из того, что подобные фокусы производятся некими, присущими самому человеку силами, которые могут быть использованы во благо или во зло. Сама же я, скромно следуя за теми, чье мнение основано на точных психологических опытах и знании, считаю, что ни д-р Карпентер, ни ученые, его защищающие — пусть даже их звания волочатся за ними, как хвост за бумажным змеем — не имеют ни малейшего представления об этих силах. Чтобы даже хотя бы поверхностно познакомиться с ними, им нужно изменить свои научные и философские методы. Вслед за Уоллесом и Круксом, они должны начать с азов спиритуализма, который д-р Карпентер издевательски величает «центром просвещения и прогресса». Они должны извлекать уроки не только из истинных, но и из ложных феноменов, классифицируемых его (Карпентера) великим авторитетом «верховного жреца новой религии» соответственно как «Иллюзии, Бессмыслицы и Трюки». Только пройдя через это — как проходит каждый вдумчивый исследователь — он сможет уловить некоторые отблески истины. Узнать, что не является феноменами, столь же полезно, как и понять, чем они являются.
Д-р Карпентер располагает двумя оригинальными ключами, гарантирующими раскрытие любой потайной двери кабинета медиумов. Имя им — «предвкушение» и «предубеждение». У большинства ученых подобные отмычки. Но к «трюку с деревом» они вряд ли подойдут; ибо ни «известные граждане», ни «офицеры-ученые» никак не могли ожидать, что совершенно голый индус, на неизвестной лужайке, среди бела дня вырастит из зернышка манговое дерево шести футов в высоту, всего за какие-то полчаса. Все их «предубеждения» против этого: не может быть вмешательства «невидимой силы» — это должен быть просто «трюк».
Сегодня два ловких английских фокусника, Маскелин и Кук привели в изумление весь Лондон своими разоблачениями спиритуализма. Все ученые восхищаются ими, а на процессе по делу Слейда они фигурировали как свидетели-эксперты со стороны обвинения. Они заодно с д-ром Карпентером. Так что же он не попросит их объяснить этот ловкий трюк и заставить господ Уоллеса и Крукса сгореть от стыда за свой идиотизм? Им известны все трюки их ремесла — где же еще наука найдет лучших союзников? Но мы должны настаивать на соблюдении точно таких же условий. «Трюк с деревом» не должен исполняться на искусственно освещенной сцене Египетского Зала и исполнителям не нужен строгий вечерний костюм. Все должно происходить при ярком дневном свете, на незнакомой лужайке, к которой фокусники ранее не имели доступа. Никакой техники, никаких соучастников. Англичанам придется снять белые галстуки и фраки и предстать в незатейливых костюмах Адамы и Евы — плотно облегающих «одеждах из кожи»; а единственным посторонним украшением будет дхоти — набедренная повязка шириною в семь дюймов. Так делают индусы, и мы лишь требуем честной игры. Если при таких условиях им удастся вырастить манговое деревце, тогда д-р Карпентер совершенно свободен вышибить им последние мозги любому попавшемуся «сумасшедшему спиритуалисту». Но до тех пор, чем меньше он будет говорить об индусских фокусах, тем лучше для его научной репутации.
Нельзя отрицать, что в Индии, Китае, да и повсюду на Востоке есть настоящие фокусники, показывающие именно фокусы. Так же верно и то, что некоторые из этих фокусов превосходят всё, с чем знакомы западноевропейцы. Но представляют их не факиры и не описанные д-ром Карпентером фокусники, демонстрирующие чудо «мангового дерева». Подобное иногда могут имитировать и адепты — как индусские, так и европейские — ловкостью рук, но совершенно в других условиях. Скромно следуя позади «известных граждан» и «офицеров-ученых», я расскажу о том, что видела собственными глазами.
По пути в священный город Бенарес, в Канпуре у одной леди, моей попутчицы, украли все содержимое её небольшого сундучка. Драгоценности, платья и даже записная книжка с дневником, который она аккуратно вела в течение трех месяцев — всё исчезло при таинственных обстоятельствах, причем замок был цел. Спустя несколько часов, а возможно, и сутки после пропажи, мы отправились на рассвете исследовать близлежащие руины — молчаливые свидетели мести Нана Саиба англичанам. Первой мыслью моей спутницы было обратиться к местной полиции, моей же — прибегнуть к помощи какого-нибудь местного госсейна (святого человека, который должен знать обо всем, что творится) или, по крайней мере, к джадугару, то есть колдуну. Но победили цивилизованные представления, и целая неделя была потрачена на бесполезные визиты в «chabutara» (полицейский участок) и интервью с «kotwal» (начальником полиции). Наконец, отчаявшись, прибегли к моему средству и позвали госсейна. Жили мы в маленьком бунгало, на окраине предместья, на правом берегу Ганга, и с веранды открывался вид на реку, очень узкую в этом месте.
Наш эксперимент проводился на этой веранде, в присутствии всего семейства хозяина — наполовину португальца, моей подруги и двух недавно приехавших французов, открыто потешавшихся над нашими предрассудками. Было три часа пополудни. Жара стояла невыносимая, но, несмотря на это, святой человек — цвета кофе, ходячий скелет — потребовал, чтобы мы прекратили пользоваться punkah (подвешенным опахалом, приводимым в движение шнуром). Он не объяснил, почему, но причина была в том, что вибрации воздуха мешают чувствительным магнетическим экспериментам. Мы все слыхали о «катящемся горшке», с помощью которого в Индии раскрывают кражи; это обычный железный горшок, но под воздействием индуса-колдуна он сам по себе — так, что никто к нему не притрагивается — катится к месту, где спрятаны украденные вещи. Но этот госсейн поступил иначе. Прежде всего он попросил дать ему какой-нибудь предмет, который последним был в контакте с содержимым сундучка; ему подали пару перчаток. Он сжал их меж худых ладоней, несколько раз перевернул, а затем бросил на пол и стал медленно поворачиваться, вытянув руки вперед и широко расставив пальцы, словно пытаясь найти направление, в котором спрятаны вещи. Вдруг он резко остановился, медленно опустился на пол и, усевшись «по-турецки» с по-прежнему вытянутыми в том же направлении руками, замер, как бы погрузившись в каталептический транс. Это длилось более часа и в такую жару казалось нам бесконечной пыткой. Внезапно хозяин дома вскочил со своего места и, подбежав к балюстраде, начал пристально всматриваться в сторону реки; наши взоры устремились в том же направлении. Оттуда, неведомо как и откуда взявшись, скользил над поверхностью воды, приближаясь к нам, темный предмет. Что это было — мы не могли разобрать; но, казалось, предмет этот побуждала вращаться какая-то внутренняя сила: вначале медленно, затем, по мере приближения, всё быстрее и быстрее. Словно поддерживаемый чем-то на невидимой дорожке, он двигался строго по прямой. Достигнув берега, он исчез среди высокой растительности, но тотчас, перелетев через низкую ограду сада и отскочив от нее, скорее влетел, нежели вкатился на веранду и с глухим стуком упал к вытянутым руками госсейна. Сильная судорога пробежала по телу старика, и, глубоко вздохнув, он открыл свои полузакрытые глаза. Все были ошеломлены, а французы уставились на сверток с выражением идиотического ужаса! Поднявшись, святой открыл просмоленный парусиновый мешок, внутри которого находились все украденные вещи, вплоть до последней. Не проронив ни слова и не ожидая благодарностей, он низко поклонился по-восточному и удалился, прежде чем мы оправились от изумления. Пришлось ещё довольно долго бежать за ним, пока удалось заставить его принять в благодарность дюжину рупий, которые он положил в свою деревянную чашу.
Эта история может показаться удивительной и невероятной европейцам и американцам, никогда не бывавшим в Индии. Но мы можем сослаться на авторитет д-ра Карпентера: ведь даже его «известные граждане» и «офицеры-ученые» — столь же неспособные учуять своими аристократическими носами что-либо мистическое в Индии, как д-р Карпентер, со всеми своими телескопами, микроскопами и двойными линзами, неспособен увидеть его в Англии — наблюдали «трюк с деревом» манго, который еще более чудесен. Если последний — «ловкий трюк», то и другой, должно быть — тоже. Может быть, джентльмены из Египетского Зала, во фраках и белых галстуках, объяснят Королевскому Обществу, как это делается?