Данные о записи
тетрадь № 42 • том ЗУЖЭ № 13
| Дата: | 30.08.1933 |
|---|---|
| Место: | Наггар, «Урусвати» |
| Учителя: | Учитель М. (+) |
| Рерихи: | Рерих Е.И. (+), Рерих Н.К. (+), Рерих Ю.Н. (+), Рерих С.Н. (+) |
| Ещё участники: | − |
| Упомянуты: | Майтрейя (+), Рузвельт Ф. (+) |
| серия: | Записи Учения Живой Этики |
| запись в ОО: | − |
Текст, выделенный синим цветом, вошёл в книги Учения Живой Этики первых изданий. Текст, выделенный зелёным цветом, вошёл также в книги Учения Живой Этики издательства «Угунс» 2001 — 2020 гг. с учётом изменений и дополнений самой Е.И. Рерих. Фразы, выделенные красным курсивом, принадлежат самой Е.И. Рерих и написаны в дневнике красными чернилами. | |
Действительно, жестокость должна быть искоренена.
Не только жестокость действий, но и жестокость мыслей, последняя хуже самого действия.
От младенчества нужно мерами государственными пресекать зачатки жестокости.
Как самая бесчеловечная, отупелая и злобная тьма, должна быть очищена проказа низкого мышления.
Дети не жестоки, пока не увидят первое [жестокое] действие.
Оно точно открывает поток тёмного хаоса.
Лишь немногие уже сами готовы противостать потоку тьмы.
Такая накопленность сознания редка.
Нельзя Вождю предполагать такое достижение во всех; наоборот, следует принять меры по низшей степени.
Также не будем мертвенно повторять великую заповедь «Не убий!», но подумаем, где больше убийства – в руке, в слове или в мысли?
Нужно подумать, что мысль людей очень готова к убийству.[1][2]
Теперь др[угое].
Вы сами знаете, что вернейший путь есть путь дружелюбия.
Вспомним, какие опасности мы миновали дружелюбием.
Может быть, даже не знаем границ и размеров таких опасностей.
Но сердце свидетельствует, что именно дружелюбие помогло в самые трудные часы.[3][4]
Теперь др[угое].
Именно теперь вспомним, что нужно напрячь дружелюбие к Ам[ерике] и Яп[онии].
Можно везде найти много тёмных пятен, но сейчас Мы говорим о методе успеха.
Если же захотите дать простор осуждению, то имеете перед собою мерзость безбожия и отверженный народ.
Сядем.
Если спросите, почему лишь Америка и Яп[ония], то шепну, ибо нет никого другого таких размеров.
Мы можем собрать тысячи монголов, сотни калмыков и десятки осетин; несомненно, найдём в них друзей, но нельзя хотя бы мысленно отталкивать Америку и Японию.
Впрочем, вы знаете, в каком подъёме духа проходили Мо[скву] и даже получили почётное звание опаснейших людей.
Повторяю это, ибо события необычайно сложны.
Если спросите – что делать? Скажу – только следовать за Мною.
Теперь др[угое].
Можно иметь картину для Рузвельта. Помогут Гималаи.
Так будем укреплять шаги наши.
Довольно.
– Вл[адыка], страшно за аппет[иты] Яп[онии]? – Действительно, трудно сказать, что страшнее. Но Наше знание указывает, что враг гадкий – обезьяны. Никто не сравнится с ними.
Можно защищаться всем, кроме дружелюбия.
Разрешаю вам не питать к ним дружелюбия.
Вы ещё не знаете всего преступного их мышления.
Хорошо, что Рузв[ельт] начинает понимать их предательство.
Довольно.
– Вл[адыка], нет ли тайного соглашения с Яп[онией]? – Нет, ибо даже Г[ермания?] ближе к обезьянам.
Именно, скоро покажу, сколько их в Америке, во Франции кишат как черви.
Показываю, чтобы никогда и нигде не забыли об обезьянах.
Довольно.
Сноски