Блаватская Е.П. - Это всё кошка: различия между версиями

<div style="color: #555555; font-size: 80%; font-style: italic; font-family: serif; text-align: center;">Материал из '''Библиотеки Теопедии''', http://ru.teopedia.org/lib</div>
м (Павел Малахов переименовал страницу Блаватская Е.П. - «Это всё кошка!» в Блаватская Е.П. - Это всё кошка)
мНет описания правки
 
Строка 1: Строка 1:
=== "ЭТО ВСЕ КОШКА!" ===
{{Произведение ЕПБ
| название = «Это всё кошка!»
| подзаголовок =
| название для сортировки = Это всё кошка
| выходные данные оригинала=  
| название в оригинале = “It’s the Cat!
| подзаголовок в оригинале =
| читать оригинал = [[:t-en-lib:Blavatsky H.P. - It’s the Cat|BCW 11:287]]
| переводчик = Ю.А. Хатунцева
| описание =
| описание краткое =
| дата издания для показа = июнь 1889
| дата издания для сортировки = 1889.06
| место издания = Lucifer
| публикации = Lucifer, Vol. IV, No. 22, June, 1889, pp. 265-270; [[:t-en-lib:Blavatsky H.P. - It’s the Cat|BCW 11:287]]; [[Блаватская Е.П. - Что есть Истина. Новый цикл (сборник статей)|Блаватская Е.П. - Что есть Истина. Новый цикл]], M., Сфера, 2001. С. 241-253. Пер. Ю. А. Хатунцева; [[Блаватская Е.П. - Напутствие бессмертным (сборник статей)|Блаватская Е.П. - Напутствие бессмертным]], M., Сфера, 2007
| категории =
| связанные произведения =
| ссылки для чтения =  
| доделать = Добавить Ё
| вид произведения =  
}}
 
<center>[Посвящается тем членам Теософского Общества, которые воспримут нижесказанное на свой счет].</center>
<center>[Посвящается тем членам Теософского Общества, которые воспримут нижесказанное на свой счет].</center>
{{Вертикальный отступ|}}


{{raw:t-ru-pool:Эпиграф
{{Стиль А-Эпиграф|Да будет имя проклято твое,
|Да будет имя проклято твое,
 
Пусть женщинам оно внушает ужас,
Пусть женщинам оно внушает ужас,
А девы, встретив это имя в книге,
А девы, встретив это имя в книге,
Страницу пусть перевернут поспешно,
Страницу пусть перевернут поспешно,
Спасаясь, как от скверны, от него.
Спасаясь, как от скверны, от него.
|Шекспир
|Шекспир
|300 }}
|300px }}
 
 
{{raw:t-ru-pool:Эпиграф
|Не так ужасна ложь, как оправданье лжи:


{{Стиль А-Эпиграф|Не так ужасна ложь, как оправданье лжи:
Оправданная ложь становится законом<ref>Джонатан Свифт из "Сборника прозаических и стихотворных произведений" (Лондон, 1727, т. II, с. 356). Иногда приписывается Поупу.</ref>
Оправданная ложь становится законом<ref>Джонатан Свифт из "Сборника прозаических и стихотворных произведений" (Лондон, 1727, т. II, с. 356). Иногда приписывается Поупу.</ref>
| Джонатан Свифт  
| Джонатан Свифт  
|300 }}
| 300px }}


{{Вертикальный отступ|}}


"Жена... дала мне от дерева, и я ел", – сказал первый человек, первый трус и доносчик, пытаясь переложить свою часть вины на плечи своей беззащитной спутницы. Возможно, это было даже нечто ''"более ужасное, ''чем ложь", если следовать выражению Поупа, хотя в действительности это было, конечно же, правдой. '''Ложь '''появилась на свет не с самым первым мужчиной и не с первой женщиной. Ложь есть продукт позднейшей цивилизации, законная дочь '''эгоизма, '''готового принести в жертву самому себе все человечество, и '''лицемерия, '''зачастую порождаемого страхом. Первородный грех, из-за которого, согласно ортодоксальному учению воскресной школы, весь мир был проклят, потоплен и оставлен непрощенным до 1 года н. э., не был ''величайшим ''грехом. Потомки Адама, все более совершенствуясь в греховности, намного превзошли в этом отношении своих предков: они изобрели ложь и добавили к ней оправдания и недомолвки. Пресловутая фраза: "Это все кошка" впервые прозвучала, возможно, еще до потопа, ибо была необходимой в тех случаях, когда совершался ''действительный грех ''и требовался козел отпущения. Но после потопа люди сочли возможным обвинить "кошку" даже в том, что вообще никогда не совершалось, а именно в том, что было создано плодовитой фантазией клеветников, которые никогда не останавливаются перед самой вопиющей ложью, когда хотят выразить свое неудовольствие кем-нибудь из своих собратьев или соседей. Вот вам плоды искупления чужих грехов: дети заочного спасения лгут и грешат сейчас с еще большей уверенностью в собственной безнаказанности. Никаких угрызений совести; напротив:
"Жена... дала мне от дерева, и я ел", – сказал первый человек, первый трус и доносчик, пытаясь переложить свою часть вины на плечи своей беззащитной спутницы. Возможно, это было даже нечто ''"более ужасное, ''чем ложь", если следовать выражению Поупа, хотя в действительности это было, конечно же, правдой. '''Ложь '''появилась на свет не с самым первым мужчиной и не с первой женщиной. Ложь есть продукт позднейшей цивилизации, законная дочь '''эгоизма, '''готового принести в жертву самому себе все человечество, и '''лицемерия, '''зачастую порождаемого страхом. Первородный грех, из-за которого, согласно ортодоксальному учению воскресной школы, весь мир был проклят, потоплен и оставлен непрощенным до 1 года н. э., не был ''величайшим ''грехом. Потомки Адама, все более совершенствуясь в греховности, намного превзошли в этом отношении своих предков: они изобрели ложь и добавили к ней оправдания и недомолвки. Пресловутая фраза: "Это все кошка" впервые прозвучала, возможно, еще до потопа, ибо была необходимой в тех случаях, когда совершался ''действительный грех ''и требовался козел отпущения. Но после потопа люди сочли возможным обвинить "кошку" даже в том, что вообще никогда не совершалось, а именно в том, что было создано плодовитой фантазией клеветников, которые никогда не останавливаются перед самой вопиющей ложью, когда хотят выразить свое неудовольствие кем-нибудь из своих собратьев или соседей. Вот вам плоды искупления чужих грехов: дети заочного спасения лгут и грешат сейчас с еще большей уверенностью в собственной безнаказанности. Никаких угрызений совести; напротив:


::'''''Приветствуем''' ту хитрость, что однажды''
{{Стиль А-Стих| стих='''''Приветствуем''' ту хитрость, что однажды''
 
''Сердца людские научила лгать,''}}
::''Сердца людские научила лгать,''


– вот девиз современного мира. Так что же такое весь Мир, если не одна гигантская ложь? Что еще в целом свете способно создать такое многообразие различных вариаций и такое бесчисленное количество всевозможных категорий и оттенков, какое порождает ложь? Ложь стала политикой нашего века: лжет общество, понуждаемое к этому собственной культурой и понятиями о добропорядочном воспитании; лгут отдельные личности, изрекая явное и недвусмысленное вранье в форме лжесвидетельств или, как гласит русская поговорка, "перекладывая с больной головы на здоровую". О ''ложь, ''имя тебе – легион! Выдумки и небылицы пронизывают ныне всю почву наших нравственных устоев и повседневной жизни, подобно грибнице споровых растений, а их всходы так же многочисленны и разнообразны, как поганки на лесном болоте. И те и другие представляют собою плесень, ибо ложь можно сравнить с плесенью, которая расцветает буйным цветом в темных уголках и покрывает липкими и грязными пятнами не только нашу моральную жизнь, но и нашу физическую природу. О где же тот правдивый язык, который
– вот девиз современного мира. Так что же такое весь Мир, если не одна гигантская ложь? Что еще в целом свете способно создать такое многообразие различных вариаций и такое бесчисленное количество всевозможных категорий и оттенков, какое порождает ложь? Ложь стала политикой нашего века: лжет общество, понуждаемое к этому собственной культурой и понятиями о добропорядочном воспитании; лгут отдельные личности, изрекая явное и недвусмысленное вранье в форме лжесвидетельств или, как гласит русская поговорка, "перекладывая с больной головы на здоровую". О ''ложь, ''имя тебе – легион! Выдумки и небылицы пронизывают ныне всю почву наших нравственных устоев и повседневной жизни, подобно грибнице споровых растений, а их всходы так же многочисленны и разнообразны, как поганки на лесном болоте. И те и другие представляют собою плесень, ибо ложь можно сравнить с плесенью, которая расцветает буйным цветом в темных уголках и покрывает липкими и грязными пятнами не только нашу моральную жизнь, но и нашу физическую природу. О где же тот правдивый язык, который


::...честность не продаст и врать не станет!
{{Стиль А-Стих| стих=...честность не продаст и врать не станет!}}


Однако выдумка выдумке рознь: ложь бывает сознательной и неосознанной, это может быть обман или мистификация, надувательство или клевета (за которой нередко следует моральное и физическое уничтожение), легкое приукрашивание истины или отклонение от нее и злонамеренное лицемерие. Но существуют еще и показная ложь, направленная на приобретение дешевого авторитета (типичным примером оной служит газетная болтовня), и та невинная чушь, появлению которой мы обязаны исключительно невежеству. К этой последней категории следует отнести большинство газетных сообщений о Теософском Обществе и его официальном ''козле отпущения ''– Е. П. Блаватской.
Однако выдумка выдумке рознь: ложь бывает сознательной и неосознанной, это может быть обман или мистификация, надувательство или клевета (за которой нередко следует моральное и физическое уничтожение), легкое приукрашивание истины или отклонение от нее и злонамеренное лицемерие. Но существуют еще и показная ложь, направленная на приобретение дешевого авторитета (типичным примером оной служит газетная болтовня), и та невинная чушь, появлению которой мы обязаны исключительно невежеству. К этой последней категории следует отнести большинство газетных сообщений о Теософском Обществе и его официальном ''козле отпущения ''– Е. П. Блаватской.
Строка 76: Строка 90:
Дорогие, добрые враги "татарской фурии", если бы вы только знали, как много вы сделали и делаете для приумножения ее известности и величия!
Дорогие, добрые враги "татарской фурии", если бы вы только знали, как много вы сделали и делаете для приумножения ее известности и величия!


{{raw:t-ru-pool:Сноски}}
==Издания==
* "Lucifer", Vol. IV, № 22, June, 1889, p. 265-270 (первая публикация)
* [[Блаватская Е.П. - Что есть Истина. Новый цикл (сборник статей)|Блаватская Е.П. - Что есть Истина. Новый цикл]], M., Сфера, 2001. С. 241-253. Пер. Ю. А. Хатунцева (первая публикация на русском языке)
* [[Блаватская Е.П. - Напутствие бессмертным (сборник статей)|Блаватская Е.П. - Напутствие бессмертным]], M., Сфера, 2007


[[Категория:Блаватская Е.П. - Статьи]]
{{Сноски}}

Текущая версия от 04:09, 28 октября 2024


Наследие Е.П.Б.: ТрудыПисьмаАльбомыПроизведения с участиемИзображенияБиографияЦитаты | ДополненияВопросыИсправления

Информация о произведении  
Понятия (+) • Личности (+) • Литература (+) • Иноязычные выражения (+) • Источники

A Б В Г Д E Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ч Ш Щ Э Ю Я

A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z1 2 3 4 5 6 7 8 9

«Это всё кошка!»

Елена Петровна Блаватская

(английский: Helena Petrovna Blavatsky, “It’s the Cat!”)

(июнь 1889)

Публикации:

Читать оригинал:

Внешние ссылки:

ДАННЫЕ

Название для ссылок: Блаватская Е.П. - Это всё кошка
Кратко:

Доделать: Добавить Ё

«Это всё кошка!»
Перевод на русский: Ю.А. Хатунцева


[Посвящается тем членам Теософского Общества, которые воспримут нижесказанное на свой счет].
Да будет имя проклято твое,

Пусть женщинам оно внушает ужас, А девы, встретив это имя в книге, Страницу пусть перевернут поспешно, Спасаясь, как от скверны, от него.

Шекспир
Не так ужасна ложь, как оправданье лжи:

Оправданная ложь становится законом[1]

Джонатан Свифт

"Жена... дала мне от дерева, и я ел", – сказал первый человек, первый трус и доносчик, пытаясь переложить свою часть вины на плечи своей беззащитной спутницы. Возможно, это было даже нечто "более ужасное, чем ложь", если следовать выражению Поупа, хотя в действительности это было, конечно же, правдой. Ложь появилась на свет не с самым первым мужчиной и не с первой женщиной. Ложь есть продукт позднейшей цивилизации, законная дочь эгоизма, готового принести в жертву самому себе все человечество, и лицемерия, зачастую порождаемого страхом. Первородный грех, из-за которого, согласно ортодоксальному учению воскресной школы, весь мир был проклят, потоплен и оставлен непрощенным до 1 года н. э., не был величайшим грехом. Потомки Адама, все более совершенствуясь в греховности, намного превзошли в этом отношении своих предков: они изобрели ложь и добавили к ней оправдания и недомолвки. Пресловутая фраза: "Это все кошка" впервые прозвучала, возможно, еще до потопа, ибо была необходимой в тех случаях, когда совершался действительный грех и требовался козел отпущения. Но после потопа люди сочли возможным обвинить "кошку" даже в том, что вообще никогда не совершалось, а именно в том, что было создано плодовитой фантазией клеветников, которые никогда не останавливаются перед самой вопиющей ложью, когда хотят выразить свое неудовольствие кем-нибудь из своих собратьев или соседей. Вот вам плоды искупления чужих грехов: дети заочного спасения лгут и грешат сейчас с еще большей уверенностью в собственной безнаказанности. Никаких угрызений совести; напротив:

Приветствуем ту хитрость, что однажды
Сердца людские научила лгать,

– вот девиз современного мира. Так что же такое весь Мир, если не одна гигантская ложь? Что еще в целом свете способно создать такое многообразие различных вариаций и такое бесчисленное количество всевозможных категорий и оттенков, какое порождает ложь? Ложь стала политикой нашего века: лжет общество, понуждаемое к этому собственной культурой и понятиями о добропорядочном воспитании; лгут отдельные личности, изрекая явное и недвусмысленное вранье в форме лжесвидетельств или, как гласит русская поговорка, "перекладывая с больной головы на здоровую". О ложь, имя тебе – легион! Выдумки и небылицы пронизывают ныне всю почву наших нравственных устоев и повседневной жизни, подобно грибнице споровых растений, а их всходы так же многочисленны и разнообразны, как поганки на лесном болоте. И те и другие представляют собою плесень, ибо ложь можно сравнить с плесенью, которая расцветает буйным цветом в темных уголках и покрывает липкими и грязными пятнами не только нашу моральную жизнь, но и нашу физическую природу. О где же тот правдивый язык, который

...честность не продаст и врать не станет!

Однако выдумка выдумке рознь: ложь бывает сознательной и неосознанной, это может быть обман или мистификация, надувательство или клевета (за которой нередко следует моральное и физическое уничтожение), легкое приукрашивание истины или отклонение от нее и злонамеренное лицемерие. Но существуют еще и показная ложь, направленная на приобретение дешевого авторитета (типичным примером оной служит газетная болтовня), и та невинная чушь, появлению которой мы обязаны исключительно невежеству. К этой последней категории следует отнести большинство газетных сообщений о Теософском Обществе и его официальном козле отпущения – Е. П. Блаватской.

В последнее время даже в самых серьезных научных статьях часто встречается термин "эзотерический буддизм" и еще чаще всуе упоминается имя "мадам Блаватской". Сие весьма и весьма любезно и, по крайней мере с одной стороны, чрезвычайно лестно!

Видеть свои скромные имена по соседству с такими авторитетами, как сэр Моньер Моньер-Уильямс (кавалер ордена Индийской империи II степени) и профессор Бастиан, конечно же, большая честь для нас. Но что получается, если, к примеру, вышеупомянутому великому оксфордскому лектору приходит в голову отвесить несколько тяжелых хозяйских оплеух факту и истине – вне всяких сомнений, для того, чтобы умаслить свою благочестивую аудиторию, – и он заявляет, что в буддизме никогда не было никакой оккультной или эзотерической системы учений, которая скрывалась бы от непросвещенных масс? В этом случае "эзотерический буддизм" сразу же зарабатывает, метафорически выражаясь, фингал под глазом, Теософское Общество получает пару-тройку пинков, и вот наконец ворота журналистского птичьего двора распахиваются настежь и стая рассерженных гусей с шипением и клекотом набрасывается на "Блаватскую и компанию", стараясь заклевать как можно больше теософских пяток. "Наши предки спасли Рим! – гогочут они. – Спасем же и мы Британскую империю от самозванцев, объявивших себя знатоками буддизма!" А еще счастливый "корреспондент" получает доступ в "святая святых" – рабочий кабинет профессора Бастиана. И там немецкий этнолог, "одетый, как средневековый алхимик" и улыбающийся "в ответ на вопрос о состоянии транса, в которое могут впадать знаменитые факиры", сообщает интервьюеру, что подобный транс никогда не длится более "пяти-шести часов". Это одеяние "алхимика", вероятно, должно внушить мысль о преемственности идей, и вот уже на следующий день мы видим в американской "Sabbath-breaking paper" недвусмысленный упрек в свой адрес:

Какое бы глубокое впечатление ни произвели на иных путешественников... знаменитые факиры, им, определенно, не удалось повлиять на этого маленького, тихого немецкого профессора; и в этом плане он выгодно отличается от мадам Блаватской.

Что ж, прекрасно. Только профессор Бастиан в данном случае подставляет себя под удар самой беспощадной и сокрушительной критики с позиции истины и факта, крайне невыгодно отличая себя в этом плане от всех "корреспондентов". К тому же мы очень сомневаемся в том, что профессор Бастиан, ученый этнолог, мог назвать индусского йога факиром, поскольку последний апеллятив[2] относится исключительно к приверженцам ислама. Еще больше мы сомневаемся в том, что профессор Бастиан, пунктуальный немец, стал бы отрицать достаточно часто встречающийся феномен погружения йогов или тех же "факиров" в состояние глубокого, напоминающего смерть транса, в котором они могут пребывать целыми днями, а то и неделями. Не может он не знать и того, что йогов закапывают иногда по их же собственному настоянию в землю на целых сорок дней, после чего они снова возвращаются к жизни, чему был свидетелем сэр Клод Уэйд, и не только он. Впрочем, все это слишком древняя и достаточно убедительно доказанная история, чтобы для нее требовались какие-то дополнительные подтверждения. Когда "корреспонденты" чуть ближе познакомятся со значением, а заодно и с правописанием термина дхьяна (который звучит в исполнении упомянутого "корреспондента" как диана), мы с удовольствием побеседуем с ними подробнее о йогах и факирах и об огромной разнице, существующей между ними. А пока самое гуманное, что мы можем сделать, – это позволить им самим разбираться с их собственными идеями. Они – "неразумные младенцы", блуждающие в царстве восточной мудрости, слепые, коих ведут по жизни такие же слепые поводыри, но теософское милосердие распространяется даже на критиков и на самых заклятых врагов.

Помимо вышеназванных, есть еще вещи, которые мы никак не можем оставить без внимания. Мы ничего не имеем против того, чтобы эти "младенцы", заплутавшие в теософском лабиринте, еженедельно или даже ежедневно публиковали свои безвредные вымыслы или, как их иногда называют, "маленькие шажки, постепенно приближающие нас к истине"; но беда в том, что время от времени к ним примешиваются злобные и бессовестные фальшивки случайных корреспондентов, как правило, бывших членов Теософского Общества и их друзей. Эти фальшивки зарождаются и оформляются в глубинах внутреннего сознания наших непримиримых врагов, и игнорировать их мы не имеем права. Хотя они и висят, подобно гробу Магомета, в пустоте бездонного пространства, чем свидетельствуют против себя самих, все же они настолько пропитаны самой вопиющей ложью, основанной на распространенных и давно укоренившихся предрассудках, что, оставь мы их без опровержения, результаты их воздействия на людские умы могут быть поистине катастрофическими. В наше время люди охотнее принимают на веру ложь, чем истину, а вот расставание с ложью требует от них гораздо большего труда. Эти злобные измышления омрачают горизонт вокруг теософских центров и не позволяют непредубежденным людям узнать правду о теософии и ее провозвестнике – Теософском Обществе. О том, насколько злобны и мстительны некоторые наши враги, можно судить хотя бы по тому, что время от времени они, не колеблясь, совершают над собою моральное харакири: то есть необратимо губят собственную репутацию честных и порядочных людей ради удовольствия побольнее ударить – или хотя бы попытаться ударить – тех, кого они так ненавидят. В чем причина этой ненависти? Она довольно прозаична: просто клевета, какой бы наглой и беспочвенной она ни была, очень часто прощается и даже забывается, но однажды высказанную правду вам не простят никогда! А неспособность опровергнуть эту правду честным путем, с помощью аргументов, разжигает ненависть, ибо мы ненавидим только то, чего боимся. И вот они сочиняют ложь, приклеивают ее к какому-нибудь несправедливому, но расхожему обвинению и снова, в который раз, принимаются истошно вопить: "Это все кошка, ко-о-ошка, кошка-а-а!"

Успех такой политики, как видите, во многом зависит от темперамента и – бесстыдства. У нас есть друг, который никогда не утруждает себя попытками заставить собеседника уверовать в каждое произнесенное им слово. Но когда сказанное им ставится под сомнение, он просто произносит совершенно спокойным и невинным тоном: "Вы ведь знаете, я слишком бессовестный, чтобы врать!" И в этом кажущемся парадоксе скрывается великая психологическая истина. Бесстыдство, как правило, порождается двумя диаметрально противоположыми чувствами: трусостью и бесстрашием. Храбрый человек никогда не опустится до лжи, а трус лжет, чтобы скрыть, что он – трус (да к тому же еще и лжец). Такой человек никогда не признается в собственной неправоте, так же как и человек тщеславный; и потому, какая бы неприятность с ним ни случилась, он всегда старается подбросить ее под чужую дверь. Для того чтобы признавать свои ошибки, необходимо обладать подлинным благородством или же высокоразвитым чувством долга. А значит, козел отпущения, на голову которого виновные могут свалить все свои прегрешения, отыщется практически в любой ситуации. И вот с течением времени козел постепенно трансформировался в "кошку".

У Теософского Общества есть своя, так сказать, "фамильная кошка", на которую сваливаются без разбора все грехи его членов, прошлые, нынешние, а заодно и будущие. Поссорится ли член Теософского Общества со своей мачехой, отрастит ли волосы, позабудет вовремя уплатить долги или же прервет свои отношения с теософской ассоциацией, по личным или по семейным обстоятельствам, из-за оскорбленного тщеславия или же в силу каких-то иных причин, и сразу же в Европе, Азии, Америке или где-нибудь еще слышится крик: "Хватай кошку"! Взгляните на члена Теософского Общества, который поднимает этот шум: он корчится от боли, терзаемый своими неоправдавшимися амбициями; его стремление верховенствовать над своими коллегами потерпело крах; и вот, разочарованный и ожесточенный, он изливает весь свой гнев на злополучную "кошку". "Да этот виноград кислый", – заявляет он, потому что "кошка" отказалась собирать виноград для него и, вдобавок ко всему, не желает мяукать под его скрипку. Отсюда и все разговоры о том, что виноградная лоза "безнадежно истощена". А посмотрите на другую теософскую "звезду", страдающую ныне от другой напасти – безымянной, потому что для нее нет и не может быть названия. Ненависть, которую может утолить только полное уничтожение соперника, бушует сейчас в братских сердцах. Набрасываясь, подобно хищной птице, на намеченную жертву и унося ее высоко в облака, чтобы наверняка прикончить, сбросив с неба на землю, наш разгневанный мститель, ослепленный желанием рассчитаться с нами за все те обиды, которые мы ему якобы нанесли, совершенно забывает о том, что, поднимая свою добычу в небеса, он тем самым возвышает ее над всеми смертными. Ты не сможешь убить то, что так ненавидишь, о слепой завистник, как бы высоко ты ни взлетел. Потому что у "кошки" девять жизней и она всегда приземляется на четыре лапы.

Наши лучшие теософы верят в некоторые вещи, одно упоминание которых действует на определенных людей и даже целые общественные классы так же, как вид красной тряпки действует на разъяренного быка. Одним из этих постоянных раздражителей является сама по себе безобидная и абсолютно безвредная вера в существование очень мудрых и святых людей, коих некоторые предпочитают звать Учителями, а прочие – "Махатмами".

Разумеется, эти Махатмы либо существуют на самом деле, либо нет (хотя у нас их реальность не вызывает сомнений); они могут быть так мудры, как о них говорят, или же вовсе не обладать теми чудесными способностями, которые им приписывают. Выбор в данном случае целиком зависит от персонального опыта и знаний или, в некоторых случаях, от персональной веры. Но 350 000 000 человек в одной только Индии с незапамятных времен верят в своих великих йогов и Махатм и считают их существование в каждом столетии – с начала времен и до наших дней – таким же несомненным и естественным, как и свое собственное. Так следует ли считать их за это суеверными простофилями, склонными к самообману? И кому этот эпитет подошел бы больше – им или христианам всех церквей, верящих в древних и современных апостолов, святых, мудрецов, патриархов и пророков?

Впрочем, пусть каждый решает сам. Мы не хотим, чтобы у читателя сложилось впечатление, будто автор стремится навязать эту веру всем, включая тех, кто не склонен ее принимать, будь то теософы или кто бы то ни было еще. Подобного рода безрассудная попытка была предпринята несколько лет назад со всею искренностью и энтузиазмом, но закончилась полным и вполне закономерным провалом. Более того, священные имена с самого начала подверглись такому осквернению со стороны как врагов, так и друзей, что некогда почти непреодолимое желание поведать истину тем, кто более всех нуждался в живом идеале, с тех пор заметно ослабело. И теперь ему на смену пришло горькое сожаление о том, что мы вообще решились вытащить Махатм из сумерек полулегендарного знания на свет и выставить их на всеобщее обозрение.

Не давайте святыни псам
И не бросайте жемчуга вашего пред свиньями...
[Мф., VII, 6.]

Это мудрое предостережение выжжено теперь на сердце у каждого, кто оказался причастен к превращению "Учителей" в общественное достояние. Таким образом, полностью подтверждается правота индусско-буддийского аллегорического учения, гласящего: "В период кали-юги не может быть ни Махатм, ни Архатов". Ведь то, во что не верят, все равно что не существует. Подавляющее большинство людей на Западе объявило Махатм несуществующими, воображаемыми, а это значит, что никаких Махатм для них не было и нет.

"Великий Пан умер!" – пронесся загадочный и скорбный вопль над водами Ионического моря, ввергнув в бездну отчаяния Тиберия и вместе с ним весь языческий мир. Нарождающееся христианство, напротив, возрадовалось, поскольку сочло эту смерть заслугой своего нового "Бога". Но и те и другие были одинаково глупы, если смогли хотя бы на миг поверить в то, что Пан – "Вся Природа" – может умереть.

На самом деле умер только образ, созданный их воображением, – рогатое чудовище с козлиными ногами, "бог" пастухов и жрецов, процветавших за счет распространенных суеверий и, в частности, за счет своего самодельного Пана. Но настоящая Истина не может умереть.

Нас не может не радовать, что "Махатмы" тех, кто мечтал использовать их для упрочения собственной эфемерной репутации, воткнув их для всеобщего обозрения в собственные шляпы, наподобие павлиньих перьев, теперь тоже мертвы. "Адепты" из горячечного бреда, чересчур бдительные и стремящиеся к удовлетворению собственных амбиций, индусские мудрецы, коим отроду уже 1000 лет; "таинственные странники" и tutti quanti того же сорта, превращенные в удобные вешалки, на которые одни навешивали свои отвратительные пороки, другие – свои эгоистичные прожекты, а третьи – насмешливые рожи из астрального света, – все они мертвы, как и "бог Пан" или как пресловутые мамонты. Они растаяли в воздухе, как это и положено всем нечестивым фальшивкам. Те, кто выдумал "1000-летних Махатм", убедившись в том, что эта басня не приносит им прибыли, вполне могут заявить, "что пелена наконец спала с их глаз и они снова прозрели". Такие могут и наверняка не преминут "напуститься затем на тех, кого они успели одурачить, излив на них все чаши своего сарказма". Однако и этой расправе не суждено стать финальным актом их "жизненной драмы". Потому что истинные, настоящие Учителя, чьи подлинные имена, к счастью, так и не были преданы огласке, не могут быть сотворены или уничтожены по мановению руки или по настоянию какого бы то ни было "оппортуниста", даже если это член Теософского Общества. А это значит, что если кто и умер, то только Паны современных нимф и луперков алчных жрецов этого аркадского бога. И мы очень надеемся на то, что они действительно мертвы и больше уже не воскреснут.

Таким образом, выбранное в качестве "козла отпущения" Теософское Общество может даже гордиться, слыша у себя за спиною хорошо знакомый клич: "Хватайте кошку!" Он уже давно перестал беспокоить свою жертву, и теперь мы даже рады слышать его, поскольку для нашего дела это, безусловно, добрый и обнадеживающий знак. Осуждение ложится на плечи обвиняемого тяжким моральным грузом, только когда оно заслужено, но если осуждение явно несправедливо, оно лишь указывает на то, что у "обвиняемого" есть нечто такое, чего недостает самим обвинителям. Пожалуй, именно числом врагов и степенью их ожесточенности можно определить истинную ценность и меру достоинств тех, кого они с удовольствием стерли бы с лица земли, если бы только могли. Поэтому уместно будет завершить наш очерк следующим высказыванием старого Аддисона:

Один остроумный автор сказал, что осуждение – это пошлина, которую человек платит обществу за свою известность. Для человека известного было бы глупостью надеяться, что ему удастся избежать осуждения, и слабостью – расстраиваться из-за него. Каждому сколько-нибудь знаменитому человеку древности, как, впрочем, и всех последующих столетий, пришлось пройти через преследования. От общественного осуждения есть только одно средство – безвестность, ибо первое является таким же неотъемлемым спутником популярности, как сатиры и обличительные речи для римского триумфа.

Дорогие, добрые враги "татарской фурии", если бы вы только знали, как много вы сделали и делаете для приумножения ее известности и величия!


Сноски


  1. Джонатан Свифт из "Сборника прозаических и стихотворных произведений" (Лондон, 1727, т. II, с. 356). Иногда приписывается Поупу.
  2. Апеллятив – обращение (собственное имя или нарицательное существительное в функции обращения к собеседнику).