Изменения

{{Содержание справа}}

{{Содержание справа}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 1}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 1|chapter1}}

Никакую запись нельзя будет поистине назвать историей Теософического Общества, если она будет касаться просто событий, принимающих вид на физическом плане жизни. С самого первого из них подобные события были следствием деятельности на более высоком плане, шагов, предпринятых невидимыми силами, стоящими над человеческой эволюцией, существование которых не было известно внешнему миру, когда изначально было запущено их великое предприятие – Теософическое движение. Тем, кто известны внешнему миру как основатели Теософического Общества – мадам Блаватской и полковнику Олкотту – существование этих высших сил, Братьев, как их поначалу называли, было более или менее несовершенно понятно. То, что Братьям виделась определённая цель, которой служили шаги, предпринятые в 1875 году Основателями, ими сознавалось смутно. И в первом томе «Листов старого дневника» Олкотта можно проследить рост этого верования, равно как и увидеть, насколько ещё далекими от этих целей были идеи, двигавшие Основателей, каковыми они считаются с того собрания, которое они провели, и которое положило начало основанию Теософического Общества в ноябре 1875 года. На внешнем плане идея об основании этого общества – о его названии договорились позже – была предложена полковником Олкоттом на неформальном собрании людей, заинтересовавшихся мадам Блаватской в её комнатах в Нью-Йорке в сентябре 1875 г., и очевидным предлогом для этого собрания был интерес, вызванный лекцией, прочитанный неким мистером Фелтом о египетских древностях и магической науке египетских жрецов, но по мере того, как проходило формирование Общества, мы потеряли мистера Фелта из виду.

Никакую запись нельзя будет поистине назвать историей Теософического Общества, если она будет касаться просто событий, принимающих вид на физическом плане жизни. С самого первого из них подобные события были следствием деятельности на более высоком плане, шагов, предпринятых невидимыми силами, стоящими над человеческой эволюцией, существование которых не было известно внешнему миру, когда изначально было запущено их великое предприятие – Теософическое движение. Тем, кто известны внешнему миру как основатели Теософического Общества – мадам Блаватской и полковнику Олкотту – существование этих высших сил, Братьев, как их поначалу называли, было более или менее несовершенно понятно. То, что Братьям виделась определённая цель, которой служили шаги, предпринятые в 1875 году Основателями, ими сознавалось смутно. И в первом томе «Листов старого дневника» Олкотта можно проследить рост этого верования, равно как и увидеть, насколько ещё далекими от этих целей были идеи, двигавшие Основателей, каковыми они считаются с того собрания, которое они провели, и которое положило начало основанию Теософического Общества в ноябре 1875 года. На внешнем плане идея об основании этого общества – о его названии договорились позже – была предложена полковником Олкоттом на неформальном собрании людей, заинтересовавшихся мадам Блаватской в её комнатах в Нью-Йорке в сентябре 1875 г., и очевидным предлогом для этого собрания был интерес, вызванный лекцией, прочитанный неким мистером Фелтом о египетских древностях и магической науке египетских жрецов, но по мере того, как проходило формирование Общества, мы потеряли мистера Фелта из виду.

Печальные результаты, последовавшие из многих свойств и черт характера, которые она проявляла, выразились в том, что бесчисленные интеллигентные члены Общества, по мере того, как оно росло, с негодованием спрашивали – почему Учителя выбрали такого неподходящего агента? Ответ был прост – они не смогли найти лучшего! В ходе этой истории станет видно, что их приводила в замешательство неосмотрительность Блаватской, – если выражаться мягко – которая была нередко смехотворной, если бы её последствия не были бы столь грустными. Общество росло, проходя через опасные болезни роста, и в период, о котором я пишу сейчас, в 1918 году, оно едва ли пережило детские болезни, но уже давно развило такую конституцию, которая уже позволяет не стать им смертельно опасными и отражать махинации невидимых врагов. Но теперь я должен опять обратиться к нашим ранним бедам, поскольку они неразрывно связаны с важной главой в истории Общества, начавшейся с 1879 года.

Печальные результаты, последовавшие из многих свойств и черт характера, которые она проявляла, выразились в том, что бесчисленные интеллигентные члены Общества, по мере того, как оно росло, с негодованием спрашивали – почему Учителя выбрали такого неподходящего агента? Ответ был прост – они не смогли найти лучшего! В ходе этой истории станет видно, что их приводила в замешательство неосмотрительность Блаватской, – если выражаться мягко – которая была нередко смехотворной, если бы её последствия не были бы столь грустными. Общество росло, проходя через опасные болезни роста, и в период, о котором я пишу сейчас, в 1918 году, оно едва ли пережило детские болезни, но уже давно развило такую конституцию, которая уже позволяет не стать им смертельно опасными и отражать махинации невидимых врагов. Но теперь я должен опять обратиться к нашим ранним бедам, поскольку они неразрывно связаны с важной главой в истории Общества, начавшейся с 1879 года.

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 2}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 2|chapter2}}

В начале 1879 года Е.П. Блаватская и Х.С. Олкотт прибыли в Бомбей. В то время я уже в течение приблизительно восьми лет был редактором «Пайонира», ведущей ежедневной газеты англичан Индии. Лондонские друзья рассказывали мне о книге Блаватской «Разоблачённая Изида», как она открыла новые горизонты, более широкие, чем те, которые предлагал спиритизм, с которым мы женой были достаточно знакомы до того, как уехать в Индию. Похоже, она возрождала древние верования, касающиеся магии, в западном мире уже давно считавшиеся простым суеверием. Так ли иначе, автор этой книги была замечательным человеком, по крайней мере, в плане внимания публики, и я написал в «Пайонире» заметку о её прибытии в Индию, предположив, что она ищет новых разновидностей медиумизма среди населения этой страны. Это побудило Олкотта написать мне, хотя тогда, мало предвидя всё то, что последует из этой переписки, я не сохранил этого письма. Редактор ежедневной газеты, естественно, получает целую реку корреспонденции и не всегда может сказать, какую стоит сохранять.

В начале 1879 года Е.П. Блаватская и Х.С. Олкотт прибыли в Бомбей. В то время я уже в течение приблизительно восьми лет был редактором «Пайонира», ведущей ежедневной газеты англичан Индии. Лондонские друзья рассказывали мне о книге Блаватской «Разоблачённая Изида», как она открыла новые горизонты, более широкие, чем те, которые предлагал спиритизм, с которым мы женой были достаточно знакомы до того, как уехать в Индию. Похоже, она возрождала древние верования, касающиеся магии, в западном мире уже давно считавшиеся простым суеверием. Так ли иначе, автор этой книги была замечательным человеком, по крайней мере, в плане внимания публики, и я написал в «Пайонире» заметку о её прибытии в Индию, предположив, что она ищет новых разновидностей медиумизма среди населения этой страны. Это побудило Олкотта написать мне, хотя тогда, мало предвидя всё то, что последует из этой переписки, я не сохранил этого письма. Редактор ежедневной газеты, естественно, получает целую реку корреспонденции и не всегда может сказать, какую стоит сохранять.

Настоящие посвящения настолько торжественны и серьёзны, что подложная серьёзность, которая одно время была принята при посвящении в члены Теософического Общества, и надеюсь, никогда не будет возвращена опять, представляет собой просто карикатуру на них, и оскорбляет хороший вкус тех, кто может быть притянут к Обществу, оценив свет, который оно проливает на подход к высшей мудрости.

Настоящие посвящения настолько торжественны и серьёзны, что подложная серьёзность, которая одно время была принята при посвящении в члены Теософического Общества, и надеюсь, никогда не будет возвращена опять, представляет собой просто карикатуру на них, и оскорбляет хороший вкус тех, кто может быть притянут к Обществу, оценив свет, который оно проливает на подход к высшей мудрости.

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 3}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 3|chapter3}}

В наш приезд в Лондон в 1881 году произошёл небольшой случай, который теперь представит интерес. В Индии мы сблизились к сэром Льюисом Пелли, занятым на какой-то важной дипломатической работе во время вице-королевства лорда Литтона. В 1881 году он уже поселился у себя дома в Англии, на Итон-сквэр, 1. Там леди Пелли как-то сказала, что хотела бы, чтобы я прочитал у них в гостиной лекцию об оккультным опыте, который у меня был. Поначалу эта идея меня поразила, так как в то время ещё не привык выступать перед аудиторией, как бы ни было мне знакомо искусство владения пером. Но всё же я выступил с лекцией перед собранием избранных и влиятельных людей – друзей сэра Льюиса и леди Пелли. У меня нет записи того, о чём я рассказал, а мои знания тогда были такими сырыми и находились на таком элементарном этапе, что подозреваю, что наговорил много такого, что теперь счёл бы чепухой, однако там не было никого, кто был бы компетентен критиковать мои высказывания, которые так или иначе были искренними. Я хорошо помню, как мистер Х.Р. Хэвейс, очень широкомыслящий священник, сидел в первом ряду и внимательно слушал. Уже гораздо позже, после того, как был опубликован «Эзотерический буддизм», я не раз выступал с лекциями в его доме, на Чейн Уолк, в Челси, но лекция у сэра Пелли представляет некий исторический интерес как самое первое выступление такого рода перед широкой публикой в Англии. Я хотел бы припомнить точную дату, но тут дневник моей жены мне не помог. Этот дневник оказался мне крайне полезен при подготовке этого рассказа. Он был начат вскоре после того, как мы поженились в 1870 году и постоянно продолжался вплоть до последней болезни моей жены в 1908 году. Он представлял собой не запись мыслей и чувств, а прямую запись событий – того, что мы делали и пережили на протяжении всех этих лет. Но во время нашего визита в Англию в 1881 году жена часть этого времени была больна и оставалась в апартаментах в Норвуде. В дневнике записано, что она делала там, но сам я в это время жил в комнатах в Лондоне, на Даун стрит, так что то, что я делал, кроме моих частых поездок в Норвуд, там не записано.

В наш приезд в Лондон в 1881 году произошёл небольшой случай, который теперь представит интерес. В Индии мы сблизились к сэром Льюисом Пелли, занятым на какой-то важной дипломатической работе во время вице-королевства лорда Литтона. В 1881 году он уже поселился у себя дома в Англии, на Итон-сквэр, 1. Там леди Пелли как-то сказала, что хотела бы, чтобы я прочитал у них в гостиной лекцию об оккультным опыте, который у меня был. Поначалу эта идея меня поразила, так как в то время ещё не привык выступать перед аудиторией, как бы ни было мне знакомо искусство владения пером. Но всё же я выступил с лекцией перед собранием избранных и влиятельных людей – друзей сэра Льюиса и леди Пелли. У меня нет записи того, о чём я рассказал, а мои знания тогда были такими сырыми и находились на таком элементарном этапе, что подозреваю, что наговорил много такого, что теперь счёл бы чепухой, однако там не было никого, кто был бы компетентен критиковать мои высказывания, которые так или иначе были искренними. Я хорошо помню, как мистер Х.Р. Хэвейс, очень широкомыслящий священник, сидел в первом ряду и внимательно слушал. Уже гораздо позже, после того, как был опубликован «Эзотерический буддизм», я не раз выступал с лекциями в его доме, на Чейн Уолк, в Челси, но лекция у сэра Пелли представляет некий исторический интерес как самое первое выступление такого рода перед широкой публикой в Англии. Я хотел бы припомнить точную дату, но тут дневник моей жены мне не помог. Этот дневник оказался мне крайне полезен при подготовке этого рассказа. Он был начат вскоре после того, как мы поженились в 1870 году и постоянно продолжался вплоть до последней болезни моей жены в 1908 году. Он представлял собой не запись мыслей и чувств, а прямую запись событий – того, что мы делали и пережили на протяжении всех этих лет. Но во время нашего визита в Англию в 1881 году жена часть этого времени была больна и оставалась в апартаментах в Норвуде. В дневнике записано, что она делала там, но сам я в это время жил в комнатах в Лондоне, на Даун стрит, так что то, что я делал, кроме моих частых поездок в Норвуд, там не записано.

Когда моя жена предложила Блаватской мою бумагу с заметками, та просто сказала – не вставая – «Положи её в святилище», что она и сделала, и села на диван рядом со столом Блаватской, продолжая с ней разговаривать около пяти или десяти минут. Затем Блаватская сказала: «Думаю, что он уже послал вам ответ». Моя жена подошла к святилищу, открыла его и обнаружила на моём листе бумаги с вопросами ответ Учителя. Этот небольшой случай в то время для нас был не удивителен. К тому времени у нас уже был большой опыт подобных явлений, но гораздо позже это ''Святилище'', так сказать, обвинили в том, что оно было реквизитом – устройством, использовавшимся Блаватской в целях обмана, так что только что описанный опыт, один из множества других подобных, поможет рассеять это заблуждение.

Когда моя жена предложила Блаватской мою бумагу с заметками, та просто сказала – не вставая – «Положи её в святилище», что она и сделала, и села на диван рядом со столом Блаватской, продолжая с ней разговаривать около пяти или десяти минут. Затем Блаватская сказала: «Думаю, что он уже послал вам ответ». Моя жена подошла к святилищу, открыла его и обнаружила на моём листе бумаги с вопросами ответ Учителя. Этот небольшой случай в то время для нас был не удивителен. К тому времени у нас уже был большой опыт подобных явлений, но гораздо позже это ''Святилище'', так сказать, обвинили в том, что оно было реквизитом – устройством, использовавшимся Блаватской в целях обмана, так что только что описанный опыт, один из множества других подобных, поможет рассеять это заблуждение.

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 4}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 4|chapter4}}

Мы с женой прибыли в Лондон в апреле 1883 года, и события, связанные с молодым Теософическим Обществом, стали быстро развиваться. Я уже некоторое время состоял в переписке с мистером Мэсси, и отправил ему «Фрагменты», как только они появились, и новая вспышка учения и информации заинтересовали не только его, но и группу его друзей, занятых тогда основанием Общества Психических Исследований. Меня сразу же познакомили с этой группой, а именно с м-ром Фредериком Маерсом, м-ром Гёрни и профессором Сиджвиком, и я был очень сердечно принят ими и другими. К тому времени в Теософическое Общество вступили Анна Кингсфорд и Э. Мэйтлэнд, и на собрании, проведённом 7 января 1883 г., д-р Кингсфорд была избрана президентом, а список членов на каждом собрании пополнялся новыми именами.

Мы с женой прибыли в Лондон в апреле 1883 года, и события, связанные с молодым Теософическим Обществом, стали быстро развиваться. Я уже некоторое время состоял в переписке с мистером Мэсси, и отправил ему «Фрагменты», как только они появились, и новая вспышка учения и информации заинтересовали не только его, но и группу его друзей, занятых тогда основанием Общества Психических Исследований. Меня сразу же познакомили с этой группой, а именно с м-ром Фредериком Маерсом, м-ром Гёрни и профессором Сиджвиком, и я был очень сердечно принят ими и другими. К тому времени в Теософическое Общество вступили Анна Кингсфорд и Э. Мэйтлэнд, и на собрании, проведённом 7 января 1883 г., д-р Кингсфорд была избрана президентом, а список членов на каждом собрании пополнялся новыми именами.

Статью Маерса и подробные ответы Суббы Роу любой интересующийся читатель, желающий ознакомиться с ними, найдёт в сборнике под названием «Пять лет теософии», состоящем из разных статей из ежемесячного журнала «Теософист», опубликованных в тот период.

Статью Маерса и подробные ответы Суббы Роу любой интересующийся читатель, желающий ознакомиться с ними, найдёт в сборнике под названием «Пять лет теософии», состоящем из разных статей из ежемесячного журнала «Теософист», опубликованных в тот период.

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 5}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 5|chapter5}}

Неприятности внутри Общества, о которых я упоминал выше, возникли из-за отношения, которое приняла миссис Кингсфорд. Она уже опубликовала свою весьма замечательную книгу «Совершенный путь». Она была глубоко проникнута оккультными истинами, и в сотрудничестве с мистером Мэйтлэндом миссис Кингсфорд, кажется, организовала общество под названием Герметического для изучения духовных мистерий по направлениям, намеченным в её книге. Мне представляется, – оглядываясь на то время в свете последующих событий, – что вступив в Теософическое общество незадолго до нашего возвращения из Индии, она была нацелена скорее на поглощение его Герметическим обществом, чем на следование своему обещанию, что дальнейшее учение будет происходить из восточного источника. Как бы то ни было, в первые месяцы 1884 года она начала с неблагоприятных отзывов об «Эзотерическом буддизме».

Неприятности внутри Общества, о которых я упоминал выше, возникли из-за отношения, которое приняла миссис Кингсфорд. Она уже опубликовала свою весьма замечательную книгу «Совершенный путь». Она была глубоко проникнута оккультными истинами, и в сотрудничестве с мистером Мэйтлэндом миссис Кингсфорд, кажется, организовала общество под названием Герметического для изучения духовных мистерий по направлениям, намеченным в её книге. Мне представляется, – оглядываясь на то время в свете последующих событий, – что вступив в Теософическое общество незадолго до нашего возвращения из Индии, она была нацелена скорее на поглощение его Герметическим обществом, чем на следование своему обещанию, что дальнейшее учение будет происходить из восточного источника. Как бы то ни было, в первые месяцы 1884 года она начала с неблагоприятных отзывов об «Эзотерическом буддизме».

После завершения собрания Блаватская вернулась вместе с нами в Лэдброк Гарднз, где остановилась у нас на неделю. Олкотт и Мохини переехали к мисс Арундэйл, у которой они гостили некоторое время. Однако в тот раз Блаватская осталась только на неделю, а затем – как я узнаю из дневника своей жены – вернулась в Париж. Это неделя была загруженной, и посетители толпились в нашем доме в бóльших количествах, чем когда-либо. Из тех, кто постоянно приходил, я должен особо упомянуть графиню Вахтмайстер и двух Кийтли, особенно одного из них, м-ра Бертрама Кийтли, продолжившего много лет играть важную роль во всей теософической деятельности.

После завершения собрания Блаватская вернулась вместе с нами в Лэдброк Гарднз, где остановилась у нас на неделю. Олкотт и Мохини переехали к мисс Арундэйл, у которой они гостили некоторое время. Однако в тот раз Блаватская осталась только на неделю, а затем – как я узнаю из дневника своей жены – вернулась в Париж. Это неделя была загруженной, и посетители толпились в нашем доме в бóльших количествах, чем когда-либо. Из тех, кто постоянно приходил, я должен особо упомянуть графиню Вахтмайстер и двух Кийтли, особенно одного из них, м-ра Бертрама Кийтли, продолжившего много лет играть важную роль во всей теософической деятельности.

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 6}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 6|chapter6}}

Несколько месяцев прошло без достойных внимания случаев, за исключением того, что мы познакомились с американкой, некоторое время занимавший наше внимание, миссис Халловэй,<ref>Вскоре после этого в сотрудничестве с Мохини Чаттерджи ею была написана книга «Человек: фрагменты забытой истории», ставшая второй после «Эзотерического буддизма» попыткой систематического изложения теософического учения. – ''Прим. пер.''</ref> замечательной ясновидящей и ученицей Учителя К.Х. Её приезд из Америки предвещали производящие впечатление истории о её психическом даре и отношениях с высшим миром; мы нашли её чрезвычайно привлекательной личностью. Сначала она гостила у мисс Арундэйл, а в июне приехала побыть и у нас. Наконец, она совершенно ненамеренно стала причиной временного непонимания между нами и мисс Арундэйл, но оно развилось и прошло гораздо позже. Поначалу, находясь у нас, она в некоторой степени была для нас связующим звеном между нами и Учителем К.Х.

Несколько месяцев прошло без достойных внимания случаев, за исключением того, что мы познакомились с американкой, некоторое время занимавший наше внимание, миссис Халловэй,<ref>Вскоре после этого в сотрудничестве с Мохини Чаттерджи ею была написана книга «Человек: фрагменты забытой истории», ставшая второй после «Эзотерического буддизма» попыткой систематического изложения теософического учения. – ''Прим. пер.''</ref> замечательной ясновидящей и ученицей Учителя К.Х. Её приезд из Америки предвещали производящие впечатление истории о её психическом даре и отношениях с высшим миром; мы нашли её чрезвычайно привлекательной личностью. Сначала она гостила у мисс Арундэйл, а в июне приехала побыть и у нас. Наконец, она совершенно ненамеренно стала причиной временного непонимания между нами и мисс Арундэйл, но оно развилось и прошло гораздо позже. Поначалу, находясь у нас, она в некоторой степени была для нас связующим звеном между нами и Учителем К.Х.

К тому времени была запущена работа Германской ложи Теософического Общества при покровительстве Гебхардов и с д-ром Хюббе-Шляйденом в качестве президента, и думаю, так и оставалось много лет; но мне было бы безнадёжно пытаться прослеживать ход развития Общества за пределами той страны, в которой я был осведомлён об этом лично.

К тому времени была запущена работа Германской ложи Теософического Общества при покровительстве Гебхардов и с д-ром Хюббе-Шляйденом в качестве президента, и думаю, так и оставалось много лет; но мне было бы безнадёжно пытаться прослеживать ход развития Общества за пределами той страны, в которой я был осведомлён об этом лично.

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 7}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 7|chapter7}}

Теперь я должен вернуться к периоду, предшествовавшему появлению отчёта Ходжсона. По нашем возвращении в Лондон мы обнаружили Блаватскую вновь поселившейся у Арундэйлов, но готовившейся к возвращению в Индию. Мы дали прощальный приём в её честь. По Лондону уже ходили слухи о нападках на неё в Мадрасе со стороны Журнала Христианского Колледжа, и они начали уже оказывать влияние на людей из О.П.И., но рассматривались как враждебный план группой теософов, многие из которых 1 ноября собрались на Юстон-сквэр проводить Блаватскую в Ливерпуль, из которого она отплывала в Индию. Её среди прочих сопровождал Ч. Ледбитер, который заключил, что мог бы встать на Путь, отправившись в Индию и предоставив свои дальнейшие услуги в распоряжение Блаватской и Олкотта.

Теперь я должен вернуться к периоду, предшествовавшему появлению отчёта Ходжсона. По нашем возвращении в Лондон мы обнаружили Блаватскую вновь поселившейся у Арундэйлов, но готовившейся к возвращению в Индию. Мы дали прощальный приём в её честь. По Лондону уже ходили слухи о нападках на неё в Мадрасе со стороны Журнала Христианского Колледжа, и они начали уже оказывать влияние на людей из О.П.И., но рассматривались как враждебный план группой теософов, многие из которых 1 ноября собрались на Юстон-сквэр проводить Блаватскую в Ливерпуль, из которого она отплывала в Индию. Её среди прочих сопровождал Ч. Ледбитер, который заключил, что мог бы встать на Путь, отправившись в Индию и предоставив свои дальнейшие услуги в распоряжение Блаватской и Олкотта.

До публикации отчёта Ходжсона деятельность Лондонской ложи почти не прекращалась. В комнатах Куин Энн несколько раз провели открытые собрания, а то, которое прошло 4 марта 1885 года, отмечено в дневнике моей жены, как прошедшее при большом количестве народа, но хотя в книге протоколов ещё появлялись имена новых членов, вступивших в Общество, там также появились угрожающие признаки, указывающие на выходы из него. Со временем их становилось всё больше, но это уравновешивалось приёмом многих новых членов. Работа ложи на закрытых собраниях (в отличие от открытых у Куин Энн) в значительной степени была посвящена дискуссиям, возникшим из отчёта Ходжсона – когда наконец он был опубликован – а также проблемам, возникшим из обвинений против Мохини. Над Лондонским обществом сгущались тучи, и его встречи стали проходить реже, чем раньше. Тем не менее, мы продолжали занимать комнату на втором этаже на Йорк стрит, 15, на Ковент-гардн, постоянно доступной для пользования членов, в которой было собрано немного книг. Первый этаж был занят магазином и конторой м-ра Редвэя, мелкого предпринимателя и издателя, которого я в то время, когда были средства, субсидировал, чтобы привлечь его внимание к публикациям теософического характера. Но ничем уже нельзя было эффективно остановить распад нашего Общества, когда отчёт Ходжсона создал у широкой публики общее впечатление, что всё теософическое движение является мошенническим предприятием, устроенным Е.П. Блаватской. Небольшая группа вокруг нас оставалась нетронуой неприятным влиянием этого отчёта, но на время нам пришлось оставить все надежды на дальнейший прогресс и только выжидать.

До публикации отчёта Ходжсона деятельность Лондонской ложи почти не прекращалась. В комнатах Куин Энн несколько раз провели открытые собрания, а то, которое прошло 4 марта 1885 года, отмечено в дневнике моей жены, как прошедшее при большом количестве народа, но хотя в книге протоколов ещё появлялись имена новых членов, вступивших в Общество, там также появились угрожающие признаки, указывающие на выходы из него. Со временем их становилось всё больше, но это уравновешивалось приёмом многих новых членов. Работа ложи на закрытых собраниях (в отличие от открытых у Куин Энн) в значительной степени была посвящена дискуссиям, возникшим из отчёта Ходжсона – когда наконец он был опубликован – а также проблемам, возникшим из обвинений против Мохини. Над Лондонским обществом сгущались тучи, и его встречи стали проходить реже, чем раньше. Тем не менее, мы продолжали занимать комнату на втором этаже на Йорк стрит, 15, на Ковент-гардн, постоянно доступной для пользования членов, в которой было собрано немного книг. Первый этаж был занят магазином и конторой м-ра Редвэя, мелкого предпринимателя и издателя, которого я в то время, когда были средства, субсидировал, чтобы привлечь его внимание к публикациям теософического характера. Но ничем уже нельзя было эффективно остановить распад нашего Общества, когда отчёт Ходжсона создал у широкой публики общее впечатление, что всё теософическое движение является мошенническим предприятием, устроенным Е.П. Блаватской. Небольшая группа вокруг нас оставалась нетронуой неприятным влиянием этого отчёта, но на время нам пришлось оставить все надежды на дальнейший прогресс и только выжидать.

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 8}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 8|chapter8}}

Е.П. Блаватская оставалась в Торре дель Греко лишь несколько месяцев, а оттуда отправилась в Вюрцбург. Она никогда не оставалась в одиночестве, и основной её опорой, на которую она могла полагаться в последующий период, была графиня Вахтмайстер, преданная забота которой о ней никогда не ослабевала. Мы с женой ездили повидаться с ней в Вюрцбург в ходе осенней поездки 1885 года. Она остановилась на Людвигшрассе, 6. Мы, конечно, отправились в гостиницу, хотя через день или два моя жена поехала пожить со ней на Людвигшрассе, тогда как я снял для себя одноместный номер в другом месте. Тогда у неё останавливалась мадам Фадеева (тётя Блаватской), а также Соловьёвы, как я выяснил из дневника. Тогда С.Д. считала Соловьёва другом, хотя позже он стал её врагом. Учитывая, каковы в некоторых отношениях были её психические способности, Е.П. Блаватская в огромном множестве случаев плачевно плохо разбиралась в людях, ошибаясь в обе стороны.

Е.П. Блаватская оставалась в Торре дель Греко лишь несколько месяцев, а оттуда отправилась в Вюрцбург. Она никогда не оставалась в одиночестве, и основной её опорой, на которую она могла полагаться в последующий период, была графиня Вахтмайстер, преданная забота которой о ней никогда не ослабевала. Мы с женой ездили повидаться с ней в Вюрцбург в ходе осенней поездки 1885 года. Она остановилась на Людвигшрассе, 6. Мы, конечно, отправились в гостиницу, хотя через день или два моя жена поехала пожить со ней на Людвигшрассе, тогда как я снял для себя одноместный номер в другом месте. Тогда у неё останавливалась мадам Фадеева (тётя Блаватской), а также Соловьёвы, как я выяснил из дневника. Тогда С.Д. считала Соловьёва другом, хотя позже он стал её врагом. Учитывая, каковы в некоторых отношениях были её психические способности, Е.П. Блаватская в огромном множестве случаев плачевно плохо разбиралась в людях, ошибаясь в обе стороны.

Олкотт – по-видимому, в результате своих ''яростных столкновений'' – согласился на то, чтобы выпустить «указ в совете» (он всегда любил облекать свои действия в качестве президента в достоинство таких фраз) «образовать Эзотерическую Секцию с Е.П. Блаватской в качестве её ответственного главы».

Олкотт – по-видимому, в результате своих ''яростных столкновений'' – согласился на то, чтобы выпустить «указ в совете» (он всегда любил облекать свои действия в качестве президента в достоинство таких фраз) «образовать Эзотерическую Секцию с Е.П. Блаватской в качестве её ответственного главы».

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 9}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 9|chapter9}}

В том же году, 1888, была опубликована «Тайная доктрина». К нашему удивлению, мы нашли на её начальных страницах нападки на «Эзотерический буддизм». Было представлено так, что я неправильно понял письмо Учителя, касающееся связи планет Марс и Меркурий с нашей Землёй в планетной цепи, к которой мы принадлежим. Мне было ясно объяснено, что они принадлежат к нашей цепи; Марс отстаёт от нас в эволюции, а Меркурий опережает. Но Блаватская заявила, что это было большой ошибкой.

В том же году, 1888, была опубликована «Тайная доктрина». К нашему удивлению, мы нашли на её начальных страницах нападки на «Эзотерический буддизм». Было представлено так, что я неправильно понял письмо Учителя, касающееся связи планет Марс и Меркурий с нашей Землёй в планетной цепи, к которой мы принадлежим. Мне было ясно объяснено, что они принадлежат к нашей цепи; Марс отстаёт от нас в эволюции, а Меркурий опережает. Но Блаватская заявила, что это было большой ошибкой.

{{Стиль А-Подпись|Пэйшнс Синнетт.}}

{{Стиль А-Подпись|Пэйшнс Синнетт.}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 10}}

{{Стиль А-Заголовок уровня|2|Глава 10|chapter10}}

В своей автобиографии Анни Безант на последних нескольких страницах говорит о своём приходе к теософии и своих отношениях с Е.П. Блаватской. Она никогда не знала С.Д. в бурные периоды её жизни, познакомившись с ней лишь в 1889 году, когда та комфортно расположилась на Лэндсдаун роуд, будучи окружена поклонниками. В этих спокойных условиях она естественно была рада за заручиться поддержкой Безант великого дела теософии, которому та всегда была готова служить по-своему, даже теми средствами, которые осудила бы ''западная мораль'', которую она открыто презирала, при этом стремясь поддерживать в себе высшие качества своего характера, свидетельств которого в избытке.

В своей автобиографии Анни Безант на последних нескольких страницах говорит о своём приходе к теософии и своих отношениях с Е.П. Блаватской. Она никогда не знала С.Д. в бурные периоды её жизни, познакомившись с ней лишь в 1889 году, когда та комфортно расположилась на Лэндсдаун роуд, будучи окружена поклонниками. В этих спокойных условиях она естественно была рада за заручиться поддержкой Безант великого дела теософии, которому та всегда была готова служить по-своему, даже теми средствами, которые осудила бы ''западная мораль'', которую она открыто презирала, при этом стремясь поддерживать в себе высшие качества своего характера, свидетельств которого в избытке.