ЕПБ-Альбомы-1-87

ш э

том 1, стр. 87

Альбомы с вырезками Е.П. Блаватской

в Адъярской штаб-квартире международного Теософского общества

том 1 (1874-1876)

 

Обозначения В оформлении текста использованы вспомогательные стили.<br> Наведите мышь на обозначение, чтобы получить дополнительную информацию

• Дописано ЕПБ
• Подчёркнуто ЕПБ
• Зачёркнуто ЕПБ
• <Пометка редактора>
• <Пометка архивариуса>
• Утеряно

<<   ☰   >>

eng • рус

Письмо мадам Блаватской

Редактору еженедельника “Спиричуэл Сайентист”.

Сударь!

У меня на родине, как и в любой другой стране, которая, помимо Америки, считается цивилизованной, любого мужчину, опорочившего и оклеветавшего женщину, называют трусом — какого бы самого низкого происхождения эта женщина ни была. Что же подумают об американских мужчинах европейские джентльмены, когда прочтут в спиритуалистических журналах Соединённых Штатов о столь лживых, трусливых и грубых нападках, как те, которым не так давно подверглась я, иностранная подданная, всю свою жизнь остававшаяся спиритуалистом, а НЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ МЕДИУМОМ? Главные мои преступления состоят в том, что хоть я и сообщила правду, но это ещё не вся правда, касающаяся некоторых бесчестных персон, которые, ассоциируя себя с американским спиритуализмом, пятнают его честное имя; а во вторых, я дала весьма неполную картину тех чудес магии, с которыми, как и сотня других путешественников, я познакомилась в течение своих продолжительных странствий по Востоку. Эти злобные наскоки на мою репутацию способны повредить разве только одним лишь нападающим, поскольку прошлое моё слишком хорошо известно, чтобы требовать какой-либо официальной защиты с моей стороны. Но мне как спиритуалисту стыдно за то впечатление, которое они неизбежно произведут своей грубостью и вольностью по отношению к женщине, которые, оказывается, вполне дозволительны в американской журналистике. Если это не называется позором, то по этому поводу мне сказать больше нечего.

Между тем, в ответ на многочисленные вопросы и критику посылаю Вам перевод главы одной из книг Леви.

Е.П. Блаватская

Магическое вызывание духа Аполлония Тианского

Глава из книги Элифаса Леви

Перевод м-м Е.П. Блаватской

Как мы уже сказали выше, образы всех людей и вещей сохраняются в астральном свете. Кроме того, из этого света можно вызывать к себе облики людей, которых уже нет с нами, и с его-то помощью как раз и производятся все таинства некромантии, которые столь же реальны, сколь и подвергаются огульному отрицанию.

Те каббалисты, которые говорят о мире духов, просто-напросто рассказывают о том, что наблюдали сами во время собственных вызываний.

Автор этой книги, Элифас Леви Захед (или Альфонс Луи Констан, как его имя звучит в переводе с иврита) производил такие вызывания и всё наблюдал сам.

Но для начала давайте скажем о том, что же писали учителя об этих видениях или интуициях, исходящих из того, что они называют светом Славы.

Из написанной на иврите книги, “Круговращение душ”, мы узнаём о том, что души бывают трёх видов: дочери Адама, дочери ангелов и дочери греха. Согласно той же книге, духи также бывают трёх видов: пленённые духи, блуждающие духи и свободные духи. На землю души направляются парами. Однако у некоторых мужчин души рождаются одиночными, а их напарники оказываются в плену у Лилит и Немы — цариц стрыгов. Этим душам предстоит в будущем принять обет безбрачия как искупление за свою безрассудную поспешность [при рождении на земле — перев.]. Например, если мужчина с детства отрекается от любви к женщине, то тем самым он обрекает назначенную ему супругу на порабощение её демонами сладострастия. Души на Небе растут и умножаются в числе так же, как тела на земле. Непорочные души — плоды союза ангелов.

Ничто не может проникнуть на Небо из того, что Небу не принадлежит. Поэтому оживляющий человека божественный дух один только и возвращается на Небо после наступления смерти, оставляя после себя на земле и в окружающей её атмосфере два трупа. Один — земной и созданный из элементов; другой — воздушный и принадлежащий звёздам. Один — уже безжизненный, другой — всё ещё оживляемый вселенским движением мировой души (астрального света), но обречённый на постепенное умирание и поглощение произведшими его астральными силами. Земной труп доступен зрению земного живого тела, другой же — незрим и может восприниматься лишь под воздействием астрального, полупрозрачного света, который и передаёт всё в нём запечатлённое нервной системе, тем самым воздействуя на зрительный орган и позволяя ему видеть сохраняющиеся формы и слова, вписанные в книгу витальной жизни.

Если человек вёл праведную жизнь, то астральный труп, или дух, рассеивается подобно дыму от чистых воскурений, поскольку он устремляется вверх, к вышним сферам. Если же жизнь человека была полна преступлений, то астральное тело, удерживающее такого человека в себе, как узника, продолжает искать предметы его вожделений, стремясь вернуться к обычному для него образу жизни. Оно омрачает грёзы юных девиц, оно купается в парах только что пролитой крови и зависает над теми местами, где промелькнули безвозвратно все услады его прежней жизни; оно неусыпно сторожит богатства, которыми когда-то обладало и прятало от людей, оно постепенно изнуряет себя в безуспешных усилиях изготовить для себя [новые] материальные органы и жить, жить, жить без конца. Однако звёзды притягивают его к себе, в коих оно и растворяется. Оно чувствует, как слабеет его разум, как мало-помалу у него пропадает память, и вся сущность его растворяется без следа... словно облечённые в плоть и кровь, все прежние его пороки являются к нему и преследуют, принимая самый чудовищный облик, они бросаются на него и пожирают... Бедняга, оно постепенно теряет все свои органы, прежде служившие ему для удовлетворения своих нечестивых аппетитов, а затем умирает вторично и на этот раз уже навсегда, ибо при этом исчезает его личность со всеми её воспоминаниями. Что же до тех душ, которые очистились ещё не целиком, но которым назначено жить, то в течение некоторого времени — для одних этот период бывает дольше, для других короче — они продолжают оставаться в плену у собственного астрального тела и, пребывая в нём, проходят очищение одическим светом, который стремится уподобить их собственной природе и поглотить в себе. Стремясь избавиться от этого тела, страждущие души потому и вселяются порой в тела живых людей, пребывая в них какое-то время в состоянии, которое каббалисты называют зачаточным.

Они-то и есть те самые воздушные фантомы, которых вызывают к себе некроманты. Всё это лярвы — уже умершие или ещё умирающие субстанции, с которыми человек способен вступать в контакт. Говорить они, как правило, не умеют и производят лишь звон в ушах вследствие дрожания нервов, о чём я уже говорил выше, а все свои рассуждения они строят на основе наших же собственных мыслей и мечтаний.

Однако увидеть эти необычные формы человек может, лишь приведя себя в особое состояние то ли сна, то ли смерти. Другими словами, человек должен, магнетизируя себя, достичь состояния, похожего на сомнамбулизм, но при этом сохранять ясное бодрствующее сознание. Таким образом, получаемые с помощью некромантии результаты совершенно реальны, а магические вызывания способны производить самых настоящих призраков. Как мы уже сказали, в этой великой магической субстанции, в астральном свете, хранятся запечатлёнными все вещи, все обладающие формой образы — либо в виде собственных лучей, либо их отражений. Именно из этого света нам и являются наши видения, именно этот свет опьяняет собою безумца, затемняя его и без того слабый рассудок и отправляя его в погоню за самыми причудливыми химерами. Для того чтобы видеть в этом свете и не обманываться при этом иллюзиями, необходимо могучим усилием воли отбросить в сторону все отражения и притянуть к себе одни только лучи. “Грезить наяву” — вот что значит видеть в астральном свете, и, когда колдуны на судебных процессах описывают устраиваемые во время шабашей ведьм оргии, они рассказывают о видениях, которые узрели именно в астральном свете и никак не иначе. Те препараты и вещества, которые применяются для достижения нужного результата, нередко бывают ужасны — это мы уже видели в главах, посвящённых описанию ритуала, — однако реальность полученных результатов никогда не подлежит ни малейшему сомнению. Вещи, настолько омерзительные, причудливые и невообразимые, что не поддаются никакому описанию, становятся зримыми, слышимыми и осязаемыми...

Весной 1854 года я отправился в Лондон, бежав от некоторых семейных неурядиц, чтобы целиком отдаться научным изысканиям. Я располагал рекомендательными письмами к именитым персонам, интересующимся сверхъестественными манифестациями. Встретившись с некоторыми из них, я нашёл, что за маской подчёркнутой учтивости у них либо скрывалось полное безразличие ко мне, либо они принимали недопустимо фривольный том в обращении со мной. Они немедля требовали от меня чудес, точно имели дело с каким-нибудь шарлатаном. Всё это несколько смутило меня, поскольку, сказать правду, я был ничуть не расположен посвящать кого бы то ни было в таинства церемониальной магии да и всегда страшился как связанных с ними иллюзий, так и утомительной работы, к которой они понуждали, а кроме того, церемонии эти требуют таких материалов, которые одновременно и дороги, и достаточно редки, чтобы можно было легко собрать их вместе. А потому я ушёл с головой в изучение Высшей Каббалы и думать позабыл обо всех английских адептах до того самого дня, когда, входя в своё жилище, я обнаружил адресованный мне конверт. Конверт этот заключал в себе одну половинку разорванной пополам визитной карточки, на которой мне тут же бросились в глаза очертания печати Соломона, и клочок бумаги со следующими написанными карандашом словами: “Завтра в три часа у входа в Вестминстерское аббатство Вам будет вручена вторая половинка этой карточки”.

Я отправился на это необыкновенное свидание. В указанном месте стоял экипаж. С напускным безразличием я держал в руке свою половинку карточки. Ко мне подошёл слуга и, открыв дверцу экипажа, сделал приглашающий знак рукой. В экипаже находилась дама в чёрном, со шляпы её на лицо опускалась весьма густая вуаль. Она кивнула мне, приглашая занять место подле неё, и одновременно предъявила вторую половинку полученной мною накануне карточки. Лакей закрыл дверь, экипаж покатил прочь, а когда дама подняла вуаль, то первое, что меня поразило, это были её сверкающие глаза и чрезвычайно пронзительный взор.

— Сударь, — сказала она с весьма сильным английским акцентом, — я знаю, что адепты обязаны чрезвычайно строго соблюдать закон молчания. Один из друзей сэра Бульвер-Литтона, который виделся с вами, знает, что от вас многие требовали феноменов и что вы отказались удовлетворить их любопытство. Возможно, вам не хватает каких-то нужных принадлежностей. Я хочу показать вам полностью оборудованный магический кабинет, но требую от вас наперёд соблюдения самого нерушимого молчания. Если вы не дадите мне этого обещания, поручившись за него своей честью, то я просто велю кучеру отвезти вас обратно домой.

Я дал требуемое обещание, а в доказательство верности <Продолжение на стр. 1-88>

Сноски

---