ЕПБ-Альбомы-1-20

ш э

том 1, стр. 20

Альбомы с вырезками Е.П. Блаватской

в Адъярской штаб-квартире международного Теософского общества

том 1 (1874-1876)

 

Обозначения В оформлении текста использованы вспомогательные стили.<br> Наведите мышь на обозначение, чтобы получить дополнительную информацию

• Дописано ЕПБ
• Подчёркнуто ЕПБ
• Зачёркнуто ЕПБ
• <Пометка редактора>
• <Пометка архивариуса>
• Утеряно

<<   ☰   >>

eng • рус

< Филадельфийское фиаско, или кто есть кто? (продолжение со стр. 1-19) >

факт её появления будет доказан, это будет сильно противоречить г-же Уайт, поскольку как раз в тот же самый вечер и в тот же самый час она предстала как ложная Кэти на инсценированном сеансе. Нечто, заслуживающее ещё большего внимания, обнаруживается во вполне определённом заявлении одного джентльмена, м-ра Уэсткотта, который вечером 5-го декабря, направляясь домой с подлинного сеанса, встретил в вагоне поезда г-на Оуэна, д-ра Чайлда и его супругу; все трое возвращались домой после псевдо-сеанса. И так уж случилось, что этот джентльмен рассказал им, что только что видел, как дух Кэти выходил из шкафа, добавив, что, по его мнению, «она выглядела, как никогда, прекрасно»; услышав такое, м-р Роберт Дейл Оуэн замер, устремив на него полный изумления взор, и все трое выглядели весьма озадаченными.

Посему мне ничего не остается, как настаивать на факте появления духа в доме медиума вечерами 2-го и 3-го декабря, когда я была свидетелем этого феномена вместе с Робертом Дейл Оуэном и другими гостями. Было бы более чем бесполезно предлагать или принимать жалкие оправдания, что признание дамы по имени Уайт, разоблачение ею обмана, доставка м-ру Лесли всех её платьев и подарков, полученных ею в качестве Кэти Кинг, сообщение этим преданным джентльменом сей досадной новости г-ну Оуэну и подготовка шкафа для мнимого сеанса, и другие важные вещи — всё это имело место 4-го числа. Более того, мы располагаем совершенно достоверными доказательствами, что, по крайней мере, д-р Чайлд, если и не м-р Оуэн, всё знал об успехе м-ра Лесли в отношении м-с Уайт за несколько дней до того. Зная об обмане, как в таком случае мог м-р Лесли позволить, чтобы он вновь состоялся, поскольку факт появления Кэти у Холмсов 2-го и 3-го декабря действительно имел место? Любой джентльмен, имеющий даже самые умеренные представления о чести, никогда бы не допустил, чтобы публику продолжали дурачить и обманывать, не будь у него твёрдого намерения изловить ложного духа на месте преступления и доказать мошенничество. Ничего подобного, однако, не случилось; произошло как раз обратное; ибо д-р Чайлд, который с самого начала назначил себя не только главным управляющим сеансов, кабинета и предприятия по материализациям, но также и кассиром и билетёром (поначалу выплачивая медиумам по десять долларов за сеанс, а затем по пятнадцать долларов, присваивая остальную выручку), в тот самый вечер 3-го числа собрал входную плату с каждого посетителя со своим обычным спокойствием. Могу также добавить, что собственноручно вручила ему в тот самый вечер пятидолларовую купюру и что он (д-р Чайлд) забрал её целиком, заметив, что остаток может быть зачтён в счёт оплаты за будущие сеансы!

Осмелится ли д-р Чайлд заявить, что, готовясь в компании м-ра Лесли к показу поддельной Кэти Кинг 5-го декабря, он все ещё ничего не знал о мошенничестве, имевшем место 3-го декабря?

Далее, в той же биографии (глава VIII, столбец 1) говорится, что сразу по возвращении из Блиссфилда, штат Мичиган, м-с Уайт пришла к д-ру Чайлду и выразила желание прекратить весь тот обман, в котором она была замешана, но тот не захотел и слушать её. Во время этого посещения она была без вуали: для неё в этом не было необходимости, поскольку, по признанию самого д-ра Чайлда, она была его пациенткой и лечилась у него. В своём письме от 28 августа 1874 г. из Блиссфилда Холмс пишет д-ру Чайлду следующее:

«М-с Уайт рассказывает, что вы и ваши коллеги вели себя очень грубо и не упускали случая заглянуть во все наши шкатулки и сундуки и вскрыть все запоры. Что вы искали или предполагали найти?»

Все перечисленные обстоятельства ясно показывают, что д-р Чайлд и м-с Уайт находились в отношениях, куда более близких, чем между просто знакомыми людьми, и было бы полным абсурдом утверждать, что, если м-с Уайт и Кэти Кинг — одно лицо, обман не был в полной мере известен «отцу-исповеднику» (см. рассказ Джона и Кэти Кинг, с. 45). Дополнительно проясняется эта комедия в так называемой биографии Джона Кинга и его дочери Кэти, написанной под их диктовку самим д-ром Чайлдом в его собственном кабинете. Эта книга вышла в свет как подлинное откровение от этих двух духов. Из него мы узнаем, что они, изо дня в день, входили в его кабинет и уходили оттуда подобно любому смертному, и после кратких бесед, сменявшихся пространными рассказами, они полностью подтвердили реальность их собственных появлений в кабинете у Холмсов. Более того, эти духи, являвшиеся на публичных сеансах, подтвердили сообщения, которые они продиктовали своему секретарю в его кабинете; вдвоем они дополняли друг друга, из чего получился связный рассказ. А теперь, если Кинги, являвшиеся у Холмсов, были м-с Уайт, то кто же в таком случае духи, посещавшие кабинет доктора? И если духи, посещавшие его, были настоящие, кто были те, что являлись на публичных сеансах? В каком случае «отец-исповедник» обманывал публику? Продавая книгу, содержащую фальшивые биографии, или же разоблачая мнимых духов у Холмсов? В чём-то одном или же в обоих случаях? Выбирать самому доктору.

Если его сознание настолько впечатлительное, что подвигло его на публикацию письменных показаний и свидетельства, почему ему не погрузиться ещё глубже, настолько, чтобы добраться до своего кармана, и не заставить вернуть нам деньги, которые он выманил у нас под лживым предлогом? По его собственному признанию, Холмсы, до своего отъезда из города, получили от него около 1200 долларов за четыре месяца ежедневных сеансов. То, что он каждый вечер принимал столько посетителей, сколько могло вместить найденное им помещение — иногда до тридцати пяти человек — является достоверным фактом, который может подтвердить любой, кто не единожды наблюдал эти феномены. Кроме того, человек шесть-семь из числа заслуживающих доверия свидетелей рассказали нам, что умеренная входная плата в один доллар предназначалась только для завсегдатаев; особо же любопытствующим или совсем нетерпеливым приходилось платить по пять долларов, а кто-то заплатил даже десять долларов. Этот последний факт я привожу здесь со всеми возможными оговорками, поскольку мне самой ни разу не приходилось платить так много.

А теперь предоставим возможность любому, непредвзято распутывающему этот филадельфийский клубок, взять в руки карандаш и подсчитать доход, оставшийся после выплат медиумам, за ежевечернюю спекуляцию на духах, продолжавшуюся много месяцев. Результат подсчётов покажет, что бизнес «отца-исповедника» духов, в общем-то, весьма доходное предприятие.

Дамы и господа, верующие в спиритуализм, мне представляется, что все вместе мы стоим перед вариантами выбора в одной из удивительнейших дилемм. И если вам улыбнется счастье найти ваше положение комфортным, то мне — нет, и я постараюсь разобраться сама.

Стоит, впрочем, ясно понимать, что в настоящий момент я не собираюсь защищать Холмсов. Они, возможно, величайшие мошенники из тех, что я знала или интересовалась. Моя единственная цель — знать наверняка, кому я обязана за ту порцию насмешек в мой адрес, какой бы, по счастью, малой она ни была. Если над нами, спиритуалистами, забавляются, глумятся, смеются и издеваются, то мы, по крайней мере, должны знать причину этого. Обман либо был, либо его не было. Если фальсификация есть печальная реальность, а д-р Чайлд, по некому тайному промыслу его жестокой судьбы, стал её первой жертвой, пытаясь, после своего прозрения, спасти свою честь и репутацию и прекратить дальнейший обман публики, которая до сих пор считает именно его отвечающим за полную чистоту и подлинность этого феномена, всецело им подтвержденного, так почему бы доктору самому не выступить первым и не помочь нам обрести ключ к разгадке всей этой тайны? Ясно понимая, что обманутые и потерпевшие от мошенничества могут в любой момент заявить о своих правах на возврат денег, выложенные ими только лишь на основании их полного доверия к нему, почему он не предъявит иск к Холмсам и тем самым не докажет свою собственную невиновность? Он не может не признать, что в глазах некоторых посвященных лиц при нынешних обстоятельствах его дело выглядит куда более тяжким, чем то обвинение, которому безуспешно сопротивляются Холмсы. С другой стороны, если обмана не было, либо он ещё не вполне доказан, поскольку нельзя же полностью верить необоснованному свидетельству безымянной женщины, подписывающей документы псевдонимами, то зачем же тогда вся эта комедия от лица главного участника этого предприятия по «материализации Кэти»? Не д-р ли Чайлд был учредителем, пропагандистом и, можно сказать, творцом того, что в конце концов оказалось всего лишь поддельным феноменом? Не он ли стал рекламным агентом сей воплощенной лжи — этаким Барнумом данного спиритического шоу? А теперь, когда при его участии или в качестве сообщника, или одного из легковерных дураков были одурачены не только спиритуалисты, но и весь мир, — неважно, раз наглядно показано, что именно он помог нам попасть в эту переделку, — он воображает, что, способствуя обвинению медиумов и изобличая подлог, удостоверив всевозможные подложные показания, данные под присягой, и незаконные свидетельства несуществующих лиц, он сможет избежать ответственности перед людьми, которых он затащил в эту ужасную трясину!

Мы должны потребовать законного расследования дела. Мы имеем право настаивать на этом, ибо нам, спиритуалистам, это право обошлось дорогой ценой: ценой репутации всей жизни м-ра Оуэна, талантливого и правдивого писателя и надежного свидетеля спиритических феноменов, который теперь у скептических умников может прослыть сомнительным фантазёром, объектом вечных насмешек. Мы заплатили за это право перспективой того, что все мы, кого д-р Чайлд, желая того или нет (время покажет), обманом вовлек в веру в свою Кэти Кинг, станем на какое-то время мишенью бесконечных насмешек, сатиры и анекдотов со стороны прессы и невежественных толп. Мы сожалеем, что по данному вопросу нам приходится возражать такому авторитетному во всех отношениях изданию как «Daily Graphic», но если консервативно настроенные люди скорее не желают тщательного судебного расследования этого мошенничества, опасаясь, что на Холмсов возложат венец мучеников, то мы подобных страхов не испытываем и вместе с м-ром Хадсоном Таттлом повторяем, что «лучше проиграть суд мошенникам, чем всю жизнь подвергаться остракизму, без малейшей надежды на справедливость или компенсацию».

Так, во имя всего чудесного, почему же д-ру Чайлду выпало пожинать все лавры этой неоконченной битвы, в которой обороняющаяся армия, похоже, обречена на вечное поражение, даже не вступив в сражение? С какой стати ему должна достаться вся материальная выгода от этого материализованного надувательства, а Р. Д. Оуэну, подлинному спиритуалисту, чьё имя пользуется всеобщим уважением, — только лишь неприятности и удары от скептической прессы? Разве это честно и справедливо? Доколе нас, спиритуалистов, медиумы-мошенники и пророки-спекулянты будут выставлять перед скептиками козлами отпущения? Подобно пастуху Парису нового времени, м-р Оуэн стал жертвой, попавшей в роковую западню вновь материализованной Елены; и на нем лежит сейчас серьезная ответственность за ответные действия, грозящие новой Троянской войной. Но Гомер филадельфийской «Илиады» — тот, кто в прошлом выступал элегическим поэтом и биографом все той же Елены, а теперь проявляет себя в разжигании искры сомнений против Холмсов, которая, если её быстро не загасить, может превратиться в бушующий океан пламени, — тот, который в этот самый час исполняет совершенно особую роль главного судьи, вершащего свой собственный суд в своём собственном деле, — тот д-р Чайлд, который, говорим мы, поворачивается спиной к своему собственному творению, дочери-духу, покрывая смертное, незаконнорожденное детище, подброшенное кем-то, — продолжает благоденствовать! Представьте себе, в то время как д-р Р. Д. Оуэн совершенно раздавлен насмешками по поводу разоблачений, д-р Чайлд, подтвердивший фальшивых духов, теперь изобличает своих сообщников и с тем же пылом подтверждает свидетельства духов, клятвенно заверяя их в суде!

Будь у меня какая-то надежда на возможность дать дельный совет, которым захочет воспользоваться стремящийся разобраться во всей этой отвратительной истории, я бы настаивала на том, чтобы всё дело было непременно передано в настоящий судебный орган и чтобы его подробно разъяснили присяжным. Если в итоге д-р Чайлд человек честный, чьё доверчивая натура была обманута, он должен первым предоставить нам все возможности, какими он располагает, чтобы докопаться до сути всех этих бесконечных «почему» и «как». Если он этого не сделает, то в таком случае мы сами постараемся раскрыть следующие тайны:

Первое. Судья Аллен из Вайнленда, находящийся сейчас в Филадельфии, свидетельствует в пользу того факта, что когда кабинет, изготовленный под непосредственным контролем и согласно указаниям д-ра Чайлда, был доставлен в дом Холмсов, доктор целый день занимался им сам, без посторонней помощи, используя свои собственные инструменты, сам же судья в это время гостил у медиума в его доме. Если там, в кабинете, была потайная дверь или «две распиленные доски», соединённые с нею, кто устроил это? Стоит ли сомневаться, что это хитроумное устройство, доработанное таким образом, чтобы в случае слишком частых и дотошных осмотров сбивать скептиков с толку, требует опытного мастера с незаурядными способностями? Далее, если такому не заплатить достаточно денег, он вряд ли будет связан обязательством хранить тайну. Так кто платил ему? Может, Холмс из своего ежевечернего гонорара в десять долларов? Нам это надо выяснить.

Второе. Если это правда — в чём готовы поклясться два человека — то особа, называющая себя Элиза Уайт, она же «Фрэнк», она же Кэти Кинг и так далее, совсем не вдова, а замужем за вполне материальным супругом, который здравствует и содержит питейное заведение в Коннектикуте; стало быть, прекрасная вдова дала под присягой ложное показание, а д-р Чайлд заверил лжесвидетельство. Нам жаль, что ему столь опрометчиво приходится подтверждать заявления этой особы, как и сам факт её материализации.

Третье. Письменные показания, данные под присягой, и свидетели (всего их пятеро) готовы подтвердить, что в известный вечер, когда м-с Уайт явно пребывала в своём натуральном теле и освежала в пивном баре свой кающийся желудок в компании некающихся приятелей, совсем никак не претендуя на патрицианское «покровительство», Кэти Кинг в её форме духа была столь же отчётливо видна в дверях своего шкафа.

Четвёртое. Однажды, когда д-р Чайлд (возможно, вследствие какой-то провидческой прозорливости) пригласил м-с Уайт в свой дом, где держал её взаперти вместе с другими гостями, развлекавшими её весь вечер, единственной его целью было убедить (он всегда выглядит желающим убедить кого-нибудь в чём-нибудь) некоторых сомневающихся скептиков в реальности существования духо-формы, сама эта форма появилась на сеансе и побеседовала с Р. Д. Оуэном в присутствии всей компании. В тот вечер спиритуалисты ликовали, а более всех радовался сам доктор. Есть немало свидетелей, готовых подтвердить данный факт, однако д-р Чайлд, когда его спрашивают, похоже, совсем не помнит об этом важном случае.

Пятое. Кто тот человек, которого, по её словам, она задействовала для роли генерала Роулинза? Пусть он объявится и даст показания под присягой, чтобы все мы могли лицезреть его удивительное сходство с усопшим воином.

Шестое. Пусть она назовет имена своих знакомых, у которых заимствовала костюмы для персонификации «Сонти» и «Ричарда». Они должны подтвердить это под присягой. Пусть также предъявят и одежды. Может ли она сказать нам, где она раздобыла сияющие одеяния второй и третьей сфер?

Седьмое. В биографии опубликованы лишь отдельные отрывки писем Холмса к «Фрэнку»: некоторые из них — с целью доказать их соучастие в мошенничестве в Блиссфилде. Может ли она указать дом и назвать лиц, у которых она получала стол и кров в Блиссфилде, штат Мичиган?

Когда, к нашему удовлетворению, на все заданные вопросы будут даны ответы, тогда и только тогда мы поверим, что Холмсы — единственные виновники фальсификации, которая по своей изощрённой подлости и бесстыдству не имеет прецедентов в истории спиритуализма.

Я прочитала несколько писем г-на Холмса, не важно, подлинных или поддельных, и имея, слава Богу, хорошую память, отлично запомнила несколько предложений, которые, <Продолжение на стр. 1-21>

Сноски

---