Изменения

Ваше замечание и, вообще, подобный взгляд на вещи можно с таким же успехом отнести и на счёт Вечности, нирваны, пралайи — да к чему угодно. Скажите уж тогда сразу, что всё наше учение о системе бытия, системе существования всего единичного и всего совокупного, системе природы как объективной, так и субъективной — всё это не более чем набор идиотических, бессмысленных фактов, гигантский обман со стороны этой самой природы. Но мало того, что учение наше не вызывает особого сочувствия со стороны западной философии, оно ещё встречает и самое беспощадное осуждение со стороны наилучшего из “мирских чела”. ''A quoi bon,'' в таком случае, эта проповедь наших учений, весь этот изнурительный труд и к чему плыть ''adversum flumen''?<ref>Против течения (''лат''.) (''примеч. перев''.).</ref> Отчего же тогда Запад горит таким желанием чему-то научиться у Востока, если он со всей очевидностью не в состоянии переварить то, что никогда не сможет удовлетворить требования его особых эстетических вкусов?  

Ваше замечание и, вообще, подобный взгляд на вещи можно с таким же успехом отнести и на счёт Вечности, нирваны, пралайи — да к чему угодно. Скажите уж тогда сразу, что всё наше учение о системе бытия, системе существования всего единичного и всего совокупного, системе природы как объективной, так и субъективной — всё это не более чем набор идиотических, бессмысленных фактов, гигантский обман со стороны этой самой природы. Но мало того, что учение наше не вызывает особого сочувствия со стороны западной философии, оно ещё встречает и самое беспощадное осуждение со стороны наилучшего из “мирских чела”. ''A quoi bon,'' в таком случае, эта проповедь наших учений, весь этот изнурительный труд и к чему плыть ''adversum flumen''?<ref>Против течения (''лат''.) (''примеч. перев''.).</ref> Отчего же тогда Запад горит таким желанием чему-то научиться у Востока, если он со всей очевидностью не в состоянии переварить то, что никогда не сможет удовлетворить требования его особых эстетических вкусов?  

Грустная для нас вырисовывается перспектива, если уж даже ''Вам'' не удаётся воспринять нашу философию во всём её величественном объёме. У Вас не получается единым взором охватить даже краешек — девачан — тех высочайших и бесконечных горизонтов, ведущих в “посмертие”. Мне вовсе не хочется Вас обескураживать. Всё, чего я хочу, — это обратить Ваше внимание на те колоссальные трудности, с которыми сталкиваемся мы при каждой нашей попытке разъяснить свою метафизику умам Запада — даже самым блестящим его умам. Увы, друг мой, похоже, Вы так же не способны усвоить наш способ мышления, как не в силах научиться переваривать нашу пищу и наслаждаться нашими мелодиями!  

Грустная для нас вырисовывается перспектива, если уж даже ''Вам'' не удаётся воспринять нашу философию во всём её величественном объёме. У Вас не получается единым взором охватить даже краешек — девачан — тех высочайших и бесконечных горизонтов, ведущих в “посмертие”. Мне вовсе не хочется Вас обескураживать. Всё, чего я хочу, — это обратить Ваше внимание на те чудовищные трудности, с которыми сталкиваемся мы при каждой нашей попытке разъяснить свою метафизику человеку с западным складом ума — пусть даже и наделённых самым блестящим умом. Увы, друг мой, похоже, Вы так же не способны усвоить наш способ мышления, как не в силах научиться переваривать нашу пищу и наслаждаться нашими мелодиями!  

Нет, хронометров там нет. В девачане, мой уважаемый чела, нет вообще никаких приборов для отсчёта времени, хотя весь космос в известном смысле — это один гигантский хронометр. Да и мы сами, простые смертные, — ''ici bas même<ref>Даже здесь. внизу (''фр''.)</ref>'' — вряд ли уж так хорошо умеем сознавать ''ход времени'', когда переживаем минуты счастья и блаженства, и всегда они кажутся нам чересчур скоротечными. Впрочем, обстоятельство это отнюдь не мешает нам всё равно наслаждаться этим счастьем — когда оно навещает нас. А Вам никогда не приходило в голову — хотя бы в виде робкого предположения, — что, возможно, так происходит из-за того, что там, в девачане, чаша блаженства наполнена до самых краёв, и обитатели девачана действительно “теряют всякое ощущение времени”? А вот с теми, кто оказывается в авичи, этого не происходит, хотя точно так же, как и обитатели девачана, все пребывающие в авичи не сознают хода времени — по нашим, земным, разумеется, меркам. Могу напомнить Вам в этой связи и о том, что ''время целиком творится нами самими''. Одна краткая секунда мучительных страданий — даже здесь, на земле, — может показаться человеку целой вечностью. А часы, дни и порой даже целые годы, на взгляд другого, более удачливого, его собрата, могут промелькнуть как один краткий миг. И наконец, из всех обладающих органами чувств и сознанием земных существ одно только животное — человек — способно сознавать течение времени, что, впрочем, не принесло ему ни особого счастья, ни мудрости.  

Нет, хронометров там нет. В девачане, мой уважаемый чела, нет вообще никаких приборов для отсчёта времени, хотя весь космос в известном смысле — это один гигантский хронометр. Да и мы сами, простые смертные, — ''ici bas même<ref>Даже здесь. внизу (''фр''.)</ref>'' — вряд ли уж так хорошо умеем сознавать ''ход времени'', когда переживаем минуты счастья и блаженства, и всегда они кажутся нам чересчур скоротечными. Впрочем, обстоятельство это отнюдь не мешает нам всё равно наслаждаться этим счастьем — когда оно навещает нас. А Вам никогда не приходило в голову — хотя бы в виде робкого предположения, — что, возможно, так происходит из-за того, что там, в девачане, чаша блаженства наполнена до самых краёв, и обитатели девачана действительно “теряют всякое ощущение времени”? А вот с теми, кто оказывается в авичи, этого не происходит, хотя точно так же, как и обитатели девачана, все пребывающие в авичи не сознают хода времени — по нашим, земным, разумеется, меркам. Могу напомнить Вам в этой связи и о том, что ''время целиком творится нами самими''. Одна краткая секунда мучительных страданий — даже здесь, на земле, — может показаться человеку целой вечностью. А часы, дни и порой даже целые годы, на взгляд другого, более удачливого, его собрата, могут промелькнуть как один краткий миг. И наконец, из всех обладающих органами чувств и сознанием земных существ одно только животное — человек — способно сознавать течение времени, что, впрочем, не принесло ему ни особого счастья, ни мудрости.