Блаватская Е.П. - Теософские махатмы

1. перенаправление Шаблон:Стиль А-Заголовок

С чувством искреннего и глубочайшего сожаления — но никак не удивления, ибо я уже не первый год с волнением ожидаю появления в печати подобных деклараций, — прочла я в рочестерском «Occult Word», издаваемом миссис Дж. Кейблс — искренней теософисткой и президентом тамошнего Теософского Общества, ее редакционную статью, написанную в соавторстве с м-ром У.Т.Брауном. Эта резкая перемена настроений, вероятно, вполне естественна для женщины, тем более что ей никогда не предоставлялись такие возможности, как, скажем, м-ру Брауну; и ее чувства, подвигнувшие ее написать, что после «огромного желания... установить контакт с теософскими Махатмами... мы [они] в конце концов пришли к выводу, что напрягать свое психическое зрение, глядя в сторону Гималаев, — занятие абсолютно безнадежное», наверняка разделяют немало теософов. Насколько оправданы эти жалобы, и кто более виновен в этом — «Махатмы» или сами теософы, — в этом еще предстоит разобраться. На протяжении нескольких лет этот вопрос оставался открытым, но теперь настало время заняться им всерьез. Оба жалобщика заявляют: «Вряд ли нам стоит гоняться за восточными мистиками, которые отрицают свою способность помочь нам». Последняя часть фразы, выделенная курсивом, требует самого серьезного анализа. И я прошу читателя даровать мне привилегию высказать несколько замечаний на сей счет.

Начну с того, что сам тон статьи напоминает настоящий манифест. Сжатая и избавленная от обычного изобилия библейских выражений, она подводит нас, наконец, к следующему заявлению: «Мы стучали, но нам никто не отворил; мы просили хлеба, но нам в ответ не дали даже камня». Это очень серьезное обвинение; и потому я намерена доказать, что оно не является ни справедливым, ни обоснованным.

Коль скоро я была первой, кто сделал существование Учителей достоянием гласности в Соединенных Штатах, и первая же назвала святые имена двух представителей этого Братства, доселе никому неизвестные в Европе и Америке (за исключением нескольких мистиков и Посвященных, которые были и будут в каждом столетии), но священные и почитаемые на Востоке, особенно — в Индии, чем вызвала волну нелепых измышлений и чрезмерного любопытства, захлестнувшую эти благословенные имена и в конце концов вызвавшую публичные упреки в их адрес, то теперь я считаю себя соучастницей творящейся несправедливости и потому вижу свой долг в том, чтобы доказать несостоятельность обвинений, выдвигаемых против Учителей, и по мере возможности прояснить ситуацию.

Пусть никто не думает, однако, что я решила взять на себя роль защитницы тех, кто совершенно не нуждается ни в чьей защите. Я лишь намереваюсь изложить факты, и пусть потом каждый сам судит — что, на его взгляд, справедливо, а что нет. На конкретное заявление наших братьев и сестер о том, что им приходилось «питаться одними плевелами», пока они «гонялись за странными богами», но так и не были допущены к ним, я хочу задать столь же конкретный вопрос: «А вы уверены, что стучались в нужную дверь? Уверены ли вы, что не сбились с пути, то и дело останавливаясь возле странных дверей, попадающихся вам на пути, за которыми, возможно, таятся злейшие враги тех, кого вы ищете?» Наши Учителя — вовсе не «ревнивые боги»; они просто святые смертные, которые, однако же, выше, чем кто бы то ни было из обычных людей, — морально, интеллектуально и духовно. Но какими бы святыми они ни были и как бы хорошо ни разбирались в науке мистерий, они все равно люди, и к тому же члены Братства, всегда подающие пример почтительного отношения к его освященным временем законам и правилам. И одно из самых главных его правил гласит, что каждый, кто отправился в путь на Восток, желая быть замеченным и поддержанным стражами этих мистерий, должен следовать прямым путем, не сворачивая на разные тропинки и не прибегая к помощи других «учителей», среди которых нередко встречаются последователи науки левой руки; претендент не должен терять уверенности и терпения; и это еще далеко не все обязательные условия. И если они изначально не выполняются, то какое право имеет человек — мужчина или женщина — жаловаться на нежелание Учителей помогать ему?

Поистине, «“Страж Порога” ждет внутри»!

Если теософ хочет стать претендентом на звание чела или получать помощь от Учителей, он должен помнить о взаимных обязательствах, которые негласно или даже официально берут на себя обе стороны, и не забывать, что это соглашение священно.

Прежде всего оно предполагает семилетний испытательный срок. Если на протяжении этого времени, невзирая на многочисленные человеческие промахи и недостатки (кроме двух, о которых вряд ли стоит упоминать в печати) и несмотря ни на какие искушения, претендент остается верным избранному Учителю или Учителям (если речь идет о мирском ученике), а также преданным Обществу, основанному по желанию и велению Учителей, то тогда теософ будет посвящен в ..., и впредь ему будет позволено общаться непосредственно со своим гуру. Все его промахи (за исключением одного), коль скоро они принадлежат к его будущей карме, могут быть временно оставлены без внимания, если это сочтет допустимым и возможным его Учитель. Только он вправе судить, целесообразно ли на протяжении этих семи лет испытательного срока позволять будущему чела, несмотря на все его грехи и ошибки, время от времени получать сообщения непосредственно от своего гуру, поскольку Учитель доподлинно осведомлен обо всех, даже скрытых причинах и мотивах, толкающих претендента на прегрешения — вольные и невольные. Только Учитель может решать, кому из претендентов можно и должно оказать поддержку, поскольку Махатмы также подчинены неумолимому закону кармы, непреложному для всех — от дикаря зулуса до высочайшего архангела, и, следовательно, на них ложится вся полнота ответственности за создаваемые ими самими причины.

Таким образом, главным и непременным условием, которое должен выполнять претендент или чела, проходящий испытание, является непоколебимая преданность избранному Учителю и его учению. Это условие sine qua non; и, как я уже сказала, вовсе не потому, что этого требуют чьи-то амбиции, но просто потому, что восстанавливать нарушенную магнетическую связь между людьми с каждым разом становится вдвое труднее. И к тому же, разве разумно и справедливо будет требовать, чтобы Учителя растрачивали свои силы на тех, кто все равно рано или поздно дезертирует, а такие вещи они безошибочно предвидят заранее? И все-таки очень многие из тех, кто, так сказать, заранее «настроен на аплодисменты», единожды разочаровавшись, вместо того чтобы смиренно повторять mea culpa, начинают обвинять Учителей в эгоизме и несправедливости. Они сознательно рвут связующую их с Учителями нить по десять раз в год, но каждый раз хотят, чтобы им снова вернули их прежний статус! Я знаю одного теософа (не стану называть его имени, но надеюсь, что он сам себя узнает) — спокойного и интеллигентного молодого джентльмена, мистика по натуре, — который в своем опрометчивом энтузиазме и нетерпении сменил около полудюжины Учителей (меняя по ходу также и свои убеждения) менее чем за три года. Сначала он предложил себя в качестве чела, был принят на испытание и дал соответствующий обет; примерно год спустя он вдруг решил жениться, несмотря на то, что ему несколько раз была предоставлена возможность убедиться в реальном присутствии Учителя и дарованы различные привилегии. Но планы женитьбы рухнули, и он начал искать «учителей» в иных сферах и вскоре стал убежденным розенкрейцером. Впоследствии он вернулся в теософию уже христианским мистиком, затем снова надумал подхлестнуть свой аскетизм женитьбой, но снова оставил эту идею и стал спиритуалистом. А теперь, заново обратившись с просьбой «быть восстановленным в звании чела» (у меня есть его письмо) и не получив никакого ответа от Учителя, он полностью отрекся от него, пользуясь при этом выражениями из вышеупомянутого манифеста, чтобы найти своего старого «ессейского Учителя и испытать крепость своего духа во имя его».

Талантливый и достопочтенный редактор «Occult Word» и ее секретарь абсолютно правы и избрали единственно правильный путь, на котором, при наличии лишь самой малой толики слепой веры, им можно не бояться ни обмана, ни разочарований. «Некоторым из нас, — говорят они, — доставляет подлинное удовольствие подчиняться заповедям Христовым, потому что Он никогда не отвернется от нас из-за того, что мы недостойны или не накопили еще достаточно личностных добродетелей». Почему они уверены в этом? Если они не восприняли пагубную и циничную догму протестантской церкви, согласно которой может быть прощено любое, даже самое черное преступление — в том случае, если преступник искренне уверует, что кровь «Искупителя» спасет его в последний час; то чем еще можно объяснить их убежденность, как не слепой и совсем не философской верой? Повышенная эмоциональность — это еще не философия; и Будда посвятил свою долгую самоотверженную жизнь как раз тому, чтобы отвратить людей от этого вредного предрассудка. Так почему бы нам не говорить о Будде в том же самом ключе? Постулат о спасении через собственные добродетели и самопожертвование является краеугольным камнем учения Господа Будды. Вполне возможно, и мы ничуть не сомневаемся в том, что оба автора действительно «гонялись за странными богами», но это были не наши Учителя. Они «трижды отреклись от Него», а теперь намереваются «с кровоточащими стопами и истерзанным духом... молить, чтобы Он [Иисус] снова принял нас [их] под свое крыло», и т.д. Разумеется, «Учитель из Назарета» окажет им эту любезность. Но все же им придется по-прежнему «питаться плевелами» и руководствоваться «слепою верою». Однако тут они сами себе судьи, и никто не может вмешиваться в их собственные убеждения в рамках нашего Общества; и да уберегут их небеса от нового разочарования, дабы они не стали в один прекрасный день нашими злейшими врагами.

Я говорю всем теософам, недовольным Обществом вообще: никто и не давал вам никогда никаких скоропалительных обещаний; и менее всего наше Общество и его основатели склонны предлагать своих Учителей в качестве премии для самых послушных. Годами каждому вновьвступившему объясняют, что здесь ему никто и ничего не обещает, он может рассчитывать только на продвижение, сообразное собственным заслугам. Ну а если кто-то недоволен, что ж — alia tentanda via est — нет ничего страшного в том, что он попытается найти себя в чем-то другом, если, конечно, он пока не решил со всею ответственностью посвятить жизнь поиску благосклонности Учителей и не объявил об этом официально. Прежде всего именно к таковым я хочу обратиться с вопросом: а исполнили ли вы все ваши обязанности и обязательства? Убеждены ли вы — с легкостью перекладывающие всю ответственность на Общество и Учителей, каждый из которых является воплощением милосердия, терпимости, справедливости и вселенской любви, — уверены ли вы в том, что ваш образ жизни был безупречен и что вы выполняли все условия, предъявляемые к тем, кто желал бы называть себя претендентами?

И пусть только те, кто искренне верит и сердцем, и разумом, что никогда серьезно не грешил, никогда не сомневался в мудрости своих Учителей и никогда не стремился, побуждаемый желанием как можно скорее стать могущественным оккультистом, найти себе другого Учителя или Учителей; никогда не пренебрегал своими теософскими обязанностями ни на практике, ни даже в мыслях, — пусть только они, говорю я вам, изъявят, если пожелают, свой протест. Они могут делать это абсолютно безбоязненно, ибо никакого наказания за это не предусмотрено; они не услышат даже упрека в свой адрес, не говоря уже о том, чтобы быть исключенными из Общества — самого универсального и самого либерального в своих взглядах, самого терпимого из всех известных и неизвестных Обществ. Но, боюсь, что мой призыв останется без ответа. За одиннадцать лет

существования Теософского Общества я знаю только трех из семидесяти двух официально утвержденных на испытание чела и сотен мирских претендентов, кто до сих пор не провалил начатое дело, и только один из них достиг полного успеха. Никто никого не принуждает становиться чела; и никто никому ничего не обещает; есть только взаимные обязательства Учителя и предполагаемого чела. Истинно, истинно, много званых, но мало избранных — или, вернее, тех, кто смог претерпеть до конца (понимая под словом «претерпеть» всего лишь настойчивость и целеустремленность). А что можно сказать об Обществе за пределами Индии? Кто из многих тысяч его членов может похвастать, что живет подлинной жизнью? Кто станет утверждать, что является теософом созвучно сердцу Учителей только потому, что придерживается строго вегетарианской диеты (не то же ли делают слоны и коровы?), или дал обет безбрачия (после того как прошла его бурная и отнюдь не целомудренная молодость), или потому, что изучает «Бхагавадгиту» и «Философию Йоги» (с горем пополам)? Не ряса делает человека монахом; и точно так же не длинные волосы и не поэтическая складка над бровью являются основным критерием, отличающим преданного последователя божественной Мудрости. Оглядитесь, и вы увидите, во что превратилось наше так называемое Всемирное Братство! Что стало с Обществом, основанным для исправления вопиющих огрехов христианства, преодоления фанатизма, нетерпимости, ханжества и предрассудков, для пропаганды истинной вселенской любви, распространяющейся даже на тварей бессловесных; что стало с ним в Европе и Америке за этот одиннадцатилетний испытательный срок? Пожалуй, только в одном мы превзошли наших христианских братьев, которые, следуя меткому выражению Лоренса Олифанта, «убивают друг друга во имя Братства и сражаются, как черти, за любовь Господню», а именно — в том, что мы смогли избавиться от всякого рода догм и теперь мудро и взвешенно стараемся изжить последние признаки даже номинального авторитета. Но во всех прочих отношениях мы так же несовершенны, как и они; нам свойственны злословие, клевета, жестокость, критиканство, непрестанные призывы к войне и такие взаимные упреки, что христианский ад может по праву гордиться нами! И во всем этом, надо полагать, виноваты Учителя? Но неужели Они стали бы помогать тем, кто сам поддерживает других на пути к спасению и освобождению от эгоизма исключительно пинками и скандалами? Поистине, мы — пример для всего мира и достойная компания для святых аскетов, живущих в снежных горах!

И еще несколько слов перед тем, как закончить свое повествование. Меня наверняка спросят: «А ты кто такая, чтобы указывать нам на наши недостатки? Ты утверждаешь, что можешь общаться с Учителями, что Они чуть ли не каждодневно осыпают тебя своими милостями; но значит ли это, что ты сама — абсолютно святая, безупречная и самая достойная?» На это я отвечаю: увы, нет. Природа моя — слаба и несовершенна, у меня много явных и тайных недостатков, и потому карма моя намного тяжелей, чем у любого другого теософа. Да, это так, и не могло быть иначе, коль скоро я уже много лет стою пригвожденная к позорному столбу в качестве мишени для моих врагов и некоторых друзей.

И все же я с радостью переношу это испытание. Почему? Да потому, что знаю — несмотря на все мои недостатки, Учитель неизменно защищает меня. И если это действительно так, то только потому, что на протяжении тридцати пяти и даже более лет (с 1851 года, когда я впервые увидела своего Учителя во плоти) я ни разу не отвергла Его и не усомнилась в Нем даже в мыслях.

Как бы туго мне ни приходилось, с уст моих ни разу не слетело ни одного слова упрека, никто не слышал от меня недовольного ропота, и ничто не могло заронить сомнение в мои мысли. С самого начала я знала, чего мне следует ожидать, ибо мне было сказано то, что я с тех пор не устаю повторять другим: как только человек вступает на Путь, ведущий к Ашраму благословенных Учителей — последних и единственных хранителей изначальной Мудрости и Истины, — его карма, вместо того чтобы равномерно рассредоточиться по всей его продолжительной жизни, обрушивается на него сразу всей своей массой. И только тот, кто искренне верит в то, что исповедует, и не сомневается в своем Учителе, сможет выдержать это испытание и выйти из него победителем; а тот, кто сомневается, — трус, который боится принять все то, что сам заслужил, и стремится избегнуть справедливого жребия, — неотвратимо терпит поражение. Ему все равно рано или поздно придется столкнуться со своей кармой, а теряет он все то, ради чего отважился навлечь на себя ее преждевременный, сконцентрированный удар.

Вот почему я смогла вынести все безжалостные удары моей кармы, использующей моих недругов в качестве своего невольного орудия. Я уверена, что Учитель не допустит моей гибели, что он непременно появится в последний момент, как это всегда и бывало. Трижды Он спасал меня от смерти: в последний раз — чуть ли не против моей воли, когда я вернулась в этот холодный и жестокий мир лишь из любви к Нему — научившему меня всему, что я знаю, и сделавшему меня той, кто я есть сейчас. Следовательно, я делаю Его дело и исполняю Его волю, что придает мне силы льва и позволяет выдерживать такие потрясения — физические и душевные, — которые наверняка убили бы любого теософа, сомневающегося в реальности существования столь могучей защиты. Непоколебимая преданность Тому, кто воплощает избранный мною долг и веру в Мудрость — коллективную, но вполне реальную — великого и таинственного Братства святых подвижников, является, таким образом, моим единственным достоинством и главной причиной моих успехов в оккультной философии.

И потому теперь, повторяя вслед за Парамагуру — Учителем моего Учителя — Его слова, произнесенные в послании к тем, кто хотел превратить Общество в «клуб чудес», вместо того чтобы создавать на его основе Братство Мира, Любви и взаимопомощи: «...уж лучше уничтожить Теософское Общество вместе с обоими незадачливыми его основателями»; и добавляю от себя лично: пусть лучше пропадет весь их двенадцатилетний труд и сами их жизни, чем видеть то, что я вижу сейчас, — теософов, сражающихся на политической арене ради умножения собственной славы и авторитета; теософов, клевещущих друг на друга и бранящихся, подобно теологам, представляющим две соперничающие христианские секты; и наконец, теософов, отказывающихся жить подлинной жизнью и потому критикующих и поливающих грязью величайших и благороднейших из людей только за то, что они связаны своими мудрыми законами — убеленными вековыми сединами и основанными на опыте, накопленном человечеством за многие тысячелетия — и не желают вмешиваться в действие кармы ради сомнительной роли второй скрипки при каждом теософе, возжелавшем обратиться к Ним, даже не задумываясь над тем, достоин он этого или нет.

Если в самое ближайшее время в наших американских и европейских Обществах не будут проведены радикальные реформы, то, боюсь, что уже очень скоро во всем мире останется только один центр всех Теософских обществ и теософии вообще, а именно — Индия; и на эту страну я призываю все благословение моего сердца. Вся моя любовь и самые светлые устремления обращены к моим возлюбленным братьям, детям древней Арьяварты — родины моего Учителя.

Издания

• «Path», New York, Vol. I, № 9, December, 1886, p. 257—263 (первая публикация)
• Блаватская Е.П. - Эликсир жизни, M., Сфера, 1998. С. 283—294. Пер. Ю.А.Хатунцева (первая публикация на русском языке)
• Блаватская Е.П. - Практикум оккультного обучения, M., Сфера, 2005