Рерих Е.И. - Дневник 1928.03.04: различия между версиями
Vlad50 (дополнение | вклад) (Новая страница: «{{Карточка дневника ЕИР | дата = 04.03.1928 | период = | место = Выезд из Нагчу | учителя = Учител…») |
Vlad50 (дополнение | вклад) Нет описания правки |
||
| Строка 14: | Строка 14: | ||
{{Дата дневника|4 марта 1928. [Выезд из Нагчу]}} | {{Дата дневника|4 марта 1928. [Выезд из Нагчу]}} | ||
Выезд из Нагчу.<ref>[04.03.1928.] | Выезд из Нагчу.<ref>[04.03.1928.] «Была ещё ночь, когда все поднялись и занялись упаковкой постельных принадлежностей. 4 марта 1928 г. запомнится всем членам экспедиции, как окончание плена на негостеприимных нагорьях Тибета. <...> <br> В половине восьмого всё было закончено, ушла последняя группа яков и исчезла в узком ущелье за рекой. Мы выступили в путь в сопровождении двух доньеров из дзонга, которые сопровождали нас в Намру. Наши монгольские слуги, возвращающиеся в Цайдам, распрощались с нами и подарили церемониальные шарфы. Они очень сожалели о нашем отъезде и страшились неприятностей от губернаторов. Они слышали о том, что слуги-тибетцы доктора Филчнера были брошены в тюрьму, и опасались подобной же участи. В Нагчу мне пришлось переговорить с местными властями об их безопасности, и те обещали оказывать нашим людям всяческую помощь во время их пути в Цайдам. Мы выдали слугам от имени экспедиции сертификаты на тибетском языке с просьбой к гражданским и военным властям Тибета оказывать этим людям необходимую помощь и защиту на тибетской территории, а высокопоставленный тибетский лама, отправляющийся в Цайдам, согласился взять их со своим караваном. Четыре месяца спустя я с радостью узнал, что все они благополучно добрались до своих родных земель. <...> <br> Перебравшись через реку, всё ещё крепко скованную льдом, мы поднялись на горный отрог, и скалистый силуэт скрыл от нашего взора Нагчу с его монастырём. Едва заметная тропинка вилась вдоль южных склонов невысокого горного хребта, протянувшегося на запад. <...> <br> Наконец-то мы покинули Нагчу с его мусорными кучами и направились в Индию. Мы знали, что дорога будет трудной, что местность, которую нам предстоит пересечь, находится на высоте 15500 футов и включает несколько перевалов. Чантанг, или высокогорье северного Тибета, представляет собой область горных равнин и долин, пересечённых могучими снежными хребтами, самый высокий из которых протянулся с запада на восток. Так как на каждом переходе мы были вынуждены менять вьючных животных, то приходилось останавливаться около стоянок кочевников, а для этого порой нужно было сделать длинный крюк. Большинство этих стоянок находилось в горных долинах, укрытых от зимних ветров и бурь. <...> <br> После двухчасового перехода вдоль южных склонов хребта, расположенного почти параллельно снежной горной цепи Шанг-шунг, мы поднялись на небольшой перевал, находящийся с северо-западной стороны. По северным склонам хребта продвигались с трудом, лошади то и дело проваливались в глубокий снег. Спустившись, мы вышли в узкую долину, лежавшую западнее перевала. Замёрзшие между кочками лужи осложняли путь. Мы ехали по долине ещё пару часов и в два часа добрались до группы кочевий, расположившихся на травянистых склонах близлежащих холмов. <...> <br> Мы с полковником отправились на поиски более чистого места. На другой стороне долины нам удалось найти клочок сухой земли, пригодный для установки палаток, и мы замахали остальным, чтобы они присоединялись к нам. Здесь мы провели около часа, сидя на земле среди камней, укрываясь, насколько могли, от жестокого юго-западного ветра. Внезапно в долине появился всадник, пробивающийся через глубокий снег. Это был Очир, один из наших монголов, который сообщил, что лошади и верблюды достигли стоянки на южном маршруте и что тяжело гружённый караван яков должен появиться вслед за ними. Мы тут же повернули назад, повторно перейдя через заснеженную долину. <...> <br> Добравшись до южной дороги, мы увидели первую приближающуюся группу яков с палатками, и другим инвентарём, необходимым для походной жизни. Около шести часов был разбит лагерь, и мы смогли немного отдохнуть после долгого и утомительного перехода. Ветер утих, и мы наслаждались тёплым, спокойным вечером: термометр показывал -1°С. Последняя группа вьючного каравана прибыла только к восьми вечера, животные были измотаны продвижением по глубокому снегу, лежащему вдоль горных хребтов. Кроме того у нас не было питьевой воды и топлива. Местные кочевники приготовили их для нас примерно в десяти милях отсюда, на берегу маленькой речки, именуемой Цангпо. Было уже поздно и караванные животные были совершенно измучены, потому нельзя было снимать лагерь и идти дальше. После коротких переговоров мы получили всё необходимое для ночлега. Так как в долине не было воды, мы были вынуждены растапливать снег. Проводник из Нагчу вдруг заявил, что он не знает дальнейшего маршрута, и ему пришлось искать замену». <div align=right>[http://svitk.ru/004_book_book/9b/2129_rerih-po_tropam.php ''Рерих Ю.Н. «По тропам Срединной Азии».'']</div></ref> | ||
{{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Скажите [[Рябинин К.Н.|врачу]]: уже год, как можешь изучать феномены возгорания огней. Тем более это явление важно, что}} {{Вошло в УЖЭ (символ)|при развитии центров человечество будет ощущать непонятные ему симптомы, которые будут относиться невежественной наукой к самым несоответственным<ref>В УЖЭ: «неестественным».</ref> заболеваниям. Потому своевременно написать книгу о наблюдениях за огнями жизни. Советую не откладывать, ибо нужно пояснить миру явления реальности и общности бытия. Незаметно входят в жизнь новые сочетания понятий. Эти знаки, видимые для немногих, составляют основу жизни, проникая во все построения. Только слепой не заметит, как наполняется жизнь новыми понятиями. Потому и следует позвать учёных для освещения очевидности.}} | {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Скажите [[Рябинин К.Н.|врачу]]: уже год, как можешь изучать феномены возгорания огней. Тем более это явление важно, что}} {{Вошло в УЖЭ (символ)|при развитии центров человечество будет ощущать непонятные ему симптомы, которые будут относиться невежественной наукой к самым несоответственным<ref>В УЖЭ: «неестественным».</ref> заболеваниям. Потому своевременно написать книгу о наблюдениях за огнями жизни. Советую не откладывать, ибо нужно пояснить миру явления реальности и общности бытия. Незаметно входят в жизнь новые сочетания понятий. Эти знаки, видимые для немногих, составляют основу жизни, проникая во все построения. Только слепой не заметит, как наполняется жизнь новыми понятиями. Потому и следует позвать учёных для освещения очевидности.}} | ||
Версия от 19:53, 29 сентября 2019
Данные о записи
тетрадь № 30 • том ЗУЖЭ № 8
| Дата: | 04.03.1928 |
|---|---|
| Место: | Выезд из Нагчу |
| Учителя: | Учитель М. (+) |
| Рерихи: | Рерих Е.И. (+), Рерих Н.К. (+), Рерих Ю.Н. (+) |
| Ещё участники: | − |
| Упомянуты: | А-Лал-Минг (+), Дездемона (+), Сент-Иллер Ж. (+), Ходе Г. (+), Ямына (+), Урусвати (+), Фуяма (+), Герцог тирольский XI век (+), Иван IV Грозный (+), Рябинин К.Н. (+) |
| серия: | Записи Учения Живой Этики |
| запись в ОО: | − |
Текст, выделенный синим цветом, вошёл в книги Учения Живой Этики первых изданий. Текст, выделенный зелёным цветом, вошёл также в книги Учения Живой Этики издательства «Угунс» 2001 — 2020 гг. с учётом изменений и дополнений самой Е.И. Рерих. Фразы, выделенные красным курсивом, принадлежат самой Е.И. Рерих и написаны в дневнике красными чернилами. | |
4 марта 1928. [Выезд из Нагчу]
Выезд из Нагчу.[1]
Скажите врачу: уже год, как можешь изучать феномены возгорания огней. Тем более это явление важно, что при развитии центров человечество будет ощущать непонятные ему симптомы, которые будут относиться невежественной наукой к самым несоответственным[2] заболеваниям. Потому своевременно написать книгу о наблюдениях за огнями жизни. Советую не откладывать, ибо нужно пояснить миру явления реальности и общности бытия. Незаметно входят в жизнь новые сочетания понятий. Эти знаки, видимые для немногих, составляют основу жизни, проникая во все построения. Только слепой не заметит, как наполняется жизнь новыми понятиями. Потому и следует позвать учёных для освещения очевидности.
Врач, не упусти![3]
Теперь др[угое].
Во время вашего прохождения по Тиб[ету] не вижу ничего заслуживающего раздражения, потому посылаю полное спокойствие. Советую заботиться о здоровье, тем поможете Нашим построениям.
– Какой национальности была владелица Ямына и ученица А-Л[ал]-М[инга]? – Кашмирка.
– Была ли она замужем за китайцем? – Нет, муж – умный индус.
– Где наход[илась] Ямына? – Жила в Ладаке.
– Почему дочь носила имя тиб[етское]? – Нет, оно древнее – народов Готл.
– Где находился муж во время казни? – Умер.
– Верно ли, что казанская царица, собрав всех женщин в церкви, сгорела вместе с ними, чтоб не попасть в руки пьяных орд Ивана Грозного? – Да. Французское воплощение помнило о костре.
– Может быть, не следовало это делать? – Но впечатление было велико.
– Не скажет ли Уч[итель], кто была Дездемона, виденная мною в видении и такая близкая мне, кот[орую] казнили? – Сама. Имя Дездемона – как символ, ибо связан с воспоминанием о неправой клевете.
– Можно знать национальн[ость]? – Помнишь, видела во сне макароны, в Германии.
– Кто был король?Не король, но герцог Тирольский.
– Мне казалось, что он был моим родственн[иком] и врагом. – Да.
– Когда это было? – В XI веке.
– Когда была Жозефина С. Илер? – В XII веке.
– Как часто я была казнена? – Нас часто казнят и возносят.
– Скажет ли Уч[итель] о воплощ[ении] Гертруды Ходе? – Скажу в связи с музыкой.
Довольно.
Сноски
- ↑ [04.03.1928.] «Была ещё ночь, когда все поднялись и занялись упаковкой постельных принадлежностей. 4 марта 1928 г. запомнится всем членам экспедиции, как окончание плена на негостеприимных нагорьях Тибета. <...>
В половине восьмого всё было закончено, ушла последняя группа яков и исчезла в узком ущелье за рекой. Мы выступили в путь в сопровождении двух доньеров из дзонга, которые сопровождали нас в Намру. Наши монгольские слуги, возвращающиеся в Цайдам, распрощались с нами и подарили церемониальные шарфы. Они очень сожалели о нашем отъезде и страшились неприятностей от губернаторов. Они слышали о том, что слуги-тибетцы доктора Филчнера были брошены в тюрьму, и опасались подобной же участи. В Нагчу мне пришлось переговорить с местными властями об их безопасности, и те обещали оказывать нашим людям всяческую помощь во время их пути в Цайдам. Мы выдали слугам от имени экспедиции сертификаты на тибетском языке с просьбой к гражданским и военным властям Тибета оказывать этим людям необходимую помощь и защиту на тибетской территории, а высокопоставленный тибетский лама, отправляющийся в Цайдам, согласился взять их со своим караваном. Четыре месяца спустя я с радостью узнал, что все они благополучно добрались до своих родных земель. <...>
Перебравшись через реку, всё ещё крепко скованную льдом, мы поднялись на горный отрог, и скалистый силуэт скрыл от нашего взора Нагчу с его монастырём. Едва заметная тропинка вилась вдоль южных склонов невысокого горного хребта, протянувшегося на запад. <...>
Наконец-то мы покинули Нагчу с его мусорными кучами и направились в Индию. Мы знали, что дорога будет трудной, что местность, которую нам предстоит пересечь, находится на высоте 15500 футов и включает несколько перевалов. Чантанг, или высокогорье северного Тибета, представляет собой область горных равнин и долин, пересечённых могучими снежными хребтами, самый высокий из которых протянулся с запада на восток. Так как на каждом переходе мы были вынуждены менять вьючных животных, то приходилось останавливаться около стоянок кочевников, а для этого порой нужно было сделать длинный крюк. Большинство этих стоянок находилось в горных долинах, укрытых от зимних ветров и бурь. <...>
После двухчасового перехода вдоль южных склонов хребта, расположенного почти параллельно снежной горной цепи Шанг-шунг, мы поднялись на небольшой перевал, находящийся с северо-западной стороны. По северным склонам хребта продвигались с трудом, лошади то и дело проваливались в глубокий снег. Спустившись, мы вышли в узкую долину, лежавшую западнее перевала. Замёрзшие между кочками лужи осложняли путь. Мы ехали по долине ещё пару часов и в два часа добрались до группы кочевий, расположившихся на травянистых склонах близлежащих холмов. <...>
Мы с полковником отправились на поиски более чистого места. На другой стороне долины нам удалось найти клочок сухой земли, пригодный для установки палаток, и мы замахали остальным, чтобы они присоединялись к нам. Здесь мы провели около часа, сидя на земле среди камней, укрываясь, насколько могли, от жестокого юго-западного ветра. Внезапно в долине появился всадник, пробивающийся через глубокий снег. Это был Очир, один из наших монголов, который сообщил, что лошади и верблюды достигли стоянки на южном маршруте и что тяжело гружённый караван яков должен появиться вслед за ними. Мы тут же повернули назад, повторно перейдя через заснеженную долину. <...>
Добравшись до южной дороги, мы увидели первую приближающуюся группу яков с палатками, и другим инвентарём, необходимым для походной жизни. Около шести часов был разбит лагерь, и мы смогли немного отдохнуть после долгого и утомительного перехода. Ветер утих, и мы наслаждались тёплым, спокойным вечером: термометр показывал -1°С. Последняя группа вьючного каравана прибыла только к восьми вечера, животные были измотаны продвижением по глубокому снегу, лежащему вдоль горных хребтов. Кроме того у нас не было питьевой воды и топлива. Местные кочевники приготовили их для нас примерно в десяти милях отсюда, на берегу маленькой речки, именуемой Цангпо. Было уже поздно и караванные животные были совершенно измучены, потому нельзя было снимать лагерь и идти дальше. После коротких переговоров мы получили всё необходимое для ночлега. Так как в долине не было воды, мы были вынуждены растапливать снег. Проводник из Нагчу вдруг заявил, что он не знает дальнейшего маршрута, и ему пришлось искать замену». - ↑ В УЖЭ: «неестественным».
- ↑ Агни Йога, 170.