ПМ (Самара), п.51

1. перенаправление Шаблон:Стиль А-Заголовок

К.Х. – Синнетту Получено в Аллахабаде 24 марта 1882 г. (Конфиденциально)

Добрый друг, излагая это письмо, я не забуду повторить снова те многие замечания, которые могли быть сделаны в отношении различных возражений, которые мы имеем право выдвигать против спиритуалистических феноменов и медиумов. Мы выполнили свой долг, и так как голос истины шел по каналу, который лишь немногим был приятен, то его объявили ложным, а заодно и Оккультизм. Время для споров прошло, и час, когда будет доказано Миру, что оккультная наука вместо того, чтобы быть, по словам доктора Чемберса, «абсолютным суеверием», как они склонны думать, окажется объяснителем и разрушителем всех суеверий, этот час близок. По причинам, которые вы поймете, хотя сначала будете склонны рассматривать их (по отношению к вам самим) как «несправедливые», я решил на этот раз, в виде исключения, делать то, чего никогда раньше не делал, а именно, персонифицироваться в другой форме, и, возможно, и характере. Поэтому у вас не должно быть недобрых чувств к Эглинтону за испытываемое им удовольствие видеть меня персонально, разговаривать со мною и быть «ошеломленным» мною и результатами моего посещения его на борту «Веги». Это будет сделано между 21-м и 22-м числом этого месяца, и когда вы будете читать это письмо, – это уже будет «видением прошлого», если Олькотт отправит вам письмо сегодня.

«Все сущее окутано тайной; мы разъясняем тайны тайнами», – скажете вы. Ну, ну, для вас, как человека заранее предупрежденного это не должно быть тайной; так как по нескольким причинам, причем одна другой благовиднее, я беру вас в свои доверенные. Одна из них – чтобы уберечь вас от чувства (это слово звучит странно – не правда ли?), когда вы об этом услышите. Так как он увидит нечто, совсем отличающееся от действительного К.Х., хотя это будет все же К.Х., то вам не следует чувствовать себя обиженным со стороны своего трансгималайского друга. Вторая причина – надо избавить этого беднягу от подозрения в хвастовстве; третья и самая веская, хотя и не последняя, что теософия и ее последователи должны быть реабилитированы. Эглинтон возвращается домой, и если он после возвращения не будет знать о Братьях, то для старой Е.П.Б. и Х.С.О. настанут горькие дни испытаний. Мистер Хьюм упрекал, что мы не показались Эглинтону. Он насмехался и бросал нам вызов появиться Ферну и другим. По причинам, которые он, может быть, поймет, а может быть и нет, но вы поймете, мы не могли или, вернее, не хотели этого делать, пока Эглинтон в Индии. К тому же у нас имелись не менее важные причины, по которым мы запретили Е.П.Б. переписываться с ним или уделять ему слишком много внимания в журнале «Теософ». Но теперь, когда он уже уехал и 22-го будет находиться далеко в море, и когда не может быть места никаким подозрениям в обмане ни против того или другого, настало время для эксперимента. Он думает подвергнуть испытанию ее – но будет испытан сам.

Поэтому, мой верный друг, и сторонник, будьте готовы. Так как я буду рекомендовать Эглинтону в свою очередь миссис Гордон придерживаться осторожности, то эта добрая леди может в этом отношении зайти слишком далеко, принимая это a la lettre, то я заранее снабжаю вас буллой для снятия печати с ее уст.

А теперь о м-ре Хьюме. Он трудится для нас и определенно имеет право, чтобы мы с ним считались – пока что. Я бы охотно написал ему сам, но вид моего почерка, с которым он знаком, может произвести поворот в его чувствах к худшему, прежде чем он потрудится прочесть то, что я хочу ему сказать. Не будете ли вы так любезны, чтобы взять на себя эту деликатную задачу поставить его в известность о том, что я сейчас пишу вам? Скажите ему, что имеются люди – враги, которые горячо желают уличить Старую Леди в обмане, поймать ее в ловушку, так сказать, и что по этой самой причине я решился раз и навсегда покончить с этим вопросом. Скажите ему, что воспользовавшись его советом, я – К.Х., покажусь Эглинтону собственной персоной в действительности в море между 21-м и 22-м числом этого месяца; и что если удастся образумить этого бунтовщика, отрицающего существование «Братьев», то миссис Гордон и ее супруг будут об этом факте извещены немедленно. Это все. Чтобы осуществить наш эксперимент, мы намеренно ждали до его отъезда, а теперь – мы намерены действовать.

Всегда ваш, К.Х.

Предполагается, что до 25-го марта вы будете держать свои уста запечатанными – как будто при смерти – после семидесяти лет. Никому ни слова, за исключением м-с С., вашей доброй супруги, никто не должен знать ни слова из сего письма. Этого я ожидаю от вашей дружбы и теперь подвергаю это испытанию. Мистеру Хьюму вы можете писать сейчас с тем, чтобы он получил письмо 24-го марта после обеда. Ваше будущее зависит от этого – от вашего молчания.

К.Х.

Сноски

---

<<	Оглавление	>>