Блаватская Е.П. - Новый цикл

НОВЫЙ ЦИКЛ

Ни один первоначальный выпуск ортодоксального и официального теософского журнала не выходит в свет без предварительного анонса, в котором мы предлагаем вниманию читателя необходимые, на наш взгляд, пояснения.

До сих пор представления общественности о Теософском Обществе в Индии были, как это нам известно, настолько туманными и противоречивыми, что даже у многих наших коллег сложилось неверное представление на сей счет. И это наилучший повод для того, чтобы самым обстоятельным образом разъяснить, какие цели мы ставим перед собою, создавая журнал, посвященный исключительно теософии. К тому же, прежде чем просить наших читателей проявить интерес к этому изданию или, тем более, сотрудничать с ним, мы, безусловно, обязаны предоставить им некоторые пояснения.

Что такое теософия? Прежде всего нам задают вопрос — откуда взялось это претенциозное название? И когда мы отвечаем, что теософия — это божественная мудрость, или мудрость богов (Theosophia), это будет более точный перевод, нежели «мудрость Бога», возникает второй, еще более странный, вопрос: «Разве вы не буддисты? И разве буддисты не отрицают как единого Бога, так и многих богов?..»

Абсолютно верно. Однако мы такие же буддисты, как и христиане, магометане, иудаисты, зороастрийцы или брахманисты. Опять же, слово «боги» мы толкуем на основании эзотерического метода ипонойи, предложенного Аммонием Саккасом: иными словами, воспринимаем этот термин в его оккультном значении. Ведь говорил же Аристотель: «Наполняющая собою природу и рассеянная по всей бесконечной Вселенной божественная сущность, которую hoi polloi называют богами, на самом деле представляет собою просто Первичные Принципы...» [Metaphysique, livre XII, viii, p. 1074 b.]

Иными словами, это творческие и разумные силы Природы. Тот факт, что буддийские философы знают и признают природу этих сил, равно как и всего остального, еще не означает, что наше Общество как организация является буддистским. Как абстрактная ассоциация, Общество ни во что не верит, ничего не признает и ничему не учит. Общество per se не может и не должно придерживаться никакой конкретной религии. К этому следует добавить, что культы являются всего лишь носителями, более или менее материальными формами, заключающими в себе в той или иной степени Истину, которая Едина и универсальна.

Теософию можно, в принципе, назвать духовной, равно как и физической, наукой этой Истины, составляющей суть богословского и философского исследования. Будучи зримым представителем универсальной Истины, которая заключает в себе все религии и философии, так же как каждая религия или философия содержит в себе некоторую ее часть, наше Общество не может быть сектантским, и обвинять его в предвзятости или пристрастиях уместно не более чем, скажем, какое-нибудь антропологическое или географическое общество. Имеет ли значение для последних религиозная принадлежность их членов, покуда оные добросовестно выполняют свои обязанности?

И если нас снова спросят, как спрашивали уже много раз, кто мы: деисты или атеисты, спиритуалисты или материалисты, идеалисты или позитивисты, роялисты, республиканцы или социалисты — мы ответим, что в нашем Обществе представлены все эти взгляды. Мне достаточно лишь повторить то, что я уже писала ровно десять лет назад в своей опубликованной в «Theosophist», недвусмысленной статье, чтобы показать, насколько мнение публики о нас расходится с реальностью. Наше Общество обвиняли в разное время во многих удивительных и крайне противоречивых заблуждениях и приписывали нам мотивы и идеи, о которых мы даже не помышляли. Чего только о нас не говорили! В один прекрасный день нас объявили обществом невежд, верящих в чудеса, а на следующий день мы сами стали кудесниками и чудотворцами; с утра нам говорили, что мы скрываем свои истинные цели, которые на самом деле связаны с политикой, днем нас уже более определенно называли карбонариями и опасными нигилистами, а к вечеру обнаруживалось, что мы — шпионы на содержании монархической и самодержавной России. Чуть позже мы вдруг становимся иезуитами, задумавшими сокрушить спиритизм во Франции, хотя наша политика остается во всем такой же, как прежде. Американские позитивисты признали в нас религиозных фанатиков, тогда как духовенство всех стран обличает нас как эмиссаров Сатаны, и т.д., и т.п. И наконец, наши бравые критики с совершенно беспристрастной вежливостью разделили теософов на две категории: шарлатанов и простофиль...

Но человек клевещет, как правило, на то, что он ненавидит или чего боится. За что же нас можно ненавидеть? И почему нас должно бояться? Следовать Истине не всегда безопасно, мы же провозглашаем, пожалуй, чересчур много истинных истин. Несмотря ни на что, с самого первого дня существования нашего Общества в Соединенных Штатах (то есть уже четырнадцать лет), наши учения находят здесь на удивление теплый прием. Нам даже пришлось расширить свою первоначальную программу, так что теперь размах наших исследований превосходит все даже самые смелые прогнозы. Этот размах обусловлен постоянным притоком все новых и новых сторонников, число которых растет день ото дня; и многообразие рас и религий, к которым они принадлежат, заставляет нас непрестанно расширять диапазон своих познаний. Хотя наша программа и была расширена, ее основные цели при этом ни на йоту не изменились, если не считать одного злополучного пункта, наиболее близкого нашему сердцу, а именно — Вселенского Братства без различия расы, вероисповедания и цвета кожи. Несмотря на все наши усилия, эта цель почти всегда игнорировалась или же воспринималась как мертвая буква, особенно в Индии, чему немало способствовали природное высокомерие и национальная гордость англичан. Если не считать этого досадного исключения, то остальные две цели, а именно изучение восточных религий (особенно древних ведических и буддийских культов) и исследование скрытых способностей, вызвали у наших коллег такой творческий подъем и прилив работоспособности, что заслуженная награда не заставила себя долго ждать.

Начиная с 1876 г. нам все чаще приходится оставлять широкие, торные пути обобщений, с которых мы начинали, и сворачивать на боковые тропинки, которые тоже становятся шире год от года. Так получилось, что для удовлетворения всех теософов и изучения эволюции каждой религии нам пришлось обогнуть весь мир, начав свое паломничество на заре цикла нарождающейся расы. Результатом этих исследований стало синтетическое учение, изложенное в опубликованной недавно «Тайной Доктрине», некоторые фрагменты которой будут переведены для данного журнала. И хотя в двух напечатанных томах мы смогли представить лишь поверхностный обзор данного учения, о многих раскрытых нами тайнах, касающихся верований доисторических народов, космогонии и антропологии, западная публика не имела прежде никакого представления. Некоторые наши догмы и теории противоречат теориям науки, в особенности дарвиновской, но, с другой стороны, они объясняют и истолковывают те факты, которые по сей день оставались неизученными, и заполняют те пробелы, которые, nolens volens, вынуждена была оставить ортодоксальная наука. Мы должны были передать свои учения именно в том виде, в каком они всегда существовали, или же совсем не браться за это дело. А тому, кого пугает заключенная в них безграничная перспектива и кто хотел бы сократить ее, срезая повороты и перебрасывая искусственные подвесные мостики через тысячу и один провал, оставленный современной наукой, лучше вовсе не соваться в эти Фермопилы архаической науки.

Таков один из результатов, достигнутых нашим Обществом, возможно, довольно бледный, но за ним непременно последуют и другие откровения — как экзотерические, так и чисто эзотерические. И если мы говорим об этом, то только для того, чтобы показать, что мы не придерживаемся никакой конкретной религии, оставляя за всеми нашими коллегами право придерживаться тех религиозных взглядов, которые им наиболее близки. Основная цель нашей организации, которую мы стараемся превратить в настоящее братство, исчерпывающим образом изложена в девизе Теософского Общества и всех его официальных органов: «Нет религии выше Истины». Будучи беспристрастным Обществом, мы должны извлекать истину отовсюду, где только сможем ее найти, не позволяя себе оказывать предпочтение какой-либо одной религии в ущерб другим. А из этого логически проистекает следующий вывод: если мы приветствуем и встречаем с распростертыми объятиями всех искренних правдоискателей, значит, среди нас нет места непробиваемым сектантам, фанатикам или лицемерам, окружившим себя китайскими стенами догматизма, на каждом камне которых написано: «Хода нет!» Да и какую нишу в нашем Обществе могли бы занять фанатики, чья религия запрещает всякое исследование и не допускает никаких аргументов не в свою пользу, если основополагающей идеей, корнем, из которого произрастает прекрасное растение, которое мы называем теософией, является абсолютная, ничем не скованная свобода исследования всех без исключения тайн Природы — человеческой и божественной.

Наше Общество приглашает всех и каждого, кроме вышеназванных исключений, принять участие в его работе и научных исследованиях. Всякий, кто чувствует, что его сердце бьется в унисон с великим сердцем человечества; кто верит, что его интересы созвучны интересам всех людей, включая менее благополучных и менее удачливых, чем он сам; каждый мужчина или каждая женщина, готовые протянуть руку помощи страждущим; каждый, кому понятно истинное значение слова «эгоизм», является теософом по рождению и по праву. Он всегда может рассчитывать на то, что среди нас ему удастся найти родственную душу. Наше Общество представляет собою своего рода человечество в миниатюре, в котором, как и во всем огромном человечестве, каждый может отыскать собственное дополнение.

Если же нам скажут, что в нашем Обществе атеист толкает в бок деиста, а материалист — идеалиста, мы ответим на это вопросом: и что же с того? Даже если один наш собрат — материалист (то есть тот, кто ищет безграничные способности к творению или, вернее, к порождению и развитию всей земной жизни исключительно в материи), а другой — спиритуалист, обладающий духовным восприятием, которое отсутствует у первого, разве это мешает им обоим быть хорошими теософами? Более того, почитатели персонифицированного бога или божественной Субстанции гораздо более материалистичны в своем мировоззрении, нежели пантеисты, отрицающие идею воплощенного бога и видящие божественную сущность в каждом атоме. Каждый знает, что буддизм не признает ни божественного сонма, ни единого бога. И все же Архат, для которого каждый атом пыли так же наполнен Свабхаватом (пластической субстанцией — вечной и разумной, хотя и имперсональной), как и он сам, и который стремится слиться с этим Свабхаватом, отождествив себя со Всем Сущим, дабы достичь нирваны, должен пройти тот же самый тернистый путь самоотречения, добрых дел и альтруизма и должен вести такую же святую, хотя и менее эгоистичную в своих изначальных мотивах жизнь, как и любой канонизированный христианин. Что значит преходящая форма, если конечной целью является одна и та же вечная сущность, способная представляться человеческому восприятию то как субстанция, то как нематериальное дыхание или же вовсе ничто! Достаточно просто признать Присутствие, как бы мы его ни называли — персонифицированным Богом или универсальной субстанцией, и причину, коль скоро все мы видим ее следствия. Но если эти следствия одинаковы и для атеиста-буддиста, и для деиста-христианина, а причина одинаково невидима и непостижима как для одного, так и для другого, то для чего тогда тратить свое время, гоняясь за тенью, которую невозможно поймать? Когда все сказано, и самый великий материалист, и самый трансцендентальный философ признают вездесущность неосязаемого Протея, всемогущего в своей распространенности во всех царствах природы, включая человека; Протея, неделимого в своей сути и избегающего формы, но в то же время проявляющегося во всех и в каждой форме; он здесь и там, везде и нигде; он — Все и Ничто; вездесущий, но Единый; универсальная Сущность, связующая и разграничивающая, заключающая в себе все и заключенная во всем. Найдется ли теолог, способный продвинуться дальше? Достаточно признавать эти истины, чтобы быть теософом, ибо это признание равносильно утверждению, что не только человечество, пусть даже состоящее, как мы полагаем, из тысяч разных рас, но и все, что живет и произрастает, — иными словами, все сущее — имеет в своей первооснове единую сущность и субстанцию и одухотворяется одним и тем же духом; из чего следует, что все в природе как физической, так и моральной неразрывно связано между собой.

Мы уже писали в одном из номеров «Theosophist» о том, что «рожденное в Соединенных Штатах Америки, Теософское Общество было сконструировано по образу своей родины». А последняя, как мы знаем, исключила из своей Конституции слово «Бог»; как говорили отцы республики — из опасения, что это слово когда-нибудь послужит предлогом для установления государственной религии; ибо они стремились обеспечить абсолютное равенство всех религий, не запрещенных законом, дабы они поддерживали государство, а государство, в свою очередь, защищало бы каждую из них.

Вот этот замечательный пример и был положен в основу Теософского Общества.

В настоящее время сто семьдесят три (173) его Отделения объединены в несколько Секций. В Индии эти Секции пользуются самоуправлением и финансовой самостоятельностью. За пределами Индии существуют две большие Секции: одна — в Америке и другая — в Англии (Американская Секция и Британская Секция). Таким образом, каждое Отделение, как и каждый член Общества, свободны исповедовать какую угодно религию и изучать любую философию или науку, и при этом не прерывать связей с другими Отделениями, оставаясь в составе Братства. А значит, наше Общество может полноправно называть себя «Республикой Совести».

Но хотя каждый член нашего Общества волен выбирать для себя интеллектуальное занятие по собственному вкусу, он тем не менее должен еще как-то обосновать свою принадлежность к нему; иными словами, каждый наш коллега должен внести свою лепту, пусть даже весьма скромную, в умственный или какой-либо другой труд на благо человечества. Если человек ничем не помогает другим, у него нет права называться теософом. Каждый теософ должен стремиться к освобождению человеческой мысли, искоренению эгоистичных и сектантских предрассудков и выявлению всех истин, доступных человеческому разуму. Наилучший способ достижения намеченной цели — это объединение интеллектуальных усилий. Ни один добросовестный работник, ни один искренний исследователь не может быть абсолютно бесплоден; и нет ни одного мужчины и ни одной женщины, которые — какими бы занятыми они сами себе не казались — не нашли бы ничего, что они могли бы возложить на алтарь истины, будь то моральный дар или же материальный. Одной из обязанностей президентов Отделений и Секций должно стать, таким образом, наблюдение за тем, чтобы в теософский улей не проникли трутни, которые способны только жужжать.

И еще одно. Основателей Теософского Общества столько раз обвиняли в амбициозности и авторитарности! И столько раз упрекали в стремлении навязать другим членам Общества свою собственную волю! Трудно себе представить более несправедливые и незаслуженные обвинения. Ибо Основатели Общества всегда были самыми преданными и покорными слугами своих коллег и соратников, всегда готовыми помочь им, пусть даже тем тусклым и еле заметным светом, который они сами в состоянии излучать. Кроме того, они неизменно поддерживали своих собратьев в их борьбе с эгоизмом, равнодушием и сектантством, ибо к этой борьбе должен готовить себя каждый, кто вступает в наше Общество, задачи которого, как правило, превратно понимаются широкой публикой. Это подтверждают даже публикуемые нами Отчеты о проведении ежегодных съездов Общества. На последнем съезде, состоявшемся в Мадрасе в декабре 1888 г., были предложены и приняты проекты очень важных реформ. Отныне все, что напоминает о каких-то материальных обязанностях, перестанет существовать. Даже взнос в размере 25 франков за приобретение членского билета теперь отменяется. С этих пор наши коллеги вольны делать любые пожертвования по своему усмотрению, если они хотят помочь и материально поддержать Общество, или же не давать вовсе ничего.

В данных обстоятельствах, сложившихся в настоящий момент теософской истории, создание журнала, посвященного исключительно распространению теософских идей, представляется вполне обоснованным и необходимым. С его помощью мы сможем открывать новые интеллектуальные горизонты, указывать пути, ведущие к совершенствованию человечества, нести слово утешения всем обездоленным, страдающим как от духовного голода, так и от нехватки хлеба насущного. Мы предлагаем всем людям со щедрой душою откликнуться на наш призыв и участвовать вместе с нами в этом человеколюбивом труде. Каждый наш читатель — будь то член нашего Общества или просто сочувствующий — в силах помочь нам сделать этот журнал настоящим рупором теософии во Франции. Будущее открывает перед нами самые грандиозные перспективы. Ибо пробил уже час начала великого циклического возвращения Европы к мистическому мышлению. Со всех сторон нас окружают воды океана универсальной науки — науки вечной жизни, таящие в себе забытые затонувшие сокровища ушедших поколений — сокровища, коих до сих пор лишены современные цивилизованные расы. Могучий поток, поднимающийся из этой бездны вод, из глубин, где покоятся доисторические знания и искусства, проглоченные морскою пучиной вместе с допотопными великанами-полубогами и в то же время всего лишь прообразами смертных людей, — этот поток бьет нам прямо в лица, и в шуме его можно различить слова: «То, что было, есть и теперь; то, что было забыто и погребено на целые эоны во глубине слоев юрского периода, может снова подняться на поверхность. Будьте готовы».

Счастливы те, кто может понимать язык стихий. Но куда деваться тем, кто воспринимает стихию слова только в одном значении — в том, которое присваивает ей физика или материалистическая химия? Выбросят ли их огромные валы на хорошо знакомый берег после того, как надвигающийся потоп выбьет почву у них из-под ног? Останется ли какой-нибудь новый Арарат, который они смогут отыскать, какие-нибудь озаренные солнечным светом вершины, где сохранится отмель, на которую они могут ступить без опаски, или же бездонная пучина поглотит их, едва они начнут сопротивляться неодолимым волнам неведомой стихии?

Мы должны научиться принимать истину во всех ее аспектах, стараясь не пренебрегать ничем, чтобы не пропасть в бездне неведомого, когда пробьет решающий час. Бессмысленно надеяться на авось и равнодушно ждать наступления великого интеллектуального и психического кризиса, а тем более упрямо отрицать все более очевидное его приближение, убеждая себя при этом, что в худшем случае приливная волна сама позаботится о том, чтобы вынести нас на берег, ибо вполне может случиться и так, что на берег будет выброшено уже бездыханное тело. При любом стечении обстоятельств нас ожидает ожесточенная борьба между грубым материализмом и слепым фанатизмом, с одной стороны, и философией и мистицизмом — с другой (именно мистицизмом, поскольку мистицизм — это более или менее прозрачная завеса, скрывающая за собой вечную Истину).

И в этой борьбе материализм обречен на поражение. Всякий фанатик, ставящий свои собственные идеи выше универсальной аксиомы «Нет религии выше Истины», будет обличен и отвергнут в силу уже самого этого обстоятельства, как камень, непригодный для возведения новых Врат, именуемых Человечеством. Став игрушкою волн и ветров, он будет носиться в этой стихии, непонятной и потому ужасающей, пока, устав от борьбы, не пойдет на дно...

Да, все будет именно так и не может быть никак иначе, когда искусственное и холодное пламя современного материализма угаснет за недостатком топлива. Тем, кто так и не смог свыкнуться с идеей духовного Эго, живой души и вечного Духа, заключенных внутри нашей материальной оболочки (которая, кстати говоря, обязана своим иллюзорным существованием именно этим принципам), и кому великая надежда на посмертное существование представляется всего лишь набившей оскомину сказочкой, символом какой-то неизвестной величины или же просто предметом веры sui generis, результатом теологических и медиумистических галлюцинаций, следует готовиться к самому большому разочарованию из всех, которые может припасти для них будущее. Ибо в последние годы нашего столетия из глубин мрачных и мутных вод материальности, обступивших нас со всех сторон, чтоб помешать нам увидеть горизонты великого Внешнего, на поверхность выплескивается мистическая сила. И хотя в большинстве случаев она проявляется внешне пока только как первый, едва различимый шепот, это уже шепот сверхчеловеческой природы («сверхъестественным» его может назвать только человек невежественный и не свободный от предрассудков). Дух истины снова носится над темными водами и, разделяя их, принуждает возвращать те духовные сокровища, которые они скрывали до сих пор. И дух этот — сила, которую нельзя ни остановить, ни повернуть вспять. Тех, кто признает его и почувствует, что именно он станет самым важным фактором их спасения, этот дух подхватит и вынесет наверх, за пределы иллюзии великого астрального змия. Радость, которую они при этом испытают, будет такой безграничной и всепоглощающей, что, если они ментально не изолируются к тому времени от своих физических тел, блаженство пронзит их как острый клинок. То, что они при этом почувствуют, будет не удовольствием, но подлинным блаженством, которое дарует лишь предвкушение божественного знания: знания добра и зла, знания вкуса плодов древа жизни.

Но кем бы ни был современный человек — фанатиком, скептиком или мистиком, главное, чтобы он ясно представлял себе всю бесплодность борьбы с двумя моральными силами, ныне обретшими полную свободу и находящимися на пике своего противостояния. Человек отдан на милость двух непримиримых противников, и никакая промежуточная сила не в состоянии защитить его. Поэтому он волен выбирать: позволить ли волнам мистической эволюции нести его вперед без всякого сопротивления с его стороны или же пытаться плыть против течения этой моральной и психической эволюции, чтобы в конце концов утонуть в им же самим созданном водовороте. Весь мир с его центрами возвышенной мысли и человеческой культуры, с его средоточиями политической, артистической, литературной и деловой жизни пребывает ныне в беспорядке и нестабильности; все в нем сотрясается и рушится, медленно, но неотвратимо продвигаясь к обновлению. И никто из его обитателей не может и не должен оставаться слепым, так как не приходится рассчитывать на то, что кому-то удастся сохранить нейтралитет между двумя противоборствующими силами: необходимо сделать выбор в пользу одной из них, чтобы не быть раздавленным обеими. Человек, воображающий, будто он выбрал свободу, но при этом остающийся внутри кипящего котла, вода в котором пенится нечистой материей, именуемой светской жизнью, наихудшим образом предает свою божественную Сущность, для которой это предательство обернется слепотою на протяжении множества последующих воплощений. Все вы, кто не может освободиться от сомнений, несмело начав продвигаться по пути теософии и оккультных наук, и кто замер в нерешительности на золотом пороге истины — единственном, который вам остался, потому что обо все остальные вы уже успели споткнуться, должны открыто и без страха взглянуть на ту великую Реальность, которая открывается перед вами. Эти слова адресованы исключительно мистикам, ибо только для них они могут представлять интерес, поскольку тем, кто уже сделал свой выбор, они покажутся пустыми и ненужными. Но вам — оккультистам, каббалистам и теософам — хорошо известно, что Слово — древнее, как мир, хотя и новое для вас — уже звучало в начале этого цикла, и его потенциальная энергия, незримо для остальных, сокрыта в сумме цифр, составляющих число года — 1889; вам известно, что уже прозвучала нота, которую еще ни разу не слышало человечество за всю нашу эру, и что Новая Идея, взращенная силами эволюции, уже явлена миру. Эта Идея отлична от всего, что было создано в девятнадцатом веке, но в то же время идентична мечте, задававшей тон и служившей лейтмотивом каждого, и особенно последнего, столетия, а именно мечте об абсолютной свободе мышления для человечества.

Для чего пытаться задушить и раздавить то, что не может быть разрушено? Зачем бороться, если все равно нет иного выбора, кроме как позволить вознести себя на гребне духовной волны к самым небесам, выше звезд и вселенных, или же исчезнуть в зияющей бездне океана материи? Тщетны ваши усилия измерить глубину бездны и достичь первооснов милой вашему сердцу материи, столь восхваляемой в нынешнем столетии, ибо корни ее сокрыты в духе и Абсолюте, которые не существуют, хотя и есть всегда. Постоянный контакт с плотью, кровью и костями, с иллюзией дифференцированности материи содействует вашему ослеплению, и, чем дальше вы проникаете в сферу неосязаемых атомов химии, тем больше убеждаетесь в том, что они существуют исключительно в вашем воображении. Неужели вы действительно надеетесь отыскать в ней все Истины и все реалии существования? Смерть ожидает за каждой дверью, чтобы захлопнуть ее следом за возлюбленной душой, когда последней удастся вырваться из своей темницы — физического тела, которое только она, душа, делала реальным. Так как же может вечная любовь отождествлять себя с молекулами материи, подверженными изменениям и обреченными на исчезновение?

Однако вы, возможно, равнодушны к подобным вещам. Что может значить для вас душевная привязанность к тем, кого вы любите, если вы не верите в само существование души? Ведь так? Вы уже сделали свой выбор и вступили на путь, ведущий вас все дальше в бесплодную пустыню материи. Вы сами приговорили себя к прозябанию в ней на протяжении многих земных перерождений.

И потому вам придется довольствоваться горячечным бредом вместо духовных откровений, страстями вместо любви и плевелами вместо зерен.

Но вы, друзья-читатели, — вы, желающие чего-то большего, чем жизнь белки, вечно вращающей одно и то же колесо; вы, неудовлетворенные бурлением котла, чья «кипучая» деятельность не приносит ровным счетом никаких результатов; вы, способные отличить божественный голос истины от его древних как мир механических отголосков, — должны готовиться к будущему, о котором осмеливаются мечтать лишь очень немногие ваши ближние, точнее, только те из них, кто уже вступил на путь, ведущий к свету. Вы уже избрали для себя этот путь, поначалу тернистый, но все более широкий и светлый, по мере приближения к божественной истине. Вы вольны сомневаться, пока находитесь в начале пути; вы вольны не признавать то, что знаете об источнике и причине этой истины пока по одним лишь слухам; но вы всегда можете слышать то, что говорит вам ее голос, и всегда можете изучать результаты действия творческой силы, идущей из глубин неведомого. Засушливая почва, на которой выросло нынешнее поколение людей, отчаянно нуждается сейчас — в конце нашего века материальной пресыщенности и духовного голода — в каком-нибудь божественном знамении на горизонте; ей нужна радуга как символ надежды. Поскольку из всех прошедших столетий наш девятнадцатый век был наиболее преступным. Он преступен своим отвратительным эгоизмом, своим скептицизмом, который корчит гримасы при появлении любой идеи, выходящей за рамки материального, своим идиотическим безразличием ко всему, что непосредственно не связано с низшей сущностью. И в этих преступлениях он превзошел все предыдущие столетия невежественного варварства и интеллектуального мрака. Необходимо спасти наш век от него самого, пока еще не пробил его последний час. Для каждого, кто видит бесплодность и бессмысленность существования, ослепленного материализмом и устрашающе безразличного к судьбам ближних, настало время действовать; время посвятить всю свою энергию, все свое мужество и все свои усилия великим интеллектуальным преобразованиям. А эти преобразования по силам лишь теософии и, мы можем еще добавить, оккультизму или мудрости Востока. Путей, ведущих к ней, много, но сама мудрость одна. Тонкие художественные натуры рисуют ее в своем воображении, страждущие мечтают о ней, а чистые сердцем знают ее. Те, кто трудится ради блага других, не могут не осознавать ее реальность, хотя могут и не знать ее по имени. Лишь легковесные и пустые умы, эгоистичные и глупые трутни, введенные в заблуждение собственным жужжанием, никогда не задумываются о высочайшем идеале. И так они будут существовать до тех пор, пока жизнь не начнет казаться им невыносимо тяжелой ношей.

Не следует, впрочем, забывать о том, что данная заметка вовсе не предназначена для широкой публики. Она также не является ни призывом к реформам, ни попыткой привлечь на свою сторону тех, кто преуспел в этой жизни, и привить им наши взгляды. Я адресую ее исключительно тем, кто органически способен понять ее содержание; тем, кто страждет, и тем, кто жаждет обрести хоть какую-нибудь Реальность в этом мире китайских теней. У них я хочу спросить, достаточно ли у них мужества для того, чтобы оставить свой мир пустопорожних и бессмысленных занятий, поступиться прежде всего своими привычными удовольствиями и даже личными интересами (но только не теми интересами, которые являются неотъемлемой частью их обязанностей по отношению к своим семьям или другим людям)? Никто не может быть настолько занят или настолько беден, чтобы не иметь возможности создать для себя благородный идеал и стремиться к нему. Так для чего же тогда сомневаться, пролагая путь к своему идеалу через все преграды, камни преткновения и мелочные препятствия светской жизни; почему не идти все время вперед, не отступая и не останавливаясь, пока намеченная цель не будет достигнута? Те, кто найдет в себе силы для этого, вскоре убедятся в том, что «узкие врата» и «тернистый путь» ведут к просторным долинам с безграничными горизонтами, к тому состоянию, где нет больше смерти, ибо человек чувствует, что снова становится богом! Первыми и главными условиями, необходимыми для достижения этой цели, являются абсолютное бескорыстие, постоянная готовность трудиться на благо других людей и полное равнодушие к миру и его мнению. Для того чтобы мы могли сделать первый шаг на пути к идеалу, движущие нами мотивы должны стать абсолютно чисты; ни одна нечестивая мысль не должна отвлекать наше внимание от намеченной цели, никакое сомнение и никакая неуверенность не должны сковывать наш шаг. Есть немало мужчин и женщин, готовых сделать этот шаг, ибо их единственная цель — целиком и полностью перейти под покровительство своей Божественной Природы. Но для этого им необходимо, по крайней мере, набраться смелости жить жизнью и не скрывать это от окружающих. Ничье мнение не может быть важнее голоса собственной совести. Так пусть же наша совесть, вознесенная нами до самого высокого уровня, направляет наши действия во всех, даже самых повседневных, случаях жизни. Что же касается внутренней жизни, то тут нам следует сосредоточить все свое внимание на том идеале, который мы для себя установили, и стараться смотреть за горизонт, не обращая ни малейшего внимания на грязь у нас под ногами...

Те, кто на это способен, являются истинными теософами, тогда как все прочие — только члены Общества, более или менее равнодушные и очень часто бесполезные.

Сноски

---

Издания

• «La Revue Theosophique», Paris, Vol. I, № 1, 21 March, 1889, p. 3—13 (первая публикация)
• Блаватская Е.П. - Новый цикл. — М., Сфера, 2001. — С. 125—143. Пер. Ю.А.Хатунцева (первая публикация на русском языке)
• Блаватская Е.П. - Тайная доктрина теософии, М., Сфера, 2006