Блаватская Е.П. - Спиритуализм и спиритуалисты: различия между версиями

В наше время вряд ли можно открыть номер "The Banner" или другой газеты, не обнаружив одного или более доказательства плодовитости галлюцинирующего человеческого воображения. Лагерь спиритуалистов в волнении, и их кланы собирают силы, чтобы вести бой с воображаемыми врагами. Звучит набатный колокол; сигналы опасности несутся, подобно пламенеющим ракетам, через – бывшее до сих пор безмятежным – небо, и предостерегающие крики издают бдительные караульные, поставленные по четырем сторонам "ангелами окруженного мира". Эхо этого шума отражается даже в ежедневной прессе. Можно предположить, что для американского спиритуализма наступил день страшного суда.

Откуда это беспокойство? Все просто: две скромные личности высказали несколько полезных истин. Если громадный зверь Апокалипсиса – с семью головами и надписью "богохульство" на каждой из них – появился бы на небе, едва ли пришлось увидеть такое смятение, как это; кажется, здесь имеет место сговор низвергнуть полковника Олькотта и меня (соединенных подобно паре герметических сиамских близнецов), – настолько таких же зловещих для суеверных людей, как и комета с огненным хвостом, – предвестник войны, мора и других бедствий. Кажется, они полагают, что если не сокрушат нас, мы уничтожим спиритуализм.

Если духовная пресса Америки руководствовалась бы принципом соблюдения равной справедливости ко всем, я послала бы копии этого письма в другие выходящие одновременно с вашей газеты, но их линия поведения в прошлом заставила меня – справедливо или нет – сомневаться в том, что удовлетворения можно добиться вне вашей газеты. Я буду весьма рада, если в этом случае их отношение даст мне повод изменить мое мнение о том, что они и их злословящие теоретики вдохновлены библейскими бесами, покинувшими Марию Магдалину и вновь вернувшимися в страну "Приятных Сновидений".

Начиная, я хочу отделить свое имя от имени полковника Олькотта, если вы позволите, и заявить, что как я не отвечаю за его взгляды так же, как и он за мои. Он достаточно и смел, и силен, чтобы защитить себя при всех обстоятельствах, и никогда не позволит противникам ударить себя, не выбив два зуба за каждый один свой. Хотя наши взгляды на спиритуализм в некоторой степени идентичны и наша работа в Теософском обществе велась совместно, тем не менее мы являемся двумя весьма отличными существами и намерены остаться таковыми. Я высоко уважаю полковника Олькотта, подобно каждому, кто знает его. Он – джентльмен; но что является еще более значимым в моих глазах – это то, что он честный и правдивый человек и бескорыстный спиритуалист в собственном смысле этого слова. Если он теперь видит спиритуализм в другом свете, чем предпочитали бы ортодоксальные спиритуалисты, то лишь они сами в том виноваты. Он наносит удары по слабым местам их философии, а они делают все, что могут, чтобы спрятать язвы, вместо того, чтобы излечить их. Он является одним из самых верных и наиболее бескорыстных друзей, которых заинтересованная сторона имеет сегодня в Америке, и тем не менее с ним обходятся с такой нетерпимостью, которую едва ли можно было ожидать от кого-либо, превышающего уровень неистовых Муди и Санкеев. Конечно, факты говорят сами за себя; и вероисповедание, такое чистое, ангельское и неподдельное, каким объявлен американский спиритуализм, не может иметь чего-либо, чтобы опасаться ересиархов. Дом, выстроенный на скале, стоит непоколебимо при любом шторме. Если Новая Лютеранская церковь может удостоверять всех ее "правителей, руководителей и визитеров из-за сияющей реки" в качестве развоплощенных духов, то в чем же дело? Именно в этом и заключена неприятность: они не могут удостоверить это. Они отведали этих плодов Рая и нашли, что некоторые из них приятны и освежающи, поскольку они были собраны и принесены действительно ангельскими друзьями, а многие другие оказались кислыми и гнилыми в своей сердцевине настолько, что для избежания неизлечимой диспепсии, многие из лучших и наиболее искренних спиритуалистов оставили это вероисповедание, не спрашивая у последнего отпуска.

Это – не спиритуализм; это, как я говорю, – Новая Лютеранская Церковь; и действительно, хотя покойная предсказательница "The Banner of Light" была, очевидно, чистой и правдивой женщиной – так как дыхание клеветы, этого яростного демона Америки, никогда не было способно замарать ее репутацию, – и хотя, несомненно, она была замечательным медиумом, все же я не пойму, почему спиритуалист должен подвергаться остракизму, лишь из-за того, что, отказавшись от Святого Павла, он или она определенно не придерживается доктрины Св. Конанта.

Последний номер "The Banner" содержал письмо м-ра Сейксона, критикующего некоторые выражения в недавнем письме полковника Олькотта в "New York Sun", в котором он защищал Эддиев. Единственная часть этого письма, касающаяся меня, – следующая:

Несомненно, некий маг, с его или ее каббалистическим "Гопля! Изменись!", произвел неожиданные и необыкновенные революции в умах этого последователя оккультизма, этого джентльмена, который "является" и "не является" спиритуалистом.

Так как я – единственный каббалист в Америке, то я не могу ошибиться в том, кого автор имеет в виду; поэтому я с радостью поднимаю перчатку. Хотя я не несу ответственности за изменения в спиритуалистическом барометре полковника Олькотта (который, я замечаю, обычно предсказывает шторм), но я ответственна за следующий факт. С тех пор как я оставила Читтенден, я постоянно и бесстрашно спорила с каждым, начиная с доктора Бэрда, утверждая, что их (Эддиев?) приведения подлинные и яркие. Являются ли они "духами ада или дьявольскими домовыми" – это вопрос совершенно отдельный от их медиумизма. Полковник Олькотт не будет отрицать, что, когда мы встретились в Читтендене, в первый раз и впоследствии – и это случалось неоднократно – если он и выражал подозрение относительно Мэйфлаура и Джорджа Дикса, духов затемненных seances Горацио, то я настаивала на этом, поскольку я могла составить мнение о том, были ли они истинными феноменами. Также он, несомненно, признает, так как он чрезвычайно правдивый человек, что, когда неблагодарное поведение Эддиев, по отношению к которым он был любезнее брата – и каждый посетитель усадьбы это подтвердит, – подготовляло его к выражению негодования, я вмешивалась, защищая их, и умоляла, чтобы он никогда не смешивал медиумов с другими людьми в отношении их ответственности. Медиумы пытались поколебать мое мнение о ребятах Эддиев, предлагая в двух случаях, которые я могу вспомнить, поехать со мной в Читтенден и выявить обман. Я поступила с ними так же, как я поступила с полковником. Медиумы пытались также убедить меня, что Кэти Кинг мистера Крукса была на самом деле Ф.Кук, прогуливающаяся в то время, как сделанный с нее восковой бюст, облаченный в одежды, лежал в кабинете, изображая ее в трансе. Другие медиумы, относясь ко мне как к фанатичному спиритуалисту, который скорее готов потворствовать обману, чем допустить вред заинтересованной стороне путем разоблачения, допускали или делали вид, что допускают, меня в тайны медиумизма их собратьев-медиумов, а иногда неосторожно и в свои собственные.

Мой опыт показывает, что наихудшие враги медиумов – сами медиумы. Не удовлетворяясь клеветой, друг на друга, они набрасываются и клевещут на своих самых горячих и бескорыстных друзей.

Какая бы неприязнь не имела место по отношению ко мне из-за родины, религии, оккультных знаний, грубости речи, курения сигарет или любой другой особенности, моя летопись событий, связанных со спиритуализмом в течение долгих лет, не покажет меня делающей с его помощью деньги или получающей любое другое преимущество, прямое или косвенное. Напротив, те, кто встречал меня во всех частях света, вокруг которого я объехала три раза, будут свидетельствовать, что я давала тысячи долларов, подвергала опасности свою жизнь, бросала вызов католической церкви – на что требовалось мужества больше, чем по представлениям спиритуалистов требуется, чтобы показать встречающихся элементариев – и в лагерях путешественников, и при дворе, на море, в пустыне, в цивилизованных и диких странах, с начала и до конца я была другом и защитником медиумов. Я делала большее. Я часто вынимала последний доллар из своего кармана, и даже снимала необходимую одежду со своих плеч, чтобы облегчить их нужды.

И как вы думаете, я была вознаграждена? Почестями, заработком, социальным положением? Я обременена вознаграждением за сообщение общественности и отдельным личностям того малого знания, которое я собрала в моих путешествиях и исследованиях? Пусть ответят те, кто покровительствует нашим главным медиумам.

Я была оклеветана самым постыдным способом и наиболее наглая ложь распространялась о моем характере и о моем прошлом теми самыми медиумами, которых я защищала с риском быть принятой за их сообщницу, когда их обман обнаруживался. То, что происходило в американских городах, было не лучше и не отличалось от того, что случалось со мной в Европе, Азии и Африке. Временами мне наносился вред в глазах добрых людей клеветой медиумов, которых я никогда не видела, и с которыми я никогда не была в одном и том же городе одновременно; медиумами, делавшими меня героиней постыдных историй, происходивших, как утверждалось, в то время, когда я была в другой части света, далеко от лиц белых людей. Неблагодарность и не справедливость была моим уделом с тех пор, как я впервые стала иметь дело со спиритуальными медиумами. Мне встретилось несколько исключений, но очень, очень мало.

Теперь, что же, по-вашему, поддерживало меня все это время? Вы полагаете, что я не смогла рассмотреть отвратительный обман, смешанный с несомненно пророческими истинными манифестациями? Смогла бы я, ничего не получая ни деньгами, ни властью, ни каким бы то ни было иным образом, быть внутренне удовлетворенной при прохождении всех этих опасностей, подвергаясь всей этой брани и получая все эти несправедливые оскорбления, если бы я ничего не видела в спиритуализме, кроме того, что могут видеть в нем критики полковника Олькотта и меня самой? Была ли перспектива вечности в мире, окруженном ангелами, в компании с неумытыми индийскими проводниками и военными правителями, с тетями Солли и профессорами Вебстерами, достаточным стимулом? Нет; я бы предпочла уничтожение такой перспективе. Это произошло потому, что я знала, что через те же самые золотые ворота, которые распахнуты, чтобы пропускать элементариев и души отсталых людей, которые, пожалуй, даже хуже первых, часто проходили реальные и очищенные формы умерших и блаженных. Потому что, зная природу этих душ и законы медиумического управления, я никогда не хотела считать моих клеветников ответственными за то великое зло, которое они делали, часто, будучи просто несчастными жертвами одержания отсталыми духами. Кто может порицать меня за то, что я не желала общаться или получать сообщения от духов, если и не совсем плохих, то и не лучших, и не более мудрых, чем я? Получает ли человек право на уважение и почитание просто потому, что его тело разлагается под землей, подобно телу собаки? Что касается меня, то основная цель моей жизни достигнута, и бессмертие нашей души доказано. Почему я должна обращаться к некроманту и вызывать умерших, которые не могут ни обучать меня, ни сделать меня лучше, чем я стала? Играть с тайнами жизни и смерти – вещь более опасная, чем предполагает большинство спиритуалистов.

Пусть они благодарят Бога за великое доказательство бессмертия, предоставленное им в этом столетии безверия и материализма; и если божественное Проведение поставит их на праведный путь, пусть они следуют ему всеми средствами, а не стоят, беспорядочно проводя свое время в рискованных переговорах с каждым потусторонним. Страна духов, Страна Вечного Лета, как они называют ее здесь, является terra incognita; никакой верующий не будет отрицать этого; она гораздо более неизвестна для любого спиритуалиста – в отношении ее разнообразных обитателей, – чем непроторенные девственные леса Центральной Африки. И кто может упрекнуть пионера-поселенца, если он не решается открыть свою дверь на стук, не убедившись, является ли посетитель человеком или зверем?

Таким образом, из-за всего вышесказанного я провозглашаю себя истинным спиритуалистом, потому что моя вера выстроена на твердой почве и потому, что никакие разоблачения медиумов, никакие скандальные волнения... никакие материалистические заключения точной науки или насмешки ученых не могут потрясти ее. Истина медленно выходит на свет, и я буду делать все, что могу, чтобы ускорить ее приход. Я буду твердо противостоять потоку общественного предубеждения и невежества. Я приготовилась терпеть клевету, грязные инсинуации и оскорбления в будущем, как я терпела их в прошлом. Уже один спиритуалистический редактор, чтобы наиболее эффектно показать свою духовность, назвал меня ведьмой. Я пережила и надеюсь так поступать, если то же самое повторится еще два или двадцать раз; но понесусь ли я по воздуху, чтобы посетить свой шабаш, или нет, одно определенно: я не буду губить себя покупками помела для погони после каждой лжи, пущенной в ход редакторами газет и медиумами.

"The Spiritualist Scietist", январь 1876 г.