Джадж У.К. - Вопрошающий глаз: различия между версиями

Это рассказ не из тех небылиц, в которых действует мистический и невероятный монстр, подобный Голове Раху, которая, как верят простые индусы, проглатывает Луну во время каждого затмения. Раху, не что другое как сказка, грубо олицетворяющая факт, что тень Земли скрывает белый диск. Я рассказываю вам о настоящем человеческом глазе, скитальце, искателе, просителе, глазе, пронзительном и очаровывающем тебя, как змея завораживает птицу, выискивающем в твоей природе то, что там невозможно найти. О таком глазе, как этот, иногда говорят сейчас различные люди, но они видят его на психическом плане, в астральном свете. Его никогда не видели или чувствовали в свете дня, двигающимся вокруг, подобно другим предметам.

Этот вопрошающий глаз, о котором я пишу, существовал на чудном и священном Острове, где в далёкие времена прошлого происходило так много разных вещей. О да, это всё тот же священный Остров, теперь скрытый, и сила его, как думают некоторые, пропала навсегда. Но его истинная сила будет духовной и, хотя умы современников не знают духовного, заботясь лишь о временной славе, старые достоинства Острова однажды возвратятся к нему снова. Какие странные и призрачные формы всё ещё плывут вокруг его берегов! Какие странные, тихие нашёптывания проскальзывают через его горы! А когда день едва начинает переходить в вечер, его эльфы, внезапно вспоминающие о своих прежних человеческих правителях, ныне выродившихся в людей, которые в какой-то мере их боятся, собираются на момент около места, где похоронена тайна, а потом, вздыхая, улетают. Это здесь впервые увидели вопрошающий глаз. Простого серого цвета в дневное время, он был пронизывающий, настойчивый и всегда устремлённый к тому, чтобы выяснить что-то определённое, от чего его нельзя было отвлечь. Ночью он освещался своим собственным светом, и его видели движущимся над Островом, иногда быстро, иногда медленно, как будто он был настроен искать то, что не находил.

Люди боялись этого глаза, хотя в те времена они привыкли ко всякого сорта магическим происшествиям, теперь неизвестным большинству людей на Западе. Поначалу те, кого он раздражал, старались уничтожить или поймать его, но безуспешно, потому что в тот момент, когда они предпринимали такую попытку, глаз исчезал. Он никогда не проявлял ненависть, но, казалось, у него была определённая задача и стремление к хорошо поставленной цели. Даже те, кто пытались уничтожить его, были удивлены, что не находили угрозы в его глубине, когда в темноте ночи он, снова приглядываясь, плыл над их постелью.

Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь, кроме меня, знал о событии, с которым связано первое появление этого удивительного скитальца или о том, кому этот глаз принадлежал. Я был связан секретом и не мог его открыть.

В том же самом старом храме и башне, о которых я упоминал раньше, жил старый человек, с которым мы всегда поддерживали тесную дружбу. Он был спорщиком и скептиком, однако ужасно искренне и всерьёз хотел знать истину о природе и постоянно говорил: «Если бы я только знал истину, это всё, что я хочу знать».

Но, какие бы я ни предлагал решения, полученные от моих учителей, он всегда терялся в бесконечных сомнениях. В храме ходили слухи, что он пришёл в жизнь с таким умом. Он был известен высшим лицам как скептик, тот, кто в предшествующей жизни постоянно высказывал сомнения в возможности решений и выполнения каких-то действий просто для того, чтобы услышать предлагаемые решения, но без всякого желания что-то доказать. После многих лет таких бесполезных обсуждений он поклялся искать только правду. Но карма, накопленная привычкой так жить, не исчерпалась в том рождении, когда я встретился с ним. Он был душевным и искренним человеком, но ему мешала пагубная привычка предшествующей жизни. Таким образом, решение, которое он искал, всегда было близко, но никогда не находилось.

В конце жизни, о которой я рассказываю, он был убеждён, что специальной практикой он может сконцентрировать в своём глазу не только способность видеть, но и все другие способности. Он упрямо приступил к задаче, несмотря на мой сильный протест. Постепенно его глаза приобрели совершенно невероятное, пронизывающее выражение, которое усиливалось всегда, когда он погружался в спор. Это единственное, к чему была привержена его душа, он всё ещё страдал от кармы сомнения. Он заболел, и поскольку был стар, приблизился к смерти. Однажды вечером, по просьбе старца, я пришёл навестить его. Подойдя к постели, я нашёл его умирающим. Мы были одни. Он говорил очень печально, но без напряжения, приближение смерти многое прояснило для него. По мере того, как проходило время, его глаза с просящим, вопросительным выражением становились ещё более невероятно пронизывающими, чем когда-либо.

– А, – сказал он, – я опять ошибся, но это только карма. Я добился успеха во всём, кроме одного, и это всегда будет замедлять мой прогресс.

– Что же это? – спросил я.

Казалось, что выражение его глаз охватывает будущее, когда он сказал мне, что специальная практика вынуждает его оставаться прикованным к его наиболее сильному, правому глазу на долгое время, до тех пор, пока сила энергии, израсходованная на приобретение этого одного совершенства, будет истрачена. Я видел, как его черты медленно охватывает смерть, и когда подумал, что он мёртв, внезапно, собрав силы, он заставил меня пообещать не разглашать тайну и угас.

Пока он умирал, стемнело. Его тело охладело, и в темноте я увидел ярко светящийся человеческий глаз, смотрящий на меня. Это был его глаз, я узнал его выражение. Все его особенности и способ мышления, казалось, прикрепились к нему и оттуда переносились на меня. Потом он отвернулся от меня и вскоре исчез. Его тело захоронили. Никто не знал об этом, кроме меня и наших старших. Но ещё много лет потом его вопрошающий глаз видели в каждой части Острова, всегда ищущий, всегда спрашивающий, но никогда не ждущий ответа.