Изменения

{{Стиль А-Заголовок|СТАНС II — ''Продолжение'' }}

{{Стиль А-Заголовок|СТАНС II — ''Продолжение'' }}

2. . . . . {{Стиль С-Капитель|Где было безмолвие? Где было ухо, способное внимать ему? Нет, не было ни безмолвия, ни звука }}(''а'') — {{Стиль С-Капитель|ничего, кроме непрестанного вечного дыхания }}(''движения''), {{Стиль С-Капитель|не ведающего самоё себя }}(''б'').  

2. . . . . {{Стиль С-Капитель|ГДЕ БЫЛО БЕЗМОЛВИЕ? ГДЕ БЫЛО УХО, СПОСОБНОЕ ВНИМАТЬ ЕМУ? НЕТ, НЕ БЫЛО НИ БЕЗМОЛВИЯ, НИ ЗВУКА}}(''а'') — {{Стиль С-Капитель|НИЧЕГО, КРОМЕ НЕПРЕСТАННОГО ВЕЧНОГО ДЫХАНИЯ}}(''движения''), {{Стиль С-Капитель|НЕ ВЕДАЮЩЕГО САМОЁ СЕБЯ}}(''б'').  

помочь нам хотя бы отдалённо представить себе то состояние вселенной, когда она погружается в сон, то есть перестаёт существовать во время "ночи Брахмы", чтобы затем проснуться и появиться вновь на заре новой манвантары, пробуждающей её к тому, что мы называем существованием.  

помочь нам хотя бы отдалённо представить себе то состояние вселенной, когда она погружается в сон, то есть перестаёт существовать во время "ночи Брахмы", чтобы затем проснуться и появиться вновь на заре новой манвантары, пробуждающей её к тому, что мы называем существованием.  

(''б'') Выражение "дыхание" Единосущего в архаичной эзотерике применяется лишь по отношению к духовному аспекту космогонии. Применительно же к его аналогу на материальном плане вместо него используется термин "движение". Единственным вечным элементом — или, вернее, носителем, содержащим в себе этот единственный элемент, — выступает ''пространство'', не имеющее измерений во всех смыслах этого слова. С ним сосуществуют бесконечная ''продолжительность, первоматерия'' ("первая", а следовательно, и неразрушимая) и ''движение'' — абсолютное "вечное движение", которое и является "дыханием" этого "единственного" элемента. Как мы видим, дыхание это не может прекратиться никогда, даже на протяжении вечностей пралайи (см. часть II, "Хаос, Теос, Космос").  

(''б'') Выражение "дыхание" Единосущего в архаичной эзотерике применяется лишь по отношению к духовному аспекту космогонии. Применительно же к его аналогу на материальном плане вместо него используется термин "движение". Единственным вечным первоэлементом — или, вернее, носителем, содержащим в себе этот единственный первоэлемент, — выступает ''пространство'', не имеющее измерений во всех смыслах этого слова. С ним сосуществуют бесконечная ''продолжительность, первоматерия'' ("первая", а следовательно, и неразрушимая) и ''движение'' — абсолютное "вечное движение", которое и является "дыханием" этого "единственного" первоэлемента. Как мы видим, дыхание это не может прекратиться никогда, даже на протяжении вечностей пралайи (см. часть II, "Хаос, Теос, Космос").  

[[Файл:Четырёхликий Брахма.jpg|400px|мини|центр|Четырёхликий Брахма (взято из: E. Moore, ''The Hindu Pantheon'')]]

[[Файл:Четырёхликий Брахма.jpg|400px|мини|центр|Четырёхликий Брахма (взято из: E. Moore, ''The Hindu Pantheon'')]]

Но выражение "дыхание Единосущего" всё-таки не относится к ''единственной беспричинной причине'', "всебытности" (не путать с всебытием, которое есть Брахма, вселенная). Брахма (или Хари) — единый бог в четырёх лицах, который, подняв землю из вод, "осуществил творение", — понимается лишь как инструментальная, а не идеальная причина: это явствует со всей очевидностью. Пока же, судя по всему, ни один востоковед так по-настоящему и не понял подлинного смысла стихов пураны<ref>См. Vishṇu Purāṇa: "Так Хари, четырёхликий бог, наделённый качеством деятельности, принял образ Брахмы и осуществил творение. Но он (Брахма) — лишь инструментальная причина сотворяемого . . ." — 1:65 (i.4) (''SDR'', TUP). </ref>, повествующих о "творении".  

Но выражение "дыхание Единосущего" всё-таки не относится к ''единственной беспричинной причине'', "всебытийности" (не путать с всебытием, которое есть Брахма, вселенная). Брахма (или Хари) — единый бог в четырёх лицах, который, подняв землю из вод, "осуществил творение", — понимается лишь как инструментальная, а не идеальная причина: это явствует со всей очевидностью. Пока же, судя по всему, ни один востоковед так по-настоящему и не понял подлинного смысла стихов пураны<ref>См. Vishṇu Purāṇa: "Так Хари, четырёхликий бог, наделённый качеством деятельности, принял образ Брахмы и осуществил творение. Но он (Брахма) — лишь инструментальная причина сотворяемого . . ." — 1:65 (i.4) (''SDR'', TUP). </ref>, повествующих о "творении".  

В них Брахма выступает причиной тех потенций, которые должны быть произведены для последующего процесса "творения". Переводчик<ref>Г.Х. Уилсон (Horace Hayman Wilson).</ref> пишет: "И из него проистекают творимые потенции после того, как становятся подлинной причиной". А не правильнее ли будет сказать: "И из {{Стиль С-Капитель|этого (it)}} проистекают потенции, которые ''будут творить'', по мере того как будут ''становиться'' подлинной причиной" (на материальном плане)? Ведь  

В них Брахма выступает причиной тех потенций, которые должны быть произведены для последующего процесса "творения". Переводчик<ref>Г.Х. Уилсон (Horace Hayman Wilson).</ref> пишет: "Из него и проистекают сотворяемые потенции, ставшие перед тем подлинной причиной".<ref>Vishṇu Purāṇa. Vol. 1. P. 66 fn.</ref> А не правильнее ли будет сказать: "Из этого{{Стиль С-Капитель|"ТО" (IT)}} проистекают потенции, которые ''будут творить'' по мере своего ''превращения'' в подлинную причину" (на материальном плане)? Ведь  

{{Стиль А-Цитата|"кроме этой единой (беспричинной — ''Е.П.Б.'') идеальной причины, нет ничего другого, с чем мы могли бы связать вселенную. Достойнейшие из аскетов! именно её потенция — то есть потенция этой причины — и заставляет каждую сотворённую вещь появляться на свет в присущей и надлежащей ей природе".<ref>См. Vishṇu Purāṇa — 1:66 (примеч.) (''SDR'', TUP). </ref> }}

{{Стиль А-Цитата|"кроме этой единой (беспричинной — ''Е.П.Б.'') идеальной причины, нет ничего другого, с чем мы могли бы связать вселенную. Достойнейшие из аскетов! именно её потенция — потенция этой причины — и заставляет каждую сотворённую вещь появляться на свет в присущей и надлежащей ей природе".<ref>См. Vishṇu Purāṇa — 1:66 (примеч.) (''SDR'', TUP). </ref> }}

Если в веданте и в школе ''ньяя'' духовная первопричина, ''нимитта,'' противопоставляется материальной причине, ''упадане'' (а в школе ''санкхья'' функции обеих выполняет'' прадхана''), то в эзотерической философии, в которой разрешаются противоречия между всеми этими системами и к которой ближе всего стоит веданта в трактовке адвайта-ведантистов, предметом рассуждения может служить исключительно ''упадана''. А то, что мыслится вишнуитами (''вишиштадвайта'') как идеальное в противовес реальному (Парабрахман и ''Ишвара''), невозможно изложить ни в одной публикации, поскольку

Если в веданте и в школе ''ньяя'' духовная первопричина, ''нимитта,'' противопоставляется материальной причине, ''упадане'' (а в школе ''санкхья'' функции обеих выполняет'' прадхана''), то в эзотерической философии, в которой разрешаются противоречия между всеми этими системами и к которой ближе всего стоит веданта в трактовке адвайта-ведантистов, предметом рассуждения может служить исключительно ''упадана''. А то, что мыслится вишнуитами (''вишиштадвайта'') как идеальное в противовес реальному (Парабрахман и ''Ишвара''), невозможно изложить ни в одной публикации, поскольку

Чтобы познать себя, необходимо — в качестве объектов познания — наличие собственного сознания и органов чувственного восприятия (а и то, и другое суть способности, понимаемые как ограниченные у любого субъекта, кроме Парабрахмана). Отсюда и выражение: "вечное дыхание, не ведающее самоё себя". Бесконечное не может постичь конечного. Беспредельное никоим образом не может быть связано с ограниченным и качественно обусловленным. Неведомым и непознаваемым {{Стиль С-Капитель|движителем}}, самосущим, в оккультных учениях выступает абсолютная божественная сущность. Поэтому, будучи ''абсолютным'' сознанием и ''абсолютным'' движением, божественная сущность — с точки зрения ограниченных органов чувств человека, пытающегося описать это "неописуемое", — предстаёт как отсутствие всякого сознания и отсутствие всякого движения. Из абстрактного сознания невозможно вывести никакого суждения о конкретном сознании, так же как из способности быть мокрым отнюдь не вытекает, что речь идёт именно о воде, так как "мокрость" есть самостоятельное свойство, обусловливающее способность быть мокрым для самых разных вещей. Сознание всегда подразумевает наличие ограничительных качеств и характеристик как того, что́ осознаётся, так и того, кто это осознаёт.  

Чтобы познать себя, необходимо — в качестве объектов познания — наличие собственного сознания и органов чувственного восприятия (а и то, и другое суть способности, понимаемые как ограниченные у любого субъекта, кроме Парабрахмана). Отсюда и выражение: "вечное дыхание, не ведающее самоё себя". Бесконечное не может постичь конечного. Беспредельное никоим образом не может быть связано с ограниченным и качественно обусловленным. Неведомым и непознаваемым {{Стиль С-Капитель|движителем}}, самосущим, в оккультных учениях выступает абсолютная божественная сущность. Поэтому, будучи ''абсолютным'' сознанием и ''абсолютным'' движением, божественная сущность — с точки зрения ограниченных органов чувств человека, пытающегося описать это "неописуемое", — предстаёт как отсутствие всякого сознания и отсутствие всякого движения. Из абстрактного сознания невозможно вывести никакого суждения о конкретном сознании, так же как из способности быть мокрым отнюдь не вытекает, что речь идёт именно о воде, так как "мокрость" есть самостоятельное свойство, обусловливающее способность быть мокрым для самых разных вещей. Сознание всегда подразумевает наличие ограничительных качеств и характеристик как того, что́ осознаётся, так и того, кто это осознаёт.  

Абсолютное же сознание включает в себя одновременно и субъекта познания, и объект познания, и процесс познания, и все эти три элемента должны присутствовать как по отдельности, так и ''вместе'' как три в ''одном''. Каждый человек всегда осознаёт лишь ту часть своего знания, которая припоминается его умом в каждый данный момент, но за бедностью языковых средств мы не имеем специального термина, который помог бы нам отличать пассивное знание тех вещей, о которых мы просто не думаем в настоящий момент, от того знания, которое мы уже не можем восстановить в своей памяти. Глаголы "забыть" и "не помнить" являются для нас синонимами.  

Абсолютное же сознание включает в себя одновременно и субъекта познания, и объект познания, и процесс познания, и все эти три элемента должны присутствовать как по отдельности, так и вместе как три в ''одном''. Каждый человек всегда осознаёт лишь ту часть своего знания, которая припоминается его умом в каждый данный момент, но за бедностью языковых средств мы не имеем специального термина, который помог бы нам отличать пассивное знание тех вещей, о которых мы просто не думаем в настоящий момент, от того знания, которое мы уже не можем восстановить в своей памяти. Глаголы "забыть" и "не помнить" являются для нас синонимами.  

Насколько же труднее бывает найти точные термины для того, чтобы дать определение абстрактным метафизическим фактам и провести разграничение между ними. Необходимо учитывать ещё и то, что мы даём названия вещам в соответствии с тем, какую кажущность они принимают, являясь нам. Мы называем абсолютное сознание "бессознанием" лишь потому, что, как нам кажется, именно таким оно и должно быть. Аналогичным образом мы называем абсолют "тьмой" лишь только потому, что нашему конечному рассудку он представляется совершенно непроницаемым. При этом, однако, мы прекрасно понимаем, что все эти вещи на самом деле далеко не такие, какими их преподносят нам наши органы чувств. В своём уме мы непроизвольно отличаем, например, бессознательное абсолютное сознание от бессознания, втайне от себя наделяя первое неким неопределённым качеством, которое на каком-то более высоком и недоступном для наших мыслей плане соответствует тому, что нам в жизни известно как наше собственное сознание. Но в том, что́ нам представляется бессознанием, мы далеко не всегда способны распознать отличное от нашего сознание.  

Насколько же труднее бывает найти точные термины для того, чтобы дать определение абстрактным метафизическим фактам и провести разграничение между ними. Необходимо учитывать ещё и то, что мы даём названия вещам в соответствии с тем, какую кажущность они принимают, являясь нам. Мы называем абсолютное сознание "бессознанием" лишь потому, что, как нам кажется, именно таким оно и должно быть. Аналогичным образом мы называем абсолют "тьмой" лишь только потому, что нашему конечному рассудку он представляется совершенно непроницаемым. При этом, однако, мы прекрасно понимаем, что все эти вещи на самом деле далеко не такие, какими их преподносят нам наши органы чувств. В своём уме мы непроизвольно отличаем, например, бессознательное абсолютное сознание от бессознания, втайне от себя наделяя первое неким неопределённым качеством, которое на каком-то более высоком и недоступном для наших мыслей плане соответствует тому, что нам в жизни известно как наше собственное сознание. Но в том, что́ нам представляется бессознанием, мы далеко не всегда способны распознать отличное от нашего сознание.