Рерих Е.И. - Дневник 1928.03.04: различия между версиями

<div style="color: #555555; font-size: 80%; font-style: italic; font-family: serif; text-align: center;">Материал из '''Библиотеки Теопедии''', http://ru.teopedia.org/lib</div>
Нет описания правки
Нет описания правки
 
(не показаны 2 промежуточные версии этого же участника)
Строка 1: Строка 1:
{{Карточка дневника ЕИР
{{Карточка дневника ЕИР
  | дата = 04.03.1928
  | дата = 04.03.1928
| период =
  | место = Выезд из Нагчу
  | место = Выезд из Нагчу
  | учителя = Учитель М.
  | учителя = Учитель М.
Строка 15: Строка 14:


Выезд из Нагчу.<ref>[04.03.1928.] «Была ещё ночь, когда все поднялись и занялись упаковкой постельных принадлежностей. 4 марта 1928 г. запомнится всем членам экспедиции, как окончание плена на негостеприимных нагорьях Тибета. <...> <br> В половине восьмого всё было закончено, ушла последняя группа яков и исчезла в узком ущелье за рекой. Мы выступили в путь в сопровождении двух доньеров из дзонга, которые сопровождали нас в Намру. Наши монгольские слуги, возвращающиеся в Цайдам, распрощались с нами и подарили церемониальные шарфы. Они очень сожалели о нашем отъезде и страшились неприятностей от губернаторов. Они слышали о том, что слуги-тибетцы доктора Филчнера были брошены в тюрьму, и опасались подобной же участи. В Нагчу мне пришлось переговорить с местными властями об их безопасности, и те обещали оказывать нашим людям всяческую помощь во время их пути в Цайдам. Мы выдали слугам от имени экспедиции сертификаты на тибетском языке с просьбой к гражданским и военным властям Тибета оказывать этим людям необходимую помощь и защиту на тибетской территории, а высокопоставленный тибетский лама, отправляющийся в Цайдам, согласился взять их со своим караваном. Четыре месяца спустя я с радостью узнал, что все они благополучно добрались до своих родных земель. <...> <br> Перебравшись через реку, всё ещё крепко скованную льдом, мы поднялись на горный отрог, и скалистый силуэт скрыл от нашего взора Нагчу с его монастырём. Едва заметная тропинка вилась вдоль южных склонов невысокого горного хребта, протянувшегося на запад. <...> <br> Наконец-то мы покинули Нагчу с его мусорными кучами и направились в Индию. Мы знали, что дорога будет трудной, что местность, которую нам предстоит пересечь, находится на высоте 15500 футов и включает несколько перевалов. Чантанг, или высокогорье северного Тибета, представляет собой область горных равнин и долин, пересечённых могучими снежными хребтами, самый высокий из которых протянулся с запада на восток. Так как на каждом переходе мы были вынуждены менять вьючных животных, то приходилось останавливаться около стоянок кочевников, а для этого порой нужно было сделать длинный крюк. Большинство этих стоянок находилось в горных долинах, укрытых от зимних ветров и бурь. <...> <br> После двухчасового перехода вдоль южных склонов хребта, расположенного почти параллельно снежной горной цепи Шанг-шунг, мы поднялись на небольшой перевал, находящийся с северо-западной стороны. По северным склонам хребта продвигались с трудом, лошади то и дело проваливались в глубокий снег. Спустившись, мы вышли в узкую долину, лежавшую западнее перевала. Замёрзшие между кочками лужи осложняли путь. Мы ехали по долине ещё пару часов и в два часа добрались до группы кочевий, расположившихся на травянистых склонах близлежащих холмов. <...> <br> Мы с полковником отправились на поиски более чистого места. На другой стороне долины нам удалось найти клочок сухой земли, пригодный для установки палаток, и мы замахали остальным, чтобы они присоединялись к нам. Здесь мы провели около часа, сидя на земле среди камней, укрываясь, насколько могли, от жестокого юго-западного ветра. Внезапно в долине появился всадник, пробивающийся через глубокий снег. Это был Очир, один из наших монголов, который сообщил, что лошади и верблюды достигли стоянки на южном маршруте и что тяжело гружённый караван яков должен появиться вслед за ними. Мы тут же повернули назад, повторно перейдя через заснеженную долину. <...> <br> Добравшись до южной дороги, мы увидели первую приближающуюся группу яков с палатками, и другим инвентарём, необходимым для походной жизни. Около шести часов был разбит лагерь, и мы смогли немного отдохнуть после долгого и утомительного перехода. Ветер утих, и мы наслаждались тёплым, спокойным вечером: термометр показывал -1°С. Последняя группа вьючного каравана прибыла только к восьми вечера, животные были измотаны продвижением по глубокому снегу, лежащему вдоль горных хребтов. Кроме того у нас не было питьевой воды и топлива. Местные кочевники приготовили их для нас примерно в десяти милях отсюда, на берегу маленькой речки, именуемой Цангпо. Было уже поздно и караванные животные были совершенно измучены, потому нельзя было снимать лагерь и идти дальше. После коротких переговоров мы получили всё необходимое для ночлега. Так как в долине не было воды, мы были вынуждены растапливать снег. Проводник из Нагчу вдруг заявил, что он не знает дальнейшего маршрута, и ему пришлось искать замену». <div align=right>[http://svitk.ru/004_book_book/9b/2129_rerih-po_tropam.php ''Рерих&nbsp;Ю.Н. «По тропам Срединной Азии».'']</div></ref>
Выезд из Нагчу.<ref>[04.03.1928.] «Была ещё ночь, когда все поднялись и занялись упаковкой постельных принадлежностей. 4 марта 1928 г. запомнится всем членам экспедиции, как окончание плена на негостеприимных нагорьях Тибета. <...> <br> В половине восьмого всё было закончено, ушла последняя группа яков и исчезла в узком ущелье за рекой. Мы выступили в путь в сопровождении двух доньеров из дзонга, которые сопровождали нас в Намру. Наши монгольские слуги, возвращающиеся в Цайдам, распрощались с нами и подарили церемониальные шарфы. Они очень сожалели о нашем отъезде и страшились неприятностей от губернаторов. Они слышали о том, что слуги-тибетцы доктора Филчнера были брошены в тюрьму, и опасались подобной же участи. В Нагчу мне пришлось переговорить с местными властями об их безопасности, и те обещали оказывать нашим людям всяческую помощь во время их пути в Цайдам. Мы выдали слугам от имени экспедиции сертификаты на тибетском языке с просьбой к гражданским и военным властям Тибета оказывать этим людям необходимую помощь и защиту на тибетской территории, а высокопоставленный тибетский лама, отправляющийся в Цайдам, согласился взять их со своим караваном. Четыре месяца спустя я с радостью узнал, что все они благополучно добрались до своих родных земель. <...> <br> Перебравшись через реку, всё ещё крепко скованную льдом, мы поднялись на горный отрог, и скалистый силуэт скрыл от нашего взора Нагчу с его монастырём. Едва заметная тропинка вилась вдоль южных склонов невысокого горного хребта, протянувшегося на запад. <...> <br> Наконец-то мы покинули Нагчу с его мусорными кучами и направились в Индию. Мы знали, что дорога будет трудной, что местность, которую нам предстоит пересечь, находится на высоте 15500 футов и включает несколько перевалов. Чантанг, или высокогорье северного Тибета, представляет собой область горных равнин и долин, пересечённых могучими снежными хребтами, самый высокий из которых протянулся с запада на восток. Так как на каждом переходе мы были вынуждены менять вьючных животных, то приходилось останавливаться около стоянок кочевников, а для этого порой нужно было сделать длинный крюк. Большинство этих стоянок находилось в горных долинах, укрытых от зимних ветров и бурь. <...> <br> После двухчасового перехода вдоль южных склонов хребта, расположенного почти параллельно снежной горной цепи Шанг-шунг, мы поднялись на небольшой перевал, находящийся с северо-западной стороны. По северным склонам хребта продвигались с трудом, лошади то и дело проваливались в глубокий снег. Спустившись, мы вышли в узкую долину, лежавшую западнее перевала. Замёрзшие между кочками лужи осложняли путь. Мы ехали по долине ещё пару часов и в два часа добрались до группы кочевий, расположившихся на травянистых склонах близлежащих холмов. <...> <br> Мы с полковником отправились на поиски более чистого места. На другой стороне долины нам удалось найти клочок сухой земли, пригодный для установки палаток, и мы замахали остальным, чтобы они присоединялись к нам. Здесь мы провели около часа, сидя на земле среди камней, укрываясь, насколько могли, от жестокого юго-западного ветра. Внезапно в долине появился всадник, пробивающийся через глубокий снег. Это был Очир, один из наших монголов, который сообщил, что лошади и верблюды достигли стоянки на южном маршруте и что тяжело гружённый караван яков должен появиться вслед за ними. Мы тут же повернули назад, повторно перейдя через заснеженную долину. <...> <br> Добравшись до южной дороги, мы увидели первую приближающуюся группу яков с палатками, и другим инвентарём, необходимым для походной жизни. Около шести часов был разбит лагерь, и мы смогли немного отдохнуть после долгого и утомительного перехода. Ветер утих, и мы наслаждались тёплым, спокойным вечером: термометр показывал -1°С. Последняя группа вьючного каравана прибыла только к восьми вечера, животные были измотаны продвижением по глубокому снегу, лежащему вдоль горных хребтов. Кроме того у нас не было питьевой воды и топлива. Местные кочевники приготовили их для нас примерно в десяти милях отсюда, на берегу маленькой речки, именуемой Цангпо. Было уже поздно и караванные животные были совершенно измучены, потому нельзя было снимать лагерь и идти дальше. После коротких переговоров мы получили всё необходимое для ночлега. Так как в долине не было воды, мы были вынуждены растапливать снег. Проводник из Нагчу вдруг заявил, что он не знает дальнейшего маршрута, и ему пришлось искать замену». <div align=right>[http://svitk.ru/004_book_book/9b/2129_rerih-po_tropam.php ''Рерих&nbsp;Ю.Н. «По тропам Срединной Азии».'']</div></ref>
{{Во1}}
Скажите [[Рябинин К.Н.|врачу]]: уже год, как можешь изучать феномены возгорания огней. Тем более это явление важно, что {{Вошло в УЖЭ (символ)|при развитии центров человечество будет ощущать непонятные ему симптомы, которые будут относиться невежественной наукой к самым несоответственным<ref>В книге [[:agniyoga:Агни Йога, 170|Агни Йога, 170. 1929]]: «неестественным»; в книге {{ays|АЙ|170}}: «несоответственным».</ref> заболеваниям. Потому своевременно написать книгу о наблюдениях за огнями жизни. Советую не откладывать, ибо нужно пояснить миру явления реальности и общности бытия. Незаметно входят в жизнь новые сочетания понятий. Эти знаки, видимые для немногих, составляют основу жизни, проникая во все построения. Только слепой не заметит, как наполняется жизнь новыми понятиями. Потому и следует позвать учёных для освещения очевидности.}}


{{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Скажите [[Рябинин К.Н.|врачу]]: уже год, как можешь изучать феномены возгорания огней. Тем более это явление важно, что}} {{Вошло в УЖЭ (символ)|при развитии центров человечество будет ощущать непонятные ему симптомы, которые будут относиться невежественной наукой к самым несоответственным<ref>В УЖЭ: «неестественным».</ref> заболеваниям. Потому своевременно написать книгу о наблюдениях за огнями жизни. Советую не откладывать, ибо нужно пояснить миру явления реальности и общности бытия. Незаметно входят в жизнь новые сочетания понятий. Эти знаки, видимые для немногих, составляют основу жизни, проникая во все построения. Только слепой не заметит, как наполняется жизнь новыми понятиями. Потому и следует позвать учёных для освещения очевидности.}}
{{Вошло в УЖЭ (символ)|Врач, не упусти!}}<ref>[[:agniyoga:Агни Йога, 170|Агни Йога, 170. 1929]]. {{ays|АЙ|170}}.</ref>
 
{{Во1}}
{{Вошло в УЖЭ (символ)|Врач, не упусти!<ref>[[:agniyoga:Агни Йога, 170|Агни Йога, 170]].</ref>}}
 
Теперь др[угое].
Теперь др[угое].
 
{{Во2}}
Во время вашего прохождения по Тиб[ету] не вижу ничего заслуживающего раздражения, потому посылаю полное спокойствие. Советую заботиться о здоровье, тем поможете Нашим построениям.
Во время вашего прохождения по Тиб[ету] не вижу ничего заслуживающего раздражения, потому посылаю полное спокойствие. Советую заботиться о здоровье, тем поможете Нашим построениям.
{{Во1}}
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Какой национальности была владелица Ямына и ученица А-Л[ал]-М[инга]?}} — Кашмирка.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Какой национальности была владелица Ямына и ученица А-Л[ал]-М[инга]?}} – Кашмирка.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Была ли она замужем за китайцем?}} — Нет, муж — умный индус.
 
– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Была ли она замужем за китайцем?}} – Нет, муж – умный индус.
 
– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Где наход[илась] Ямына?}} – Жила в Ладаке.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Почему дочь носила имя тиб[етское]?}} – Нет, оно древнее – народов Готл.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Где наход[илась] Ямына?}} — Жила в Ладаке.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Где находился муж во время казни?}} – Умер.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Почему дочь носила имя тиб[етское]?}} — Нет, оно древнее — народов Готл.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Верно ли, что казанская царица, собрав всех женщин в церкви, сгорела вместе с ними, чтоб не попасть в руки пьяных орд Ивана Грозного?}} – Да. Французское воплощение помнило о костре.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Где находился муж во время казни?}} — Умер.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Может быть, не следовало это делать?}} – Но впечатление было велико.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Верно ли, что казанская царица, собрав всех женщин в церкви, сгорела вместе с ними, чтоб не попасть в руки пьяных орд Ивана Грозного?}} — Да. Французское воплощение помнило о костре.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Не скажет ли Уч[итель], кто была Дездемона, виденная мною в видении и такая близкая мне, кот[орую] казнили?}} – Сама. Имя Дездемона – как символ, ибо связан с воспоминанием о неправой клевете.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Может быть, не следовало это делать?}} — Но впечатление было велико.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Можно знать национальн[ость]?}} – Помнишь, видела во сне макароны, в Германии.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Не скажет ли Уч[итель], кто была Дездемона, виденная мною в видении и такая близкая мне, кот[орую] казнили?}} — Сама. Имя Дездемона — как символ, ибо связан с воспоминанием о неправой клевете.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Кто был король?}}Не король, но герцог Тирольский.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Можно знать национальн[ость]?}} — Помнишь, видела во сне макароны, в Германии.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Мне казалось, что он был моим родственн[иком] и врагом.}} – Да.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Кто был король?}} — Не король, но герцог Тирольский.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Когда это было?}} – В XI веке.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Мне казалось, что он был моим родственн[иком] и врагом.}} — Да.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Когда была [[Сент-Иллер Ж.|Жозефина С. Илер]]?}} – В XII веке.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Когда это было?}} — В XI веке.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Как часто я была казнена?}} – Нас часто казнят и возносят.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Когда была Жозефина С. Илер?}} — В XII веке.


– {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Скажет ли Уч[итель] о воплощ[ении] [[Хёде Гертруда|Гертруды Хöде]]?}} – Скажу в связи с музыкой.
— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Как часто я была казнена?}} — Нас часто казнят и возносят.


— {{ЗУЖЭ-Слова ЕИР (символы)|Скажет ли Уч[итель] о воплощ[ении] Гертруды Хöде?}} — Скажу в связи с музыкой.
{{Во1}}
Довольно.
Довольно.




{{raw:t-ru-pool:Сноски}}
{{Сноски}}

Текущая версия от 16:29, 8 декабря 2023

Данные о записи

тетрадь № 30   •   том ЗУЖЭ № 8

Дата: 04.03.1928
Место: Выезд из Нагчу
Учителя: Учитель М. (+)
Рерихи: Рерих Е.И. (+),
Рерих Н.К. (+),
Рерих Ю.Н. (+)
Ещё участники: −
Упомянуты: А-Лал-Минг (+),
Дездемона (+),
Сент-Иллер Ж. (+),
Хёде Г. (+),
Ямына (+),
Урусвати (+),
Фуяма (+),
Герцог тирольский XI век (+),
Иван IV Грозный (+),
Рябинин К.Н. (+)
серия: Записи Учения Живой Этики
запись в ОО: −
Текст, выделенный синим цветом, вошёл в книги Учения Живой Этики первых изданий.
Текст, выделенный зелёным цветом, вошёл также в книги Учения Живой Этики издательства «Угунс» 2001 — 2020 гг. с учётом изменений и дополнений самой Е.И. Рерих.
Фразы, выделенные красным курсивом, принадлежат самой Е.И. Рерих и написаны в дневнике красными чернилами.
Дневник Елены Ивановны Рерих
Записи Учения Живой Этики
(Архив Амхерстского колледжа, Массачусетс, США)
4 марта 1928. [Выезд из Нагчу]

Выезд из Нагчу.[1]

Скажите врачу: уже год, как можешь изучать феномены возгорания огней. Тем более это явление важно, что при развитии центров человечество будет ощущать непонятные ему симптомы, которые будут относиться невежественной наукой к самым несоответственным[2] заболеваниям. Потому своевременно написать книгу о наблюдениях за огнями жизни. Советую не откладывать, ибо нужно пояснить миру явления реальности и общности бытия. Незаметно входят в жизнь новые сочетания понятий. Эти знаки, видимые для немногих, составляют основу жизни, проникая во все построения. Только слепой не заметит, как наполняется жизнь новыми понятиями. Потому и следует позвать учёных для освещения очевидности.

Врач, не упусти![3]

Теперь др[угое].

Во время вашего прохождения по Тиб[ету] не вижу ничего заслуживающего раздражения, потому посылаю полное спокойствие. Советую заботиться о здоровье, тем поможете Нашим построениям.

— Какой национальности была владелица Ямына и ученица А-Л[ал]-М[инга]? — Кашмирка.

— Была ли она замужем за китайцем? — Нет, муж — умный индус.

— Где наход[илась] Ямына? — Жила в Ладаке.

— Почему дочь носила имя тиб[етское]? — Нет, оно древнее — народов Готл.

— Где находился муж во время казни? — Умер.

— Верно ли, что казанская царица, собрав всех женщин в церкви, сгорела вместе с ними, чтоб не попасть в руки пьяных орд Ивана Грозного? — Да. Французское воплощение помнило о костре.

— Может быть, не следовало это делать? — Но впечатление было велико.

— Не скажет ли Уч[итель], кто была Дездемона, виденная мною в видении и такая близкая мне, кот[орую] казнили? — Сама. Имя Дездемона — как символ, ибо связан с воспоминанием о неправой клевете.

— Можно знать национальн[ость]? — Помнишь, видела во сне макароны, в Германии.

— Кто был король? — Не король, но герцог Тирольский.

— Мне казалось, что он был моим родственн[иком] и врагом. — Да.

— Когда это было? — В XI веке.

— Когда была Жозефина С. Илер? — В XII веке.

— Как часто я была казнена? — Нас часто казнят и возносят.

— Скажет ли Уч[итель] о воплощ[ении] Гертруды Хöде? — Скажу в связи с музыкой.

Довольно.


Сноски

  1. ↑ [04.03.1928.] «Была ещё ночь, когда все поднялись и занялись упаковкой постельных принадлежностей. 4 марта 1928 г. запомнится всем членам экспедиции, как окончание плена на негостеприимных нагорьях Тибета. <...>
    В половине восьмого всё было закончено, ушла последняя группа яков и исчезла в узком ущелье за рекой. Мы выступили в путь в сопровождении двух доньеров из дзонга, которые сопровождали нас в Намру. Наши монгольские слуги, возвращающиеся в Цайдам, распрощались с нами и подарили церемониальные шарфы. Они очень сожалели о нашем отъезде и страшились неприятностей от губернаторов. Они слышали о том, что слуги-тибетцы доктора Филчнера были брошены в тюрьму, и опасались подобной же участи. В Нагчу мне пришлось переговорить с местными властями об их безопасности, и те обещали оказывать нашим людям всяческую помощь во время их пути в Цайдам. Мы выдали слугам от имени экспедиции сертификаты на тибетском языке с просьбой к гражданским и военным властям Тибета оказывать этим людям необходимую помощь и защиту на тибетской территории, а высокопоставленный тибетский лама, отправляющийся в Цайдам, согласился взять их со своим караваном. Четыре месяца спустя я с радостью узнал, что все они благополучно добрались до своих родных земель. <...>
    Перебравшись через реку, всё ещё крепко скованную льдом, мы поднялись на горный отрог, и скалистый силуэт скрыл от нашего взора Нагчу с его монастырём. Едва заметная тропинка вилась вдоль южных склонов невысокого горного хребта, протянувшегося на запад. <...>
    Наконец-то мы покинули Нагчу с его мусорными кучами и направились в Индию. Мы знали, что дорога будет трудной, что местность, которую нам предстоит пересечь, находится на высоте 15500 футов и включает несколько перевалов. Чантанг, или высокогорье северного Тибета, представляет собой область горных равнин и долин, пересечённых могучими снежными хребтами, самый высокий из которых протянулся с запада на восток. Так как на каждом переходе мы были вынуждены менять вьючных животных, то приходилось останавливаться около стоянок кочевников, а для этого порой нужно было сделать длинный крюк. Большинство этих стоянок находилось в горных долинах, укрытых от зимних ветров и бурь. <...>
    После двухчасового перехода вдоль южных склонов хребта, расположенного почти параллельно снежной горной цепи Шанг-шунг, мы поднялись на небольшой перевал, находящийся с северо-западной стороны. По северным склонам хребта продвигались с трудом, лошади то и дело проваливались в глубокий снег. Спустившись, мы вышли в узкую долину, лежавшую западнее перевала. Замёрзшие между кочками лужи осложняли путь. Мы ехали по долине ещё пару часов и в два часа добрались до группы кочевий, расположившихся на травянистых склонах близлежащих холмов. <...>
    Мы с полковником отправились на поиски более чистого места. На другой стороне долины нам удалось найти клочок сухой земли, пригодный для установки палаток, и мы замахали остальным, чтобы они присоединялись к нам. Здесь мы провели около часа, сидя на земле среди камней, укрываясь, насколько могли, от жестокого юго-западного ветра. Внезапно в долине появился всадник, пробивающийся через глубокий снег. Это был Очир, один из наших монголов, который сообщил, что лошади и верблюды достигли стоянки на южном маршруте и что тяжело гружённый караван яков должен появиться вслед за ними. Мы тут же повернули назад, повторно перейдя через заснеженную долину. <...>
    Добравшись до южной дороги, мы увидели первую приближающуюся группу яков с палатками, и другим инвентарём, необходимым для походной жизни. Около шести часов был разбит лагерь, и мы смогли немного отдохнуть после долгого и утомительного перехода. Ветер утих, и мы наслаждались тёплым, спокойным вечером: термометр показывал -1°С. Последняя группа вьючного каравана прибыла только к восьми вечера, животные были измотаны продвижением по глубокому снегу, лежащему вдоль горных хребтов. Кроме того у нас не было питьевой воды и топлива. Местные кочевники приготовили их для нас примерно в десяти милях отсюда, на берегу маленькой речки, именуемой Цангпо. Было уже поздно и караванные животные были совершенно измучены, потому нельзя было снимать лагерь и идти дальше. После коротких переговоров мы получили всё необходимое для ночлега. Так как в долине не было воды, мы были вынуждены растапливать снег. Проводник из Нагчу вдруг заявил, что он не знает дальнейшего маршрута, и ему пришлось искать замену».
  2. ↑ В книге Агни Йога, 170. 1929: «неестественным»; в книге Агни Йога, 170: «несоответственным».
  3. ↑ Агни Йога, 170. 1929. Агни Йога, 170.
Источник — https://ru.teopedia.org/w-lib/index.php?title=Рерих_Е.И._-_Дневник_1928.03.04&oldid=68640