Бюрократы, Администраторы интерфейса, Администраторы (Semantic MediaWiki), Кураторы (Semantic MediaWiki), Editors (Semantic MediaWiki), Скрывающие, Администраторы, trusted
56 855
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Соловьёв Вс.С. - Письмо неизвестному адресату (1884-09-10) (просмотреть исходный код)
Версия 12:40, 4 июля 2022
, 12:40, 4 июля 2022Новая страница: «{{Карточка письма-2 | от_отправитель = Соловьёв Вс.С. | от_место = Грац, Австрия | от_дата = 1...»
{{Карточка письма-2
| от_отправитель = Соловьёв Вс.С.
| от_место = Грац, Австрия
| от_дата = 1884-09-10
| язык = французский, русский
| переводчик = Базюкин В.В.
| к_получатель = неизвестно
| к_место =
| к_дата =
| упомянутые_люди = Блаватская Е.П.; Глинка, Жюстин; Морья
| упомянутые_места = Эльберфельд
| упомянутые_иное =
| касается =
| кратко = Письмо Вс. Воловьёва, переписанное им для неизвестного адресата, о его видите к ЕПБ в Эльберфельд. Само письмо на французском, пометки на русском.
| расположение = ГАРФ, позиции:<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 22<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 32<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 32об<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 33<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 33об
| файлы = Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 0.jpg; Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 1.jpg; Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 2.jpg; Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 3.jpg; Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 4.jpg
| раздел_английский = Solovyov VS - Letter to the unknown, transcribed (1884-09-10)
}}
[Письму предшествует следующая запись, сделанная переписчиком по-русски]
Копiя съ рукописи, {{Стиль С-Утеряно|сообщенной}}, по просьбҍ профессора Кэмбриджскаго Университета {{Стиль С-Утеряно|Майерса}}, въ Лондонское Общество для психологич. изслҍдований. Покорнҍйше прошу не распространять разсказавъ этихъ феноменахъ, такъ какъ причина ихъ еще надлежит изследованiю
{{Стиль А-Подпись|подписано: Всеволодъ Соловьевъ.}}
{{Вертикальный отступ|}}
Получив письмо от соотечественницы моей, м-м Елены Блаватской, в котором она сообщила мне о своём нездоровье и попросила навестить её в Эльберфельде, я и решил отправиться в эту поездку. Однако же состояние моего собственного здоровья заставило меня предпринять некоторые меры предосторожности, а потому я и предпочёл остановиться в Брюсселе, в котором до тех пор ещё никогда не бывал, с тем, чтобы отдохнуть от невыносимой жары. Из Парижа я выехал 24 августа, и на следующее же утро я уже снял номер в брюссельском “Гранд Отеле”.{{Стиль С-Утеряно|...}} Я повстречал м-ль Жюстин Глинку {{Стиль С-Утеряно|...}} которую она знает и глубоко почитает, а потому она и решила поехать вместе со мною. Весь день мы провели вместе, намереваясь отправиться поездом на следующий день в 9 часов утра. Назавтра, в 8 часов утра, будучи уже полностью готовым к отъезду, я отправился в номер м-ль Глинки и нашёл её там в величайшем смущении – ключи её, которые она имела обычай всегда хранить в маленькой сумочке и которые и находились в этой сумочке перед тем, как она легла спать, исчезли прошлой ночью, хотя дверь в её номер была заперта на ключ; точно так же были заперты и замки во всех её саквояжах, вследствие чего невозможно было упаковать вещи, которые она намеревалась взять с собой. Нам ничего не оставалось, как отложить отъезд. Решив сесть на следующий поезд, отправлявшийся в час пополудни, мы вызвали слесаря, чтобы он открыл нам самый большой из чемоданов. Когда же чемодан был открыт, то оказалось, что разыскиваемые нами ключи лежали на дне чемодана, <u>в том числе и ключ к этому чемодану, как всегда находившийся в общей связке с остальными</u>. Провозившись всё это утро, мы решили немного прогуляться, но тут я вдруг почувствовал какую-то странную слабость и приступ озноба, и на меня накатило неодолимое желание спать. Я принёс извинения м-ль Глинке и удалился в свой номер, поспешив тут же лечь в постель. Однако заснуть я не мог и какое-то время просто лежал с закрытыми глазами, как вдруг совершенно явственно перед моим внутренним взором стал проходить один за другим ряд незнакомых мне пейзажей, которые запечатлелись в моей памяти в малейших подробностях. Когда же видение это рассеялось, я почувствовал, что слабость моя прошла, и направился к м-ль Глинке, которой, разумеется, описал на словах увиденные мною пейзажи во всех их подробностях. Мы отправились на вокзал, чтобы успеть к часовому поезду – и вот, уже сидя в поезде, через четверть часа после начала нашего путешествия, м-ль Глинка вдруг говорит мне, не отрывая взгляда от окна: “Позвольте, но ведь это один из ваших пейзажей!”
Я узнал его в тот же миг и до самого вечера, уже с открытыми глазами, наблюдал всё то, что прежде увидел тем утром с закрытыми глазами. Я был рад, что подробно поведал о своём видении м-ль Глинке, так что она может подтвердить это превращение видения в реальность. Я должен особо отметить то обстоятельство, что дорога от Брюсселя до Эльберфельда была мне совершенно незнакома, поскольку я находился в Бельгии и в этой части Германии впервые в жизни.
Прибыв в Эльберфельд вечером, мы остановились в гостинице и тут же поспешили к м-м Блаватской в дом м-м Гебхард. Тем же вечером окружавшие м-м Блаватскую члены Теософского общества показали нам два великолепных масляных портрета “Махатм” Морьи и Кут-Хуми. Портрет Морьи особенно произвёл на нас сильное впечатление, и не удивительно, что, возвратившись в гостиницу, мы продолжали говорить о нём, и он у нас всё ещё стоял перед глазами. Я оставляю за м-ль Глинкой право рассказать о том, что она наблюдала и испытывала той ночью. Но вот что приключилось со мною.
Уставший после дневного путешествия, я почивал мирным сном, как вдруг был разбужен чьим-то горячим и острым дыханием. Я открываю глаза – и в тусклом свете, проникавшем в комнату через три окна, я вижу перед собой огромную человеческую фигуру, одетую в длинное, свободно ниспадающее белое одеяние. В то же мгновение я услышал, а вернее, почувствовал, как чей-то голос велел мне – не могу сказать, на каком языке, но я тут же всё точно понял – зажечь свечу. Должен сказать, что {{Стиль С-Утеряно|...}} я оставался совершенно спокойным, хотя сердце у меня колотилось с удвоенной силой. Я зажёг свечу и в свете её разглядел, что было уже два часа пополуночи. Видение не исчезло: прямо передо мной стоял совершенно живой человек и в один миг я признал в нём прекрасный оригинал того портрета, который мы прежде увидели в тот вечер. Он сел подле меня в кресло и заговорил со мной. Говорил он долго, касаясь интересовавших меня вопросов, однако бóльшая часть нашей беседы не может быть приведена здесь, поскольку затрагивала предметы чисто личного свойства. Могу, однако, сказать, что в числе всего прочего он сообщил мне вот что: для того чтобы я мог видеть его в астральном теле, мне пришлось бы пройти через множество подготовительных упражнений, и самый свежий преподанный мне урок состоялся в то самое утро, когда я с закрытыми глазами наблюдал пейзажи, которые затем мне предстояло увидеть ещё раз в реальности в тот же самый день. Потом он сказал мне, что во мне формируется огромная магнетическая сила. И тогда я начал расспрашивать его о том, что же мне надлежит делать с этой силой? Но, ничего не ответив мне на это, он исчез. Я находился в комнате один, входная дверь в мой номер была заперта на ключ. Я отчаянно вскричал, решив, что то была галлюцинация, и даже сказал самому себе в ужасе, что, кажется, начинаю терять рассудок. Не успел я об этом подумать, как вдруг вновь увидел на том же самом месте <u>человека, величественного в своём белом одеянии. Он покачал головой и с улыбкой сказал мне</u>: “Ты можешь убедиться наверное, что я не галлюцинация и рассудок твой тебя не покинул. Завтра Блаватская перед всеми вслух скажет, что этот визит мой был настоящим”.
Затем он исчез. По своим часам я убедился, что было уже три часа пополуночи. Я задул свечу и тут же провалился в глубокий сон.
Наутро, когда я с м-ль Глинкой явился к м-м Блаватской, первыми же её словами, которые она произнесла со своей загадочной улыбкой, были:
– Ну, и как у вас прошла ночь?
– Прекрасно, – ответил я, а потом добавил:
– Вы ничего не хотите сказать мне?
– Нет, – в ответ сказала она. – Знаю только, что у вас побывал учитель Морья с одним из своих учеников.
Вечером того же дня м-р Олкотт обнаружил у себя в кармане коротенькую записку. По признанию теософов, она была написана почерком Морьи, и говорилось в ней следующее:
“Разумеется, это был я, но кто способен открыть себе глаза на то, чего сам не хочет видеть? – Морья”.
Это было ответом на моё неверие, поскольку до того я весь день пытался убедить себя в том, что то была просто галлюцинация, и это сердило м-м Блаватскую. Должен сказать, что, когда я вернулся из Эльберфельда в Париж, от моих галлюцинаций и окружавших меня странностей не осталось и следа.
[Приписка сбоку от основного текста письма]
Феномены с подтверждением их подписью Соловьёва.
Париж, 10 сентября 1884 г.
== Конверт ==
Документы по поводу дҍла Елены съ Соловьевымъ. Да будетъ ему стыдно!
[Другим почерком, видимо, более поздняя приписка:] Почерк нашей матери. Н.В. {{Стиль С-Утеряно|Брусилова}}
== Заметка редактора ==
Всеволод Сергеевич Соловьев был русским, проживавшим в Париже. Е.П. Блаватская попросила его нанести ей визит в Эльберфельд. Он встретился с Жюстиной Глинкой, которая решила поехать с ним. См. [[:tsw-en:Mahatma_Letter_to_H._S._Olcott_-_Solovyov|письмо Мории Олькотту от 27 августа 1884 года]]. Приведённый здесь отчёт, предположительно, был написан сестре ЕПБ В.П. Желиховской, с которой Соловьёв регулярно переписывался. Похоже, это был первый набросок, рассказанный в нейтральной манере; более поздние версии были более красочными. Беатрис Хастингс собрала несколько версий этой истории, некоторые из которых были вредны для ЕПБ. См. страницы 25-31 Беатрис Гастингс и “Защиту мадам Блаватской” (“[https://www.theosophycanada.com/files/hastings-solovyoff-fraud.pdf Defence of Madame Blavatsky]”) Майкла Гомеса. Часть этого материала была перепечатана в сборнике Дэниела Х. Колдуэлла "Книга встреч с теософскими махатмами", опубликованном в 2020 году Исследовательским центром Блаватской/Архивом Блаватской.
Переписчиком мог быть сам Всеволод Соловьев.
| от_отправитель = Соловьёв Вс.С.
| от_место = Грац, Австрия
| от_дата = 1884-09-10
| язык = французский, русский
| переводчик = Базюкин В.В.
| к_получатель = неизвестно
| к_место =
| к_дата =
| упомянутые_люди = Блаватская Е.П.; Глинка, Жюстин; Морья
| упомянутые_места = Эльберфельд
| упомянутые_иное =
| касается =
| кратко = Письмо Вс. Воловьёва, переписанное им для неизвестного адресата, о его видите к ЕПБ в Эльберфельд. Само письмо на французском, пометки на русском.
| расположение = ГАРФ, позиции:<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 22<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 32<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 32об<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 33<br>Ф. Р-5972. Оп. 1. Д. 79. Л. 33об
| файлы = Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 0.jpg; Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 1.jpg; Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 2.jpg; Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 3.jpg; Solovyov VS - Unknown, 1884-09-10, 4.jpg
| раздел_английский = Solovyov VS - Letter to the unknown, transcribed (1884-09-10)
}}
[Письму предшествует следующая запись, сделанная переписчиком по-русски]
Копiя съ рукописи, {{Стиль С-Утеряно|сообщенной}}, по просьбҍ профессора Кэмбриджскаго Университета {{Стиль С-Утеряно|Майерса}}, въ Лондонское Общество для психологич. изслҍдований. Покорнҍйше прошу не распространять разсказавъ этихъ феноменахъ, такъ какъ причина ихъ еще надлежит изследованiю
{{Стиль А-Подпись|подписано: Всеволодъ Соловьевъ.}}
{{Вертикальный отступ|}}
Получив письмо от соотечественницы моей, м-м Елены Блаватской, в котором она сообщила мне о своём нездоровье и попросила навестить её в Эльберфельде, я и решил отправиться в эту поездку. Однако же состояние моего собственного здоровья заставило меня предпринять некоторые меры предосторожности, а потому я и предпочёл остановиться в Брюсселе, в котором до тех пор ещё никогда не бывал, с тем, чтобы отдохнуть от невыносимой жары. Из Парижа я выехал 24 августа, и на следующее же утро я уже снял номер в брюссельском “Гранд Отеле”.{{Стиль С-Утеряно|...}} Я повстречал м-ль Жюстин Глинку {{Стиль С-Утеряно|...}} которую она знает и глубоко почитает, а потому она и решила поехать вместе со мною. Весь день мы провели вместе, намереваясь отправиться поездом на следующий день в 9 часов утра. Назавтра, в 8 часов утра, будучи уже полностью готовым к отъезду, я отправился в номер м-ль Глинки и нашёл её там в величайшем смущении – ключи её, которые она имела обычай всегда хранить в маленькой сумочке и которые и находились в этой сумочке перед тем, как она легла спать, исчезли прошлой ночью, хотя дверь в её номер была заперта на ключ; точно так же были заперты и замки во всех её саквояжах, вследствие чего невозможно было упаковать вещи, которые она намеревалась взять с собой. Нам ничего не оставалось, как отложить отъезд. Решив сесть на следующий поезд, отправлявшийся в час пополудни, мы вызвали слесаря, чтобы он открыл нам самый большой из чемоданов. Когда же чемодан был открыт, то оказалось, что разыскиваемые нами ключи лежали на дне чемодана, <u>в том числе и ключ к этому чемодану, как всегда находившийся в общей связке с остальными</u>. Провозившись всё это утро, мы решили немного прогуляться, но тут я вдруг почувствовал какую-то странную слабость и приступ озноба, и на меня накатило неодолимое желание спать. Я принёс извинения м-ль Глинке и удалился в свой номер, поспешив тут же лечь в постель. Однако заснуть я не мог и какое-то время просто лежал с закрытыми глазами, как вдруг совершенно явственно перед моим внутренним взором стал проходить один за другим ряд незнакомых мне пейзажей, которые запечатлелись в моей памяти в малейших подробностях. Когда же видение это рассеялось, я почувствовал, что слабость моя прошла, и направился к м-ль Глинке, которой, разумеется, описал на словах увиденные мною пейзажи во всех их подробностях. Мы отправились на вокзал, чтобы успеть к часовому поезду – и вот, уже сидя в поезде, через четверть часа после начала нашего путешествия, м-ль Глинка вдруг говорит мне, не отрывая взгляда от окна: “Позвольте, но ведь это один из ваших пейзажей!”
Я узнал его в тот же миг и до самого вечера, уже с открытыми глазами, наблюдал всё то, что прежде увидел тем утром с закрытыми глазами. Я был рад, что подробно поведал о своём видении м-ль Глинке, так что она может подтвердить это превращение видения в реальность. Я должен особо отметить то обстоятельство, что дорога от Брюсселя до Эльберфельда была мне совершенно незнакома, поскольку я находился в Бельгии и в этой части Германии впервые в жизни.
Прибыв в Эльберфельд вечером, мы остановились в гостинице и тут же поспешили к м-м Блаватской в дом м-м Гебхард. Тем же вечером окружавшие м-м Блаватскую члены Теософского общества показали нам два великолепных масляных портрета “Махатм” Морьи и Кут-Хуми. Портрет Морьи особенно произвёл на нас сильное впечатление, и не удивительно, что, возвратившись в гостиницу, мы продолжали говорить о нём, и он у нас всё ещё стоял перед глазами. Я оставляю за м-ль Глинкой право рассказать о том, что она наблюдала и испытывала той ночью. Но вот что приключилось со мною.
Уставший после дневного путешествия, я почивал мирным сном, как вдруг был разбужен чьим-то горячим и острым дыханием. Я открываю глаза – и в тусклом свете, проникавшем в комнату через три окна, я вижу перед собой огромную человеческую фигуру, одетую в длинное, свободно ниспадающее белое одеяние. В то же мгновение я услышал, а вернее, почувствовал, как чей-то голос велел мне – не могу сказать, на каком языке, но я тут же всё точно понял – зажечь свечу. Должен сказать, что {{Стиль С-Утеряно|...}} я оставался совершенно спокойным, хотя сердце у меня колотилось с удвоенной силой. Я зажёг свечу и в свете её разглядел, что было уже два часа пополуночи. Видение не исчезло: прямо передо мной стоял совершенно живой человек и в один миг я признал в нём прекрасный оригинал того портрета, который мы прежде увидели в тот вечер. Он сел подле меня в кресло и заговорил со мной. Говорил он долго, касаясь интересовавших меня вопросов, однако бóльшая часть нашей беседы не может быть приведена здесь, поскольку затрагивала предметы чисто личного свойства. Могу, однако, сказать, что в числе всего прочего он сообщил мне вот что: для того чтобы я мог видеть его в астральном теле, мне пришлось бы пройти через множество подготовительных упражнений, и самый свежий преподанный мне урок состоялся в то самое утро, когда я с закрытыми глазами наблюдал пейзажи, которые затем мне предстояло увидеть ещё раз в реальности в тот же самый день. Потом он сказал мне, что во мне формируется огромная магнетическая сила. И тогда я начал расспрашивать его о том, что же мне надлежит делать с этой силой? Но, ничего не ответив мне на это, он исчез. Я находился в комнате один, входная дверь в мой номер была заперта на ключ. Я отчаянно вскричал, решив, что то была галлюцинация, и даже сказал самому себе в ужасе, что, кажется, начинаю терять рассудок. Не успел я об этом подумать, как вдруг вновь увидел на том же самом месте <u>человека, величественного в своём белом одеянии. Он покачал головой и с улыбкой сказал мне</u>: “Ты можешь убедиться наверное, что я не галлюцинация и рассудок твой тебя не покинул. Завтра Блаватская перед всеми вслух скажет, что этот визит мой был настоящим”.
Затем он исчез. По своим часам я убедился, что было уже три часа пополуночи. Я задул свечу и тут же провалился в глубокий сон.
Наутро, когда я с м-ль Глинкой явился к м-м Блаватской, первыми же её словами, которые она произнесла со своей загадочной улыбкой, были:
– Ну, и как у вас прошла ночь?
– Прекрасно, – ответил я, а потом добавил:
– Вы ничего не хотите сказать мне?
– Нет, – в ответ сказала она. – Знаю только, что у вас побывал учитель Морья с одним из своих учеников.
Вечером того же дня м-р Олкотт обнаружил у себя в кармане коротенькую записку. По признанию теософов, она была написана почерком Морьи, и говорилось в ней следующее:
“Разумеется, это был я, но кто способен открыть себе глаза на то, чего сам не хочет видеть? – Морья”.
Это было ответом на моё неверие, поскольку до того я весь день пытался убедить себя в том, что то была просто галлюцинация, и это сердило м-м Блаватскую. Должен сказать, что, когда я вернулся из Эльберфельда в Париж, от моих галлюцинаций и окружавших меня странностей не осталось и следа.
[Приписка сбоку от основного текста письма]
Феномены с подтверждением их подписью Соловьёва.
Париж, 10 сентября 1884 г.
== Конверт ==
Документы по поводу дҍла Елены съ Соловьевымъ. Да будетъ ему стыдно!
[Другим почерком, видимо, более поздняя приписка:] Почерк нашей матери. Н.В. {{Стиль С-Утеряно|Брусилова}}
== Заметка редактора ==
Всеволод Сергеевич Соловьев был русским, проживавшим в Париже. Е.П. Блаватская попросила его нанести ей визит в Эльберфельд. Он встретился с Жюстиной Глинкой, которая решила поехать с ним. См. [[:tsw-en:Mahatma_Letter_to_H._S._Olcott_-_Solovyov|письмо Мории Олькотту от 27 августа 1884 года]]. Приведённый здесь отчёт, предположительно, был написан сестре ЕПБ В.П. Желиховской, с которой Соловьёв регулярно переписывался. Похоже, это был первый набросок, рассказанный в нейтральной манере; более поздние версии были более красочными. Беатрис Хастингс собрала несколько версий этой истории, некоторые из которых были вредны для ЕПБ. См. страницы 25-31 Беатрис Гастингс и “Защиту мадам Блаватской” (“[https://www.theosophycanada.com/files/hastings-solovyoff-fraud.pdf Defence of Madame Blavatsky]”) Майкла Гомеса. Часть этого материала была перепечатана в сборнике Дэниела Х. Колдуэлла "Книга встреч с теософскими махатмами", опубликованном в 2020 году Исследовательским центром Блаватской/Архивом Блаватской.
Переписчиком мог быть сам Всеволод Соловьев.