Изменения

Во-первых, то, что продолжает жить в дэвачане, это не просто индивидуальная монада, которая проходит через все изменения, происходящие с человеком во время его эволюционного продвижения, перемещаясь из тела в тело, от планеты к планете и так далее; в дэвачан попадает собственно человеческая личность, обладающая самоосознанием, — конечно, в определенной мере урезанная (о чем мы поговорим в самом скором времени), но всё-таки та же самая личность, которой свойственны те же самые возышенные чувства, устремления, привязанности и даже вкусы, что и на земле. Поэтому, пожалуй, лучше всего будет сказать, что здесь мы имеем дело с самой сутью сознательной личности умершего.  

Во-первых, то, что продолжает жить в дэвачане, это не просто индивидуальная монада, которая проходит через все изменения, происходящие с человеком во время его эволюционного продвижения, перемещаясь из тела в тело, от планеты к планете и так далее; в дэвачан попадает собственно человеческая личность, обладающая самоосознанием, — конечно, в определенной мере урезанная (о чем мы поговорим в самом скором времени), но всё-таки та же самая личность, которой свойственны те же самые возышенные чувства, устремления, привязанности и даже вкусы, что и на земле. Поэтому, пожалуй, лучше всего будет сказать, что здесь мы имеем дело с самой сутью сознательной личности умершего.  

Читателю стоит ознакомиться с тем, что говорит полковник Х.С. Олкотт в своем выдержавшим множество изданий "Буддийском катехизисе" по поводу существенной разницы между "индивидуальностью" и "личностью". Его слова наверняка будут иметь вес для ученика-оккультиста, так как полковник писал свой "Катехизис" не только с одобрения Сумангалы — верховного старкйшины Шрипады и Галле, но и под непосредственным руководством своего гуру-адепта. Вот что он говорит в своем приложении:  

Читателю стоит ознакомиться с тем, что говорит полковник Х.С. Олкотт в своем выдержавшим множество изданий "Буддийском катехизисе" по поводу существенной разницы между "индивидуальностью" и "личностью". Его слова наверняка будут иметь вес для ученика-оккультиста, так как полковник писал свой "Катехизис" не только с одобрения Сумангалы — верховного старейшины Шрипады и Галле, но и под непосредственным руководством своего гуру-адепта. Вот что он говорит в своем приложении:  

"По размышлении, я написал "личность" вместо "индивидуальность", как было написано в первом издании. Череда личностей — это последовательные появления (или "нисхождения в рождение") на одной или многих землях ''танхически'' связанных частиц (скандх) определённого существа. В каждом из своих рождений ''личность'' отличается от той, что была в предыдущем или будет в последующем рождении. Карма — "бог из машины" — скрывается (или, возможно, отражается?) за личностью то мудреца, то ремесленника и так далее в течение цепи рождений. И хотя личности постоянно меняются, нить жизни, на которую они нанизаны подобно бусинкам, остается непрерывной.  

"По размышлении, я написал "личность" вместо "индивидуальность", как было написано в первом издании. Череда личностей — это последовательные появления (или "нисхождения в рождение") на одной или многих землях ''танхически'' связанных частиц (скандх) определённого существа. В каждом из своих рождений ''личность'' отличается от той, что была в предыдущем или будет в последующем рождении. Карма — "бог из машины" — скрывается (или, возможно, отражается?) за личностью то мудреца, то ремесленника и так далее в течение цепи рождений. И хотя личности постоянно меняются, нить жизни, на которую они нанизаны подобно бусинкам, остается непрерывной.  

Не следует также полагать, будто душа в дэвачане никогда не меняет, так сказать, свой род занятий или что каждый миг земных ощущений может быть выбран для исключительного продолжения. Вот что говорит по этому поводу учитель, пользующийся непререкаемым авторитетом в данном вопросе:  

Не следует также полагать, будто душа в дэвачане никогда не меняет, так сказать, свой род занятий или что каждый миг земных ощущений может быть выбран для исключительного продолжения. Вот что говорит по этому поводу учитель, пользующийся непререкаемым авторитетом в данном вопросе:  

:"Есть две сферы причинных проявлений — объектная и субъектная. Энергии более грубого свойства — действующие в более плотных состояниях материи — предметно проявляются в следующей физической жизни; результатом их действия становится рождение каждой новой личности, совокупность каковых составляет великий цикл эволюционирующей индивидуальности. Дэвачан же служит сферой проявления следствий, созданных исключительно нравственной и духовной деятельностью. И если учесть, что мышление и воображение не имеют границ, то как вообще можно говорить о чём-то подобном однообразию в состоянии дэвачана? Немного найдется людей, чьи жизни настолько лишены всякого чувства, любви либо более или менее четко выраженной предрасположенности к определенной линии мышления, чтобы им было отказано в праве на пропорциональной продолжительности период дэвачанических переживаний в их посмертном существовании. Так, например, пороки, физические и чувственные привязанности того, кто был, скажем, великим философом, но плохим другом и своекорыстным человеком, могут повлечь за собою рождение еще более выдающегося интеллекта, но в то же время сделают его носителя человеком глубоко несчастным, пожинающим кармические плоды всех тех причин, которые создала "прежняя" личность; таким образом, новый склад его характера будет являться закономерным и неотвратимым следствием доминирующих склонностей того существа, которым он был в прошлом рождении, а промежуточный между двумя физическими рождениями период, в соответствии с совершенными и безошибочно действующими законами природы, ''не сможет'' быть ничем иным, кроме как ''полным пробелом'' в сознании. Однако в действительности этот унылый пробел, столь человеколюбиво обещанный (или вернее — подразумеваемый) христианской протестантской теологией всем "отлетевшим душам", коим предстоит оставаться подвешенными в пространстве в состоянии ментальной каталепсии на всем протяжении времени между собственной физической смертью и всеобщим "воскресением" накануне "Судного Дня", существовать не может. Причины, создаваемые умственной и духовной энергией, гораздо более важны и значительны, нежели те, что создаются физическими импульсами, а потому их следствия, дающие блаженство или страдания, тоже должны быть пропорционально более значимыми. Но жизни на нашей Земле, равно как и на других планетах, не могут предоставить подходящих условий для их осуществления, а поскольку каждый сеятель имеет безусловное право на взращенный им урожай, ему приходится пожинать его либо в дэвачане, либо в авичи<ref>Нижние уровни дэвачана примыкают к состоянию авичи. </ref>. Так, например, Бэкон, которого поэт назвал "ярчайшим, мудрейшим и подлейшим из людей", может вернуться в следующем воплощении скупым стяжателем, наделенным выдающимися интеллектуальными способностями. Однако, как бы ни были велики эти способности, они так и не найдут достойного применения в той сфере мышления, которую великий основатель современной философии развивал в предшествующей жизни. Возможно, он станет каким-нибудь хитрым юристом, продажным генеральным прокурором, неблагодарным другом или бесчестным лордом-канцлером, обретшим, по велению собственной кармы, новую, близкую по духу почву в теле алчного заимодавца, своего рода нового Шейлока. Но куда же попадет Бэкон — этот непревзойденный мыслитель, для которого философское изучение самых сокровенных тайн природы было "первой, последней и единственной любовью", этот "интеллектуальный гигант своей расы" — куда он попадет после того, как сбросит с себя одеяние своей низшей природы? Неужели все плоды трудов его могучего интеллекта просто исчезнут, растворятся без следа? Разумеется, нет. Его нравственные и духовные качества также найдут для себя сферу, в которой их энергия сможет проявиться в полной мере. И этой сферой является дэвачан. Там, в дэвачане, все его великие планы нравственного совершенствования, все интеллектуальные исследования абстрактных принципов природы, все самые возвышенные и духовные стремления, составлявшие наиболее светлую часть его жизни, принесут свои плоды. Абстрактное существо, которое было известно в предшествующем рождении под именем Фрэнсиса Бэкона, а в будущем воплощении, ''возможно'', прославится как презренный ростовщик (это будет личность, порожденная самим Бэконом, его Франкенштейн, сын его кармы), переходит на время в свой собственный внутренний мир, который оно, опять-таки, создало само, чтобы наслаждаться плодами великих и благотворных духовных причин, посеянных им при жизни. Оно входит в состояние чисто духовного, осознанного существования — в состояние сна, не менее живого и реалистичного, чем сама реальность, — и остается там до тех пор, пока карма не удовлетворится полностью и волны силы не начнут перехлестывать через край её циклической чаши; после чего существо переходит в следующую сферу причин — либо в том же самом мире, либо в следующем, в зависимости от уровня его продвижения... Так что в дэвачане ''есть'' "смена рода занятий", причем постоянная смена. Ведь эта жизнь-сон является временем созревания плодов, сбора урожая, выросшего из всех тех психических зерен, что упали на землю с ветвей дерева физического существования в светлые моменты наших мечтаний и надежд, из призрачных вспышек блаженства и надежды, которые гаснут, упав на неблагодарную общественную почву, но вновь разгораются и разливаются розовым рассветным сиянием и созревают под вечно благотворным небом дэвачана. Не следует полагать, что если человек пережил в своем земном существовании лишь один-единственный миг подлинно духовного вдохновения, его дэвачаном будет этот самый "единственный миг", только продленный неопределённо долго. Эта единственная нота, взятая человеком на лире жизни, задаст лишь основной тон субъективного состояния этого существа, но от него образуются бесчисленные гармоники и полутона целой психической фантасмагории. Там все неосуществленные надежды, стремления и мечты становятся явью, а сны объективного мира превращаются в реальность субъкутивного существования. Там, по ту сторону завесы майи, посвященный ясно видит все её иллюзорные, изменчивые миражи, потому что ему открыта великая тайна проникновения в глубины самых сокровенных основ бытия..."  

:"Есть две сферы причинных проявлений — объектная и субъектная. Энергии более грубого свойства — действующие в более плотных состояниях материи — предметно проявляются в следующей физической жизни; результатом их действия становится рождение каждой новой личности, совокупность каковых составляет великий цикл эволюционирующей индивидуальности. Дэвачан же служит сферой проявления следствий, созданных исключительно нравственной и духовной деятельностью. И если учесть, что мышление и воображение не имеют границ, то как вообще можно говорить о чём-то подобном однообразию в состоянии дэвачана? Немного найдется людей, чьи жизни настолько лишены всякого чувства, любви либо более или менее четко выраженной предрасположенности к определенной линии мышления, чтобы им было отказано в праве на пропорциональной продолжительности период дэвачанических переживаний в их посмертном существовании. Так, например, пороки, физические и чувственные привязанности того, кто был, скажем, великим философом, но плохим другом и своекорыстным человеком, могут повлечь за собою рождение еще более выдающегося интеллекта, но в то же время сделают его носителя человеком глубоко несчастным, пожинающим кармические плоды всех тех причин, которые создала "прежняя" личность; таким образом, новый склад его характера будет являться закономерным и неотвратимым следствием доминирующих склонностей того существа, которым он был в прошлом рождении, а промежуточный между двумя физическими рождениями период, в соответствии с совершенными и безошибочно действующими законами природы, ''не сможет'' быть ничем иным, кроме как ''полным пробелом'' в сознании. Однако в действительности этот унылый пробел, столь человеколюбиво обещанный (или вернее — подразумеваемый) христианской протестантской теологией всем "отлетевшим душам", коим предстоит оставаться подвешенными в пространстве в состоянии ментальной каталепсии на всем протяжении времени между собственной физической смертью и всеобщим "воскресением" накануне "Судного Дня", существовать не может. Причины, создаваемые умственной и духовной энергией, гораздо более важны и значительны, нежели те, что создаются физическими импульсами, а потому их следствия, дающие блаженство или страдания, тоже должны быть пропорционально более значимыми. Но жизни на нашей Земле, равно как и на других планетах, не могут предоставить подходящих условий для их осуществления, а поскольку каждый сеятель имеет безусловное право на взращенный им урожай, ему приходится пожинать его либо в дэвачане, либо в авичи<ref>Нижние уровни дэвачана примыкают к состоянию авичи. </ref>. Так, например, Бэкон, которого поэт назвал "ярчайшим, мудрейшим и подлейшим из людей", может вернуться в следующем воплощении скупым стяжателем, наделенным выдающимися интеллектуальными способностями. Однако, как бы ни были велики эти способности, они так и не найдут достойного применения в той сфере мышления, которую великий основатель современной философии развивал в предшествующей жизни. Возможно, он станет каким-нибудь хитрым юристом, продажным генеральным прокурором, неблагодарным другом или бесчестным лордом-канцлером, обретшим, по велению собственной кармы, новую, близкую по духу почву в теле алчного заимодавца, своего рода нового Шейлока. Но куда же попадет Бэкон — этот непревзойденный мыслитель, для которого философское изучение самых сокровенных тайн природы было "первой, последней и единственной любовью", этот "интеллектуальный гигант своей расы" — куда он попадет после того, как сбросит с себя одеяние своей низшей природы? Неужели все плоды трудов его могучего интеллекта просто исчезнут, растворятся без следа? Разумеется, нет. Его нравственные и духовные качества также найдут для себя сферу, в которой их энергия сможет проявиться в полной мере. И этой сферой является дэвачан. Там, в дэвачане, все его великие планы нравственного совершенствования, все интеллектуальные исследования абстрактных принципов природы, все самые возвышенные и духовные стремления, составлявшие наиболее светлую часть его жизни, принесут свои плоды. Абстрактное существо, которое было известно в предшествующем рождении под именем Фрэнсиса Бэкона, а в будущем воплощении, ''возможно'', прославится как презренный ростовщик (это будет личность, порожденная самим Бэконом, его Франкенштейн, сын его кармы), переходит на время в свой собственный внутренний мир, который оно, опять-таки, создало само, чтобы наслаждаться плодами великих и благотворных духовных причин, посеянных им при жизни. Оно входит в состояние чисто духовного, осознанного существования — в состояние сна, не менее живого и реалистичного, чем сама реальность, — и остается там до тех пор, пока карма не удовлетворится полностью и волны силы не начнут перехлестывать через край её циклической чаши; после чего существо переходит в следующую сферу причин — либо в том же самом мире, либо в следующем, в зависимости от уровня его продвижения... Так что в дэвачане ''есть'' "смена рода занятий", причем постоянная смена. Ведь эта жизнь-сон является временем созревания плодов, сбора урожая, выросшего из всех тех психических зерен, что упали на землю с ветвей дерева физического существования в светлые моменты наших мечтаний и надежд, из призрачных вспышек блаженства и надежды, которые гаснут, упав на неблагодарную общественную почву, но вновь разгораются и разливаются розовым рассветным сиянием и созревают под вечно благотворным небом дэвачана. Не следует полагать, что если человек пережил в своем земном существовании лишь один-единственный миг подлинно духовного вдохновения, его дэвачаном будет этот самый "единственный миг", только продленный неопределённо долго. Эта единственная нота, взятая человеком на лире жизни, задаст лишь основной тон субъективного состояния этого существа, но от него образуются бесчисленные гармоники и полутона целой психической фантасмагории. Там все неосуществленные надежды, стремления и мечты становятся явью, а сны объективного мира превращаются в реальность субъкутивного существования. Там, по ту сторону завесы майи, посвященный ясно видит все её иллюзорные, изменчивые миражи, потому что ему открыта великая тайна проникновения в глубины самых сокровенных основ бытия..."  

Физическое существование характеризуется накоплением сил и энергии в период от младенчества до зрелости, после чего энергия убывает, доходя до старческого слабоумия и смерти, и сон жизни в состоянии дэвачана протекает аналогично. Там тоже есть первая вибрация психической жизни, достижение зрелости, постепенное истощение сил с переходом уставшего сознания в состояние апатии, затем — полубессознательное состояние, полное забытье и наконец — нет, не смерть, а рождение! — рождение в новой личности и возобновление деятельности, ежедневно порождающей все новые причины, плоды которых человеку предстоит пожинать в период последующего пребывания в дэвачане.  

Физическое существование характеризуется накоплением сил и энергии в период от младенчества до зрелости, после чего энергия убывает, доходя до старческого слабоумия и смерти, и сон жизни в состоянии дэвачана протекает аналогично. Там тоже есть первая вибрация психической жизни, достижение зрелости, постепенное истощение сил с переходом уставшего сознания в состояние апатии, затем — полубессознательное состояние, полное забытье и наконец — нет, не смерть, а рождение! — рождение в новой личности и возобновление деятельности, ежедневно порождающей все новые причины, плоды которых человеку предстоит пожинать в период последующего пребывания в дэвачане.  

Говоря об этом, я снова могу воспользоваться словами моего учителя:  

Говоря об этом, я снова могу воспользоваться словами моего учителя:  

"Возражающие насчёт этого просто неуместно распространяют на дэвачан способы отношений существ, приложимые только к физическому существованию. Каждая из двух душ, находящихся в симпатии между собой, в развоплощённом состоянии вырабатывает свои ощущения дэвачана, делая другую участницей своего субъективного блаженства. Это будет для них так же реально, как если бы обе они были на земле. Тем не менее, в том, что касается личностной или телесной связи, они между собой разделены. Хотя наш земной опыт распознаёт только последний тип связи как ''действительный'', для дэвачани он будет не только чем-то нереальным, но и не имеющим для ''него'' существования ни в каком смысле, даже как заблуждение: для его ''духовных'' чувств физическое тело или даже маяви-рупа является столь же невидимым, как он сам для тех, кто его любил на земле. И потому, даже если кто-то из "спутников" дэвачани всё еще жив и, находясь в состоянии бодрствования, совершенно не подозревает о своем общении с умершим, для дэвачани это общение абсолютно ''реально''. Да и какое еще ''действительное'' содружество, кроме вышеописанного, чисто идеального, может быть между двумя ''субъектными'' существами, которые еще менее материальны, чем даже наша эфирная тень — маяви-рупа? Возражать против этого на том основании, что существо таким образом якобы оказывается "обмануто природой", и называть его переживания "обманчивыми эмоциями блаженства, не имеющими под собою никакой реальности", значит демонстрировать полную неспособность понять условия жизни и бытия за пределами нашего материального существования. Ведь если здесь, в нашем мире, нам что-то представляется реальным, а что-то — поддельным или искусственным воспроизведением этой реальности, то можем ли мы утверждать, что в точности такое же разделение существует и в дэвачане, то есть в совершенно иных условиях, нежели наша земная жизнь? Один и тот же принцип нельзя применять к двум разным наборам условий. Можно ли представить себе, что реальность нашего воплощенного, физического состояния останется такою же реальностью и сможет сохранить те же самые качества и характеристики для развоплощённого существа? На земле человек имеет двойственную природу — в том смысле, что он является материальным и в то же время духовным существом; отсюда и естественное различие, проводимое его разумом, — анализирующим как физические ощущения, так и духовные восприятия, — между фантазией и реальностью. И хотя даже в этой жизни обе группы аналитических способностей постоянно стремятся уравновесить друг друга, та из них, которая преобладает в настоящий момент, рассматривает как иллюзию и игру воображения всё, что другой группе представляется полной реальностью. Но в дэвачане наше "Я" перестает быть двойственным в вышеописанном смысле и становится духовным, ментальным существом. И то, что в физической жизни казалось вымыслом, мечтаниями и относилось исключительно к сфере "фантазии", становится в новых условиях существования единственно возможной ''реальностью''. Поэтому, если мы будем утверждать возможность существования для дэвачани какой-либо иной реальности, это будет абсурдом, чудовищным заблуждением и поддержкой в высшей степени нефилософичной идеи. Действительное — это то, что совершается фактически: "реальность вещи доказывается её действительностью". И поскольку мнимого и искусственного в состоянии дэвачана быть не может, то отсюда логически следует, что всё в нем должно быть действительным и реальным. Осеняет ли шестой принцип — наша "духовная душа" — пять нижестоящих принципов в период жизни личности, или же полностью отделена от грубых принципов вследствие распада тела, она всегда несубстанциональна и всегда остается арупа; не обусловлена она и каким-либо конкретным местом и ограниченным горизонтом восприятия. И потому, в смертном теле или же вне его, она всегда отлична от него и свободна от всех его ограничений; и если мы называем её дэвачанический опыт "обманом природы", то тем самым лишаем себя права называть "реальностью" какое бы то ни было чисто абстрактное ощущение, целиком и полностью относящееся к сфере нашей ''высшей'' души, отражаемое и воспринимаемое ею — например, такие ощущения, как идеальное восприятие прекрасного, подлинная филантропия, любовь и так далее, равно как и любое другое чисто духовное ощущение, ещё при земной жизни наполняющее наше внутреннее существо во время земной жизни либо всепоглощающей радостью, либо страданием."  

 

:"Возражающие насчёт этого просто неуместно распространяют на дэвачан способы отношений существ, приложимые только к физическому существованию. Каждая из двух душ, находящихся в симпатии между собой, в развоплощённом состоянии вырабатывает свои ощущения дэвачана, делая другую участницей своего субъективного блаженства. Это будет для них так же реально, как если бы обе они были на земле. Тем не менее, в том, что касается личностной или телесной связи, они между собой разделены. Хотя наш земной опыт распознаёт только последний тип связи как ''действительный'', для дэвачани он будет не только чем-то нереальным, но и не имеющим для ''него'' существования ни в каком смысле, даже как заблуждение: для его ''духовных'' чувств физическое тело или даже маяви-рупа является столь же невидимым, как он сам для тех, кто его любил на земле. И потому, даже если кто-то из "спутников" дэвачани всё еще жив и, находясь в состоянии бодрствования, совершенно не подозревает о своем общении с умершим, для дэвачани это общение абсолютно ''реально''. Да и какое еще ''действительное'' содружество, кроме вышеописанного, чисто идеального, может быть между двумя ''субъектными'' существами, которые еще менее материальны, чем даже наша эфирная тень — маяви-рупа? Возражать против этого на том основании, что существо таким образом якобы оказывается "обмануто природой", и называть его переживания "обманчивыми эмоциями блаженства, не имеющими под собою никакой реальности", значит демонстрировать полную неспособность понять условия жизни и бытия за пределами нашего материального существования. Ведь если здесь, в нашем мире, нам что-то представляется реальным, а что-то — поддельным или искусственным воспроизведением этой реальности, то можем ли мы утверждать, что в точности такое же разделение существует и в дэвачане, то есть в совершенно иных условиях, нежели наша земная жизнь? Один и тот же принцип нельзя применять к двум разным наборам условий. Можно ли представить себе, что реальность нашего воплощенного, физического состояния останется такою же реальностью и сможет сохранить те же самые качества и характеристики для развоплощённого существа? На земле человек имеет двойственную природу — в том смысле, что он является материальным и в то же время духовным существом; отсюда и естественное различие, проводимое его разумом, — анализирующим как физические ощущения, так и духовные восприятия, — между фантазией и реальностью. И хотя даже в этой жизни обе группы аналитических способностей постоянно стремятся уравновесить друг друга, та из них, которая преобладает в настоящий момент, рассматривает как иллюзию и игру воображения всё, что другой группе представляется полной реальностью. Но в дэвачане наше "Я" перестает быть двойственным в вышеописанном смысле и становится духовным, ментальным существом. И то, что в физической жизни казалось вымыслом, мечтаниями и относилось исключительно к сфере "фантазии", становится в новых условиях существования единственно возможной ''реальностью''. Поэтому, если мы будем утверждать возможность существования для дэвачани какой-либо иной реальности, это будет абсурдом, чудовищным заблуждением и поддержкой в высшей степени нефилософичной идеи. Действительное — это то, что совершается фактически: "реальность вещи доказывается её действительностью". И поскольку мнимого и искусственного в состоянии дэвачана быть не может, то отсюда логически следует, что всё в нем должно быть действительным и реальным. Осеняет ли шестой принцип — наша "духовная душа" — пять нижестоящих принципов в период жизни личности, или же полностью отделена от грубых принципов вследствие распада тела, она всегда несубстанциональна и всегда остается арупа; не обусловлена она и каким-либо конкретным местом и ограниченным горизонтом восприятия. И потому, в смертном теле или же вне его, она всегда отлична от него и свободна от всех его ограничений; и если мы называем её дэвачанический опыт "обманом природы", то тем самым лишаем себя права называть "реальностью" какое бы то ни было чисто абстрактное ощущение, целиком и полностью относящееся к сфере нашей ''высшей'' души, отражаемое и воспринимаемое ею — например, такие ощущения, как идеальное восприятие прекрасного, подлинная филантропия, любовь и так далее, равно как и любое другое чисто духовное ощущение, ещё при земной жизни наполняющее наше внутреннее существо во время земной жизни либо всепоглощающей радостью, либо страданием."  

 

Нужно помнить, что в силу самой природы вышеописанной системы существует бесконечное разнообразие видов счастья в дэвачане, соответствующее бесконечному разнообразию степени заслуг и достоинств разных людей. Если бы "тот свет" действительно представлял собою вещественные небеса, как проповедует обыкновенная теология, то он был бы полон бесконечной несправедливости и ошибок. Начать хотя бы с того, что допущены туда будут лишь некоторые, а прочие будут изгнаны; блага же, полученные теми, кто всё-таки будет допущен в этот благодатный край, едва ли будут в точности соответствовать степени накопленных ими в жизни заслуг. Однако истинные небеса нашей Земли способны преспособиться к потребностям и заслугам каждого новоприбывшего с безошибочной соразмерностью. Это касается не только продолжительности состояния блаженства, определяемой причинами зарождёнными в предметной жизни, но и в силе и насыщенности эмоций, составляющих это блаженное состояние, то есть реальные небеса в точности подходят к той мере, в какой человека способен наслаждаться ими, ведь они — порождение его собственных устремлений и способностей. Пожалуй, это всё, что в состоянии понять о дэвачане непосвященный. Но и того, что уже было сказано, вполне достаточно, чтобы показать, насколько органично он вписывается в общую схему эволюции, занимая в ней и закономерное место.  

Нужно помнить, что в силу самой природы вышеописанной системы существует бесконечное разнообразие видов счастья в дэвачане, соответствующее бесконечному разнообразию степени заслуг и достоинств разных людей. Если бы "тот свет" действительно представлял собою вещественные небеса, как проповедует обыкновенная теология, то он был бы полон бесконечной несправедливости и ошибок. Начать хотя бы с того, что допущены туда будут лишь некоторые, а прочие будут изгнаны; блага же, полученные теми, кто всё-таки будет допущен в этот благодатный край, едва ли будут в точности соответствовать степени накопленных ими в жизни заслуг. Однако истинные небеса нашей Земли способны преспособиться к потребностям и заслугам каждого новоприбывшего с безошибочной соразмерностью. Это касается не только продолжительности состояния блаженства, определяемой причинами зарождёнными в предметной жизни, но и в силе и насыщенности эмоций, составляющих это блаженное состояние, то есть реальные небеса в точности подходят к той мере, в какой человека способен наслаждаться ими, ведь они — порождение его собственных устремлений и способностей. Пожалуй, это всё, что в состоянии понять о дэвачане непосвященный. Но и того, что уже было сказано, вполне достаточно, чтобы показать, насколько органично он вписывается в общую схему эволюции, занимая в ней и закономерное место.  

Возвращаясь к прямым цитатам из моего учителя, можно добавить, что "дэвачан — это, конечно же, ''состояние'', а не место, так же как и авичи, его противоположность (которую мы просим вас не путать с ''адом''). Эзотерическая буддийская философия различает три основных ''локи'', а именно: 1) кама-локу, 2) рупа-локу и 3) арупа-локу, что в переводе значит: 1) мир желаний и страстей, неудовлетворенных земных стремлений, обиталище "оболочек" (элементариев), а также жертв насильственной смерти и самоубийц; 2 — мир форм, то есть теней более духовных, имеющих форму и предметность, но не имеющих субстанции; 3 — бесформенный мир, или скорее, мир, лишенный формы, бестелесный, так как его обитатели не могут иметь ни тел, ни формы, ни цвета (в том смысле, который вкладываем в эти понятия мы, смертные). Это три сферы, возрастающие по духовности, к которым притягиваются различные группы субъектных и полусубъектных существ. Все, кроме самоубийц и жертв преждевременной насильственной смерти, попадают, в соответствии со своими влечениями и способностями, либо в дэвачан, либо в авичи, то есть в одно из двух состояний, образующих бесчисленное множество вариаций в мирах рупа и арупа. Эти состояния не только имеют качественное разнообразие, касающееся формы, цвета и других характеристик, в которых они предстают перед субъектом, но и имеют бесчисленное множество степеней духовности и интенсивности ощущений — от низших на уровнях рупа и до самых возвышенных в арупа-локе. Изучающий должен помнить, что личность есть синоним ''ограничения''<nowiki>; и чем более эгоистичными и ограниченными будут идеи, тем сильнее будет его притяжение к низшим сферам бытия и тем дольше ему придется оставаться на плане эгоистических социальных отношений". </nowiki>

Возвращаясь к прямым цитатам из моего учителя, можно добавить, что  

 

 

:"дэвачан — это, конечно же, ''состояние'', а не место, так же как и авичи, его противоположность (которую мы просим вас не путать с ''адом''). Эзотерическая буддийская философия различает три основных ''локи'', а именно: 1) кама-локу, 2) рупа-локу и 3) арупа-локу, что в переводе значит: 1) мир желаний и страстей, неудовлетворенных земных стремлений, обиталище "оболочек" (элементариев), а также жертв насильственной смерти и самоубийц; 2 — мир форм, то есть теней более духовных, имеющих форму и предметность, но не имеющих субстанции; 3 — бесформенный мир, или скорее, мир, лишенный формы, бестелесный, так как его обитатели не могут иметь ни тел, ни формы, ни цвета (в том смысле, который вкладываем в эти понятия мы, смертные). Это три сферы, возрастающие по духовности, к которым притягиваются различные группы субъектных и полусубъектных существ. Все, кроме самоубийц и жертв преждевременной насильственной смерти, попадают, в соответствии со своими влечениями и способностями, либо в дэвачан, либо в авичи, то есть в одно из двух состояний, образующих бесчисленное множество вариаций в мирах рупа и арупа. Эти состояния не только имеют качественное разнообразие, касающееся формы, цвета и других характеристик, в которых они предстают перед субъектом, но и имеют бесчисленное множество степеней духовности и интенсивности ощущений — от низших на уровнях рупа и до самых возвышенных в арупа-локе. Изучающий должен помнить, что личность есть синоним ''ограничения''; и чем более эгоистичными и ограниченными будут идеи, тем сильнее будет его притяжение к низшим сферам бытия и тем дольше ему придется оставаться на плане эгоистических социальных отношений".  

 

Коль скоро дэвачан представляет собой состояние чисто субъективного наслаждения, продолжительность и интенсивность которого определяются добродетельностью и духотностью прошедшей земной жизни, то во время пребывания в нем души нет никакой возможности заслуженного воздаяния за совершённые человеком злые дела. Однако природа не позволяет себе ни прощать грехи, списывая их со счета просто так, ни предавать грешников по любому поводу вечному проклятию, подобно нерадивому домохозяину — слишком ленивому и недостаточно человеколюбивому для того, чтобы надлежащим образом анализировать поступки и мотивы своих домочадцев и судить их справедливым судом. Карма злодеяний, велика она или мала, столь же непременно вступит в действие в положенное время, как и карма добрых дел. Однако место её действия — не дэвачан, а новое рождение либо авичи — состояние, в которое попадают лишь очень своеобразные личности и лишь в исключительных случаях. Иначе говоря, если рядовой грешник будет пожинать плоды своих дурных дел в следующем перевоплощении, то закоренелого злодея — настоящего аристократа греха — ожидает перспектива авичи, состояние субъективного духовного терзания, оборотная сторона дэвачана.  

Коль скоро дэвачан представляет собой состояние чисто субъективного наслаждения, продолжительность и интенсивность которого определяются добродетельностью и духотностью прошедшей земной жизни, то во время пребывания в нем души нет никакой возможности заслуженного воздаяния за совершённые человеком злые дела. Однако природа не позволяет себе ни прощать грехи, списывая их со счета просто так, ни предавать грешников по любому поводу вечному проклятию, подобно нерадивому домохозяину — слишком ленивому и недостаточно человеколюбивому для того, чтобы надлежащим образом анализировать поступки и мотивы своих домочадцев и судить их справедливым судом. Карма злодеяний, велика она или мала, столь же непременно вступит в действие в положенное время, как и карма добрых дел. Однако место её действия — не дэвачан, а новое рождение либо авичи — состояние, в которое попадают лишь очень своеобразные личности и лишь в исключительных случаях. Иначе говоря, если рядовой грешник будет пожинать плоды своих дурных дел в следующем перевоплощении, то закоренелого злодея — настоящего аристократа греха — ожидает перспектива авичи, состояние субъективного духовного терзания, оборотная сторона дэвачана.  

"Авичи — это состояние наиболее ''идеального духовного'' зла, отчасти напоминающее состояние Люцифера, столь блестяще описанное Милтоном. Но попадают в него немногие, как может догадаться вдумчивый читатель. Однако если мы утверждаем, что дэвачан предназначен почти для всех — как для добрых, так и для злых, и для равнодушных, — то гармония и равновесие оказываются в этом случае грубо нарушенными. Закон неотвратимого воздаяния и беспристрастной справедливости едва ли примирится и удовольствуется тем, что противоположность дэвачана вступает в действие так редко или же вовсе отсутствует; а потому мы должны признать, ''что это не так''. "''Зло'' — это темный сын Земли (материи), а ''Добро'' — светлая дочь Неба" (или духа), — говорит китайский философ; а поэтому местом наказания за большинство наших грехов является земля — место зарождения зла и поле его действия. Впрочем, даже на земле больше зла кажущегося и относительного, чем настоящего, и народным массам не дано каждодневно достигать губительного величия и значения "Сатаны".  

Авичи — это состояние наиболее ''идеального духовного'' зла, отчасти напоминающее состояние Люцифера, столь блестяще описанное Милтоном. Но попадают в него немногие, как может догадаться вдумчивый читатель. Однако если мы утверждаем, что дэвачан предназначен почти для всех — как для добрых, так и для злых, и для равнодушных, — то гармония и равновесие оказываются в этом случае грубо нарушенными. Закон неотвратимого воздаяния и беспристрастной справедливости едва ли примирится и удовольствуется тем, что противоположность дэвачана вступает в действие так редко или же вовсе отсутствует; а потому мы должны признать, ''что это не так''. "''Зло'' — это темный сын Земли (материи), а ''Добро'' — светлая дочь Неба" (или духа), — говорит китайский философ; а поэтому местом наказания за большинство наших грехов является земля — место зарождения зла и поле его действия. Впрочем, даже на земле больше зла кажущегося и относительного, чем настоящего, и народным массам не дано каждодневно достигать губительного величия и значения "Сатаны".  

Как правило, плохая карма терпеливо ожидает нового рождения человека в предметное существование, чтобы проявиться во всей своей неотвратимости. Не то чтобы вся хорошая карма полностью исчерпывала себя в дэвачане, после чего несчастной монаде приходилось бы развивать свое новое сознание, не имея за собой ничего, кроме злых деяний своей прошлой личности. Перевоплощение определяется как заслугами, так и упущениями предшествующей жизни, а существование в дэвачане есть всего лишь розовый сон — мирная ночь, наполненная сновидениями, более живыми и яркими, нежели дневное существование, и не проходящая в течение многих столетий.  

Как правило, плохая карма терпеливо ожидает нового рождения человека в предметное существование, чтобы проявиться во всей своей неотвратимости. Не то чтобы вся хорошая карма полностью исчерпывала себя в дэвачане, после чего несчастной монаде приходилось бы развивать свое новое сознание, не имея за собой ничего, кроме злых деяний своей прошлой личности. Перевоплощение определяется как заслугами, так и упущениями предшествующей жизни, а существование в дэвачане есть всего лишь розовый сон — мирная ночь, наполненная сновидениями, более живыми и яркими, нежели дневное существование, и не проходящая в течение многих столетий.