Блаватская Е.П. - Что такое Теософия?

ЧТО ТАКОЕ ТЕОСОФИЯ?

Этот вопрос задается столь часто, а превратные толкования распространяются столь широко, что редакторы журнала, посвященного всемирной теософии, допустят непростительную халатность, если первый номер журнала «Theosophist» не встретит полного понимания у читателей. Само название нашей статьи предполагает два вопроса: что представляет собой Теософское Общество и кто такие теософы? На каждый из них будет дан ответ.

Согласно лексикографам, термин теософия составлен из двух греческих слов: теос — «бог» и софос — «мудрый». До сих пор верно. Но дальнейшие толкования весьма далеки от ясного понимания теософии. Вэбстер довольно оригинально определяет ее как «предполагаемое общение с Богом и высшими духами и последовательное достижение сверхчеловеческого знания: с помощью определенных физических процессов — как того добивались через теургические действа некоторые древние платоники, или путем химических процессов — немецкие философы огня».

Мягко говоря, это довольно легкомысленное объяснение. То, что г-н Вэбстер связывает с подобной идеей такие имена, как Аммоний Саккас, Плотин, Ямвлих, Порфирий, Прокл, показывает либо сознательное искажение, либо его незнание философии и истинных побуждений великих гениев александрийской школы. Приписывать тем, кого современники и потомки называли «теодидактами», то есть обученными самим богом, стремление развивать психологические и духовные способности посредством «физических процессов» — значит изображать их материалистами. Что же касается камня, брошенного в философов огня, то он отскакивает от них, рикошетом попадая прямо в наших знаменитейших современных ученых, в уста которых преподобный Джеймс Мартиньо вкладывает следующее бахвальство: «Материя — это все, что нам только нужно; дайте нам атомы — и мы объясним всю вселенную».

Воган предлагает более удачное и более философское определение. Он говорит: «Теософ — это тот, кто предлагает вам доктрину о Боге или творениях Бога, не являющуюся откровением, но боговдохновенную в своей основе». С этой точки зрения, каждый мыслитель и философ, тем более каждый основатель новой религии, философской школы или ордена, является теософом. Следовательно, теософия и теософы существовали с той самой поры, когда первый проблеск нарождающейся мысли заставил человека искать средства выражения своего собственного независимого мнения.

Теософы существовали задолго до христианской эры, вопреки христианским писателям, относящим развитие эклектической теософской системы к началу третьего века после Рождества Христова. Диоген Лаэртский прослеживает существование теософии до эпохи, предшествовавшей династии Птолемеев, и называет ее основателем египетского иерофанта Пот-Амона. Это коптское имя, означающее жреца, посвященного Амону — богу мудрости. Как показывает история, теософия возрождается Аммонием Саккасом, основателем неоплатонической школы. Аммоний и его ученики называли себя «филалетами» — любящими истину; другие же называли их «аналогетами» — за их метод толкования всех священных легенд, символических мифов и тайн посредством аналогии, или соответствия, при котором события внешнего мира воспринимались как выражение действий и впечатлений человеческой души.

Целью Аммония Саккаса было примирение всех сект, людей и наций под одной общей верой — верой в Высшую, Предвечную, Непознаваемую и Невыразимую Силу, управляющую вселенной посредством незыблемых, вечных законов. Его задачей было утвердить изначальную систему теософии, являвшуюся первоначально единой для всех народов; побудить человечество отложить споры и распри и объединиться в мыслях и намерениях, подобно детям единой матери; очистить древние религии от налета субъективности, объединив и разъяснив их на основе чисто философских принципов. Поэтому, наряду с философскими учениями Греции, в эклектической теософской школе изучались также буддизм, веданта, магия и зороастризм. Отсюда и проявление среди александрийских теософов таких исключительно буддийских и индусских черт, как почитание родителей и стариков, братская любовь ко всему человечеству и сострадание даже к бессловесным тварям. Аммоний Саккас стремился установить систему нравственной дисциплины, обязывающей людей жить по законам своей страны; возвысить их разум изучением и созерцанием Абсолютной Истины. Главной же своей задачей, определяющей достижение всех остальных, он полагал извлечение из различных религиозных учений, как из многострунного инструмента, единой всеобъемлющей и гармоничной мелодии, которая найдет отклик в каждом сердце, преданном истине.

Таким образом, теософия — это древняя Религия Мудрости, эзотерическая доктрина, некогда известная во всех претендующих на цивилизованность странах. Все древние писания изображают эту «Мудрость» как эманацию Божественного Принципа; и ясное осознание этого запечатлено в таких именах, как индийский Будха, вавилонский Набу, Тот Мемфиса, Гермес Греции, а также в именах богинь — Метис, Нейт, Афина, гностическая София — и, наконец, в Ведах, чье название произошло от слова «знать». Все древние философы Востока и Запада, иерофанты древнего Египта, риши Арьяварты и теодидакты Греции называли теософией знание об оккультных и, по существу, божественных вещах. Меркава еврейских раввинов — популярная мирская серия — таким образом, является лишь средством достижения, внешней оболочкой, содержащей высшее эзотерическое знание. Маги Зороастра получали наставления и посвящения в пещерах и тайных ложах Бактрии; египетские и греческие иерофанты давали свои aporrheta — тайные инструкции — и mystes становился Epoptes — Пророком.

Центральной идеей эклектической теософии была идея о единой Высшей Сущности, Неведомой и Непознаваемой, ибо: «Как может кто-то познать того, благодаря которому он познает все это?» — вопрошает «Брихадараньяка упанишада». Система этой теософии характеризовалась тремя определенными разделами: доктриной о вышеупомянутой Сущности, доктриной о человеческой душе — Ее эманации и, следовательно, одной с Нею природы, и теургией. Именно эта последняя и послужила причиной столь искаженных представлений о неоплатониках в наш век материалистической науки. По существу, теургия — это искусство применения божественной энергии человека для подчинения слепых сил природы; представителей этой науки раньше называли магиками, что является искажением слова «Маг», означающего мудрого или ученого человека, и высмеивали. Скептики прошлого века допустили бы точно такую же ошибку, если бы стали насмехаться над идеей фонографа или телеграфа. Тех, кого одно поколение осмеивает и называет «неверными», следующее, как правило, почитает мудрецами и святыми.

Что касается Божественной Сущности, природы души и духа, то современная теософия рассматривает их так же, как и древняя теософия. Диу ариев идентичен Иао халдеев и даже Юпитеру менее образованных и философски настроенных римлян; и точно также он идентичен Яхве самаритян, Тиу, или Туисто, норманов, Дуву бриттов и Зевсу фракийцев. Что же до Абсолютной Сущности — Единой и Вездесущей — то возьмем ли мы для рассмотрения этого понятия учение греков-пифагорейцев, халдейскую каббалу или философию ариев — результат будет один и тот же. Первичная монада в системе Пифагора, которая растворяется во тьме и сама есть Тьма (для человеческого сознания), составляла основу всего сущего; и эту идею, во всей ее полноте, мы находим в философских системах Лейбница и Спинозы. Следовательно, соглашается ли теософ с каббалой, которая, говоря об Эйн Софе, вопрошает: «Кто же тогда может постичь Его, если Он бесформенный и Несуществующий?»; повторяет ли он величественный гимн из Ригведы (книга 10, гимн 129):

Кто знает, откуда берет начало это великое творение?

Создала ли его воля, или она бездействовала?

Он знает это — а может быть, не знает даже Он.

Принимает ли теософ ведантическую концепцию Брахмы, который в упанишадах представляется как «не имеющий жизни, не имеющий разума, чистый», бессознательный, ибо Брахма — это «Абсолютное Сознание»; или, наконец, разделяя веру свабхавиков Непала, утверждает, что не существует ничего, кроме «Свабхавата» (субстанция, или природа), который существует сам по себе, без всякого творца, — любая из этих концепций может привести только к чистой и абсолютной теософии. Той теософии, которая побуждала таких людей, как Гегель, Фихте и Спиноза продолжать труд греческих философов и размышлять о Единой Сущности — Божестве, Всебожественном, исходящем от Божественной Мудрости — непостижимой, неведомой и невыразимой, на основе любой древней и современной религии, кроме христианства и магометанства.

Итак, каждый теософ, разделяющий доктрину о Божестве, «которая не является откровением, но боговдохновенна в своей основе», может подпадать под любое из этих определений или принадлежать к любой из этих религий, но все же оставаться в рамках теософии. Ибо последняя представляет собою веру в Божество, которое есть Всё — источник всего сущего, беспредельность, которую нельзя постичь или узнать; одна лишь вселенная раскрывает Это, или, как предпочитают говорить некоторые, Его, тем самым наделяя полом, антропоморфизируя это божество, что является богохульством. Действительно, теософия избегает грубой материальности; она предпочитает верить, что пребывая в вечности, Дух Божества ничего не желает и ничего не творит; но то, что в безграничном сиянии исходит из Великого Центра, разливаясь повсюду, то, что производит все видимое и невидимое, есть лишь Луч, несущий в себе творящие и зарождающие силы, луч, который, в свою очередь, производит то, что у греков называлось Макрокосм, у каббалистов Тиккун, или Адам Кадмон, — архетип человека, а у арийцев — Пуруша, проявленный Брахма, или Божественный Муж. Теософия также верит в анастазис, или непрерывное существование, и в перевоплощение (эволюцию), или серию изменений души, что можно объяснить на строго философских принципах — но для этого нужно установить различие между Параматмой (трансцедентной, высшей душой) и дживатмой (животной, или сознательной душой) ведантистов.

Чтобы дать более полное определение теософии, мы должны рассмотреть ее во всех аспектах. Внутренний мир не ото всех сокрыт непроницаемою тьмою. Во все века и во всех странах существовали люди, которые с помощью высшей интуиции, приобретенной благодаря Теософии — или Богопознанию, уносящему ум из мира форм в мир бесформенных духов — ощущали явления мира внутреннего, невидимого. Поэтому «самадхи» — «Dyan Yog Samadhi» индусских аскетов, «Daimonion-photi» — духовное озарение неоплатоников, «Звездные беседы души» розенкрейцеров, или философов огня, и даже экстатический транс мистиков и современных гипнотизеров и спиритуалистов, хотя и различны по выражению, но едины по сути.

Поиски божественного «Я» человека, столь часто и столь ошибочно интерпретировавшиеся как индивидуальное общение с личным богом, занимали всех мистиков и, похоже, вера в его существование — ровесница человечеству. Но каждый народ называл это по-своему. Так, Платон и Плотин называют «умственной работой» то, что йоги и шротрии именуют видья. «Размышлением, самопознанием и дисциплиной мысли душа может возвыситься до лицезрения вечной истины, добра и красоты — это и есть Лицезрение Бога, это и есть эпоптейя», — говорят греки. Порфирий же добавляет: «Чтобы слить свою душу с Мировой Душой, необходим совершенно чистый ум. Через самосозерцание, целомудрие и очищение тела мы можем приблизиться к Ней и получить, в этом состоянии, истинное знание и замечательное прозрение». А свами Даянанда Сарасвати, не читавший ни Порфирия, ни других греческих авторов, но в совершенстве изучивший Веды, говорит в своей «Веда-бхашья»: «Для достижения Дикша (высшее посвящение) и йоги необходимо руководствоваться правилами... Душа в человеческом теле может творить величайшие чудеса, познавая Вселенский Дух (или Бога), многообразие вселенной и качества (оккультные) вещей. Такой человек (дикшита, или посвященный) может приобрести способность слышать или видеть на огромном расстоянии». Наконец, Альфред Р.Уоллес — член Королевского общества, спиритуалист и, по общему признанию, великий натуралист — смело и откровенно заявляет: «Чувствует, ощущает и думает один лишь “дух” — это он познает, размышляет и устремляется... нередко встречаются люди с такою организацией, что их дух может чувствовать, независимо от телесных органов чувств, или может временно покидать, полностью или частично, свое тело и возвращаться в него вновь... дух... сообщается с духом легче, чем с материей».

Теперь мы можем видеть, как после тысячелетий, отделяющих эру гимнософистов от нашего высоко цивилизованного века, несмотря на просвещение, а возможно, и благодаря этому просвещению, пролившему свой сияющий свет на психологическую и физическую область естества, — свыше двадцати миллионов людей сегодня верят, в различной форме, в те же самые духовные силы, в которые верили йоги и пифагорейцы почти 3000 лет назад. Как арийские мистики утверждали, что им подвластны все вопросы жизни и смерти, стоит только достигнуть способности действовать независимо от тела, через Атмана — «высшее Я», или «дух»; как древние греки искали Атму — Сокрытое, или Божественную Душу человека, пользуясь символическим зеркалом Фесмофарийских мистерий, — так и современные спиритуалисты верят в способность духов или душ развоплощенных людей общаться, зримо и ощутимо, с теми, кого они любили на земле. И все они — арийские йоги, греческие философы и современные спиритуалисты — подтверждают такую возможность, на том основании, что воплощенная душа и ее никогда не воплощающийся дух — реальное Я — вовсе не отделены ни от Мировой Души, ни от других духов пространством, но единственно лишь различием своих качеств; как и в безграничном пространстве вселенной, здесь также не может быть ограничений. И как только это различие преодолено — абстрактным ли созерцанием, дающим временную свободу заключенной в теле душе, как это понимали греки и арийцы, или же, согласно представлениям спиритуалистов, медиумизмом — слияние воплощенного и развоплощенного духов становится возможным. Так, йоги Патанджали и следовавшие по их стопам Плотин, Порфирий и другие неоплатоники, утверждали, что несколько раз в течение своей жизни, в часы экстаза, они соединялись, или лучше сказать, становились одним целым с Богом.

Многие великие философы настаивали, да и теперь настаивают на том, чтобы эта идея, которая может показаться ошибочной в приложении к Вселенскому Духу, была отброшена как совершеннейшая химера. Что касается теодидактов, то единственным спорным моментом, темным пятном их философии крайнего мистицизма было требование приписать все, что являлось прозрением экстаза, чувственному восприятию. Утверждение йогов, что они способны видеть Ишвару «лицом к лицу», было успешно опровергнуто строгой логикой Капилы. Что же касается подобного предположения, сделанного их греческими последователями, длинной вереницей христианских экстатиков, и наконец, двумя последними претендентами на «боговидение» — Якобом Бёме и Сведенборгом, то это утверждение можно и нужно было бы подвергнуть сомнению, с точки зрения логики и философии, если бы несколько наших знаменитых ученых-спиритуалистов больше интересовались философией, нежели феноменализмом спиритуализма.

Александрийские теософы подразделялись на неофитов, посвященных и учителей, или иерофантов; они заимствовали свои концепции от античных мистерий Орфея, который, согласно Геродоту, привез их из Индии. Аммоний связывал своих учеников клятвой не разглашать высшие доктрины никому, кроме тех, кто был того достоин и посвящен, кто умел уважать богов, ангелов и демонов других народов в соответствии с эзотерическим hyponoia, или скрытым смыслом. «Боги существуют, но они не являются тем, кем их представляют hoi polloi, невежественные массы, — говорит Эпикур. — Атеист не тот, кто отрицает существование богов, которым поклоняются толпы, но тот, кто устремляет мысли масс к этим богам». В свою очередь, Аристотель заявляет, что «те, кого называют богами, являются просто первичными принципами Божественной Сущности, пронизывающей собою всю природу».

Плотин, ученик Аммония, которого «учил сам Бог», говорит, что тайный гнозис, или знание теософии, имеет три степени: убеждение, изучение и озарение. «Средством или инструментом первой является чувство или восприятие, второй — диалектика, а третьей — интуиция. Рассудок подчинен интуиции — это абсолютное знание, основанное на слиянии сознания с познанным объектом». Теософия — это, можно сказать, точная наука психологии; она имеет такое же отношение к естественному, неразвитому медиумизму, как знания Тиндаля к познаниям школьника в физике. Она развивает в человеке непосредственное созерцание — то, что Шеллинг называет «реализацией отождествления субъекта и объекта в личности»; под воздействием hyponoia человек размышляет о божественном, видит все вещи такими, каковы они на самом деле и, наконец, «становится восприимчивым к Душе Мира», как прекрасно выразился Эмерсон. «Я, несовершенство, поклоняюсь своему собственному Совершенству», — говорит он в своем прекрасном эссе о Сверхдуше. Кроме этого психологического состояния, или состояния души, теософия развивает все отрасли науки и искусства. Она хорошо знакома с тем, что сегодня широко известно как гипноз. Теософы отвергают практическую теургию, или «ритуальную магию», к которой так часто прибегают католические священники для изгнания злых духов. Ямвлих был единственным, кто, превосходя остальных эклектиков, дополнил теософию доктриной теургии. Когда человек не знает истинного значения эзотерических, духовных символов природы, он может не рассчитать своих душевных сил и, вместо духовного, мысленного общения с высшими, небесными сущностями, добрыми духами (богами теургов школы Платона), он бессознательно призовет таящиеся вокруг человечества злые, темные силы — неумирающие, злобные порождения человеческих преступлений и пороков — и с теургии (белой магии) он скатится до гоэтии (черной магии, колдовства). Конечно, ни белая, ни черная магия на самом деле не являются тем, что понимает под этим общественное суеверие. Возможность «вызывания духов» — согласно ключу Соломона — верх суеверия и невежества. Только лишь чистота наших деяний и помыслов способна поднять нас до общения «с богами» и приблизить к желанной цели. Алхимия, воспринимаемая многими как духовная философия и физическая наука, является одной из доктрин теософской школы.

Примечательно, что ни Зороастр, ни Будда, ни Орфей, ни Пифагор, ни Конфуций, ни Сократ, ни Аммоний Саккас ничего никогда не записывали. Причина тому понятна. Теософия — это обоюдоострое оружие, непригодное для эгоистов и невежд. Как и у любой древней философии, у нее есть приверженцы и в наши дни, но до недавнего времени их было очень мало; все они принадлежат к различным религиозным течениям и исповедуют различные взгляды. «Предаваясь созерцанию, не основывая никаких школ, они до сих пор оказывают молчаливое влияние на философию; и когда придет время, их идеи, безмолвно высказанные, несомненно могут дать новое направление человеческой мысли», — замечает г-н Кеннет Р.Х.Макензи, сам мистик и теософ, в своем обширном и замечательном труде «Королевская масонская энциклопедия». Со времен философов огня они никогда не объединялись в общества, ибо христианское духовенство выслеживало их, как диких зверей, и быть известным как теософ еще столетие назад зачастую означало верную смерть. Статистика показывает, что за 150 лет по обвинению в колдовстве в Европе было сожжено более 90 000 мужчин и женщин. Только в Великобритании с 1640 по 1660 годы, всего за двадцать лет, за договор с «дьяволом» было предано смерти 3000 человек. И лишь в конце нашего столетия, в 1875 году, несколько прогрессивных мистиков и спиритуалистов, неудовлетворенных теориями и объяснениями спиритуализма, далеких от того, чтобы охватить всю область феноменов, организовали в Нью-Йорке, в Америке, ассоциацию, широко известную ныне как Теософское Общество. Объяснив теперь, что такое теософия, мы разъясним в отдельной статье сущность нашего Общества, которое также называется «Всемирным Братством Людей».

Сноски

---

Издания

• «Theosophist», Vol. I, № 1, October, 1879, p. 2—5; (первая публикация)
• Блаватская Е.П. - В поисках оккультизма. — М., Сфера, 1996. С. 331—343. Пер. Т.О.Сухоруковой. (первая публикация на русском языке)
• Блаватская Е.П. - Тайная доктрина теософии, М., Сфера, 2006.