Изменения

Затем этот великий морок, ''майямоха'', спустился на землю и увидел, что все дайтьи погружены в аскетическое покаяние. И тогда, приняв образ ''дигамбары'' (нагого нищего) с бритой головой, он приблизился к ним и обратился с такими сладкими речами: "О владыки расы дайтьев, отчего дни свои проводите вы в этом покаянье?" и т.д. и т.д. (Кн. II, XVIII<ref>Там же, p. 207.</ref>). }}

Затем этот великий морок, ''майямоха'', спустился на землю и увидел, что все дайтьи погружены в аскетическое покаяние. И тогда, приняв образ ''дигамбары'' (нагого нищего) с бритой головой, он приблизился к ним и обратился с такими сладкими речами: "О владыки расы дайтьев, отчего дни свои проводите вы в этом покаянье?" и т.д. и т.д. (Кн. II, XVIII<ref>Там же, p. 207.</ref>). }}

Наконец ''майямохе'' удаётся своими лукавыми речами соблазнить дайтьев, аналогично тому, как в конце концов и Ева поддаётся на уговоры змея, и они отступают от пути, заповеданного ведами. Вот как это место перевёл доктор Мьюэр (Muir):

Наконец ''майямохе'' удаётся своими лукавыми речами соблазнить дайтьев, аналогично тому, как в конце концов и Ева поддаётся на уговоры змея, и они отступают от пути, заповеданного ведами. Вот как это место перевёл доктор Мьюер (Muir):

{{Стиль А-Цитата|"Великому искусителю, вооружённому силой иллюзии, удалось затем с помощью многих других обманных средств сбить с пути истинного и других дайтьев. Очень скоро эти асуры (<nowiki>=</nowiki> дайтьи), обманутые искусителем (которым был Вишну ''— Е.П.Б.''), позабыли весь свой прежний уклад жизни, основанный на заповедях трёх вед. Одни стали возводить хулу на веды, другие — на богов, третьи — на обряды жертвоприношений, а прочие — на брахманов. Об этом учении даже говорить — всё равно что бросать слова на ветер, восклицали они. Убийство животных в жертвенных целях не возвысит нас в глазах богов. Да и одни только дети малые и могут утверждать, будто брошенное в огонь масло будет в грядущем поставлено нам в заслугу. . . . И если правда, что убитое ради жертвы животное возносится к небу, то почему бы тогда не начать жертвователям убивать своих же отцов? . . . . Непогрешимые указания не падают, о великие асуры, с небес. И мной, и другими разумными, как и вы сами, существами, в расчёт могут приниматься лишь заповеди, выведенные умом!" Действуя то так, то этак, искуситель (''рассудок — Е.П.Б.'') смог посеять сомнения в душе у дайтьев. . . . И едва }}

{{Стиль А-Цитата|"Великому искусителю, вооружённому силой иллюзии, удалось затем с помощью многих других обманных средств сбить с пути истинного и других дайтьев. Очень скоро эти асуры (<nowiki>=</nowiki> дайтьи), обманутые искусителем (которым был Вишну ''— Е.П.Б.''), позабыли весь свой прежний уклад жизни, основанный на заповедях трёх вед. Одни стали возводить хулу на веды, другие — на богов, третьи — на обряды жертвоприношений, а прочие — на брахманов. Об этом учении даже говорить — всё равно что бросать слова на ветер, восклицали они. Убийство животных в жертвенных целях не возвысит нас в глазах богов. Да и одни только дети малые и могут утверждать, будто брошенное в огонь масло будет в грядущем поставлено нам в заслугу. . . . И если правда, что убитое ради жертвы животное возносится к небу, то почему бы тогда не начать жертвователям убивать своих же отцов? . . . . Непогрешимые указания не падают, о великие асуры, с небес. И мной, и другими разумными, как и вы сами, существами, в расчёт могут приниматься лишь заповеди, выведенные умом!" Действуя то так, то этак, искуситель (''рассудок — Е.П.Б.'') смог посеять сомнения в душе у дайтьев. . . . И едва }}

{{Стр| 423 |ОБОЛЬЩЕНИЕ, ИНОСКАЗАНИЕ}}

{{Стр| 423 |ОБОЛЬЩЕНИЕ, ИНОСКАЗАНИЕ}}

{{Стиль А-Цитата|вступили они на путь заблужденья, как боги собрали все свои силы и приготовились к битве. А затем произошло сражение между богами и асурами, и последние, оставившие пути праведные, были разбиты. В прежние времена их охраняли доспехи праведности, которой они следовали, но едва эти доспехи обратились во прах, как тут же погибли и они сами" (''Journal of the Royal Asiat. Society'', Vol. XIX., p. 302).<ref>См. Дж. Муир. Стихи из "Сарва-Даршана-Санграха" (J. Muir, "Verses from the Sarva-Darśana-Sangraha," Dec. 14, 1861) — p. 302 (''Journal of the Royal Asiatic Society'', v. 19) (''SDR'', TUP). </ref> }}

{{Стиль А-Цитата|вступили они на путь заблужденья, как боги собрали все свои силы и приготовились к битве. А затем произошло сражение между богами и асурами, и последние, оставившие пути праведные, были разбиты. В прежние времена их охраняли доспехи праведности, которой они следовали, но едва эти доспехи обратились во прах, как тут же погибли и они сами" (''Journal of the Royal Asiat. Society'', Vol. XIX., p. 302).<ref>См. Дж. Мьюер. Стихи из "Сарва-Даршана-Санграха" (J. Muir, "Verses from the Sarva-Darśana-Sangraha," Dec. 14, 1861) — p. 302 (''Journal of the Royal Asiatic Society'', v. 19) (''SDR'', TUP). </ref> }}

Что бы мы ни думали об индусах, но одна вещь очевидна, и она признаётся даже их злейшими врагами: индусы — далеко не глупцы. Народ, мудрецы и святые которого подарили миру величайшие и возвышеннейшие философии, когда-либо исходившие из ума человеческого, уж наверняка понимали разницу между правдой и ложью. Даже дикарь в состоянии отличить белое от чёрного, добро от зла, а обман от чистосердечия и правды. Люди, пересказавшие этот случай из жизни своего бога, уж наверняка отлично понимали, что в данном случае бог выступает в роли величайшего обольстителя, а дайтьи выглядят "безгрешными по отношению к заповедям вед", сторонниками светлых сил и истинными "богами". Значит, в этом иносказании должен быть какой-то тайный смысл, и он на самом деле ''есть''. Ни у одного общественного класса, ни у одного народа обман и коварство не считаются божественными добродетелями — кроме как, пожалуй, у клерикалов-богословов и нынешних иезуитов.  

Что бы мы ни думали об индусах, но одна вещь очевидна, и она признаётся даже их злейшими врагами: индусы — далеко не глупцы. Народ, мудрецы и святые которого подарили миру величайшие и возвышеннейшие философии, когда-либо исходившие из ума человеческого, уж наверняка понимали разницу между правдой и ложью. Даже дикарь в состоянии отличить белое от чёрного, добро от зла, а обман от чистосердечия и правды. Люди, пересказавшие этот случай из жизни своего бога, уж наверняка отлично понимали, что в данном случае бог выступает в роли величайшего обольстителя, а дайтьи выглядят "безгрешными по отношению к заповедям вед", сторонниками светлых сил и истинными "богами". Значит, в этом иносказании должен быть какой-то тайный смысл, и он на самом деле ''есть''. Ни у одного общественного класса, ни у одного народа обман и коварство не считаются божественными добродетелями — кроме как, пожалуй, у клерикалов-богословов и нынешних иезуитов.