Майерс Ф. - Несколько вопросов, навеянных сочинением г-на Синнетта “Эзотерический буддизм” (пер. В.В.Базюкина): различия между версиями

Список подобных вопросов мы готовы продолжать и далее, но почитаем наилучшим сначала дождаться ответа от Адептов и посмотреть, насколько готовы они разъяснить нам те или иные проблемы, связанные с историей религий Индии, а в этой области, как нам представляется, они наверняка должны обладать знаниями, которыми могли бы поделиться с мирскими учениками, не преступая при этом границ дозволенного.

А теперь мы переходим к вопросам, которые лежат вне пределов знаний обычной науки и истории, но по которым мы были бы чрезвычайно рады получить по возможности более подробные сведения.

Всё дело в том, что постепенное развитие семи принципов и физических органов чувств у человека ''должно'' совпадать и происходить параллельно с процессом смены кругов и корневых рас. Сегодня у нашей, ''пятой'' по счёту, расы развиты всего только ''пять'' чувств. Но если бы сейчас, в четвёртом круге, принцип ''кама'' (принцип ''воли'') в своей эволюции уже достиг такой стадии, на которой любые автоматические действия, любые немотивированные инстинкты и импульсы – характерные для принципа ''кама'' в пору его детства и юности, – не следовали бы рабски одним лишь внешним раздражителям, а обратились бы в акты воли, формируемой неизменно в согласии с умом (''манасом''), то каждый принадлежащий к этой расе человек на земле превратился бы в ''свободного деятеля'', в существо, ''целиком'' несущее ответственность за свои действия – но ''кама'' нашей далеко ещё не взрослой расы лишь только медленно приближается к такому состоянию.  

Что же касается шестого чувства у этой (нашей) расы, то оно пробилось у неё не выше лишь самого верхнего материального слоя. Вот почему было бы в высшей степени неразумным ожидать от человечества пятой [расы] способности ощущать имеющимися у него органами чувств природу и сущность того, чтó станет полностью ''ощущаться'' и восприниматься лишь шестой [расой] – и тем более седьмой, – а значит, и пользоваться законными плодами эволюции и талантами будущих рас, применяя для этого одни лишь ограниченные средства наших нынешних органов чувств, оно не в состоянии. Исключения из этого почти что универсального правила до сих пор встречались либо в редчайших случаях аномалий: у отдельных людей с преждевременно развившимися особенностями в строении организма, либо в тех случаях, когда с помощью рано начавшейся тренировки и особых методов обучения отдельные люди достигали уровня развития человечества пятого круга и у них, в дополнение к их природной одарённости, формировались (с помощью особых оккультных методов) шестое – а в ещё более редких случаях даже и седьмое – чувство. Примером первой категории людей может служить ясновидица из Префорста<ref>Фридерика Хауффе (Friederike Hauffe, 1801–1829). Всю свою недолгую жизнь, в течение которой страдала жесточайшими приступами судорог и нервной лихорадки, она пребывала в общении с миром духов. Подробно история её жизни описана Юстинусом Кернером (Justinus Kerner) в книге (в двух томах) “Die Seherin von Prevorst und ihre Gesichte in die Geisterwelt” (“Ясновидица из Префорста и её видения из мира духов”) (1829). В английском переводе она известна под названием “The Seeress of Prevorst: Being Revelations Concerning the Inner-Life of Man, and the Inter-Diffusion of a World of Spirits in the One We Inhabit” (1845) (“Ясновидица из Префорста, или Откровения о внутренней жизни человека и о проникновении мира духов в тот мир, в котором обитаем мы”). На русском языке эта книга впервые вышла в России под названием “По ту сторону смерти. Записки ясновидящей” (СПб, 1909). В 2013 году русский перевод книги был опубликован в Москве под названием “Лишённые родины. Провидица из Префорста = Die Heimatliosen. Die Seherin von Prevorst”. – Пер.</ref> – это ''опередившее своё время'' существо, редкий случай преждевременного развития, она была мало приспособлена для жизни в окружавшей её чуждой среде, а потому и стала вечно страдающей и болеющей мученицей. Примером другой категории исключений мы могли бы назвать графа Сен-Жермена.  

Здесь и далее примечания Б.М. Цыркова приводятся по изданию: ''Blavatsky Collected Writings'', vol. V, Compiler's Notes, pp. 263-275. – Пер.</ref> Оно открыто только что, но ни один человек – включая и знаменитого первооткрывателя – пока ещё так и не понял всей значимости этого события, не увидел открывающихся с этим новых возможностей, не разглядел его связи с физическими явлениями и не заметил, что оно способно дать ответ на самые запутанные проблемы науки. И что же тогда остаётся делать “Адепту”, каким бы он ни был? Как он может изловчиться и доказать ошибочность многих положений небулярной теории и теории Солнца, когда единственным средством, позволяющим ему доказать безупречность своей позиции, может быть лишь ссылка на это шестое чувство-сознание и его демонстрация – но его-то физик и отвергает. Разве это не очевидно?

Следовательно, препятствием здесь является вовсе не желание “Адептов” “поставить любые расспросы под запрет”. Мешает здесь скорее та ограниченность чувств, что характерна сегодня не только для среднестатистического человека, но даже и для деятелей науки. Пытаться разъяснять то, что с самого начала будет отвергнуто как физически невозможное, как результат галлюцинации, – и немудро, и даже вредно, поскольку преждевременно. Вот почему использование психических средств для производства физических феноменов – за исключением случаев крайней необходимости – и находится под строгим запретом.  

Да, спектроскоп показал, что Земля и звёзды состоят, вероятно, из похожего вещества, однако с его помощью так и не удалось определить, каковы те химические реакции, что идут на небесных телах, находящихся на различных этапах своего развития, как не удалось и доказать, что это те же самые реакции, какие наблюдаются и на нашей собственной планете. В этом отношении весьма полезной могла бы оказаться эзотерическая психология. И кто из деятелей науки согласился бы побороться с ней, располагая для этого одними лишь ручными средствами, им же самим и сработанными? Кто из них оказался бы готов признать неоспоримую истинность и превосходство знаний Адептов над их собственными гипотезами? Ведь в свою очередь деятели науки смогли бы предъявить лишь математическую точность своих дедуктивных рассуждений, сделанных на основе якобы безупречной точности их современных приборов, тогда как Адепты предъявили бы всего лишь знание об изначальной природе тех материалов, с которыми работают уже многие века, да ещё феномены, производимые на основе этих знаний. Сколько бы ни говорилось о том, что полученные дедуктивным методом аргументы представляют собой лишь неполные формы силлогизма<ref>''Силлогизм'' – в логике – вывод, делаемый на основе нескольких утверждений (посылок, предикатов). Например: (1) все люди смертны; (2) Сократ – человек; вывод: Сократ смертен. – Ред.</ref> и, более того, зачастую противоречат имеющимся фактам, что такие суждения далеко не всегда верны при всей кажущейся верности предикатов таких умозаключений – но учёные всё равно будут отстаивать свой спектральный анализ, не соглашаясь признаться, что он уступает чисто духовному методу исследования. Точно так же ни за что не признáют они – пока у человека не разовьётся шестое чувство – и ошибочности своих теорий, связанных с солнечным спектром, ведь для этого им пришлось бы отказаться, хотя бы отчасти, от столь любимых ими условных и разделительных силлогизмов, порождающих бесконечные дилеммы.  

Интерес Цёлльнера к проблемам медиумизма был враждебно встречен со стороны некоторых научных кругов, а кое-кто из числа его бывших коллег счёл его исследования простой причудой. Гонения, которым он подвергся, по-видимому, сильно подорвали его здоровье, и он внезапно скончался от удара, сидя прямо за рабочим столом, когда от роду ему было всего 48 лет (см. примеч. Б.М. Цыркова).