Блаватская Е.П. - Знамения времени: различия между версиями
Блаватская Е.П. - Знамения времени (посмотреть исходный код)
Версия от 15:01, 18 июля 2023
, 18 июля 2023нет описания правки
(Новая страница: «<center>'''ЗНАМЕНИЯ ВРЕМЕНИ'''</center> Отрадно наблюдать, как из года в год на глазах меняется обще...») |
Нет описания правки |
||
| Строка 1: | Строка 1: | ||
<center>'''ЗНАМЕНИЯ ВРЕМЕНИ'''</center> | <center>'''ЗНАМЕНИЯ ВРЕМЕНИ'''<ref>Статья впервые опубликована в журнале «Lucifer», vol. I, № 2, October, 1887, p. 83—89; на русском языке — ''Блаватская Е.П.'' Наука жизни. — М., Сфера, 1999. С. 30—42. Пер. Ю.А.Хатунцева.</ref></center> | ||
Отрадно наблюдать, как из года в год на глазах меняется общественное мнение, быстро эволюционируя в сторону мистицизма. Неоспоримо то, что разум образованного человека стремится освободиться от тяжелых оков материализма. Безобразная гусеница корчится в предсмертных муках, разрываемая мощными усилиями психической бабочки, стремящейся вырваться из своей тюрьмы, возведенной «по всем правилам науки»; и каждый новый день приносит нам радостное знамение в виде одной, а то и нескольких ментальных бабочек, выпорхнувших на свободу. | Отрадно наблюдать, как из года в год на глазах меняется общественное мнение, быстро эволюционируя в сторону мистицизма. Неоспоримо то, что разум образованного человека стремится освободиться от тяжелых оков материализма. Безобразная гусеница корчится в предсмертных муках, разрываемая мощными усилиями психической бабочки, стремящейся вырваться из своей тюрьмы, возведенной «по всем правилам науки»; и каждый новый день приносит нам радостное знамение в виде одной, а то и нескольких ментальных бабочек, выпорхнувших на свободу. | ||
| Строка 9: | Строка 9: | ||
Литература (особенно в странах, где нет государственной цензуры) — это пульс и сердце общества. К тому же ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что если бы отсутствовал спрос, то не было бы и предложения. Нынешняя литература носит, конечно же, развлекательный характер; но как раз поэтому она без сомнения является тем зеркалом, в котором объективно отражаются интересы и вкусы общества. Безусловно, консервативно настроенные редакторы, а также подчиненные им корреспонденты и репортеры продолжают время от времени искажать в печати честные лица мистического спиритуализма и теософии, а некоторые из них даже позволяют себе иногда'' грубые ''личные выпады. Но если они этим кому-то и вредят, то только своей собственной репутации, так как редактора, позволяющего себе грубые персональные нападки, вряд ли кто-то сможет заподозрить в избытке культуры и хорошего вкуса. Напротив, их старания приносят нам только пользу, поскольку учат теософов и спиритуалистов, подвергающихся подобным нападкам, воспринимать изливаемые на них потоки площадной брани в чисто сократовском духе, ибо они знают, что ни один из эпитетов, которыми их награждают, на самом деле не имеет к ним никакого отношения и что'' перебор'' в оскорблениях и поношениях часто дает обратный эффект, пробуждая у публики сочувственное отношение к жертве (во всяком случае — у публики здравомыслящей и беспристрастной). | Литература (особенно в странах, где нет государственной цензуры) — это пульс и сердце общества. К тому же ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что если бы отсутствовал спрос, то не было бы и предложения. Нынешняя литература носит, конечно же, развлекательный характер; но как раз поэтому она без сомнения является тем зеркалом, в котором объективно отражаются интересы и вкусы общества. Безусловно, консервативно настроенные редакторы, а также подчиненные им корреспонденты и репортеры продолжают время от времени искажать в печати честные лица мистического спиритуализма и теософии, а некоторые из них даже позволяют себе иногда'' грубые ''личные выпады. Но если они этим кому-то и вредят, то только своей собственной репутации, так как редактора, позволяющего себе грубые персональные нападки, вряд ли кто-то сможет заподозрить в избытке культуры и хорошего вкуса. Напротив, их старания приносят нам только пользу, поскольку учат теософов и спиритуалистов, подвергающихся подобным нападкам, воспринимать изливаемые на них потоки площадной брани в чисто сократовском духе, ибо они знают, что ни один из эпитетов, которыми их награждают, на самом деле не имеет к ним никакого отношения и что'' перебор'' в оскорблениях и поношениях часто дает обратный эффект, пробуждая у публики сочувственное отношение к жертве (во всяком случае — у публики здравомыслящей и беспристрастной). | ||
В Англии общественность предпочитает, в целом, честную игру, как нам кажется. Эта публика не способна на протяжении долгого времени приветствовать действия, сравнимые с «доблестью» ''башибузуков'', которые обожают глумиться над убитыми и ранеными. И если, следуя утверждениям наших недругов-мирян и некоторых ''наивных'' и не в меру пылких миссионерских печатных органов, теософия и спиритуализм уже давно «мертвы, как динозавры» (''sic''! — см. американскую христианскую периодику), а вернее сказать — «перебиты, как мамонты», то почему бы добрым христианским отцам не оставить усопших в покое до наступления Судного Дня? А если они еще живы, то неужели же вы, издатели — светские и духовные их боитесь? Не выставляйте себя такими трусами, раз уж верите, что истина — на вашей стороне.'' Magna est veritas et prevalebit ''и «превозможет любую волю», как это всегда — рано или поздно — случалось. Предоставьте свои страницы для'' свободной'' и бескомпромиссной дискуссии; поступите так, как всегда поступали теософские периодические издания и как ныне собирается поступить «Lucifer». «Сияющий Сын утренней зари» не боится света. Он стремится к свету и готов публиковать любые, даже недружелюбные статьи (выдержанные, однако же, в хорошем тоне), как бы ни расходилось личное мнение их авторов со взглядами теософов. Все, даже диаметрально противоположные, точки зрения найдут на его страницах непредубежденный прием и будут оценены соответственно их достоинствам. Ибо чего могут опасаться люди, если каждый из них стремится к одной и той же цели — установлению истины?'' Du choc des opinions jaillit la verite'', сказал один французский философ. И если теософия и спиритуализм — не более чем «величайшая авантюра нашего столетия и порождение горстки шарлатанов», то для чего тогда все эти дорогостоящие крестовые походы против них? А если это не так, то почему агностики и вообще все ищущие истину должны помогать узколобым материалистам, сектантам и догматикам прятать свет под спудом, используя для этого только грубую силу да незаконно узурпированную власть? Несложно сбить с толку того, кто честен сам и ждет того же от других. Еще проще дискредитировать то, что по самой своей природе весьма необычно и даже в эпоху своего наивысшего расцвета едва ли может стать всеобщим достоянием. «Никакие домыслы не приветствуем мы столь же страстно, как те, что согласуются с нашими собственными предрассудками», — говорит известный автор «Дона Гесуальдо»<ref | В Англии общественность предпочитает, в целом, честную игру, как нам кажется. Эта публика не способна на протяжении долгого времени приветствовать действия, сравнимые с «доблестью» ''башибузуков'', которые обожают глумиться над убитыми и ранеными. И если, следуя утверждениям наших недругов-мирян и некоторых ''наивных'' и не в меру пылких миссионерских печатных органов, теософия и спиритуализм уже давно «мертвы, как динозавры» (''sic''! — см. американскую христианскую периодику), а вернее сказать — «перебиты, как мамонты», то почему бы добрым христианским отцам не оставить усопших в покое до наступления Судного Дня? А если они еще живы, то неужели же вы, издатели — светские и духовные их боитесь? Не выставляйте себя такими трусами, раз уж верите, что истина — на вашей стороне.'' Magna est veritas et prevalebit ''и «превозможет любую волю», как это всегда — рано или поздно — случалось. Предоставьте свои страницы для'' свободной'' и бескомпромиссной дискуссии; поступите так, как всегда поступали теософские периодические издания и как ныне собирается поступить «Lucifer». «Сияющий Сын утренней зари» не боится света. Он стремится к свету и готов публиковать любые, даже недружелюбные статьи (выдержанные, однако же, в хорошем тоне), как бы ни расходилось личное мнение их авторов со взглядами теософов. Все, даже диаметрально противоположные, точки зрения найдут на его страницах непредубежденный прием и будут оценены соответственно их достоинствам. Ибо чего могут опасаться люди, если каждый из них стремится к одной и той же цели — установлению истины?'' Du choc des opinions jaillit la verite'', сказал один французский философ. И если теософия и спиритуализм — не более чем «величайшая авантюра нашего столетия и порождение горстки шарлатанов», то для чего тогда все эти дорогостоящие крестовые походы против них? А если это не так, то почему агностики и вообще все ищущие истину должны помогать узколобым материалистам, сектантам и догматикам прятать свет под спудом, используя для этого только грубую силу да незаконно узурпированную власть? Несложно сбить с толку того, кто честен сам и ждет того же от других. Еще проще дискредитировать то, что по самой своей природе весьма необычно и даже в эпоху своего наивысшего расцвета едва ли может стать всеобщим достоянием. «Никакие домыслы не приветствуем мы столь же страстно, как те, что согласуются с нашими собственными предрассудками», — говорит известный автор «Дона Гесуальдо»<ref>Речь идет о романе Уиды (Луизы де ля Раме), изданном в 1886 году.</ref>. Потому-то реальные факты так часто превращаются умелою рукою в «шарлатанство»; и те, кто закостенел в своих предубеждениях, принимают явную, вопиющую ложь за евангельские истины после первых же аккордов «Клеветы» Дона Базилио, для них эта'' клевета'' все равно что божья роса. | ||
Однако, возлюбленные наши недруги, «свет Люцифера», пожалуй, все же сумеет несколько рассеять обступившую нас со всех сторон тьму. Могучий рык неодобрения, ласкающий слух тем, чьим уделом остаются мелочные обиды и возмущения, и умственный застой (подпитываемый высоким общественным положением и, в свою очередь, подпитывающий его), все-таки может быть заглушен голосом истины («все еще слабым голосом»), чье вечное предназначение — проповедовать в пустыне, пусть даже в полном одиночестве. Каким бы ослепительным ни казался холодный и искусственный свет, по сию пору освещающий предполагаемые беззакония профессиональных медиумов и мнимые грехи — вольные и невольные —'' непрофессиональных'' экспериментаторов и свободных, действующих на свой страх и риск теософов, но и он померкнет, когда истина воссияет наконец во всей своей славе. Ибо этот свет — все же не тот вечный светильник, о котором мечтал философ-алхимик. И еще менее напоминает он «свет, никогда не сиявший ни над землей, ни над морем»; то луч божественной интуиции, искра которого вечно тлеет в духовном, никогда не ошибающемся восприятии мужчин и женщин, и теперь разгорается все ярче, ибо пришло ее время. Еще несколько лет — и совершенно выйдет из строя та лампа Аладдина, из которой то и дело выпрыгивает могущественный джинн, трижды приветствующий вызвавшего его медиума, или теософа, чтобы потом наброситься на него и проглотить на манер фокусника, глотающего шпаги на деревенской ярмарке; и свет ее, вокруг которого празднуют ныне свою воронью победу противники теософии, окончательно потускнеет. И тогда, возможно, станет очевидным, что свет, который долгое время принимали за луч, исходящий непосредственно из источника вечной истины, на самом деле — всего лишь коптящий огонек грошовой свечки, в обманчивом дымке которой загипнотизированные люди видели все наоборот. Тогда обнаружится, что все зловещие призраки обмана и мошенничества существовали только в темных воспаленных мозгах Аладдинов, коим предстоит еще долгий путь, прежде чем они смогут достичь просветления; и что все те, кто прислушивался к их словам, на самом деле видели и слышали только то, что подсказывало им бессознательное взаимное'' внушение''. | Однако, возлюбленные наши недруги, «свет Люцифера», пожалуй, все же сумеет несколько рассеять обступившую нас со всех сторон тьму. Могучий рык неодобрения, ласкающий слух тем, чьим уделом остаются мелочные обиды и возмущения, и умственный застой (подпитываемый высоким общественным положением и, в свою очередь, подпитывающий его), все-таки может быть заглушен голосом истины («все еще слабым голосом»), чье вечное предназначение — проповедовать в пустыне, пусть даже в полном одиночестве. Каким бы ослепительным ни казался холодный и искусственный свет, по сию пору освещающий предполагаемые беззакония профессиональных медиумов и мнимые грехи — вольные и невольные —'' непрофессиональных'' экспериментаторов и свободных, действующих на свой страх и риск теософов, но и он померкнет, когда истина воссияет наконец во всей своей славе. Ибо этот свет — все же не тот вечный светильник, о котором мечтал философ-алхимик. И еще менее напоминает он «свет, никогда не сиявший ни над землей, ни над морем»; то луч божественной интуиции, искра которого вечно тлеет в духовном, никогда не ошибающемся восприятии мужчин и женщин, и теперь разгорается все ярче, ибо пришло ее время. Еще несколько лет — и совершенно выйдет из строя та лампа Аладдина, из которой то и дело выпрыгивает могущественный джинн, трижды приветствующий вызвавшего его медиума, или теософа, чтобы потом наброситься на него и проглотить на манер фокусника, глотающего шпаги на деревенской ярмарке; и свет ее, вокруг которого празднуют ныне свою воронью победу противники теософии, окончательно потускнеет. И тогда, возможно, станет очевидным, что свет, который долгое время принимали за луч, исходящий непосредственно из источника вечной истины, на самом деле — всего лишь коптящий огонек грошовой свечки, в обманчивом дымке которой загипнотизированные люди видели все наоборот. Тогда обнаружится, что все зловещие призраки обмана и мошенничества существовали только в темных воспаленных мозгах Аладдинов, коим предстоит еще долгий путь, прежде чем они смогут достичь просветления; и что все те, кто прислушивался к их словам, на самом деле видели и слышали только то, что подсказывало им бессознательное взаимное'' внушение''. | ||
| Строка 23: | Строка 23: | ||
О бедные присяжные! Вот кого стоило бы пожалеть. Принимая близко к сердцу свои обязанности, они и так уже оказываются перед сложнейшим выбором, стараясь отличить истину от лжи, даже когда речь идет о самых тривиальных случаях, где факты очевидны, все подробности известны и состав преступления не вызывает сомнений. И мы еще хотим, чтобы они возложили на свою совесть и душу тяжесть вопросов, связанных с черной магией! Поистине, их разум в этом случае не продержится и двух недель; он просто утонет во всей этой мистике. | О бедные присяжные! Вот кого стоило бы пожалеть. Принимая близко к сердцу свои обязанности, они и так уже оказываются перед сложнейшим выбором, стараясь отличить истину от лжи, даже когда речь идет о самых тривиальных случаях, где факты очевидны, все подробности известны и состав преступления не вызывает сомнений. И мы еще хотим, чтобы они возложили на свою совесть и душу тяжесть вопросов, связанных с черной магией! Поистине, их разум в этом случае не продержится и двух недель; он просто утонет во всей этой мистике. | ||
Мы стремительно катимся под уклон. Пресловутые судилища колдунов вновь входят в моду; сомнамбулы, бывшие до сих пор всего лишь забавными персонажами, на сей раз проявляются в трагическом свете; гадатели на кофейной гуще, ранее подвергавшиеся опасности разве что быть отведенными в полицейский участок, теперь будут отвечать перед судом по всей строгости закона. Дурной глаз будет фигурировать в числе преступных посягательств на жизнь и здоровье личности. В эти завершающие годы XIX столетия мы станем свидетелями такого прогресса, который в итоге приведет нас к полному правовому беспределу: ко второму Лобардемону, обвиняющему нового Урбена Грандье<ref | Мы стремительно катимся под уклон. Пресловутые судилища колдунов вновь входят в моду; сомнамбулы, бывшие до сих пор всего лишь забавными персонажами, на сей раз проявляются в трагическом свете; гадатели на кофейной гуще, ранее подвергавшиеся опасности разве что быть отведенными в полицейский участок, теперь будут отвечать перед судом по всей строгости закона. Дурной глаз будет фигурировать в числе преступных посягательств на жизнь и здоровье личности. В эти завершающие годы XIX столетия мы станем свидетелями такого прогресса, который в итоге приведет нас к полному правовому беспределу: ко второму Лобардемону, обвиняющему нового Урбена Грандье<ref>Здесь упомянут римско-католический священнослужитель Урбен Грандье (1590—1634), обвиненный в колдовстве в Лудуне (Вьенн, Франция) в 1632 году. Его предполагаемыми жертвами были монахини-урсулинки из местного монастыря, «терзаемые демонами» (формулировка, применявшаяся в то время для обозначения различных психо-ментальных отклонений и проявлений медиумистического характера, принимавших эпидемический характер в разные исторические периоды во многих странах мира). | ||
Первый судебный процесс, инициированный епископом Пуатье, полностью провалился, вследствие многочисленных противоречий в показаниях свидетелей обвинения. Но благодаря стараниям кардинала де Ришелье, было начато новое судебное разбирательство, где обвинение представлял Лобардемон. Грандье был признан виновным и заживо сожжен 18 августа 1634 г. Даже это позорное судилище не смогло остановить эпидемию так называемой «одержимости»; ее жертвами стали многие мужчины и женщины в разных уголках страны. Истерия прекратилась лишь спустя несколько лет.</ref>». | |||
Серьезные научные и политические издания пестрят дискуссиями по данному вопросу. В санкт-петербургской «Ежедневной газете» напечатан предлинный'' фельетон'' под названием «Влияние'' гипнотических внушений'' на Уголовное законодательство». «Случаи использования гипнотизма в преступных целях в последнее время растут как грибы», — говорится в нем. И это не единственная газета, выказывающая тревогу на сей счет; так же как Россия — не единственная страна, где происходят подобные вещи. Крупные специалисты в области медицины и права изучали эту проблему самым скрупулезным образом. Информация собиралась настолько тщательно, насколько это было возможно, в результате чего удалось установить, что данный феномен, бывший до недавних пор предметом насмешек скептиков и превращенный нынешней молодежью в одну из своих вечерних'' petits jeux innocents'', на деле представляет собой новую и весьма серьезную опасность для государства и общества. | Серьезные научные и политические издания пестрят дискуссиями по данному вопросу. В санкт-петербургской «Ежедневной газете» напечатан предлинный'' фельетон'' под названием «Влияние'' гипнотических внушений'' на Уголовное законодательство». «Случаи использования гипнотизма в преступных целях в последнее время растут как грибы», — говорится в нем. И это не единственная газета, выказывающая тревогу на сей счет; так же как Россия — не единственная страна, где происходят подобные вещи. Крупные специалисты в области медицины и права изучали эту проблему самым скрупулезным образом. Информация собиралась настолько тщательно, насколько это было возможно, в результате чего удалось установить, что данный феномен, бывший до недавних пор предметом насмешек скептиков и превращенный нынешней молодежью в одну из своих вечерних'' petits jeux innocents'', на деле представляет собой новую и весьма серьезную опасность для государства и общества. | ||
| Строка 46: | Строка 48: | ||
И много еще произойдет самых невероятных историй, ибо действительность часто превосходит самую буйную фантазию; а то, что считают фантазией, еще более часто оказывается действительностью. | И много еще произойдет самых невероятных историй, ибо действительность часто превосходит самую буйную фантазию; а то, что считают фантазией, еще более часто оказывается действительностью. | ||
Стоит ли при этом удивляться, что оккультной литературы изо дня в день становится все больше и больше. Воздух пропитан оккультизмом и колдовством, но нет еще того знания истинной философии, которое направляло бы экспериментирующих и удерживало бы от зла. «Плоды воображения» — так обычно называют оккультные романы и повести. Все верно, «воображаемыми» в них являются и персонажи, и сюжет; но только не описываемые'' факты''. Это вовсе'' не выдумка'', но'' точное изложение'' того, что готовит нам будущее и что по большей части уже существует и даже подтверждено'' научными'' экспериментами. Знамения времен! Конец психического цикла! Время эпизодических феноменов, совершавшихся профессиональными и не совсем профессиональными медиумами, уже прошло. Для эпохи, упомянутой даже в Библии<ref | Стоит ли при этом удивляться, что оккультной литературы изо дня в день становится все больше и больше. Воздух пропитан оккультизмом и колдовством, но нет еще того знания истинной философии, которое направляло бы экспериментирующих и удерживало бы от зла. «Плоды воображения» — так обычно называют оккультные романы и повести. Все верно, «воображаемыми» в них являются и персонажи, и сюжет; но только не описываемые'' факты''. Это вовсе'' не выдумка'', но'' точное изложение'' того, что готовит нам будущее и что по большей части уже существует и даже подтверждено'' научными'' экспериментами. Знамения времен! Конец психического цикла! Время эпизодических феноменов, совершавшихся профессиональными и не совсем профессиональными медиумами, уже прошло. Для эпохи, упомянутой даже в Библии<ref>«И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения» (Иоил., II, 28).</ref>, это был сезон цветения; ныне же древо оккультизма готово «плодоносить». Дух оккультизма пробуждается в крови новых поколений. И если старцам только «снятся сны», то молодые уже «видят видения»<ref>Любопытно, что м-р Р.Льюис Стивенсон — один из тех талантливых писателей, кто наделен наиболее богатым воображением, недавно заявил в одном из своих интервью, что многие сюжеты своих произведений он увидел во сне, в том числе и историю д-ра Джекиля. «Мне приснилась,— сказал он, — история “Олаллы”... и еще два сюжета, увиденные мною во сне, пока не записаны... Даже когда я очень крепко сплю, не теряю ощущения, что именно я являюсь творцом всего происходящего»... Но, кто знает, возможно, подобное «творчество» вовсе не «сон»!</ref> и воплощают их в романах и других художественных произведениях. Горе незнающим и неподготовленным и тем, кто прислушивается к пению сирен материалистической науки! Ибо еще много, слишком много преступлений будет совершено бессознательно, и многие невинные жертвы будут отправлены на виселицу и на плаху справедливыми судьями и'' чересчур наивными'' присяжными, так как ни тем ни другим не знакома дьявольская сила''' «внушения»'''. | ||
{{raw:t-ru-pool:Сноски}} | {{raw:t-ru-pool:Сноски}} | ||