Просмотр кода страницы Блаватская Е.П. - Письмо Гартману Ф. (1886.04.03)

{{Карточка письма-2
 | от_отправитель = Блаватская Е.П.
 | от_место  = 
 | от_дата   = 1886.04.03
 | к_получатель = Гартман Ф.
 | к_место  = 
 | к_дата   = 
 | язык = анг.
 | переводчик = Фёдорова О.А.
 | упомянутые_люди = 
 | упомянутые_места  = 
 | упомянутые_иное   = 
 | касается = 
 | кратко = Опубликовано в журнале «Путь» за март 1896 г., сс. 368-373. 
 | расположение = 
 | файлы = 
 | раздел_английский = 
 | на_других_языках = [https://blavatskyarchives.com/blavatskyhartman1.htm English] (blavatskyarchives.com)
 | шаблон_шапки = ЕПБ-Наследие. Навигационная панель
}}

{{Стиль А-Текст справа|3 апреля 1886 года}}

Мой дорогой доктор: – я потеряла всякую надежду снова услышать что-нибудь от Вас, и была рада получить Ваше письмо. То, что Вы пишете в нём, как мне кажется, созвучно во многом моим собственным мыслям; только зная истину и реальное положение вещей в «оккультном мире» лучше, чем Вы, я, возможно, способна также лучше видеть, где было реальное зло, и где оно сейчас. 

Ну, теперь скажу честно и беспристрастно – вы несправедливы к Олкотту больше, чем к кому-либо ещё; потому что у Вас не было возможности до сих пор выяснить, откуда взялось зло. 

Учтите, доктор, мой дорогой друг, я не оправдываю Олкотта в том, что он сделал и как он поступил по отношению к Вам, – также я не оправдываю его ни в чём другом. Просто говорю: он вслепую был ведом такими же слепыми, как сам, людьми, и видел Вас в совершенно ложном свете, а было время, месяц или два, когда я сама (несмотря на мой внутренний голос и на голос Учителя, говорившего мне тогда, что я ошибаюсь по отношению к Вам и должна поддерживать дружеские отношения) была, как и он, слепа.<ref>Это относится к некой интриге, из-за которой полковник Олкотт был вынужден поверить, что я хотел согнать его с президентского кресла. – Прим. Гартмана. </ref> 

Это в отношении некоторых людей в Адьяре; но есть и другая сторона вопроса, о которой Вы, кажется, не совсем осведомлены, и с чем бы я хотела ознакомить Вас, предоставив Вам документы, если бы вы только приехали, когда я Вас просила. Но вы этого не сделали – и в результате, Ваше письмо будет свидетельствовать против Вас в глазах кармы, верите ли Вы в Крест без какого-либо конкретного лица на нём – или в Гуань-Ши-Инь тибетцев. 

Чтобы покончить с этим вопросом раз и навсегда, я предлагаю Вам приехать в период между сегодняшним числом и 10 мая, пока я не уехала из Вюрцбурга куда-нибудь ещё. Итак, у Вас есть масса времени для обдумывания, и для того, чтобы приехать и уехать, когда Вам будет угодно. Графиня сейчас со мной. Вы её знаете, она не из сентиментальных или импульсивных женщин. Мы провели вместе четыре месяца, и три месяца в полном одиночестве, у нас было время поговорить, и прошу Вас верить ей, а не мне, когда или если Вы приедете, на что я весьма надеюсь.<ref>Когда я приехал в Вюрцбург, я обнаружил, что вся эта проблема возникла из-за глупой сплетни, которую распустил Бабаджи, касающейся моих отношений с некой женщиной, членом Т.О. – Прим. Гартмана.</ref> 

Что касается другой стороны вопроса, той части Вашего письма, где Вы пишете об «армии» обманутых – о «мнимых» Махатмах Олкотта – Вы абсолютно, к сожалению, правы. Разве я не видела этого в течение почти восьми лет? Разве я не боролась и не воевала с пылкой сентиментальной фантазией Олкотта, и не пыталась остановить его всякий день моей жизни? Разве ему не было сказано мной (о письме, которое я получила через йога, только что вернувшегося с озера Мансаровара) в 1881 году (когда он готовился отправиться на Цейлон), что если он не увидит Учителей в их истинном свете, и не перестанет говорить так, чтобы разжечь людское воображение, то он будет нести ответственность за всё то зло, которое падёт на общество?<ref>Значительное увеличение числа членов T.О., несомненно, было связано с тем, что, привлечённые ложным очарованием феноменов, глупцы бросились туда, «где ангелы боятся ступать».</ref> Разве ему не было сказано, что не существует таких Махатм, которые подобно риши, могли бы удержать гору Меру на кончике пальца и летать по желанию повсюду в своих телах (!!), и которые были (или были придуманы глупцами) большими богами на земле, чем может быть Бог на небесах и т.&nbsp;д. и т.&nbsp;п.? Всё это я видела, предвидела, ужасалась, воевала с этим; и, в конце концов, отказалась от борьбы в полной беспомощности. Если Синнетт остался верен и предан им до сего дня, то потому что он никогда не позволял своей фантазии расходиться со своей рассудительностью и рассудком, следовал своему здравому смыслу и различал истину, не отдавая её в жертву своему пылкому воображению. Я рассказала ему всю правду с самого начала, как рассказала Олкотту, а также Хьюму.

Хьюм знает, что Махатма К.Х. существует, и придерживается этого мнения и по сей день. Но, рассерженный и раздосадованный на моего Учителя, который говорил с ним так, будто он (Хьюм) никогда не был секретарём индийского правительства и великим Хьюмом из Симлы, он отрицает его просто из-за злобы и мести.

Ах, если бы каким-то психическим способом Вам бы дали увидеть всю правду! Если бы во сне или в видении Вам дали увидеть панораму последних десяти лет, начиная с первого года в Нью-Йорке и до последнего в Адьяре, Вы стали бы счастливым, сильным и справедливым до конца своей жизни. Меня специально отправили в Америку и именно к братьям Эдди. Там я встретила влюблённого в духов Олкотта, как он позже был влюблён в Учителей. Мне было велено сообщить ему, что духовные феномены без философии оккультизма опасны и вводят в заблуждение. Я доказала ему, что всё, что медиумы могут делать с помощью духов, другие люди могут делать по своему желанию, без каких-либо духов; что колокольчики и чтение мыслей, постукивания и физические феномены может делать любой, кто обладает способностью действовать в своём физическом теле через органы своего астрального тела; а у меня была такая способность с четырёх лет, как известно всей моей семье. Я могла заставлять мебель передвигаться, а другим казалось, что предметы летают, но мои астральные руки, которые их переносили, оставались невидимыми; всё это было даже прежде, чем я узнала Учителей. Ну, я рассказала ему всю правду. Я рассказала ему, что знаю адептов, «Братьев», не только в Индии и за пределами Ладака, но и в Египте и Сирии, потому что там есть «Братья» и по сей день. Слово «Махатмы» в то время не было ещё известно, поскольку их называют так только в Индии.<ref>На Цейлоне всех высокопоставленных лиц называют «махатмами»; это звание, кажется, соответствует эсквайру в Англии. – Прим. Гартмана.</ref> Назывались ли они розенкрейцерами, каббалистами или йогами – адепты всегда адепты – молчаливые, таинственные, склонные к уединению и никогда не раскрывающие себя кому-либо, если только он не сделал того, что я сделала, а именно, прошла семилетний и десятилетний испытательный срок и представила доказательства абсолютной преданности и того, что буду хранить молчание даже перед угрозой смерти. Я выполнила все требования и являюсь тем, кем я являюсь; и этого ни Ходжсон, ни Куломбы, ни Зеллин не могут отнять у меня. Всё, что мне было позволено сказать, – истинная правда; за Гималаями находится ядро адептов разных национальностей; и тешу-лама знает их, и они действуют сообща, и некоторые из них находятся с ним, и всё же об их истинном характере не знают даже обычные ламы, являющиеся в основном невежественными глупцами. Мой Учитель и К.Х., а также несколько других, которых я лично знаю, находятся там, приезжают и уезжают, и все они общаются с адептами в Египте и Сирии, и даже в Европе. Я говорила и доказывала, что они могут совершать чудесные феномены; но я также говорила, что они редко снисходят до такой степени, чтобы удовлетворять желающих. Вы были одним из немногих, кто имел подлинную связь с ними; и если Вы сомневаетесь сейчас, то мне жаль Вас, мой бедный друг, потому что Вы однажды можете покаяться в том, что упустили свой шанс.<ref>Я не мог сомневаться в существовании адептов после общения с ними, но отрицал существование таких существ, как Махатмы, представленные в ложном свете. – Прим. Гартмана.</ref>

Ну, уже в Нью-Йорке Олкотт и Джадж сходили с ума по этому поводу; но тогда они держали это в секрете. Когда мы отправились в Индию, их имена никогда не произносились ни в Лондоне, ни в пути (одно из предполагаемых доказательств А.О.&nbsp;Хьюма, что я изобрела Махатм после приезда в Индию!), Когда мы приехали, и Учитель явился в Бомбей телесно, посетил нас в Гиргауме, и несколько человек увидели его, например, Уимбридж, то Олкотт сошёл с ума. Он был как ослица валаамова, когда она увидела ангела! Затем приехали Дамодар, Сервай и несколько других фанатиков, которые стали называть их «Махатмами»; и понемногу адепты превратились в богов на земле. Их стали призывать и совершать им пуджу, и с каждым днём они становились всё более сказочными чудотворцами. Теперь, если я скажу Вам ответ, который получила от Кешоу Пиллаи, то Вы будете смеяться, но это характеризует данное отношение. «Что вы, индусы, думаете об Учителях?» – спросила я однажды, когда он упал ниц перед портретом в моём золотом медальоне. Тогда он сказал мне, что они (Махатмы) были их древними риши, которые никогда не умирали, им около 700&nbsp;000 лет, и их представляют как живущих невидимо на священных деревьях, а когда они показываются, у них длинные зелёные волосы, и их тела сияют, как луна, и т.&nbsp;д., и т.&nbsp;п. Что ж мне делать в такой ситуации, находясь между таким представлением о Махатмах и восторженными речами Олкотта? Я с ужасом и гневом увидела ложный путь, по которому они все шли. «Учителя», как все считают, должны быть всеведущими, вездесущими, всемогущими. Если индус или парс очень хотел сына или правительственную должность, или был в беде, а Махатмы не подавали никаких признаков жизни, то это значило, что к доброму и верному парсу, преданному индусу, относились несправедливо. Учителя знали всё; почему же они не помогли преданным им людям? Если в Обществе впадали в заблуждения или несли чепуху, то нас спрашивали в изумлении «Как Учителя могут позволить Вам или Олкотту поступать так?<ref>Представитель Общества Психических Исследований был ужасно рассержен, потому что «Махатмы» не могли понять, как важно явиться перед ним со своими сертификатами и совершить несколько чудес для его удовлетворения. Смотрите «Говорящий образ Урура». – Прим. Гартмана.</ref> Мысль о том, что Учителя были смертными людьми, ограниченными даже в своих великих способностях, никому и в голову не приходила, хотя члены Общества сами об этом неоднократно писали. Люди думали, что это была «скромность и скрытность». «Как же возможно, – спрашивали глупцы – что Махатмы не знают всего, что в голове у каждого теософа, и не слышат каждое слово, произносимое любым членом Общества?»

Для того чтобы всё это проделывать, выяснять, о чём люди думают, и слышать то, что они говорят, Учителя должны использовать особые психические приёмы, что сопряжено с большими неудобствами из-за физических затрат и потери времени. Это всё выходит за рамки понимания преданных им людей. Вина ли это Олкотта? Возможно, в некоторой степени. Моя? Я абсолютно отрицаю это и протестую против такого обвинения. Никто в этом не виновен. В основе этого всего лежит только человеческая природа, и неспособность современного общества и религий предоставить людям нечто более высокое и благородное, чем жажда денег и почестей. Поместите на одну чашу весов этот промах, а на другую причинённый вред и смуту, произведённую в мозгах людей современным спиритизмом, и вы разрешите загадку. Олкотт и по сей день остаётся искренним, правдивым и преданным делу. Он поступает и действует наилучшим известным ему образом, а ошибки и нелепости, которые он совершил и совершает по сей день, происходят из-за чего-то, чего ему не хватает в психической части его мозга, и он не несёт за это ответственности. Его карма перегружена и тяжела, бедняга, но ему многое можно простить, поскольку он всегда ошибался из-за отсутствия правильного суждения, а не из-за какой-то порочной наклонности. Олкотт безукоризненно честен; он предан своим друзьям душой и телом; он настолько же безличен по отношению к себе, насколько он эгоистичен по отношению к Обществу, за которое он цепляется. Его преданность и любовь к Учителям таковы, что он готов отдать свою жизнь за них в любой момент, если сочтёт это нужным для них и приносящим пользу Обществу. Будьте, прежде всего, справедливы, что бы Вы ни делали или говорили. Если кого-то можно обвинить, так это меня. Я осквернила святую истину, оставаясь слишком бездеятельной перед лицом всего этого осквернения, вызванного слишком большим рвением и ложными идеями. Моё единственное оправдание заключается в том, что у меня было столько работы, что, как вы знаете, было бы предостаточно и для четырёх человек. Я всегда была занята журналом «Теософ» и всегда сидела, закрывшись, в своей комнате, едва находя время даже для индусов, работавших в конторе. Всё это оставалось Олкотту и Дамодару, двум фанатикам. Как я протестовала и пыталась плыть против течения, знает только Синнетт и Учителя. Браун был сумасшедшим до того, как пришёл к нам непрошено и неожиданно. К. Окли был оккультистом за два года до того, как присоединился к нам.

Вы пишете о сотнях людей, из которых Олкотт сделал «трусов».<ref>Во многих умах неправильные представления о «Махатмах» породили суеверный страх и ложное упование на неизвестных начальников. – Прим. Гартмана.</ref> Я могу показать вам несколько сотен людей, которые благодаря теософии были спасены от пьянства, развратной жизни и т.&nbsp;д. Те, кто верил в личностного Бога, теперь верят в него, как и прежде. Те, кто этого не делал, тем лучше, они верят в бессмертие души, если ни во что другое. Это мысль Зеллина, а не Ваша, что «мужчины и женщины опустошены умственно и физически» мной и Олкоттом. Гюббе-Шлайден опустошён только и исключительно Зеллином<ref>Некий немецкий профессор и спиритуалист-чудотворец, который никогда не мог видеть лес за деревьями. – Прим. Гартмана.</ref>, которому помогла слабость самого Гюббе-Шлайдена.

Нет, дорогой доктор, Вы неправы и несправедливы, поскольку Олкотт никогда никого не учил «сидеть и ждать милостей от Махатм». Напротив, он всегда учил, в устной и печатной форме, что никто не должен ждать милостей от Махатм или Бога, если только его собственные действия и заслуги не заставили карму, в конце концов, воздать ему должное.

Где это Зеллин слышал о теософии полковника Олкотта? Голова у Зеллина была и остаётся забита спиритизмом и духовными феноменами; он верит в духов и их посредничество, что даже хуже, чем слишком уповать на Махатм. Мы все совершаем ошибки, и все мы более или менее виноваты. Почему Вы должны быть так суровы к бедному Олкотту, кроме того, что он сделал лично против вас, за что я первая виню его? Но даже в этом – не его вина. У меня есть двадцать страниц рукописного текста с подробным ежедневным отчётом о Ваших предполагаемых преступлениях и лживости, чтобы доказать Вам, что никакая плоть и кровь не могут противостоять доказательствам и инсинуациям. Я знаю Вас сейчас, начиная с Торре дель Греко; я боялась и страшилась Вас в Адьяре только из-за этих доказательств. Если Вы приедете, я дам Вам прочитать тайную историю Вашей жизни за два года, и Вы узнаете почерк.<ref>Эти документы, наполненные самыми абсурдными обвинениями против меня, были придуманы Бабаджи из ревности и националистической ненависти. – Прим. Гартмана.</ref> И такие рукописи, как я узнала, были разосланы по всем отделениям, а Олкотт узнал об этом последним. То, что мне придётся Вам рассказать, покажет Вам человеческую природу и Вашу собственную способность к различению в другом свете.

Есть вещи, о которых я не могу писать; и, если Вы не приедете, они умрут вместе со мной. Олкотт не имеет ко всему этому никакого отношения. Похоже, Вы  ничего не знаете о том, что произошло после Рождества. На сём до свидания, и пусть Ваша интуиция приведёт Вас к истине.

Всегда Ваша,

{{Стиль А-Подпись|Е.П.Б.}}

{{Сноски}}