Иезуиты

Но последовательность является добродетелью, которая, как мы боимся, теряет под иезуитским влиянием даже ту небольшую силу, какую она когда-либо имела в церкви. Хитрый, эрудированный, бессовестный, ужасный дух иезуитства внутри тела римского католичества медленно, но верно поглощает весь престиж и духовную силу, которая у нее осталась. Для лучшего освещения нашей темы необходимо сопоставлять нравственные принципы древних танаимов и теургов с принципами, исповедуемыми современными иезуитами, которые ныне практически правят в римско-католической церкви и являются теми скрытыми врагами, которых должен встретить и преодолеть каждый будущий реформатор. По всему древнему миру, где, в какой стране можем мы найти что-либо подобное этому ордену или даже что-нибудь хотя бы приблизительно похожее на него? Мы обязаны отвести место иезуитам в этой главе о тайных обществах, ибо более чем кто-либо другой они являются тайным обществом и имеют гораздо более тесную связь с действующим масонством, – по меньшей мере во Франции и Германии, чем обычно людям это известно. Крик возмущенного чувства общественной нравственности против этого ордена поднялся с самого времени его рождения. Едва прошло 15 лет после обнародования папской буллы, одобряющей учреждение этого ордена, как его членов начали изгонять из одного места в другое. Португалия и Нидерланды избавились от них в 1578 г.; Франция – в 1594 г.; Венеция – в 1606 г.; Неаполь – в 1622 г.; из Петербурга их изгнали в 1815 году а изо всей России – в 1820 году.

Этот орден был многообещающим дитятею с самых ранних лет. Что из него выросло – все хорошо знают. Иезуиты причинили больше нравственного вреда в этом мире, чем все полчища бесов мифического Сатаны. Каким бы экстравагантным ни казалось это замечание, оно перестает казаться таким, когда наши читатели в Америке, которые теперь очень мало знают о них, ознакомятся с их принципами (principio) и правилами в таком виде, в каком они изложены в различных трудах, написанных самими иезуитами. Мы просим разрешения напомнить читателям, что каждая из нижеследующих формулировок в кавычках извлечена из подлинных рукописей или фолиантов, напечатанных этой выдающейся организацией. Многое скопировано с больших Quarto опубликованных по поручению членов комиссии французского Парламента, проверенных и сверенных ими же. Формулировки, собранные в этом труде, были представлены королю, чтобы – как выразилась «Arrest du Parlement du 5 Mars, 1762» – «старший сын церкви мог узнать о порочности этой доктрины... Доктрины, узаконивающей Кражу, Ложь, Лжесвидетельство, Нечистоплотность, все Страсти и Преступления, наставляющей на Человекоубийство, на Отцеубийство и Цареубийство, на свержение религии и замену ее суеверием путем потворствования Колдовству, Кощунству, Неверию, Идолопоклонству... и т. д.». Давайте рассмотрим представления иезуитов о магии. Высказываясь письменно по поводу этого предмета в своих секретных инструкциях, Антоний Эскобар [551, т. IV] говорит:

«Законно... пользоваться наукой, приобретенной с помощью Дьявола, лишь бы сохранение и использование этого знания не зависело от Дьявола, ибо знание само по себе добро, а грех, посредством которого оно приобреталось, уже в прошлом». Следовательно, почему бы иезуиту не надувать Дьявола так же, как он надувает каждого мирянина?

Астрологи и предсказатели обязаны, или не обязаны возвращать вознаграждение за предсказание будущего, если предсказанные ими события не совершаются». «Я признаюсь», – говорит добрый отец Эскобар, – «что первое мнение мне не совсем нравится, потому что когда астролог или предсказатель приложил все усердие в этом дьявольском искусстве, которое существенное для достижения его цели, то он свершил свой долг, каков бы ни был результат. Как врач... не обязан возвращать плату за лечение... если его больной умирает; так и астролог не обязан возвращать свой гонорар... за исключением случая, когда он не приложил усилий или был несведущ в своем дьявольском искусстве, так как когда он прикладывал свои усилия, он не обманывал».

Далее мы находим следующее по поводу астрологии:

«Если кто-либо утверждает посредством догадок, обоснованных на влиянии звезд и характере и наклонностях человека, что он будет солдатом, духовным лицом или епископом, то в этом гадании не заключается никакого греха, так как звезды и наклонности человека могут иметь власть направлять человеческую волю к определенному поприщу или положению, но не имеют власти его принуждать».

Бузенбаум и Лакруа в «Theologia Moralis» [552] говорят:

«Хиромантия может считаться законной, если по линиям и разделам рук она может выяснить расположенность к чему-либо тела и догадаться с вероятностью о склонностях и влечениях души».

Многие проповедники в последнее время яростно отрицали тот факт, что это благородное братство когда-либо было тайным обществом, но теперь это с достаточной убедительностью доказано. Их основные законы были переведены на латинский язык иезуитом Поланкусом и напечатаны в колледже Общества в Риме в 1558 г.

«Их ревностно хранили в тайне; большая часть самих иезуитов знали только извлечения из них [554]. Их никогда не извлекали на свет до 1761 г., когда они были опубликованы по приказу французского Парламента в 1761-1762 гг. во время нашумевшего процесса отца Лавалeтa».

Степени ордена следующие: 1. Послушники; 2. Мирские Братья или временные Коадъюторы; 3. Схоластики; 4. Духовные Коадъюторы; 5. Принявшие Три Обета; 6. Принявшие Пять Обетов.

«Еще существует тайный класс, про который знает только Генерал и несколько верных иезуитов, который, возможно, больше чем какой-либо другой, вносил свой оклад в страшную тайную власть ордена», – говорит Никколини.

Одним из величайших достижений своего ордена иезуиты считают то, что Лойола поддержал – специальным меморандумом к Папе – петицию о реорганизации этого отвратительного и мерзкого инструмента оптового человекоубийства – позорного трибунала Инквизиции.

Теперь этот орден иезуитов всемогущ в Риме. Их восстановили в Конгрегации чрезвычайных дел духовенства, в Департаменте государственного секретаря и в Министерстве иностранных дел. Ватиканское правительство годами, до оккупации Рима Виктором Эмануилом, находилось целиком в их руках. В настоящее время их Общество насчитывает 8584 члена. Но мы должны посмотреть, каковы их главные правила. По вышеприведенным примерам ознакомившись с их образом действия, мы теперь можем судить, какова должна быть вся эта католическая община. Маккензи говорит:

«Этот орден имеет секретные знаки и пароли, соответствующие той степени, к которой члены принадлежат, и так как они не носят особой одежды, то очень трудно опознать их, если только они сами не представят себя, как членов ордена, так как они могут казаться протестантами или католиками, демократами или аристократами, неверующими или набожными, в зависимости от той миссии, какая на них возложена. Их шпионы находятся везде, во всех слоях общества, и они могут казаться учеными и мудрыми, простаками и глупцами – как повелевают их инструкции. Имеются иезуиты обоих полов и всяких возрастов, и хорошо известен тот факт, что члены ордена, происходящие из занимающих высокое положение семей и получившие нежное воспитание, служат раболепными слугами в протестантских семьях и совершают различные другие деяния подобного рода, чтобы способствовать целям Общества. Для нас никакая предосторожность не будет лишней, так как все это Общество, будучи обоснованным на законе беспрекословного повиновения, может проявить свою силу в любом месте с безошибочной и фатальной точностью» [526, с. 369].

Иезуиты утверждают, что «Общество Иисуса не есть человеческое изобретение, а оно произошло от того, чье имя оно носит. Ибо Иисус сам описал то правило жизни, которому Общество следует, сперва своим примером, а потом своими словами» [555, I, 3, с. 64].

Пусть тогда все благочестивые христиане послушают и ознакомятся с этим якобы «правилом жизни» и наставлениями их Бога на примерах иезуитов. Петр Алагона (St. Thomae Aquinatis Summae Theologiae Compendium) говорит:

«По велению Бога является законным убивать невинного человека, украсть или совершить... (Ex mandato Dei licet occidere innocentem, furari, fornicari); ибо он есть Господь жизни и смерти и всего сущего, и поэтому веление его должно быть выполнено». (Ex prima secundae, Quaest., 94).

«Человек, принадлежащий к религиозному ордену, который на краткое время отбрасывает свой обычный режим для греховной цели, – свободен от отвратительного греха и не подлежит наказанию отлучением от церкви» (III, 2, probl. 44, n. 212).

Иоанн Баптист Таберна («Synopsis Theologiae Practi-cae»), ставит следующий вопрос:

«Обязан ли судья возвратить взятку, которую он получил за вынесение приговора? Ответ: «Если он получил взятку за вынесение несправедливого приговора, то, вероятно, он может ее не возвращать... Это мнение поддержали и защитили пятьдесят восемь докторов» (иезуитов) [557, pars. II, tra. 2, с. 31].

Нам следует воздержаться в данное время от приведения дальнейших примеров. Настолько отвратительны, безнравственны, лицемерны и развращающи почти все эти наставления, что многие из них были найдены недопустимыми для появления в печати, за исключением на латинском языке. Мы вернемся к некоторым из более приличных по мере нашего продвижения – ради сравнения. Но что мы должны думать о будущем католического мира, если и на деле и на словах он будет управляться этим злодейским обществом? А что дело идет к этому – мы едва ли можем сомневаться, так как мы находим, что кардинал архиепископ Кембрийский во всеуслышание заявил то же самое всем верующим? Его пастырская речь наделала некоторый шум во Франции, и все же, так как уже прошло два столетия со времени expose этих безнравственных принципов, у иезуитов было достаточно времени, чтобы лгать, отрицая справедливые обвинения, настолько успешно, что большая часть католиков никогда не поверит таким вещам. Непогрешимый папа Климент XIV (Джанганелли) запретил их 23-го июля 1773 г., и все же они воскресли опять; и другой равно непогрешимый папа Пий VII восстановил их 7 августа 1814 г.

Но мы послушаем, что монсеньер Кембрийский рад заявить в 1876 году. Мы приводим цитату из светской газеты:

«Между прочим, он утверждает, что клерикализм, ультрамонтанизм и иезуитизм – одно и то же – так сказать, католицизм, – и что различия между ними были созданы врагами религии. Было время, он говорит, когда во Франции у всех было определенное богословское мнение в отношении папской власти. Оно ограничивалось нашей нацией и было недавнего происхождения. Гражданская власть в течение полутора веков навязывала свое официальное руководство. Тех, кто придерживался этого мнения, прозвали галлийцами, а тех, кто протестовали – ультрамонтанами, так как они имели свой идеологический центр по ту сторону Альп, в Риме. Ныне такое различие между двумя школами больше недопустимо. Богословский галлизм не может больше существовать, так как их мнения стали нетерпимыми для церкви. Они были торжественно осуждены безвозвратно Вселенским Собором Ватикана. Теперь нельзя быть католиком, не будучи ультрамонтаном – и иезуитом».

Этим вопрос решен. Пока что мы оставим выводы и приступим к сравнению некоторых поступков и наставлений иезуитов и отдельных мистиков и организованных каст и обществ древних времен. Таким образом честно рассуждающий читатель может занять пост судьи между ними и установить – к чему ведут их доктрины – ко благу или к деградации человечества.

< ... >

Но что такое ересь Симона или кощунство всех еретиков по сравнению с ересями тех же иезуитов, которые ныне полностью подчинили себе папу, Рим духовенства и весь католический мир? Послушайте снова их вероисповедание.

«Делай то, что твоя совесть считает хорошим и приказывает делать; если вследствие непреодолимой ошибки ты считаешь, что Бог велит тебе лгать или кощунствовать, кощунствуй» [560, кн. I, VI, 2, § 1, № 59].

«Не делай того, о чем твоя совесть говорит, что это запрещено; не поклоняйся Богу, если ты непоколебимо веришь, что это запрещено Богом» [560, кн. I, VI, 2, § 1, № 59].

«Существует подразумеваемый закон... повинуйся непобедимым неправильным велениям совести. Как только ты уверился непоколебимо, что тебе ведено лгать, – лги» [560, кн. I, VI, 2, § 2, № 78].

«Предположим, что некий католик непоколебимо верит, что поклонение изображениям запрещено; в таком случае наш Господь Иисус Христос должен будет сказать ему: «Отойди от меня, ты, проклятый... так как ты поклонялся моему изображению». Поэтому также нет никакой нелепости в предположении, что Христос может сказать: «Подойди, ты, благословенный... так как ты солгал, веря непоколебимо, что в таком случае я велел тебе солгать» [560, кн. I, VI, 5, § 1, № 165].

Нет слов, чтобы воздать должное тем чувствам, которые эти изумительные наставления должны разбудить в груди каждого честного человека! Пусть молчание, как результат непреодолимого отвращения, будет единственной нашей данью такому неимеющему равных нравственному падению.

С огромной силой выразились чувства народа в Венеции (1606 г.), когда иезуитов выгоняли из города. Большие толпы сопровождали изгнанников до берега моря, и по волнам вслед за ними прозвучал прощальный крик: «Ande in malora!» (Убирайтесь! Горе вам!).

«Эхо этого крика отдавалось в двух последующих веках», – говорит Мишле, дающий это сообщение, – «в Богемии в 1618 году... в Индии в 1623 г. и по всему христианскому миру – в 1773 году».

В чем же тогда заключается кощунство Симона Волхва, если он просто делал то, о чем его совесть непреодолимо уверяла его, что это правильно? И чем же «еретики» и даже неверные самого худшего сорта заслуживали большего порицания, чем иезуиты – например, из Каена [561], которые говорят следующее:

«Христианская религия... явно заслуживает доверия, но она не есть явно истинная. Она явно заслуживает доверия, так как очевидно, что кто бы ни воспринял ее, тот благоразумен. Она не есть явно истинная, ибо она или учит неясно, или же то, чему она учит, неясно. И те, кто утверждают, что христианская религия – явно истинна, те также обязаны признать, что она явно ложна».

«Отсюда делай вывод –

1. Что не очевидно, что в мире существует какая-либо истинная религия.

2. Что не очевидно, что изо всех существующих на земле религий христианская религия является наиболее истинной, ибо разве ты путешествовал по всем странам мира и знаешь, что у других есть?..

...

4. Что не очевидно, что предсказания пророков были даны путем вдохновения от Бога; ибо какое опровержение ты выдвинешь против меня, если я буду отрицать, что это были действительные пророчества, или буду утверждать, что это были только догадки?

5. Что не очевидно, что чудеса, приписываемые Христу, были настоящие, хотя и никто не может толково их отрицать (Положение 6).

Также не нужны христианам признанная вера в Иисуса Христа, в Троицу, во все догматы Веры и десять заповедей. Единственная искренняя вера, которая была необходима первым (евреям) и необходима последним (христианам), это 1) вера в Бога; 2) вера в награждающего Бога» (Положение 8).

Отсюда также более чем «очевидно», что в жизни величайшего лжеца бывают моменты, когда он высказывает некоторые истины. «Добрые отцы» в данном случае снабдили нас прекрасными примерами, чтобы мы могли яснее чем когда-либо понять, из какого источника произошли те торжественные осуждения во Вселенском Соборе 1870 г. неких «ересей» и навязывание других догматов веры, в которые никто не верил меньше, чем те, кто вдохновили папу на их введение. Вероятно истории еще предстоит узнать, что восьмидесятилетний папа, опьяненный испарениями его нововведенной непогрешимости, был только верным отголоском иезуитов.

«Трясущийся старик поднят на pavois Ватикана», – говорит Мишле, – «все поглощается им, и все ограничивается им... Пятнадцать веков христианский мир находился в духовном ярме у церкви... Но этого ярма им показалось мало; им захотелось, чтобы весь мир склонился под рукою одного хозяина. Мои собственные слова здесь будут слишком слабы; я займу их у других. Они (иезуиты) хотели (это то обвинение, которое им бросил в лицо Епископ Парижский при полном Соборе в Тренте) faire de l'йpouse de Jesus Christ une prostituйe aux volontйs d'un homme» [562].

Им это удалось. Отныне церковь – инертное орудие, а папа – бедный слабый инструмент в руках этого ордена. Но надолго ли? Прежде чем настанет конец, искренним христианам следовало бы припомнить пророческое горестное оплакивание трижды великим Трисмегистом своей собственной страны:

«Увы, увы, мой сын, настанет день, когда священные иероглифы станут только идолами. Мир примет эмблемы науки за богов и будет обвинять великий Египет в поклонении адовым чудовищам. Но те, кто таким образом будут клеветать на нас, сами будут поклоняться Смерти вместо Жизни, глупости вместо мудрости; они будут осуждать любовь и плодородность, наполнят свои храмы костями мертвецов в качестве реликвий и растратят понапрасну свою молодость в одиночестве и слезах. Их девственницы станут вдовами (монахинями) до того как выйдут замуж и будут увядать в печали, потому что люди презреют и профанируют священные мистерии Изиды» [563, XXVII].

Насколько правильным это пророчество оказалось, мы находим в следующем иезуитском наставлении, которое мы опять извлекаем из доклада членов Парламентской Комиссии в Париже:

«Более правильным мнением будет, что можно законно поклоняться всем неодушевленным и не одаренным разумом предметами, – говорит отец Габриэль Васкес, трактуя об идолопоклонстве. – «Если доктрина, которую мы установили, понята правильно, то не только можно законно поклоняться нарисованным изображениям и всякому священному предмету, выставленному общественной властью для поклонения Богу, как ему Самому, но также и любому другому предмету в этом мире, будь он неодушевленный, неодаренный разумом или разумный по своей натуре» [564, III, disp. I, 2].

«Почему нам нельзя поклоняться как Богу, вне опасности, так и чему угодно в этом мире, ибо Бог в нем по Своей сущности... [Это как раз то, что утверждает пантеистическая и индуистская философия] и сохраняет его беспрерывно Своею силою; и когда мы склоняемся перед ним и запечатлеваем на нем поцелуй, мы предстаем перед Богом, автором его, со всею душою, как перед прототипом этого образа [следует перечисление реликвий и т. д.]... К этому мы можем добавить, что так как все в этом мире есть труд Бога, и Бог всегда пребывает и действует в нем, то нам намного легче постигать Его в нем, чем, скажем, какого-либо святого по тому одеянию, которое ему принадлежало. И поэтому, ничуть не вдаваясь в оценку достоинства сотворенного предмета, направлять наши мысли к Богу в то время как мы воздаем этому творению знаки почитания и подчинения поцелуем и коленопреклонением перед ним – не будет ни напрасным, ни суеверным деянием, а будет чистейшим религиозным актом» [564, III, disp. I, 2].

Это такое наставление, которое, делает ли оно честь христианской церкви или нет, может быть выгодно процитировано любым индусом, японцем или другим язычником, когда его упрекают в идолопоклонстве. Мы нарочно приводим здесь эту цитату ради пользы наших уважаемых «языческих» друзей, которые увидят эти строки.

< ... >

Одним из наиболее неодолимых препятствий к посвящению как у египтян, так и у греков была любая степень убийства. Одною из величайших заслуг, дающих право быть принятым в орден иезуитов, является убийство в защиту иезуитизма. «Дети могут убивать своих родителей, если те принуждают их оставить католическую веру».

«Христиане и сыновья католиков», – говорит Стефан Фагундес, – «могут обвинять своих отцов в преступной ереси, если те хотят отвернуть их от веры, хотя они могут знать, что их родителей за это будут жечь огнем и предадут смертной казни, как учит Толет... И они не только могут отказать им в пище... но также могут законно убить их» [565, т. I, IV, 2, п. 7, 8].

Хорошо известно, что Нерон, император, никогда не осмелился просить о посвящении в мистерии по причине убийства Агриппины!

В разделе XIV «Принципов иезуитов», по поводу человекоубийства мы находим, что отец Хенри Хенрикес в «Summa Theologiae Moralis» [566] включает нижеследующие христианские принципы:

«Если прелюбодей, даже если бы он был духовным лицом... будучи атакован мужем, убьет нападающего... он не считается нарушившим правила: non riditur irregularis (кн. XIV, de Irregularitae, с. 10, § 3).

«Если какой-либо отец был бы нежелателен для Государства (будучи в изгнании) и вообще для общества, и не существовало бы никаких других мер для устранения такого вреда, тогда я одобрил бы это» (чтобы сын убил отца), – говорится в разделе XV, «Об отцеубийстве и человекоубийстве».

«Правило, выдвинутое иезуитом Фрэнсисом Амиком, гласит; «Духовному лицу или человеку, принадлежащему к религиозному ордену позволительно убить клеветника, который угрожает распространить гнусные обвинения против данного лица или его религии» [567, т. V, disp. 36. sect. 5, n. 118].

Хватит. Высочайшие авторитеты осведомили нас, что человек в католической общине может совершать то, что закон и общественная нравственность клеймят преступлением, и все еще продолжать носить ореол иезуитской святости.

< ... >

Мы уже читали правила святых посвященных христианского Общества Иисуса. Сравните их с правилами, налагаемыми на языческого кандидата на посвящение, и христианскую (!) нравственность с нравственностью, насаждаемою в тех мистериях язычников, на которых церковь призывает все громы и молнии некоего отмщающего божества. Имела ли церковь свои собственные мистерии? И были ли они в каком-либо отношении чище, возвышенней и более вдохновляющими на святую, добродетельную жизнь? Давайте послушаем, что Никколини в своей талантливо написанной «Истории иезуитов» рассказывает о современных мистериях христианского монастыря.

«В большинстве монастырей, а в особенности в монастырях капуцинов и реформатов (reformati) на Рождество начинается серия пиршеств, которые продолжаются до Великого поста. Играют во все игры, устраивают роскошнейшие банкеты, и в малых городах трапезная монастыря для большинства обитателей является самым лучшим местом для развлечений. На масленице бывают два, три великолепнейших представления; стол так обильно накрыт, что можно вообразить, что сама богиня изобилия опорожнила над ним весь свой рог. Не забудем при этом, что эти два ордена живут на подаваемую им милостыню. Угрюмая тишина монастыря заменяется смешанными звуками веселия, и в его мрачных монастырских сводах отдается эхо совсем других песен нежели царя псалмопевца. Пиршество оживляется и заканчивается балом; и для того, чтобы сделать его еще более оживленным и, возможно, также и для того, чтобы показать, насколько основательно их обет целомудрия искоренил в них плотские вожделения, несколько молодых монахов появляются кокетливо одетые в одеяния прекрасного пола и начинают танцевать вместе с другими, одетыми, как веселые кавалеры. Описать скандальную сцену, которая затем следует, значило бы вызвать отвращение моих читателей. Я только скажу, что я сам часто был свидетелем таких сатурналий».

Цикл идет вниз, и по мере того, как он опускается, физическая и животная природа человека все больше и больше развивается за счет его Духовного Я.

< ... >

С другой стороны, мы находим, что орден иезуитов не только разрешает в некоторых случаях, но в действительности учит и побуждает «к государственной измене и цареубийству».*

[*Прим. См. [558], XVII, «High Treason and Regicide», содержащее тридцать четыре выдержки из такого же количества авторитетов (Общества Иисуса) по этому вопросу, между прочими мнение по этому вопросу знаменитого Роберта Беллармина. Так говорит Эмануил Са: :«Восстание духовного лица против короля не является государственной изменой, потому что он не подданный короля» [573]. «Людям не только разрешается», говорит Джон Бриджвотер, «но от них требуется и долг их обязывает, чтобы они, по уполномочию священника Христа, который является полновластным пастырем над всеми народами земли, не держали присяги верности, данной до этого таким князьям» [574].

В [575] Джон Мариана идет даже еще дальше: «Если обстоятельства позволят», – говорит он, – «будет законно уничтожить мечем князя, который объявлен врагом народа... Я никогда не буду считать, что неправильно поступил человек, который во исполнение желаний общественности предпримет попытку его убить», и «предавать их смерти не только законно, но и является похвальным и славным деянием». Est tamen salutaris cogitatio, ut sit principibus persuasum si rempublicam oppresserint, si vitiis et faeditate intolerandi erunt, eв conditione vivere, ut non jure tantum, sea cum laude et gloriв perimi possint».(Lib. I, VI, 61).

Но наиболее изысканный кусочек христианского учения можно найти в наставлении этого иезуита, когда он рассуждает о наилучших и наивернейших способах убийства королей и государственных деятелей. «По моему собственному мнению», – говорит он, – «не следует давать врагу ни вредных лекарств, ни примешивать смертельных ядов к его пище и питью... Все же будет действительно законно использовать этот метод в случае, о котором идет речь (когда тот, кто должен умертвить тирана, высоко ценится, пользуется и почетом и хвалою», ибо «преславно дело искоренять это вредное и непослушное племя из людского общества), не принуждая лицо, которое должно быть умерщвлено, принимать самому яд, который, будучи принят вовнутрь, лишит его жизни, но сделать так, чтобы яд был применен внешне другим без его вмешательства; это в таком случае, когда яд настолько силен, что будучи намазанным на сиденье или одежду, он достаточно мощен, чтобы причинить смерть» (Там же, lib. I, V, 67). «Именно таким путем Сквайер покушался на жизнь королевы Елизаветы, по научению иезуита Уолпола». – [576, c. 350 и далее] и [577, т. II, XVII, 148].]

Источник: Блаватская Е.П. - Разоблачённая Изида т.2 гл.8

---