Изменения

Эта аллегория, как и остальные в таких книгах, написана «изнутри и снаружи», т. е. она имеет сокровенный смысл и должна читаться двояко. Каббалистические книги объясняют её мистическое значение. Далее тот же талмудист говорит, в основном, следующее: Иисус был брошен в тюрьму, и там его держали сорок дней; затем его пороли как мятежного бунтаря; потом бросали в него камнями, как в кощунствующего, на месте, называемом Луд, и наконец, предоставили ему медленно умирать на кресте.

Эта аллегория, как и остальные в таких книгах, написана «изнутри и снаружи», т. е. она имеет сокровенный смысл и должна читаться двояко. Каббалистические книги объясняют её мистическое значение. Далее тот же талмудист говорит, в основном, следующее: Иисус был брошен в тюрьму, и там его держали сорок дней; затем его пороли как мятежного бунтаря; потом бросали в него камнями, как в кощунствующего, на месте, называемом Луд, и наконец, предоставили ему медленно умирать на кресте.

:«Все это потому», – объясняет Леви, – «что он раскрыл людям истины, которые они (фарисеи) хотели сохранить только для своего собственного пользования. Он овладел оккультной теологией Израиля, сопоставил её с мудростью Египта и нашёл тем причину для всеобщего религиозного синтеза» ['''158''', с. 37].

:«Всё это потому», – объясняет Леви, – «что он раскрыл людям истины, которые они (фарисеи) хотели сохранить только для своего собственного пользования. Он овладел оккультной теологией Израиля, сопоставил её с мудростью Египта и нашёл тем причину для всеобщего религиозного синтеза» ['''158''', с. 37].

Как бы ни осторожным следует быть в принятии чего-либо об Иисусе из еврейских источников, надо признать, что в некоторых вещах они кажутся более правдивыми в своём изложении (когда это не касается их прямой заинтересованности в освещении фактов), чем наши добрые, но слишком рьяные отцы. Одно несомненно, Яков, «Брат Господень», сохраняет молчание по поводу ''воскресения.'' Он нигде не называет Иисуса «Сыном Божиим» или даже Христом-Богом. Только один раз, говоря о Иисусе, он называет его «Господом Славы», но так поступают и назареи, когда пишут о своем пророке Иоанане бар Захарии или о Иоанне, сыне Захарии (Св. Иоанне Крестителе). Их излюбленными выражениями в отношении своего пророка являются те же самые, которые употребляет Яков, говоря о Иисусе. Человек «от человеческого семени», «Посланец Жизни и Света», «мой Господь-Апостол», «Царь, возникший из Света» и т. д.

Как бы ни осторожным следует быть в принятии чего-либо об Иисусе из еврейских источников, надо признать, что в некоторых вещах они кажутся более правдивыми в своём изложении (когда это не касается их прямой заинтересованности в освещении фактов), чем наши добрые, но слишком рьяные отцы. Одно несомненно, Яков, «Брат Господень», сохраняет молчание по поводу ''воскресения.'' Он нигде не называет Иисуса «Сыном Божиим» или даже Христом-Богом. Только один раз, говоря о Иисусе, он называет его «Господом Славы», но так поступают и назареи, когда пишут о своём пророке Иоанане бар Захарии или о Иоанне, сыне Захарии (Св. Иоанне Крестителе). Их излюбленными выражениями в отношении своего пророка являются те же самые, которые употребляет Яков, говоря о Иисусе. Человек «от человеческого семени», «Посланец Жизни и Света», «мой Господь-Апостол», «Царь, возникший из Света» и т. д.

:«Разве не вера в нашего ''Господа'' ИИСУСА Христа, ''Господа Славы»,'' и т. д., – говорит Яков в своём послании (II, 1), по-видимому, имея в виду Христа как БОГА. «Мир тебе, мой ''Господь,'' ИОАНН Або Сабо, Господь Славы!» – говорит «Кодекс назареев» [II, 19], обращаясь только к пророку. «Вы осудили и убили ''Праведника''», – говорит Яков [V, 6]. «Иоанан (Иоанн) – ''праведник,'' он идёт путем ''справедливости''», – говорит ''Матфей'' (XXI, 32, сирийский текст).

:«Разве не вера в нашего ''Господа'' ИИСУСА Христа, ''Господа Славы»,'' и т. д., – говорит Яков в своём послании (II, 1), по-видимому, имея в виду Христа как БОГА. «Мир тебе, мой ''Господь,'' ИОАНН Або Сабо, Господь Славы!» – говорит «Кодекс назареев» [II, 19], обращаясь только к пророку. «Вы осудили и убили ''Праведника''», – говорит Яков [V, 6]. «Иоанан (Иоанн) – ''праведник,'' он идёт путем ''справедливости''», – говорит ''Матфей'' (XXI, 32, сирийский текст).

{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|5}}

{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|5}}

Как мало запечатлелась личность Иисуса в его собственной стране, – может поразить исследователя. Ренан показывает, что Филон, который умер, приблизительно к 50 году н. э., а родился на много лет раньше Иисуса, проживая все время в Палестине, когда, по словам ''Евангелий,'' радостная весть проповедовалась по всей стране, – никогда о нем не слыхал! Иосиф Флавий, историк, который родился три-четыре года спустя после смерти Иисуса, упоминает его казнь в короткой фразе, и даже эти несколько слов были переделаны ''«рукою христианина»,'' говорит автор «Жизни Иисуса». Записывая события в конце первого века, когда Павел, ученый пропагандист, якобы основал столько церквей, и Петр якобы установил апостолическую преемственность, по которой Иринео-Евсевианская хронология насчитала уже трёх римских епископов,<ref>Лина, Анаклета и Климента.</ref> – Иосиф, этот тщательный перечислитель и внимательный историк даже самых ничтожных сект, – совершенно игнорирует существование христианской секты. Светоний, секретарь Адриана, писавший в первой четверти второго века, так мало знает о Иисусе или о его жизни, что говорит, что император Клавдий «выслал всех евреев, которые постоянно создавали волнения, будучи подстрекаемы неким ''Крестусом»,'' должно быть подразумевая Христа [547, 25(4)]. Сам император Адриан, писавший ещё позднее, так мало ощутил учение или значительность новой секты, что в одном письме к Сервиану он показывает, что считает христиан поклонниками Сераписа.<ref>“Vita Saturnini Vopiscus”.</ref>

Как мало запечатлелась личность Иисуса в его собственной стране, – может поразить исследователя. Ренан показывает, что Филон, который умер, приблизительно к 50 году н. э., а родился на много лет раньше Иисуса, проживая всё время в Палестине, когда, по словам ''Евангелий,'' радостная весть проповедовалась по всей стране, – никогда о нем не слыхал! Иосиф Флавий, историк, который родился три-четыре года спустя после смерти Иисуса, упоминает его казнь в короткой фразе, и даже эти несколько слов были переделаны ''«рукою христианина»,'' говорит автор «Жизни Иисуса». Записывая события в конце первого века, когда Павел, учёный пропагандист, якобы основал столько церквей, и Петр якобы установил апостолическую преемственность, по которой Иринео-Евсевианская хронология насчитала уже трёх римских епископов,<ref>Лина, Анаклета и Климента.</ref> – Иосиф, этот тщательный перечислитель и внимательный историк даже самых ничтожных сект, – совершенно игнорирует существование христианской секты. Светоний, секретарь Адриана, писавший в первой четверти второго века, так мало знает о Иисусе или о его жизни, что говорит, что император Клавдий «выслал всех евреев, которые постоянно создавали волнения, будучи подстрекаемы неким ''Крестусом»,'' должно быть подразумевая Христа [547, 25(4)]. Сам император Адриан, писавший ещё позднее, так мало ощутил учение или значительность новой секты, что в одном письме к Сервиану он показывает, что считает христиан поклонниками Сераписа.<ref>“Vita Saturnini Vopiscus”.</ref>

:«Во втором веке», – говорит Кинг, – «синкретические секты, возникшие в Александрии, в самом рассаднике гностицизма, обнаружили в Сераписе пророческий образец Христа как Господа и Творца всего и Судьи живых и мертвых» ['''410''', с. 68].

:«Во втором веке», – говорит Кинг, – «синкретические секты, возникшие в Александрии, в самом рассаднике гностицизма, обнаружили в Сераписе пророческий образец Христа как Господа и Творца всего и Судьи живых и мёртвых» ['''410''', с. 68].

Таким образом, в то время как «языческие» философы никогда не рассматривали Сераписа или, вернее, ту абстрактную идею, которая была в нём воплощена, – иначе как представление об Anima Mundi, – христиане антропоморфизировали «Сына Божьего» и его «Отца», не найдя для этого лучшего образца, как идола языческого мифа!

Таким образом, в то время как «языческие» философы никогда не рассматривали Сераписа или, вернее, ту абстрактную идею, которая была в нём воплощена, – иначе как представление об Anima Mundi, – христиане антропоморфизировали «Сына Божьего» и его «Отца», не найдя для этого лучшего образца, как идола языческого мифа!

:«Реформа Будды», – говорит Макс Мюллер, – «первоначально больше имела социальный, нежели религиозный характер. Наиболее значительным элементом буддийской реформы всегда был её общественный и моральный кодекс, а не её метафизические теории. ''Этот моральный кодекс является одним из самых совершенных, какие мир когда-либо знавал''... и тот, чьи размышления всегда были о том, как освободить душу человека от страданий и страха смерти, – освободил народ Индии от унизительного рабства и от жреческой тирании». Далее лектор добавляет, что если бы было по-другому, то «Будда мог бы учить какую угодно философию, и мы едва ли услышали бы его имя. Народу и дела до него не было бы, и его система стала бы только каплей в океане философских умозрений, которыми Индия была наводнена во все времена» ['''109''', с. 217].

:«Реформа Будды», – говорит Макс Мюллер, – «первоначально больше имела социальный, нежели религиозный характер. Наиболее значительным элементом буддийской реформы всегда был её общественный и моральный кодекс, а не её метафизические теории. ''Этот моральный кодекс является одним из самых совершенных, какие мир когда-либо знавал''... и тот, чьи размышления всегда были о том, как освободить душу человека от страданий и страха смерти, – освободил народ Индии от унизительного рабства и от жреческой тирании». Далее лектор добавляет, что если бы было по-другому, то «Будда мог бы учить какую угодно философию, и мы едва ли услышали бы его имя. Народу и дела до него не было бы, и его система стала бы только каплей в океане философских умозрений, которыми Индия была наводнена во все времена» ['''109''', с. 217].

То же самое было с Иисусом. В то время как Филон, которого Ренан называет старшим братом Иисуса, Хиллел, Шаммай и Гамалиил едва упоминаются, – Иисус стал Богом! И всё же как бы ни чист и божественен ни был моральный кодекс, проповедуемый Христом, он никогда не выдержал бы сравнения с моральным кодексом Будды, если бы не трагедия Распятия. То, что помогло обожествлению Иисуса, была его драматическая смерть, добровольное пожертвование своею жизнью, якобы совершенное ради человечества, и более поздняя удобная догма искупления, изобретенная христианами. В Индии, где жизнь ни во что не ценится, распятие навряд ли произвело какое-либо впечатление. В стране, где – как хорошо известно всем индологам – религиозные фанатики предают себя смерти дюйм за дюймом, растягивая мучение на годы; где факиры сами себя подвергают наиболее страшным изнурениям; где молодые и нежные вдовы, понуждаемые духом бравады против правительства и столько же религиозным фанатизмом, восходят на погребальный костёр с улыбкою на лице; где, говоря словами великого лектора, «люди во цвете лет бросаются под колесницу Джаггернаута чтобы быть раздавленными насмерть идолом, в которого они верят; где истец, который не мог добиться справедливости, замаривает себя голодом у дверей судьи; где философ, который думает, что он узнал всё, чему этот мир может его научить, и который томится желанием быть поглощенным божеством, спокойно вступает в воды Ганга, чтобы достичь другого берега существования»,<ref>Макс Мюллер, ''“Христос и другие учителя”'' – ['''47''', т. I].</ref> – в такой стране даже добровольное распятие на кресте прошло бы незамеченным. В Иудее, и даже среди более храбрых народов, чем евреи – римлян и греков – где каждый цепляется более или менее за жизнь и где большинство стали бы отчаянно бороться за неё, – было рассчитано, что трагический конец великого Реформатора произведёт глубокое впечатление.

То же самое было с Иисусом. В то время как Филон, которого Ренан называет старшим братом Иисуса, Хиллел, Шаммай и Гамалиил едва упоминаются, – Иисус стал Богом! И всё же как бы ни чист и божественен ни был моральный кодекс, проповедуемый Христом, он никогда не выдержал бы сравнения с моральным кодексом Будды, если бы не трагедия Распятия. То, что помогло обожествлению Иисуса, была его драматическая смерть, добровольное пожертвование своею жизнью, якобы совершённое ради человечества, и более поздняя удобная догма искупления, изобретённая христианами. В Индии, где жизнь ни во что не ценится, распятие навряд ли произвело какое-либо впечатление. В стране, где – как хорошо известно всем индологам – религиозные фанатики предают себя смерти дюйм за дюймом, растягивая мучение на годы; где факиры сами себя подвергают наиболее страшным изнурениям; где молодые и нежные вдовы, понуждаемые духом бравады против правительства и столько же религиозным фанатизмом, восходят на погребальный костёр с улыбкою на лице; где, говоря словами великого лектора, «люди во цвете лет бросаются под колесницу Джаггернаута чтобы быть раздавленными насмерть идолом, в которого они верят; где истец, который не мог добиться справедливости, замаривает себя голодом у дверей судьи; где философ, который думает, что он узнал всё, чему этот мир может его научить, и который томится желанием быть поглощённым божеством, спокойно вступает в воды Ганга, чтобы достичь другого берега существования»,<ref>Макс Мюллер, ''“Христос и другие учителя”'' – ['''47''', т. I].</ref> – в такой стране даже добровольное распятие на кресте прошло бы незамеченным. В Иудее, и даже среди более храбрых народов, чем евреи – римлян и греков – где каждый цепляется более или менее за жизнь и где большинство стали бы отчаянно бороться за неё, – было рассчитано, что трагический конец великого Реформатора произведёт глубокое впечатление.

{{Пропущено}}

{{Пропущено}}

{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|7}}

{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|7}}

Поэтому обряды и символы масонства, которые хотя и являются «языческими» по своему происхождению, – все применимы к христианству и все пахнут христианством. Масон должен заявить о своей вере в ''личного'' Бога, Иегову, а в лагерных степенях – также о вере в Христа, прежде чем он может быть принят в ложу, тогда как Иоановские тамплиеры верили в непознаваемый и неизмеримый Принцип, от которого произошли Творческие Силы, неверно названные ''богами,'' и придерживались назарейской версии о том, что Бен-Пантер был грешным отцом Иисуса, который поэтому провозгласил себя «сыном бога и человечества»<ref>Прим. См. версию Гаффареля; ['''158'''], ['''526'''], «Sepher Toldos Jeshu» и другие каббалистические и раввинистические труды. Приводимое повествование таково. Дева по имени Мариам, обручённая с молодым человеком по имени Иоханан, была изнасилована другим человеком по имени Бен-Пантер, или Иосиф Пантер, говорит «Sepher Toldos Jeshu». «Её жених, узнав о постигшем её несчастии, покинул её, в то же самое время простив её. Родившийся ребенок был Иисус, названный Иошуа. Будучи усыновлен его дядей раввином Иеосуа, он был посвящен в тайную доктрину раввином Элхананом, каббалистом, а затем египетскими жрецами, которые посвятили его в сан первосвященника всеобщей тайной доктрины вследствие его великих мистических качеств. После его возвращения в Иудею его учёность и силы возбудили зависть раввинов, и они публично упрекнули его в его происхождении и оскорбили его мать. Отсюда слова, приписываемые Иисусу в Кане: «Женщина, что мне до тебя?» (См. [''Иоанн'', II, 4]). Когда ученики упрекнули его за нелюбезное отношение к матери, Иисус раскаялся за свои слова и, узнав от них подробности печальной истории, заявил что «Моя мать не согрешила, она не утеряла своей невинности; она непорочна, и все же она – мать... Что касается меня самого, то у меня нет отца в этом мире; я Сын Бога и человечества!» Возвышенные слова уверенности и веры в незримую Силу; но какими роковыми они стали для миллионов и миллионов людей, умерщвлённых из-за того, что эти же самые слова так ужасно неправильно понимались!</ref>.*

Поэтому обряды и символы масонства, которые хотя и являются «языческими» по своему происхождению, – все применимы к христианству и все пахнут христианством. Масон должен заявить о своей вере в ''личного'' Бога, Иегову, а в лагерных степенях – также о вере в Христа, прежде чем он может быть принят в ложу, тогда как Иоановские тамплиеры верили в непознаваемый и неизмеримый Принцип, от которого произошли Творческие Силы, неверно названные ''богами,'' и придерживались назарейской версии о том, что Бен-Пантер был грешным отцом Иисуса, который поэтому провозгласил себя «сыном бога и человечества»<ref>Прим. См. версию Гаффареля; ['''158'''], ['''526'''], «Sepher Toldos Jeshu» и другие каббалистические и раввинистические труды. Приводимое повествование таково. Дева по имени Мариам, обручённая с молодым человеком по имени Иоханан, была изнасилована другим человеком по имени Бен-Пантер, или Иосиф Пантер, говорит «Sepher Toldos Jeshu». «Её жених, узнав о постигшем её несчастии, покинул её, в то же самое время простив её. Родившийся ребёнок был Иисус, названный Иошуа. Будучи усыновлен его дядей раввином Иеосуа, он был посвящён в тайную доктрину раввином Элхананом, каббалистом, а затем египетскими жрецами, которые посвятили его в сан первосвященника всеобщей тайной доктрины вследствие его великих мистических качеств. После его возвращения в Иудею его учёность и силы возбудили зависть раввинов, и они публично упрекнули его в его происхождении и оскорбили его мать. Отсюда слова, приписываемые Иисусу в Кане: «Женщина, что мне до тебя?» (См. [''Иоанн'', II, 4]). Когда ученики упрекнули его за нелюбезное отношение к матери, Иисус раскаялся за свои слова и, узнав от них подробности печальной истории, заявил что «Моя мать не согрешила, она не утеряла своей невинности; она непорочна, и всё же она – мать... Что касается меня самого, то у меня нет отца в этом мире; я Сын Бога и человечества!» Возвышенные слова уверенности и веры в незримую Силу; но какими роковыми они стали для миллионов и миллионов людей, умерщвлённых из-за того, что эти же самые слова так ужасно неправильно понимались!</ref>.*

{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|8}}

{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|8}}

В системе Керинфа ("Философумены", VII, 33) мы читаем:

В системе Керинфа ("Философумены", VII, 33) мы читаем:

:Керинф, который практиковался в египетских методах тренировки, говорил, что мир был создан не первым Богом, но определенной силой, которая обособилась от власти, царившей над вселенной, и она не знала божества, которое возвышалось надо всем. Кроме того, он утверждал, что Иисус не был рожден Девой, но что Иосифом и Марией был рожден сын подобно тому, как и у всех остальных людей, однако он был более праведный и мудрый (чем остальные). И после его крещения на него снизошел Христос из принципа, абсолютного для всего, в виде голубя, и затем он проповедовал непостижимого отца и совершенствовал его силы; но в конце Христос покинул Иисуса, и Иисус страдал и восстал вновь, в то время как Христос оставался незатронутым страданием, ибо имел по своей сути духовную природу.

:Керинф, который практиковался в египетских методах тренировки, говорил, что мир был создан не первым Богом, но определённой силой, которая обособилась от власти, царившей над вселенной, и она не знала божества, которое возвышалось надо всем. Кроме того, он утверждал, что Иисус не был рождён Девой, но что Иосифом и Марией был рожден сын подобно тому, как и у всех остальных людей, однако он был более праведный и мудрый (чем остальные). И после его крещения на него снизошёл Христос из принципа, абсолютного для всего, в виде голубя, и затем он проповедовал непостижимого отца и совершенствовал его силы; но в конце Христос покинул Иисуса, и Иисус страдал и восстал вновь, в то время как Христос оставался незатронутым страданием, ибо имел по своей сути духовную природу.

Христос - это прославленная индивидуальность, то есть, манас-тайджаси, или высший манас с ореолом буддхи вокруг него, в то время как Иисус - это тленная персональность низшего манаса.

Христос - это прославленная индивидуальность, то есть, манас-тайджаси, или высший манас с ореолом буддхи вокруг него, в то время как Иисус - это тленная персональность низшего манаса.