Гартман, Франц

Парацельс упоминает об этом путем выводов, и его идеи прекрасно синтезированы д-ром Францем Гартманном, членом Теософского общества, в его труде «Парацельс».

Источник: Блаватская Е.П., «Тайная доктрина», т. 1, ч. 1, гл. Итог

Взгляните на мой адрес, и он Вам подскажет, что мы с Вами – в одной и той же ситуации, что мы – жертвы одного и того же человека, и ещё никто, даже Куломбы или святые отцы, не сумел причинить нам и лично мне столько вреда, сколько он. Вы уехали из Адьяра потому, что он хотел от Вас избавиться (sic!, это его собственные слова), а я уехала из-за того, что в тот самый момент, когда мы уже собирались праздновать победу, он прибегнул к такой дьявольской лжи, что буквально за один день свёл на нет всё действие истины и справедливости, и если он не разрушил Общество (ибо никому ни на небесах, ни в преисподней не дано свершить такое), то лишь потому, что я принесла себя в жертву и отправилась в добровольное изгнание, прихватив с собою этого человека. И он поехал со мною, потому что он ни в грош не ставит ни наше дело, ни Теософское общество, ни даже Учителей, и он ревнует к любому, кто поддерживает с Ними какие-либо отношения или удостаивается Их внимания, а единственное, чего он жаждет, – это выкачать из меня все знания, какие сумеет, ибо настроен он на то, чтобы стать оккультистом и оккультным litterateur [литератором, писателем (фр.)] за мой счёт.

< ... >

Мы никогда не пойдём против Вас – ни я, ни Олкотт. Если этот доктор, «этот презреннейший (?) доктор» сообщил Вам, что либо Олкотт, либо я говорили ему каким то иным способом, кроме как случайным упоминанием, о деньгах, позаимствованных Вами у Дамодара, то он лжёт. Это именно он рассказывал нам и лично мне, причём неоднократно, о том, какой Вы лжец; говорил, будто Вы проболтались о том, что у Вас есть не только жена, но и дети; что Вы, назвавший и Мохини, и Дамодара, и Субба Роу, и прочих обманщиками, сами являетесь при этом отъявленнейшим обманщиком; что Вы дурак и самодовольный тип, но он-де сумел так ловко от Вас избавиться, что все мы должны быть ему за это благодарны. Лейну Фоксу он написал письмо, которое я видела в Лондоне; в письме говорится, что Вы уехали из Адьяра потому, что убедились в моём мошенничестве и утратили всю свою веру в Учителей и так далее. Мне и другим он повторял бог знает сколько раз, будто вы ему говорили, что Вас сюда обманом заманили из Америки; что некоторые письма, полученные вами от Учителя, являются фальшивками, изготовленными Дамодаром или мною; что этот «приказ», полученный в Париже, – подделка, сотворённая Мохини, мною или Олкоттом и т. д. и т. п.

< ... >

Так мы и сказали Гартману, а если он излагает это как-то по-другому, то он лжёт. Олкотт просто сказал, что начисление данной суммы для вручения её Вам – это, по идее, забота не Дамодара, а отдела контроля. Дамодар никогда не осуждал доктора Г[артмана] и ни в чём не упрекал его, но доктор в своей ненависти к нему хотел бы настроить против него всех. Доктор поссорил меня не с одним моим другом, он писал письма, направленные против меня, Хьюму и другим, притворяясь, будто защищает меня, а его статья в «Бомбейской газете» (Bombay Gazette) была настолько постыдной, что даже редактор газеты напечатал к ней своё примечание, в котором говорилось, что «если у г-жи Б[лаватской] такие друзья, то какими же тогда должны быть тогда её враги», а сам Г[артман], помещая её в альбом для вырезок, устранил из неё абзац, изобилующий грязными намёками. Этот человек обладает острым умом, точнее, высоким интеллектом, он хитёр, коварен, изобретателен, лишён сочувствия к кому бы то и чему бы то ни было и в сто раз опаснее Куломбов. Он имеет всё необходимое для того, чтобы сделаться чёрным магом. Вот почему я отказалась просвещать его и делиться с ним знаниями.

А теперь о том, что он сказал госпоже Купер-Оукли, которая поведала об этом мне. Правда это или нет – предоставляю судить об этом Вам самому. Когда супруги К[упер]-Оукли прибыли в Адьяр, они были моими преданнейшими друзьями. С первых же дней доктор вошёл к ним в доверие и сумел так сдружиться с ними, что сделался для них воплощением всяческой благости и мудрости, а я – воплощением всяческой скверны. Приехал Хьюм, два дня поддерживал со мною дружеские отношения, а потом отвернулся от меня, и всё из-за того, что наговорили ему про меня эти трое. Я была больна, лежала при смерти и день ото дня становилась всё более одинокой; Олкотт находился в Бирме, Дамодар, доведённый до отчаяния нападками и интригами Гартмана, уехал из Адьяра в Сикким

< ... >

призналась мне, что была обманута доктором на короткое время, но после того как уличила его в тысяче и одной лжи, она продолжала подыгрывать ему и поймала его за руку. Госпожа Оукли сказала мне, что доктор в неё влюблен, и я сама в это поверила (хотя теперь я знаю, что он её ненавидит). Он сообщил по секрету ей и её мужу, посмеиваясь, как над доброй шуткой (так она мне сказала), каким образом он замышляет избавиться от Вас. Доктор успел состряпать поддельное письмо на ваше имя, якобы пришедшее от некоего Махатмы (не от Учителя и не от К.Х.), и, когда вы были с ним наедине, он позволил Вам неожиданно наткнуться на это послание (sic!). С помощью этого письма, в котором Вам советовали уехать, он якобы убедил Вас покинуть Адьяр. Правда это или нет – мне не известно. В том, что доктор говорил это госпоже О[укли], я уверена, ибо сама она до такого не додумалась бы, но сообщал ли Г[артман] ей реальный факт или же лгал – об этом лучше известно Вам самим. И вот что мы имеем в результате.

< ... >

Поэтому господин Ходжсон прибыл в Адьяр. Гартман принялся настраивать его против Субба Роу, Бабаджи, Дамодара и прочих, рассказывая ему, что все они «жуткие обманщики» и вызывая таким образом у Ходжсона предубеждённость против главных свидетелей. Потом доктор торжественно заявил, что рака ранее была украдена из комнаты Дамодара; в присутствии многочисленных свидетелей доктор серьёзно и с важным видом попросил Ходжсона проследить за ним, когда он пойдёт к Куломбам, дабы посмотреть, не припрятана ли рака где-нибудь там, ибо наверняка её стащили или Куломб, или миссионеры. Гартман зашёл в своей лжи так далеко, что даже стал показывать Ходжсону отпечатки ног и рук на стенах под окном комнаты Дамодара.

< ... >

Результат: то, что Гартман защищал меня в своём памфлете против Куломбов, всё, что он говорил в мою пользу и в пользу [Теософского] Общества, – всё, всё это уничтожено. Ходжсон провозгласил его самым большим лжецом и моим пособником, явно помогавшим мне в моём мошенничестве!! Доктор говорит, что всё это было ради того, чтобы спасти меня от ложного обвинения. Я бы сказала, что в нём уживаются два человека. Один – человек высочайшего интеллекта, просто созданный для того, чтобы быть оккультистом, человек высочайшей интуиции, другой же – лживый, коварный, короче говоря, одержимый неким дугпа. На него совершенно нельзя положиться. Сегодня он явно ваш друг, но час спустя он уже хладнокровно порочит вас, оплетая одним из своих дьявольски хитроумных обманов. Он либо безответственный медиум, невероятно восприимчивый, либо самый опасный бессердечный мошенник, какой только может попасться вам на пути. Я предпочитаю придерживаться первого предположения, ибо иначе Учитель никогда бы не стал писать ему писем, никогда бы не стал заявлять о том, что доволен теми или иными его делами. Но факт остаётся фактом: никому не следует доверять Гартману.

Вот так он портил всё подряд и разрушал [Теософское] Общество. Бедный Субба Роу чуть с ума не сошёл от страха, когда доктор сообщил ему, что Гарстин за обедом заявил супругам Оукли и Ходжсону, что правительство подозревает Субба Роу как моего друга в том, что он является моим сообщником по делу о «русской шпионке». Доктор поссорил меня с друзьями: с Кхандалавалой, с Ниблеттом, с Лейном Фоксом (против которого теперь сам же ополчился и насмехается над ним, величая его «Махатма Лейн Фокс», объявляя его безумцем и т. д.), с Хьюмом – почти со всеми. В конце концов Субба Роу заявил, что если д-р Г[артман] не уедет из Адьяра, то он сам подаст в отставку. Все индусы единодушно отказались работать в одном комитете с доктором, а Олкотта уведомили, что если доктора не заставят уйти, то уйдут многие теософы. Прошла одна резолюция, согласно которой никто, кроме высших должностных лиц, не должен жить в Адьяре, а доктора Гартмана сделали простым членом. Но как это может помешать доктору причинить ещё больший вред? Он пишет по двадцать посланий в день, как Св. Августин, переписывается с лучшими собратьями и не далее как вчера отправил письмо герцогине де Помар (одному Богу известно, что он в нём написал!). Бабаджи полагает, что Гартман попросил у неё денег для себя, а может, и для меня. Если это так, то я их не приму. Доктор едет в Германию к своей сестре, что уже должно возбудить любопытство немецких теософов.

< ... >

Г[артман] собирается издавать газету по вопросам буддизма? Что-то я сомневаюсь. Все цейлонские буддисты этого человека ненавидят, и ни Сумангала, ни один другой видный буддист Цейлона никогда не напишет для него ни строчки. Они мне это сами говорили. За что им-то его ненавидеть? Не знаю, но они прислали Олкотту коллективное требование не направлять доктора Гартмана на Цейлон. Они его не примут.

Источник: Блаватская Е.П., «Письмо У.К. Джаджу от 1 мая 1885»

Сноски

---