ЕПБ-ЛА-7-16

ш э

том 7, стр. 16

Альбомы с вырезками Е.П. Блаватской

в Адъярской штаб-квартире международного Теософского общества

том 7 (март-сентябрь 1878)

 

Обозначения В оформлении текста использованы вспомогательные стили.<br> Наведите мышь на обозначение, чтобы получить дополнительную информацию

• Дописано ЕПБ
• Подчёркнуто ЕПБ
• Зачёркнуто ЕПБ
• <Пометка редактора>
• <Пометка архивариуса>
• Утеряно

<<   ☰   >>

eng • рус

< Ретроспективный взгляд на спиритуализм в 1877 году (продолжение со стр. 7-13) >

поскольку его главная и благороднейшая работа состоит в углублении религиозного чувства путём передачи истинного познания души и духа, он должен вызывать сочувствие всех хороших людей.

Доказательства персональной идентичности некоторых общающихся духов

Идентичность духов и их духовных посланий подтверждена множеством медиумов и спиритуалистов.

Однажды я писала автоматически, под влиянием моих духов-руководителей, когда внезапно почувствовала, что моя рука движима странной и неизвестной силой, и большими буквами было написано следующее: «Я здесь, Йозеф Шмид». Поскольку я никогда не знала никого с таким именем, а многие люди по имени Шмид умирают в один день, я заподозрила, что меня обманывают, и спросила: «Какой Шмид?» «Я, Якоб Шмид, умер сегодня в Вене, Бернальс, от болезни горла; помогите мне. Послезавтра Вы увидите в газете про мою смерть». Я с нетерпением ждала упомянутого дня и, просматривая список смертей в газете за тот день, обнаружила: «Умер от болезни горла в Вене, Бернальс, Якоб Шмид». Дата его смерти была такой же, как и день, когда я получила его послание. Если бы это действительно не был дух Якоба Шмида, я не знаю, как бы всё это могло проникнуть в мой мозг.

Однажды я переписывалась с одной дамой С.Э. с целью излечить её от нервного расстройства. Раньше я не была знакома с ней ни лично, ни каким-либо образом, и она жила в то время в Баварии. Мои духи-руководители написали мне: «Избавь С.Э. от влияния её дяди, Фердинанда Э. Он был плохим человеком и теперь, как дух, витает вокруг своей семьи; его присутствие вызывает эти нервные припадки в чувствительной С.». Я написала отцу женщины, спрашивая, есть ли у него в стране духов родственник по имени Фердинанд, и который был довольно плохим человеком. Он ответил мне, очень тронутый, что у него был брат Фердинанд, который действительно плохо с ними обращался. Затем я получила сообщение от духа Фердинанда, чья манера выражения и письма была настолько похожа на то, чем они были в его земной жизни, что его брат, который не был спиритуалистом, немедленно признал его личность. Теперь между живым и духовным братом происходит примирение, и С.Э. освобождается от нервных приступов. Эти люди были мне совершенно незнакомы и жили в Баварии.

Один господин, незнакомец, написал мне из Ганновера, что он семь лет не мог спать. У него были ужасные видения, болезнь сердца, чувство удушья, и он часто боялся, что сойдет с ума. Он умолял меня дать ему освобождение. Мои духи-руководители сообщили: «И снова это очень низкий и низменный дух по имени Антон Штейн. Г-ну С., который пишет вам, около шестидесяти лет; он знал этого Антона Штейна в юности. Попытайтесь перевести этот дух в лучшую сферу, и мистер С. выздоровеет». Я написала об этом г-ну К. Всё было правильно. Ему было почти шестьдесят лет, тридцать лет назад он знал двух братьев Штейнов в Ганновере. Один из братьев, Антон, был распутным юношей и исчез таинственным образом.

Доктор М. был здесь в гостях. Во-первых, через мой медиумизм он получил сообщение от своего отца, которое он опознал; затем последовало небольшое письмо, наполовину итальянское, наполовину немецкое. Девушка, подписавшаяся Аннетта, написала: «Ты помнишь, что видел меня? Я была твоей старой медсестрой». Доктор был очень тронут и рад узнать свою старую медсестру Аннету.

Мне написал мужчина, страдающий эпилепсией, из Мариенберга, Саксония. Я немедленно получила следующее сообщение от духа, который писал крупными грубыми буквами и называл себя Теодором: «Я был своего рода критиком, но очень злым. Я и дядя Вашего пациента были братьями, и когда мы гуляли вместе в лесу, мы поссорились; он рассердился, ударил меня по голове, и я умер. Он похоронил меня в лесу, и никто так и не узнал, что со мной стало, а он жил спокойно и умер уважаемым человеком. Теперь я убью его племянника». Это сообщение меня сильно потрясло. Я написала отцу пациента, спрашивая, помнит ли он, что у него был родственник, молодой человек, полу-идиот, который внезапно исчез. Он ответил: «Ваш вопрос меня очень удивляет. Откуда Вы, дама из Австрии, можете знать что-нибудь об этом бедном родственнике, который сорок лет назад исчез из маленького городка в Саксонии, и о нём больше никогда не слышали? Некоторые считали, что его убили. Однажды его видели уходящим в лес, из которого он так и не вернулся». У меня была величайшая борьба с этим духом, а затем пришёл убийца, и, после того, как их свели вместе, они примирились.

Я могла бы привести вам сотни таких примеров, доказывающих духовную идентичность и реальность общения с низменными и низкими духами, чья боль в том, что для них невозможно уничтожение.

Гонобиц, Венгрия, 9 марта 1878 года.

Спиритуализм и теософия: последнее слово

Масштабы, которые теперь приобрели претензии теософов, не таковы, чтобы нужно было дальнейшее нападение. Утверждение г-на Мэсси о том, что любой, кто «неудовлетворен доказательствами бестелесной человеческой деятельности, имеет доказательства, pro tanto, существования духов, иных и, возможно, более низких, чем духи нашей расы, в качестве действующих лиц в области спиритуализма», является очень мягким заявлением, против которого я не возражаю, за исключением того, что оно ни в каком смысле не является доказательством или даже предполагаемым свидетельством, на котором можно мотиврованно основывать такие утверждения, как утверждения полковника Олкотта. Платформа, которую он воздвиг, нуждается в более широкой и надёжной основе; и если бы это было всё, что имели в виду теософы, я, например, не стал бы возражать против их утверждений по этому конкретному вопросу.

Г-н Мэсси желает знать, «придерживаюсь ли я или не придерживаюсь популярного вероучения спиритуализма, согласно которому каждое физическое проявление и духовное общение происходит благодаря посредничеству умершего человека». Он знает моё мнение: никто не знает его лучше. Поэтому я должен предположить, что он призывает меня снова напечатать то, что я не замедлил утверждать во все времена, как публично, так и в частном порядке, с той ясностью, которой я обладаю; так что я думаю, что тот, кто безоговорочно уважает мой поступок, не может ошибиться в моей позиции. Я кратко и очень ясно изложил эту позицию в речи после прочтения статьи доктора Уайлда, предшествовавшей этому обсуждению; и мне жаль, что я не могу отослать г-на Мэсси к этой речи в печати. Если бы он услышал или прочитал её, ему не пришлось бы задавать свой вопрос. Но поскольку он обращается ко мне и желает, чтобы я повторил историю, рассказанную десять раз, я без каких-либо колебаний признаю себя спиритуалистом в первую очередь. У меня нет никаких мысленных сомнений относительно действий ушедших человеческих духов. Для меня это факт, который я знаю. Это вошло в мою духовную жизнь, и я действую на основе этого знания.

В остальном я не знаю всех сил, действующих в создании различных явлений современного спиритуализма; но я буду требовать для себя сейчас и всегда полную свободу исследовать каждую фазу действия духа, и я не удивлюсь, обнаружив в результате повторных экспериментов и более расширенного знания, что то, что сейчас существует в моём сознании как подозрение, подкреплённое отчётами, верно — что уровни духа бесконечно разнообразны и что большинство или все они влияют на наш мир каким-то одним из многих способов. Я не удивлюсь, если обнаружу, что многое из того, что сейчас выдвигается как теория, имеет под собой истинную основу, хотя я не ожидаю, что проживу достаточно долго, чтобы проверить или опровергнуть все теории, которые деятельный человеческий мозг находит время разрабатывать. Но, если мои друзья будут любезны, я подожду, прежде чем обнародовать свою веру в то, о чём я очень мало знаю. Я не отказываюсь исследовать их теории; совсем наоборот. Я не говорю, что они неверны; Я лишь говорю, что это в основном недоказанные предположения, и что мне кажется, что они были опрометчиво и довольно безрассудно приняты и обнародованы.

Одно дело выступать за самое откровенное и полное исследование всех фактов и теорий. Это я делаю. Совсем другое дело — принимать или защищать гипотетические теории без доказательств и даже вопреки фактам, которые не удалось успешно опровергнуть. Этого я не готов сделать.

Источники

• 

  London Spiritualist, No. 290, March 15, 1878, p. 126