Джадж У.К. - Магическая завеса времени

Время на санскрите называется Кала. Оно разрушитель, и оно же строитель. Яма, Повелитель смерти, хотя и сильный, но не такой как Кала, потому что «пока не придёт время, Яма ничего не может сделать». Моменты, пролетая перед нами длинной чредой и несущие с собой всё – это атомы Времени, сыновья Калы. Годы превращаются в века, века в циклы, а циклы становятся временами, но Время правит ими всеми, потому что они – только его части.

О, как много веков я видел невидимое Время, рисующее картины на своей магической завесе! Когда я видел едва заметные следы Змея на священном Острове Судьбы, я не знал Время, потому что думал, что будущий момент отличен от того, в котором я жил, и оба они проходят. Я не знал и того, что Змей вместо того, чтобы вдыхать из вечного эфира, питался самой грубой формой материи. Тогда я не видел, что сверкание алмаза, положенного на гору, было вечным сиянием самой Истины. Я по-детски воображал, что у Истины есть начало.

Я был жертвой трагедии в храме, сражённый топором Высшего священника. За этой жертвой последовала другая, как я вскоре выяснил, когда, свободный от своего тела, беседовал с душой моего друга, странствующего монаха. Он сказал мне, что на следующий день, оправившись от ужасного события, Высший священник пошёл в храм, где моя кровь всё ещё была на полу. Его целью было выиграть время, придумать новый план, как восстановить своё, ослабленное потемнением и исчезновением горного алмаза, влияние на людей. Его мысли были заняты идеей изготовить подмену прекрасной драгоценности. Он был поглощён этой мечтой какое-то время, когда его взгляд привлекла странная сцена. На стенде, из-за которого он выхватил топор, выпустивший мою кровь – жизнь, он увидел облако, которое, казалось, висит на конце потока пара, поднимающегося с пола. Приблизившись, он понял, что моя кровь каким-то странным образом смешивается с кровью убитой мной рептилии. В результате смешивания образуется пар, который, поднимаясь, собирается на стенде. К своему изумлению, он увидел там, в центре облака, медленно формирующуюся бриллиантовую драгоценность, сияние которой заполняет всё здание.

– А, вот и алмаз, – закричал он, – я подожду, пока он окончательно восстановится, и тогда мой триумф будет полным. То, что казалось убийством, станет чудом.

В момент, когда он закончил предложение, облако исчезло, вся моя кровь поднялась, и блеск алмаза наполнил его счастьем.

Протянув руку, он взял его со стенда, и тут на его лице отразился невероятный ужас. Напрасно он старался двинуться или бросить драгоценность, казалось, что она прикреплена к его руке. Она становилась всё меньше, а сжигающие боли пронзили его тело. Другие священники, только что пришедшие, чтобы убрать в храме, остановились у двери, как вкопанные. Лицо Высшего священника было направлено в их сторону, а из его тела шли струи красного, блестящего света, наполнявшего страхом их сердца. Они не могли ни говорить, ни двинуться с места. Это продолжалось недолго – пока алмаз не исчез из его руки, а затем его тело разлетелось на тысячи кусков, в то время, как его проклятая душа, сопровождаемая демоническими формами, завывая, улетала в пространство. Алмаз был иллюзией, это была моя кровь, «плачущая на земле», которая сформировалась в драгоценность из мыслей и честолюбия Высшего священника.

– Теперь пойдём, – сказал мой монах, – пойдём со мной на гору.

Молча мы поднялись на гору, и, когда достигли вершины, он обернулся, посмотрел на меня своим пронзительным взглядом, под которым вскоре я почувствовал себя так, как если бы смотрел на экран, скрывающий что-то от моего взгляда. Гора и монах исчезли, а вместо них я увидел под собой город, потому что сейчас я был внутри высокой башни на очень высоком здании. Это был древний храм, возвышающийся над городом магов. Недалеко от меня стоял высокий, красивый человек. Я знал, это был мой монах, но как он изменился, а рядом с ним стоял молодой человек, и от него, казалось, шёл ко мне поток света, мягкого но ясного, деликатного, но вполне определённого. Я знал, это был я. Обратившись к монаху, я спросил:

– Что это и зачем?

– Это прошлое и настоящее, – ответил он, а ты – будущее.

– А он? – я указал на молодого человека

– Это ты.

– Как я могу видеть это, и на чём оно держится?

– Это Магическая завеса Времени, которая всегда хранит твоё будущее и всегда его скрывает. Посмотри вокруг и над своей головой.

Подчиняясь его команде, я бросил взгляд на распростёршийся внизу город, потом посмотрел вверх и сначала не увидел ничего, кроме неба и звёзд. Но вскоре, как будто в эфире, появилась поверхность, сквозь которую всё ещё сияли звёзды, а потом, по мере того, как я всматривался, поверхность становилась осязаемой, и звёзды пропали. Но я знал инстинктивно, что если мои мысли разбегутся хоть на минуту, небо явит свой прежний вид. Поэтому я держался стойко. Затем на поверхности в воздухе начали медленно формироваться картины. Город, его народ во всех красках жизни и мягкий напев без слов, казалось, плывёт сверху вниз, как будто там, наверху, живут люди. Сцена заколебалась и уплыла, и её заменили мысли и желания тех, кто жил внизу. Никакого действия, только приятные картины, сформированные из мыслей, живые радуги, сверкающие драгоценности, прозрачные кристаллы. Но вскоре тёмная извилистая линия проползла через ослепительное видение, оставляя то там, то сям чёрные пятна и линии. Потом я услышал приятный, проникновенный голос моего монаха:

– Завеса времени поворачивается. Стремления, желания, зависть, тщеславие обезображивают её. Скоро всё исчезнет. Смотри.

Я смотрел, как надо мной века прокручивались на сцене, красота которой исчезла. Я видел только тёмную основу с неприятными и ещё более тёмными очертаниями обстоятельств, отражавших соперничество и жадность. Иногда можно было видеть слабые пятна и линии света – добрые дела и мысли тех, чей ум был духовного свойства. У меня возник вопрос: «Что это такое, эта завеса?»

– Когда ты в следующий раз родишься на земле, её назовут астральным светом, – сказал голос моего монаха.

Как раз в это время мощное звучание марша заполнило пространство. Воздушная завеса, казалось, начала пульсировать, её субстанция, если была такая, спрессовывалась, будто некая надвигающаяся сила покушалась на неё, её движение становилось беспорядочным, а потом звёзды снова засияли с неба, и мой дух трепетал на тёмной горе, где была драгоценность. Никакого существа рядом не было, а издалека доносился голос, который говорил: «Слушай марш Будущего».