Джадж У.К. - Где были риши

Риши были священными бардами, святыми, великими адептами. О них знали индусы. В прошлом они дали человечеству огромный духовный импульс. Говорят, что когда-то они жили на земле среди людей и возрождаются время от времени.

–––––––

Мир состоит из морей и островов, потому что континент – это не что иное, как огромный кусок земли, окружённый водой. Это значит, что люди всегда живут на море или на земле, если только они не живут в воздухе. Если же они живут в воздухе, то они не те люди, которых мы знаем». Я думаю об этом, пока большой пароход медленно входит в порт маленького острова. Ещё не брошен якорь, но мне чудится, что вся сцена меняется, и ослепительный свет прошлого стирает тёмные картины современной цивилизации. Вместо английского корабля я стою на борту античного судна, устремлённого вперёд неизвестной в наши дни силой. Я прихожу в себя только от шума выгрузки.

И здесь, уже на земле, я стою на вершине холма, возвышающегося над городом и бухтой. И пока всё величие забытых лет возникает из Океана, странный свет и необыкновенное судно снова овладевают моими чувствами и зрением.

Напрасно моё современное образование борется, взывая к своим высотам. Я позволяю занавесу скрыть убогое настоящее.

Вода с тихой песней бьётся о берег, и взошедшее час назад солнце сияет над её поверхностью. Но что это там, вдалеке, за точка в небе, приближающаяся с Запада? За ней следует другая и ещё одна, и вот уже на горизонте сотни подобных. Некоторые из них уже близко, и их можно легко разглядеть. Странные машины, такие же как первая, которую я увидел, летящие в воздухе, как птицы. Сейчас они медленно приближаются, а некоторые уже садятся на землю. Они приземляются мягко, с удивительным мастерством, без толчка и подскока. Из них выходят приятные люди, которые по-дружески обращаются ко мне. Мне чудится, что один, наиболее великодушный, говорит:

– Хотел бы ты знать, что всё это значит? Тогда пойдём. И он идёт обратно к своей похожей на птицу машине, что стоит в ожидании взлёта.

– Да, хочу, – я чувствую, что прошлое и настоящее слились воедино. Я знаю, что должен увидеть, но, лишённое каких-либо деталей, оно будет слишком туманно и недоступно воспоминанию.

Мы входим в быструю, разумно движущуюся машину, она поднимается в воздух на широко раскинувшихся воздушных крыльях и быстро летит на запад – туда, откуда появилась. Она пролетает мимо многих других, летящих на восток к острову, где вода всё так же тихо напевает лучам солнца. Горизонт медленно поднимается, и море прячет оставшийся Остров от нашего взгляда. Но чем дальше мы летим на запад, тем больше птиц, сделанных руками человека и похожих на нашу, пролетает мимо нас, спеша к тихо напевающей воде, плещущейся у берега выступающей из моря вершины горы. Сначала мы летим так высоко, что не слышим шума моря, но вскоре влажное испарение из морской глубины обдувает моё лицо, а это значит, что мы снижаемся. Мой друг говорит:

– Посмотри вниз, вокруг и перед собой.

Там, внизу слышен рёв и напор бешеных, достигающих неба валов воды, огромная дыра, которая всасывает в себя мир. Чёрные облака закрывают солнце, и я вижу, как земная кора втягивается в свои подземные глубины. Повернувшись к моему новому другу, я вижу, что он слышит мой непроизнесённый вопрос и говорит:

– Закончился цикл. Из них мы пришли и приходим. Великие заграждения, которые сдерживали море, разрушились от своего собственного веса.

Потом наша птица набирает скорость, и я вижу, что великий Остров исчез. То, что осталось от его берегов, всё ещё крошится и попадает в пасть моря. Воздушные машины, такие же, как наша, только тёмные и без блеска, стремятся подняться вместе со своими капитанами, но напрасно. Они медленно поднимаются, а затем падают, и море поглощает их.

Но мы спешим дальше – туда, где вода ещё не залила землю, и теперь видим несколько блестящих воздушных машин, ожидающих своих капитанов, которые, входя, ломают могучие тёмные машины людей в красном, чьи огромные и удивительные тела спят, как будто под воздействием наркотических паров.

Пока эти огромные красные люди спят, легко ступающие капитаны в солнечных плащах заканчивают разрушение. Несмотря на то, что мы двигаемся быстро, вода приливает, солёное дыхание всё поглощающей глубины несётся над нами. Капитаны в солнечной одежде входят в свои лёгкие машины и, разбежавшись, взлетают, оставляя за собой тех, кто спали, а теперь проснулись. Огромные красного цвета гиганты слышат рёв воды и чувствуют вокруг холодные волны. Они входят в свои машины, но только для того, чтобы убедиться, что все их усилия взлететь бесполезны. Вскоре рассыпающаяся земля больше не держит их, и внезапно набежавшая волна втягивает всех в пасть моря, а коварный океан ревёт от удовольствия покорения Расы, ставшей на Острове последней.

Только одному из всех красных гигантов удаётся избежать смерти, и медленно, но уверенно его машина поднимается выше и выше, избегая разрушителей – солнечных людей.

В это время мой капитан издаёт громкий, ясный и вибрирующий звук удивительной силы, и сотни этих блестящих быстрых машин, стремящихся на восток, поворачивают назад. Теперь они преследуют тяжёлую, огромную медленно движущуюся машину гиганта, окружают её, но, кажется, что она избегает их атаки. Мой друг снова издаёт этот звук, и наша машина неподвижно повисает на крыльях. Это сигнал, которому подчиняются мгновенно.

Одна блестящая, маленькая, метко нацеленная машина послана точно в машину красного гиганта. Движимая силой, превышающей силу быстрой пули, она протыкает собой машину гиганта и, разбитая, падает на волны вместе с жертвой. Трепеща я смотрю вниз, но мой капитан говорит доброжелательно:

– Он спасён, потому что по сигналу перешёл в другую машину. Все эти красные люди теперь исчезли, а этот последний был самым плохим и самым великим из них.

Через морские брызги и туман мы опять летим на восток, и вскоре видим яркий свет и снова над морем вырастает Остров, где тихо поющая вода шепчется с солнцем. Приземлившись и обернувшись назад, я вижу, что вся стая быстро несущихся машин исчезла, а в небе штрихи яркого солнечного света сформировались в буквы, которые говорят:

– Прежде чем меловой утёс Альбиона вырос из волн, там были риши. Они были, но теперь их нет.

Звучит громкая, ясная, вибрирующая нота, которую я слышал в машине с быстрыми крыльями. Она вызывает во мне тоскливый трепет, потому что прошлое было славным, но оно ничего не оставило на будущее, только судьбу.