ЕПБ-Альбомы-3-219: различия между версиями

м
Замена текста — «Стиль С-ЛА ЕПБ. Продолжение следует» на «Стиль С-ЕПБ-Альбомы. Продолжение следует»
м (Замена текста — «Стиль А-ЛА ЕПБ. Заголовок» на «Стиль А-ЕПБ-Альбомы. Заголовок»)
м (Замена текста — «Стиль С-ЛА ЕПБ. Продолжение следует» на «Стиль С-ЕПБ-Альбомы. Продолжение следует»)
 
Строка 14: Строка 14:
За занавеской, напротив Бредифа, был поставлен маленький столик, на котором лежало несколько чистых лоскутков бумаги и карандаш. Устроивши все это, мы опустили занавеску, поставили перед нею в середине небольшой столик, на котором положили тамбурин, колокольчик и несколько карандашей. Около этого стола подле самой занавески справа поместился Бутлеров, доктор А. и г-жа Аксакова; слева сидел Аксаков и я. Вскоре мы переменились с ним местами. Довольно большой ящик с музыкой, поставленный на другом столе, играл во все продолжение сеанса.
За занавеской, напротив Бредифа, был поставлен маленький столик, на котором лежало несколько чистых лоскутков бумаги и карандаш. Устроивши все это, мы опустили занавеску, поставили перед нею в середине небольшой столик, на котором положили тамбурин, колокольчик и несколько карандашей. Около этого стола подле самой занавески справа поместился Бутлеров, доктор А. и г-жа Аксакова; слева сидел Аксаков и я. Вскоре мы переменились с ним местами. Довольно большой ящик с музыкой, поставленный на другом столе, играл во все продолжение сеанса.


Спустя несколько минуть после того, как мы сели, Бредиф сказал: О, ça vient! Je sens l’oppression... — Затем за занавеской все смолкло. Через три минуты после этого мы услыхали резкие стуки в косяк двери, и вся занавеска заколыхалась, как будто кто-нибудь в различных местах трогал ее руками. Вскоре в середине, в разрезе, несколько выше стола, за которым мы сидели, появилась рука. Хотя эта дрожащая рука оставалась несколько мгновений и в комнате был полусвет, но тем не менее мы все очень ясно видели форму этой руки, небольшой, узкой, женской руки, которая вовсе не походила на руку Бредифа. Вслед затем как она исчезла, я тихонько раздвинул портьеру и сквозь отверстие ясно видел руки медиума, спокойно лежащие на его коленях. Затем мы услыхали, как двигался маленький столик, который был за занавеской, услыхали, как сильно шелестели бумажки, которые лежали на столике и как двигался по ним карандаш. {{Стиль С-ЛА ЕПБ. Продолжение следует|3-220}}
Спустя несколько минуть после того, как мы сели, Бредиф сказал: О, ça vient! Je sens l’oppression... — Затем за занавеской все смолкло. Через три минуты после этого мы услыхали резкие стуки в косяк двери, и вся занавеска заколыхалась, как будто кто-нибудь в различных местах трогал ее руками. Вскоре в середине, в разрезе, несколько выше стола, за которым мы сидели, появилась рука. Хотя эта дрожащая рука оставалась несколько мгновений и в комнате был полусвет, но тем не менее мы все очень ясно видели форму этой руки, небольшой, узкой, женской руки, которая вовсе не походила на руку Бредифа. Вслед затем как она исчезла, я тихонько раздвинул портьеру и сквозь отверстие ясно видел руки медиума, спокойно лежащие на его коленях. Затем мы услыхали, как двигался маленький столик, который был за занавеской, услыхали, как сильно шелестели бумажки, которые лежали на столике и как двигался по ним карандаш. {{Стиль С-ЕПБ-Альбомы. Продолжение следует|3-220}}


{{ЕПБ-Альбомы. Подвал. Источники}}
{{ЕПБ-Альбомы. Подвал. Источники}}