Блаватская Е.П. - Тайная доктрина (пер. ВВБ) т.1 ч.1 ст.1 шл.5: различия между версиями

Наша способность распознавать сияющий во тьме свет целиком зависит от возможностей нашего зрения. То, что воспринимается нами как свет, является темнотой для некоторых насекомых, а глаз ясновидящего видит море света там, где глаз обычного человека не усматривает ничего, кроме сплошной черноты. Когда вселенная целиком погружается в состояние сна — то есть возвращается к своему единому первоэлементу, — то в ней нет ни источника освещения, ни чьих-либо глаз, способных воспринимать свет, и тогда тьма неизбежно заполняет собой беспредельное всё.<ref>Вот что говорит о "тьме" Е.П.Б. в "Протоколах ложи Блаватской" (собрание 3). Отвечая на вопрос о том, является ли эта "тьма" тем же самым, что и "всевечная Родительница-пространство" из шлоки 1, она говорит следующее: "Вовсе нет. "родительница-пространство" здесь обозначена как "беспредельное всё". Пространство же космоса — это нечто такое, что уже обладает атрибутами, по крайней мере, потенциально. Что же касается "тьмы", как, например, в данном случае, то "тьма" — это то, чему мы не можем приписать никаких атрибутов: она есть некое неведомое начало, охватывающее собой всё космическое пространство". "Тьма" в данной шлоке обозначает "непроявленное и неведомое как некий полюс, противоположный тому, что уже проявлено и поддаётся осмыслению… Слово "тьма" здесь употреблено не в смысле противопоставления свету или дифференциации, поскольку и первый, и вторая являются закономерными следствиями манвантарной эволюции — цикла активности. Это та самая "тьма над бездною", о которой говорится в Книге Бытия, где бездну следует понимать как "светлого сына тёмного отца" — пространства… Если подходить к свету и тьме как к явлениям объективного мира, то и тот, и другая — просто иллюзии, майя. В данном же случае тьму следует понимать не просто как отсутствие света, а как единый непостижимый изначальный принцип, который есть сама абсолютность, а потому не может представить нашему интеллекту ни формы, ни цвета, ни вещественности — ничего из того, что мы могли бы выразить словом" (Transactions of the Blavatsky Lodge of the Theosophical Society. Part I. London, 1889, pp. 30-31).</ref>  

(''б'') "Отец-мать"<ref>Сравним с тем, как объясняет это понятие Е.П.Б. в "Протоколах ложи Блаватской" (собрание 3): "Термин "отец-мать" включает в себя два понятия и обозначает первосубстанцию — дух-материю. Когда в процессе дифференциации эта первосубстанция начинает переходить из состояния однородности в состояние разнородности, она становится одновременно и положительной, и отрицательной, то есть, выходя из "нулевого состояния" (точки ''лайя''), она переходит в состояние активности и одновременно пассивности, а не одной лишь пассивности. Вследствие этой дифференциации (в рамках которой начинается процесс эволюции с последующим возникновением вселенной) производится "сын", а сын этот и есть та самая вселенная, проявленный космос, который просуществует до наступления следующей махапралайи" (Transactions. Part I, p. 32).</ref> — это мужское и женское начала в корневой природе. Это два противоположных полюса, проявляющиеся во всех вещах на любом плане космоса. Говоря менее иносказательно, они представляют собой дух и субстанцию, производным которых является вселенная, или "сын". Они "вновь сливаются в единое целое"<ref>Е.П.Б. в "Протоколах" (собрание 3) следующим образом поясняет выражение "отец, мать и сын вновь слились в единое целое": "Это значит, что три логоса — непроявленный "отец", полупроявленная "мать" и, третий логос в нашей философии, Вселенная, Брахма, — в течение (периодически происходящей) пралайи снова становятся ''единым целым'': вся дифференцированная эссенция вновь становится недифференцированной. Выражение "отец, мать и сын" послужило прообразом для христианской концепции "Отец, Сын и Дух Святой", где последний элемент, Святой Дух, ранними христианами и гностиками понимался как женское начало — "София". Это означает, что все творящие и чувствующие силы, а также результаты действия этих сил, которые и созидают Вселенную, возвращаются в своё исходное состояние: ''всё'' сливается в одно-единое целое. В течение махапралайи не бывает ничего, кроме одного только абсолюта".  

Кроме того, очень важный вывод в понимании всех трёх логосов, "олицетворённых символов трёх ''духовных этапов'' эволюции", можно сделать из следующего разъяснения: "Судя по всему, в отношении первого и второго логосов существуют глубокое непонимание и путаница. Первый представляет собой уже имеющуюся, но пока не проявленную потенциальность, заключённую в недрах отца-матери. Второй же [логос] — это абстрактная совокупность тех творцов, которых греки называли "демиургами", строителями Вселенной. ''Третий же логос'' есть окончательная дифференциация второго [логоса] и индивидуализация космических сил во главе с фохатом, ибо фохат является синтезом семи лучей-творцов — тех дхьян чоханов, которые возникают из третьего логоса". Более того, Е.П.Б. подчёркивает, что "необходимо быть очень осторожным, употребляя термины "отец", "мать" и "сын", чтобы не поддаться искушению придания им человеческих черт. Первые два представляют собой просто-напросто центробежные и центростремительные силы, продуктом которых является "сын"(Ibid. P. 33).</ref> во время "ночи Брахмы" (в период ''пралайи''), когда всё в объективной вселенной возвращается к своей единой и вечной первопричине, чтобы в очередной раз проявиться при новом "рассвете" — как это периодически и происходит. В этот период не было ничего, кроме одной только вечной причины, ''караны''. Для ясности подчеркнём: во время "ночи Брахмы" не бывает ничего, кроме ''караны''.<ref>См. Н. Бхашьячарья. Катехизис философии вишиштадвайты (N. Bhashyacharya, "Catechism of the Visishtadwaita Philosophy," 1887): "Этот Парабрахман (наивысший дух) представляет собой единственную истину. . ." "О нём говорят как о вечном . . . бесконечном в отношении времени и пространства . . . Он является материальной причиной (''упаданакараной''), инструментальной причиной (''нимиттакараной''), а также вспомогательной причиной (''сахакарикараной'') вселенной" — §§ 63, 64 (''SDR'', TUP). </ref>  

К тому времени вся прежняя объективная вселенная уже растворяется, и от неё не остаётся ничего, кроме одной, единой и вечной первопричины, и в этом, так сказать, растворённом состоянии она пребывает в пространстве, чтобы начать дифференциацию и вновь кристаллизоваться на рассвете новой манвантары, знаменующем собой начало нового "дня", то есть нового периода активности Брахмы — символа вселенной.  

Выражаясь эзотерическим языком, Брахма есть "отец-мать-сын" или дух, душа и тело одновременно. Каждый персонаж этой триады символизирует тот или иной атрибут, а каждый атрибут или качество — это строго отмеренная эманация "божественного дыхания" в его инволюционных и эволюционных циклах дифференциации. С космофизической точки зрения, Брахма — это вселенная, планетарная цепь и земля. В чисто духовном смысле он есть неведомое божество, планетарный дух и человек — "сын" первых двух, дитя духа и материи и их воплощение на Земле во время своих периодических появлений на ней в течение "колёс", то есть манвантар (см. часть II, § VII "Дни и ночи Брахмы").