Изменения

Изумительны тайны твои, о седая, молчаливая древность! И чем более изучаем мы её в Индии, тем твёрже поселяется во мне непреодолимое убеждение, что как русские в частности, так и доисторическая Россия, Болгария и вообще все славянские народы теснее связаны с Ариавартой, нежели то известно исто­рии или даже подозреваемо современными ориенталистами.

Изумительны тайны твои, о седая, молчаливая древность! И чем более изучаем мы её в Индии, тем твёрже поселяется во мне непреодолимое убеждение, что как русские в частности, так и доисторическая Россия, Болгария и вообще все славянские народы теснее связаны с Ариавартой, нежели то известно исто­рии или даже подозреваемо современными ориенталистами.

Не раз приходилось мне на этих страницах категорически заявлять, что я не имею ни малейшего притязания соперничать с учёными этнологами и филологами; но, невзирая на их авторитетные заключения, всё же не могу удержаться, чтобы не противоречить им на каждом шагу, замечая, как часто и насколько их выводы, столь по-видимому логические и блестящие вне Индии, делаются слабыми и неправдоподоб­ными для того, кто изучает страну на месте и принимает в соображение не только местные предания, но и гармоническое сочетание последних в отдалённейших друг от друга пунктах страны. Вполне сознаю, что поступаю в этом случае в противность строгим научным принципам и выработанному новейшим языковедением методу; знаю, что, навостряя уши при одних фонетических сходствах между языками, помимо всяких других соображений, грешу против основных правил этимологии, установленных строгими языковедами и безропотно принимаемых в Европе последователями их школ. Профессор Макс Мюллер имеет полное право смотреть на меня с презрительной насмешкой и даже называть мой слух "диким", а теории ''unwissenschaftlich<ref>Ненаучными (нем.). – Ред.</ref>''; и всё-таки, невзирая на этот жестокий урок (впрочем, счастливо пережитый мною), каждый раз, когда мне приходится в беседах наших с пандитами присутствовать при разговоре на санскритском языке или услыхать из уст нашего уважаемого друга и союзника свами Дайананды<ref>Увы! "уважаемый друг и союзник" превратился с тех пор в опасного недруга и неприятеля! Фанатизм и ханжество взяли своё. В противность первоначальной программе, свами ''требовал'', чтобы "Братство человечества" – Теософское общество, – принимало членами одних лишь "арийцев", то есть особ, отрёкшихся от прежней веры и переходящих ''безусловно'' в веру индусов-ведантистов. Когда-то сам "ведантист", он теперь стал гнать и преследовать "веданту" – самую очищенную и лучшую из древних философий Индии – и заменил её всецело Ведами, с их мёртвой буквой, объясняемой им на свой манер и по собственному произволу. Новый Лютер Востока вначале, он мало-помалу превратился в Кальвина, а теперь быстро следует по дороге, выбранной наследниками Лойолы. Убедясь в том, что ни полковник О***, ни я никогда не согласимся сделаться публично "ария-самаджами" и признать его одного за ''непогрешимого ''папу, он воспылал гневом, стал публично обзывать нас ''"настиками''" (атеистами) и предал анафеме. Такур, заступаясь за нас, объявил его страдающим "безумием властолюбия". Таким образом свами потерял около 45 человек англичан и американцев, признававших его своим ''учителем'', а наше общество выиграло человек 100 "арий-самаджей", перешедших из его лагеря в наш.</ref> его частое воззвание к ученику: "Дехи ме агни", то есть ''дай мне огня'', то в неучёной простоте духа своего не могу воздержаться, чтобы не воскликнуть: да это совсем по-русски! Позволяя себе перефразировать нашу народную пословицу: "живи просто, проживёшь лет со сто", я её тут же применяю к делу и слово "живи" заменяю словом "думай". И думается мне в такие минуты, что несравненно выше всех учёных языковедов мира сего, с точки простого здравого смысла, одна русская родственница моя<ref>Надежда Андреевна&nbsp;Фадеева (1829-1919), тётя Е.П.&nbsp;Блаватской. – Ред.</ref>, дама умная, образованная и весьма наблюдательная, хотя по-санскритски и неучёная, которая недавно прислала мне следующее замечание в письме: "Ты, мать моя, – пишет она, – заступайся за брахманское ''Тримурти'' и фантазируй над сокровенным смыслом и началом оного, сколько тебе угодно; а что твоё ''Тримурти'' в русском переводе выходит просто ''три морды'', так это уж несомненно". И она совершенно права, так как слово "мурти" по-санскритски значит ''лицо'' и ''идол''; а "Тримурти" в буквальном переводе – ''три лика'', тройной образ Брахмы, Вишну и Шивы. Поэтому я не могу согласиться даже и с самим великим Максом Мюллером и сразу поверить ему, что "в немецком языке процент чисто санскрит­ских слов гораздо более, нежели в славянском и русском". Тем менее, так как в детстве нас заставляли спрягать немецкий глагол ''geben'' [давать], то мы чувствуем помимо всякой филологии, что повелительное наклонение "гиб мир фейер"<ref>«Дай мне огонь» (нем. ''gib mir Feuer''). – Ред.</ref> столько же напоминает "дехи ме агни"<ref>«Дай мне огонь» (санскр.). – Ред.</ref>, как сам почтенный профессор во фраке – тибетского Далай-Ламу без оного. Грузинский язык, уверяют нас новейшие энциклопедии по авторитету г-д языковедов, полон чисто санскритских грамматических форм, а русский – огромным количеством скандинавских, татарских, финских и других не славянских корней. Но вопрос: не наполнился ли русский язык этими "не славянскими корнями" уже в позднейших периодах своего развития и ''только потому'', что сами эти "''не'' славянские корни" языков скандинавского, татарского, финского и проч. (заранее извиняясь за невежес­твенную гипотезу у г-д ''турано- ''и'' семитофилов'') одни лишь диалекты или, как выражается профессор Макс Мюллер, примитивные деривации<ref>''Деривация'' (лат. ''derivatio'') – букв. отведение, отклонение. – Ред.</ref> санскрит­ского, если не в его вполне законченной, совершенной форме, то, по крайней мере, как первобытного языка двух третей человечества, – так этот вопрос едва ли когда был не только решён, но даже и затронут г-дами языковедами. Не следует забывать многозначительного факта, что в России не существует ровно никаких памятников либо надписей, могущих указать нам на последовательное развитие русского языка.  

Не раз приходилось мне на этих страницах категорически заявлять, что я не имею ни малейшего притязания соперничать с учёными этнологами и филологами; но, невзирая на их авторитетные заключения, всё же не могу удержаться, чтобы не противоречить им на каждом шагу, замечая, как часто и насколько их выводы, столь по-видимому логические и блестящие вне Индии, делаются слабыми и неправдоподоб­ными для того, кто изучает страну на месте и принимает в соображение не только местные предания, но и гармоническое сочетание последних в отдалённейших друг от друга пунктах страны. Вполне сознаю, что поступаю в этом случае в противность строгим научным принципам и выработанному новейшим языковедением методу; знаю, что, навостряя уши при одних фонетических сходствах между языками, помимо всяких других соображений, грешу против основных правил этимологии, установленных строгими языковедами и безропотно принимаемых в Европе последователями их школ. Профессор Макс Мюллер имеет полное право смотреть на меня с презрительной насмешкой и даже называть мой слух "диким", а теории ''unwissenschaftlich<ref>Ненаучными (нем.). – Ред.</ref>''; и всё-таки, невзирая на этот жестокий урок (впрочем, счастливо пережитый мною), каждый раз, когда мне приходится в беседах наших с пандитами присутствовать при разговоре на санскритском языке или услыхать из уст нашего уважаемого друга и союзника свами Дайананды<ref>Увы! "уважаемый друг и союзник" превратился с тех пор в опасного недруга и неприятеля! Фанатизм и ханжество взяли своё. В противность первоначальной программе, свами ''требовал'', чтобы "Братство человечества" – Теософское общество, – принимало членами одних лишь "арийцев", то есть особ, отрёкшихся от прежней веры и переходящих ''безусловно'' в веру индусов-ведантистов. Когда-то сам "ведантист", он теперь стал гнать и преследовать "веданту" – самую очищенную и лучшую из древних философий Индии – и заменил её всецело Ведами, с их мёртвой буквой, объясняемой им на свой манер и по собственному произволу. Новый Лютер Востока вначале, он мало-помалу превратился в Кальвина, а теперь быстро следует по дороге, выбранной наследниками Лойолы. Убедясь в том, что ни полковник О***, ни я никогда не согласимся сделаться публично "ария-самаджами" и признать его одного за ''непогрешимого ''папу, он воспылал гневом, стал публично обзывать нас ''"настиками''" (атеистами) и предал анафеме. Такур, заступаясь за нас, объявил его страдающим "безумием властолюбия". Таким образом свами потерял около 45 человек англичан и американцев, признававших его своим ''учителем'', а наше общество выиграло человек 100 "арий-самаджей", перешедших из его лагеря в наш.</ref> его частое воззвание к ученику: "Дехи ме агни", то есть ''дай мне огня'', то в неучёной простоте духа своего не могу воздержаться, чтобы не воскликнуть: да это совсем по-русски! Позволяя себе перефразировать нашу народную пословицу: "живи просто, проживёшь лет до ста",<ref>В оригинале: «...лет со сто». – Ред.</ref> я её тут же применяю к делу и слово "живи" заменяю словом "думай". И думается мне в такие минуты, что несравненно выше всех учёных языковедов мира сего, с точки простого здравого смысла, одна русская родственница моя<ref>Надежда Андреевна&nbsp;Фадеева (1829-1919), тётя Е.П.&nbsp;Блаватской. – Ред.</ref>, дама умная, образованная и весьма наблюдательная, хотя по-санскритски и неучёная, которая недавно прислала мне следующее замечание в письме: "Ты, мать моя, – пишет она, – заступайся за брахманское ''Тримурти'' и фантазируй над сокровенным смыслом и началом оного, сколько тебе угодно; а что твоё ''Тримурти'' в русском переводе выходит просто ''три морды'', так это уж несомненно". И она совершенно права, так как слово "мурти" по-санскритски значит ''лицо'' и ''идол''; а "Тримурти" в буквальном переводе – ''три лика'', тройной образ Брахмы, Вишну и Шивы. Поэтому я не могу согласиться даже и с самим великим Максом Мюллером и сразу поверить ему, что "в немецком языке процент чисто санскрит­ских слов гораздо более, нежели в славянском и русском". Тем менее, так как в детстве нас заставляли спрягать немецкий глагол ''geben'' [давать], то мы чувствуем помимо всякой филологии, что повелительное наклонение "гиб мир фейер"<ref>«Дай мне огонь» (нем. ''gib mir Feuer''). – Ред.</ref> столько же напоминает "дехи ме агни"<ref>«Дай мне огонь» (санскр.). – Ред.</ref>, как сам почтенный профессор во фраке – тибетского Далай-Ламу без оного. Грузинский язык, уверяют нас новейшие энциклопедии по авторитету г-д языковедов, полон чисто санскритских грамматических форм, а русский – огромным количеством скандинавских, татарских, финских и других не славянских корней. Но вопрос: не наполнился ли русский язык этими "не славянскими корнями" уже в позднейших периодах своего развития и ''только потому'', что сами эти "''не'' славянские корни" языков скандинавского, татарского, финского и проч. (заранее извиняясь за невежес­твенную гипотезу у г-д ''турано- ''и'' семитофилов'') одни лишь диалекты или, как выражается профессор Макс Мюллер, примитивные деривации<ref>''Деривация'' (лат. ''derivatio'') – букв. отведение, отклонение. – Ред.</ref> санскрит­ского, если не в его вполне законченной, совершенной форме, то, по крайней мере, как первобытного языка двух третей человечества, – так этот вопрос едва ли когда был не только решён, но даже и затронут г-дами языковедами. Не следует забывать многозначительного факта, что в России не существует ровно никаких памятников либо надписей, могущих указать нам на последовательное развитие русского языка.  

Но всё это ''моё'' личное мнение, и читателям до него дела нет. Поэтому до поры до времени оставлю этот вопрос в стороне и займусь настоящею Индией, какою она является теперь.

Но всё это ''моё'' личное мнение, и читателям до него дела нет. Поэтому до поры до времени оставлю этот вопрос в стороне и займусь настоящею Индией, какою она является теперь.