Блаватская Е.П. - Путеводный свет Неведомого: различия между версиями

:ἐπιστολὴν ἀπόκρισις; καὶ τῶν ἐν αὐτῆι ἀπορημάτων λύσεις.</ref>. И все же его объяснений оказалось достаточно для того, чтобы обратить Порфирия, Плотина и других, превратив их из врагов'' эзотерической теории'' в ее наиболее пылких приверженцев. И причина этого до крайности проста. Истинная магия — волшебство Ямвлиха — идентична, в свою очередь, гнозису Пифагора, ἡ γνῶσις τῶν ὄντων, —'' науке о вещах, которые есть'', и божественному исступлению'' филалетов'', «любителей истины». Впрочем, обо всяком дереве следует судить по его плодам. Но кто были те, кто свидетельствовал о божественном характере и реальности этого исступления, называемого в Индии ''самадхи''?<ref name="ftn32"> Самадхи есть состояние абстрактного созерцания, характеризуемое на санскрите различными терминами, перевод каждого из которых составил бы целую фразу. Это ментальное или, скорее, духовное состояние, не зависящее ни от одного ощущаемого объекта.'' Субъект'' в этом состоянии восходит в сферу чистого духа и живет'' в Божественном''.</ref> В ответ на этот вопрос можно привести длинный список лиц, которые, будь они христианами, непременно были бы канонизированы — причем не по решению церкви, у которой есть свои пристрастия и предубеждения, но по желанию большинства людей — волею'' vox populi'', который редко ошибается в своих суждениях. Одним из них был, например, Аммоний Саккас, прозванный'' theodidaktos'' — «наставляемый богом»; великий учитель, который вел жизнь столь чистую и целомудренную, что его ученик Плотин даже не надеялся когда-либо встретить смертного, способного сравниться с ним. Далее можно назвать самого Плотина, который был для Аммония Саккаса тем же, кем был Платон для Сократа, — учеником, достойным добродетелей своего прославленного учителя. Затем следует назвать Порфирия, ученика Плотина<ref name="ftn33"> Порфирий был гражданином Рима на протяжении 28 лет. Зарекомендовал себя человеком настолько добродетельным, что считалось честью препоручить ему опеку над осиротевшими детьми знатнейших патрициев. Он умер, не нажив себе за эти 28 лет ни единого врага.</ref>, автора биографии Пифагора. Под сенью этого божественного гнозиса, чье благотворное влияние ощущается даже в наши дни, сформировались убеждения всех знаменитых мистиков последующих столетий, таких, как Якоб Беме, Эммануил Сведенборг и многие другие. Мадам Гюйон была женским двойником Ямвлиха. Христианские квиетисты<ref name="ftn34">***{{raw:t-ru-pool:Доделать|Добавить комментарий издателя}}</ref>, мусульманские суфии и розенкрейцеры всех стран утоляли свою жажду водами из этого неиссякаемого источника — теософии неоплатоников первых столетий христианской эры. Но гнозис возник намного раньше этой эры, ибо он был прямым продолжением'' Гупта-видьи'' («тайного знания», или «знания Брахмана») древней Индии, переданной через Египет; так же как волшебство филалетов было продолжением египетских мистерий. В любом случае первоисточником этой'' дьявольской'' магии является Верховное Божество, а ее апогеем и конечной целью — единение с божественной искрой, связывающей человека с изначальным пламенем, имя которому — Божественное Все.

Это и есть истинная теософия, внутренняя теософия, теософия души. Но если направить ее на эгоистичные цели, теософия изменяет свою природу и превращается в'' демонософию''. Вот почему восточная мудрость учит нас, что индусский'' йог'', изолирующий себя от мира в непроходимом лесу, так же как и христианский отшельник, удаляющийся в пустыню (что было достаточно распространенным явлением в прежние времена), оба — законченные эгоисты. Первый ищет в Единой сущности нирваны спасения от перерождений; второй руководствуется едино лишь мыслью о спасении собственной души; то есть оба они думают только о себе. Ими движут исключительно эгоистичные мотивы, ибо, если даже они достигнут своей цели, разве не ведут они себя при этом как трусливые солдаты, которые оставляют полк, идущий на войну, чтобы уберечься от пуль? Удаляясь от мира, йог и «святой» не помогают этим никому, кроме самих себя. Напротив, оба они демонстрируют тем самым абсолютное безразличие к судьбе человечества, из которого они дезертируют. На горе Афон<ref name="ftn35">***{{raw:t-ru-pool:Доделать|Добавить комментарий издателя}}</ref>, вероятно, есть несколько искренних фанатиков, но и они, сами того не замечая, сбились с того единственного пути, который мог бы привести их к истине, — с пути Голгофы, на котором каждый добровольно несет на себе крест всего человечества (ради человечества). В действительности — это рассадник самого грубого эгоизма. Именно о такого рода монастырях Адамс сказал когда-то: «Там живут отшельники, удалившиеся от остального человечества, как мне кажется, ради одного единственного удовольствия — общаться с Дьяволом'' tete-a-tete''».

Путеводный Свет, к которому прикованы взоры всех настоящих теософов, — это тот самый Маяк, на который во все века ориентировались стремящиеся к освобождению души. Свет этого Маяка озаряет не воды земных морей; он отражается в темных глубинах первичных вод бесконечного пространства. Следуя примеру древних теософов, мы называем его «Божественной Мудростью». Это последнее слово эзотерической доктрины. Была ли в древности такая страна, претендующая, по нынешним меркам, на звание цивилизованной, где не существовала бы двойная система''' Мудрости''': одна (экзотерическая) — для широких масс и другая (эзотерическая) — для немногих избранных?''' Мудрость''' эта (или, как мы иногда говорим, «Религия-Мудрость», или'' теософия'') — такая же древняя, как и сам человеческий разум. Первым производным от ее названия стал титул'' мудрецов'' — верховных жрецов этого культа истины. Со временем эти титулы трансформировались в слова'' философия'' и'' философы'' (любители науки, или мудрости). Появлением этих слов мы обязаны Пифагору; так же как и словом'' гнозис'', обозначающим систему [[Image:]], «знаний о вещах, которые есть», то есть о сути, скрытой за внешним обликом. Под этим термином, столь же возвышенным, сколь и корректным в своем значении, все древние учителя мудрости подразумевали совокупность человеческого и божественного знания. Мудрецы и брамины Индии, маги Халдеи и Персии, иерофанты Египта и Аравии, пророки, или'' небиим'', Иудеи и Израиля, так же как и философы Греции и Рима всегда делили эту специфическую науку на две составляющие:'' эзотерическую'' (или чистую) и ''экзотерическую'' (зашифрованную в символах). До сего дня еврейские раввины обозначают термином'' меркава'' внешнюю оболочку своей религиозной системы, заключающей в себе возвышенные науки, доступные только посвященным.