Изменения

Одновременно хочу поблагодарить и своего друга, доктора биологических наук А.В. Празукина за его бесценные советы, касающиеся узко специальных научных вопросов.

Одновременно хочу поблагодарить и своего друга, доктора биологических наук А.В. Празукина за его бесценные советы, касающиеся узко специальных научных вопросов.

Важной проблемой, вставшей передо мной в процессе перевода, были теософские термины. Как их правильно транскрибировать и транслитерировать на русский язык? Огромным подспорьем в этом непростом вопросе стала для меня книга самой же Е.П. Блаватской — "Письма из пещер и дебрей Индостана". Использованный ею способ написания этих терминов и послужил для меня образцом. Вот лишь некоторые фрагменты той её книги, которые проиллюстрируют мою мысль.

Важной проблемой, вставшей передо мной в процессе перевода, были теософские термины. Как их правильно транскрибировать и транслитерировать на русский язык? С одной стороны, в “Тайной доктрине”, как и в теософской литературе в целом, употребляется широчайший массив традиционной религиозно-философской индуистской, буддийской, греческой, китайской, каббалистической, авестийской и проч. терминологии. В таких случаях я прибегал к помощи существующих терминологических словарей, стараясь придерживаться того написания, которое сегодня принято в соответствующих областях научных исследований. Однако, с другой стороны, имелись и такие термины, которые характерны исключительно для теософской литературы. Таким термином является, к примеру, слово “чохан” (Chohan). Огромным подспорьем в этом непростом вопросе стала для меня книга самой же Е.П. Блаватской — "Письма из пещер и дебрей Индостана", изначально написанная ею на русском языке. Использованный ею способ написания и послужил для меня образцом. Вот, например, фрагмент из той её книги, который хорошо проиллюстрирует мою мысль:

"Все в мире одна иллюзия, майя", говорят ведантисты, буддисты и джайны. Но в то время как последователи Шанкарачарьи проповедуют Парабрахму (божество без воли, понимания и без действия) {примеч.: Брахм — без понимания, ума и воли, "ибо Брахм само есть абсолютное понимание, ум и воля..." — учит веданта} и исходящего от него Ишвару, джайны вместе с буддистами отрицают создателя Мира и учат лишь о существовании свабхавата, пластического, вечного и самосозданного принципа в природе." Или: "наша духовная личность, сутратма, . . . сливает наконец все эта качества воедино, являясь тогда существом совершенным, дхьян-коганом" {примеч.: дхьян-коган, ''esprit planetaire'' [''планетарный дух (фр.'')], "от Парабрахма исходящий и в Парабрахма вновь уходящий" после жизненного цикла}. Или: " Индусы разделяют эти периодические проявления и исчезновения мира на дни и ночи Брахмы. Ночи или отсутствие объективного мира — называются пралайа, а эпохи нового пробуждения к жизни и свету — зовутся манвантарами и югами или "веками богов". Эти периоды также называются "вдыханиями" и "выдыханиями Брахмы".

"Наша духовная личность, сутратма, . . . сливает наконец все эта качества воедино, являясь тогда существом совершенным, дьян-чоханом" {примеч.: дьян-чохан, ''esprit planetaire'' [''планетарный дух'' (''фр''.)].  

Значительную сложность представляли собой и термины, включающие в своём написании букву "х" (''h''), которая практически не произносится — например: будхи, будхизм, самадхи (или "самади"?), чхайя (чая) и т. д. Здесь я придерживался традиционного и общеупотребительного сегодня их написания.  

 

Вообще, значительную сложность представляли собой термины, включающие в своём написании букву "х" (''h''), которая практически не произносится — например: будхи, будхизм, самадхи (или "самади"?), чхайя ("чая"?) и т. д. Здесь я придерживался традиционного и общеупотребительного сегодня их написания.  

Здесь же, в этом "терминологическом" контексте, необходимо подчеркнуть одну важную мысль, чтобы снять некую "расистскую" коннотацию, приписываемую Е.П. Блаватской некоторыми чрезвычайно поверхностными, слабо знакомыми с принципами теософии, но весьма злобными критиками. Речь идёт о термине "раса", который применяется чуть ли не на каждой странице особенно второго тома этой книги. Так, говорится о (''а'') "расах корневых" — первой, второй и т. д. вплоть до нашей, пятой "арийской" расы; (''б'') просто о "расах", существовавших в рамках "корневых рас", а также о (''в'') самых разнообразных подрасах или субрасах. Необходимо помнить и очень чётко уяснить для себя, что в научной литературе XIX веке слово "раса" несло в себе совершенно иной смысл и не имеет ни малейшего отношения к тому, что мы "расой" называем сегодня и что лежит в основе такого явления, как расизм. В позапрошлом веке слово "раса" являлось не чем иным, как синонимом слова "порода", "сорт" и относилось не только к человечеству, но также и к животному и растительному миру.  

Здесь же, в этом "терминологическом" контексте, необходимо подчеркнуть одну важную мысль, чтобы снять некую "расистскую" коннотацию, приписываемую Е.П. Блаватской некоторыми чрезвычайно поверхностными, слабо знакомыми с принципами теософии, но весьма злобными критиками. Речь идёт о термине "раса", который применяется чуть ли не на каждой странице особенно второго тома этой книги. Так, говорится о (''а'') "расах корневых" — первой, второй и т. д. вплоть до нашей, пятой "арийской" расы; (''б'') просто о "расах", существовавших в рамках "корневых рас", а также о (''в'') самых разнообразных подрасах или субрасах. Необходимо помнить и очень чётко уяснить для себя, что в научной литературе XIX веке слово "раса" несло в себе совершенно иной смысл и не имеет ни малейшего отношения к тому, что мы "расой" называем сегодня и что лежит в основе такого явления, как расизм. В позапрошлом веке слово "раса" являлось не чем иным, как синонимом слова "порода", "сорт" и относилось не только к человечеству, но также и к животному и растительному миру.