Изменения

О. ''Танха ''– “Воля к жизни”.</ref> Если её нет, то ничто уже не поможет. Причём для успеха дела это должно быть не сиюминутное решение, не кратковременное пусть и яростное желание, а ''устойчивое и продолжительное напряжение, способное длиться в течение долгого периода, всё время усиливаясь и не расслабляясь ни на миг''. Одним словом, тот, кто решился обрести “бессмертие”, должен стоять на страже денно и нощно, не спуская глаз с себя самого. Жить – жить – жить: таковым должно быть его неколебимое внутреннее решение. Он не должен позволять себе ни малейших послаблений, способных заставить его свернуть с намеченного пути.  

О. ''Танха ''– “Воля к жизни”.</ref> Если её нет, то ничто уже не поможет. Причём для успеха дела это должно быть не сиюминутное решение, не кратковременное пусть и яростное желание, а ''устойчивое и продолжительное напряжение, способное длиться в течение долгого периода, всё время усиливаясь и не расслабляясь ни на миг''. Одним словом, тот, кто решился обрести “бессмертие”, должен стоять на страже денно и нощно, не спуская глаз с себя самого. Жить – жить – жить: таковым должно быть его неколебимое внутреннее решение. Он не должен позволять себе ни малейших послаблений, способных заставить его свернуть с намеченного пути.  

Мне могут, впрочем, возразить, сказав: да это же просто эгоизм, причём в самой что ни на есть концентрированной форме! Это ровно то, против чего категорически выступают наши теософы, призывая к доброжелательному и бескорыстному отношению к людям и к заботе о благе всего человечества. Что ж, если взглянуть на дело под таким узким углом зрения, то это действительно так. Но, как и в любых других случаях, чтобы творить добро, человек ''должен располагать'' временем и соответствующим материалом, и только при их наличии он может овладеть теми способностями, которые и позволят ему творить добро в бесконечно большем масштабе, чем без оных. А с овладением этими способностями открываются и возможности для их применения, поскольку рано или поздно наступает момент, когда человеку уже более нет нужды стоять на бессменной вахте, напрягая все свои силы – этот момент наступает, едва лишь человек благополучно минует поворотную точку.  

Мне могут, впрочем, возразить, сказав: да это же просто эгоизм, причём в самой что ни на есть концентрированной форме! Это ровно то, против чего категорически выступают наши теософы, призывая к доброжелательному и бескорыстному отношению к людям и к заботе о благе всего человечества. Что ж, если взглянуть на дело под таким узким углом зрения, то это действительно так. Но, как и во всём остальном, чтобы творить добро, человек ''должен располагать'' временем и соответствующим материалом, и только при их наличии он может овладеть теми способностями, которые и позволят ему творить добро в бесконечно большем масштабе, чем без оных. А с овладением этими способностями открываются и возможности для их применения, поскольку рано или поздно наступает момент, когда человеку уже более нет нужды стоять на бессменной вахте, напрягая все свои силы – этот момент наступает, едва лишь человек благополучно минует поворотную точку.  

Поскольку мы сейчас ведём речь не о продвинутых ''челá'', а о начинающих искателях истины, то твёрдость воли, упорство и просветлённая сосредоточенность человека на самом себе – вот всё, что абсолютно необходимо на первых порах. Не следует, однако, полагать, будто кандидат в ряды “бессмертных” должен непременно вести себя бесчеловечно, жестоко или пренебрежительно по отношению к другим. Столь безрассудно эгоистичный стиль поведения окажется для него столь же разрушительным, как и прямо противоположный, при котором всю свою жизненную энергию он будет тратить на потакание собственным физическим желаниям. До тех пор, пока остаётся не пройденной поворотная точка, он не должен “выкладывать” собственную энергию, отдаваясь с безудержным жаром какому бы то ни было делу, пусть и самому благородному, самому “доброму” и возвышенному.<ref>На с. 151 книги м-ра Синнетта “Оккультный мир” многажды оболганный его корреспондент, само существование которого ставится под ещё больший вопрос, заверяет автора в том, что “ни один из достигших нашей степени посвящения непохож на сурового героя романа Бульвера”, Занони, – одного из “тех бессердечных и душевно усохших мумий, какими чья-то фантазия хочет нас обрисовать”, и, как он говорит, “мало кто из нас хотел бы играть в жизни роль иссохшей фиалки, заложенной между листками тома с трогательными стихами” [см. Письма Махатм. Письмо № 8 – ''перев''.]. Но наш адепт упускает один момент: он умалчивает о том, что поднимись он лишь на ''одну-две ступени выше'', и ему пришлось бы смириться и подвергнуть себя в течение долгих лет подобной мумификации, не задумай он и в самом деле добровольно отречься от своих многолетних трудов и – {{Стиль С-Капитель|умереть}} – Ред. ''Теос''.</ref> Да, он будет многоразлично за это вознаграждён – мы можем твёрдо заверить в этом читателя – возможно, в какой-то иной жизни, а возможно, уже и на этом свете, но это столь же неизбежно сократит ему жизнь, которую он желает сохранить, как и потворство собственным страстям и распутный образ жизни. Вот почему из всего числа по-настоящему великих людей в нашем мире (разумеется, здесь речь не идёт о беспринципных авантюристах, истративших свои великие способности на дурные цели) лишь считанные единицы – мученики веры, герои, основатели религий, освободители народов, выдающиеся реформаторы – смогли оказаться членами этой общины долгожителей, этого “Братства адептов”, многие годы порицавшегося кое-кем за ''эгоизм''. (Ровно поэтому йоги и факиры в современной Индии, в большинстве своём действующие по слепой букве традиции, также не должны – дабы не быть обвинёнными в нарушении принципов своего ремесла – внешне отзываться ни на одно внутреннее чувство, не поддаваться ни одной эмоции, точно они уже для них ''совершенно мертвы''). И при всей чистоте их сердец, при всём величии их устремлений, при всём бескорыстии их самопожертвования, ''упусти они только свой час – и уже не смогли бы жить дальше''.  

Поскольку мы сейчас ведём речь не о продвинутых ''челá'', а о начинающих искателях истины, то твёрдость воли, упорство и просветлённая сосредоточенность человека на самом себе – вот всё, что абсолютно необходимо на первых порах. Не следует, однако, полагать, будто кандидат в ряды “бессмертных” должен непременно вести себя бесчеловечно, жестоко или пренебрежительно по отношению к другим. Столь безрассудно эгоистичный стиль поведения окажется для него столь же разрушительным, как и прямо противоположный, при котором всю свою жизненную энергию он будет тратить на потакание собственным физическим желаниям. До тех пор, пока остаётся не пройденной поворотная точка, он не должен “выкладывать” собственную энергию, отдаваясь с безудержным жаром какому бы то ни было делу, пусть и самому благородному, самому “доброму” и возвышенному.<ref>На с. 151 книги м-ра Синнетта “Оккультный мир” многажды оболганный его корреспондент, само существование которого ставится под ещё больший вопрос, заверяет автора в том, что “ни один из достигших нашей степени посвящения непохож на сурового героя романа Бульвера”, Занони, – одного из “тех бессердечных и душевно усохших мумий, какими чья-то фантазия хочет нас обрисовать”, и, как он говорит, “мало кто из нас хотел бы играть в жизни роль иссохшей фиалки, заложенной между листками тома с трогательными стихами” [см. Письма Махатм. Письмо № 8 – ''перев''.]. Но наш адепт упускает один момент: он умалчивает о том, что поднимись он лишь на ''одну-две ступени выше'', и ему пришлось бы смириться и подвергнуть себя в течение долгих лет подобной мумификации, не задумай он и в самом деле добровольно отречься от своих многолетних трудов и – {{Стиль С-Капитель|умереть}} – Ред. ''Теос''.</ref> Да, он будет многоразлично за это вознаграждён – мы можем твёрдо заверить в этом читателя – возможно, в какой-то иной жизни, а возможно, уже и на этом свете, но это столь же неизбежно сократит ему жизнь, которую он желает сохранить, как и потворство собственным страстям и распутный образ жизни. Вот почему из всего числа по-настоящему великих людей в нашем мире (разумеется, здесь речь не идёт о беспринципных авантюристах, истративших свои великие способности на дурные цели) лишь считанные единицы – мученики веры, герои, основатели религий, освободители народов, выдающиеся реформаторы – смогли оказаться членами этой общины долгожителей, этого “Братства адептов”, многие годы порицавшегося кое-кем за ''эгоизм''. (Ровно поэтому йоги и факиры в современной Индии, в большинстве своём действующие по слепой букве традиции, также не должны – дабы не быть обвинёнными в нарушении принципов своего ремесла – внешне отзываться ни на одно внутреннее чувство, не поддаваться ни одной эмоции, точно они уже для них ''совершенно мертвы''). И при всей чистоте их сердец, при всём величии их устремлений, при всём бескорыстии их самопожертвования, ''упусти они только свой час – и уже не смогли бы жить дальше''.