Блаватская Е.П. - Перевоплощение в Тибете: различия между версиями

<center>'''ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ В ТИБЕТЕ'''</center>

Разумеется, никогда не было известно, – и уж тем более в Тибете, – что духовный вождь буганцев является «воплощением Будды, который никогда не умирает». Дугпа<ref name="ftn11">В Тибете слово «дугпа» вызывает неодобрительное отно­шение. Сами они произносят его как «дегпа», от корня «связывать» (религиозные служители, связанные со старой верой), в то время как члены высшей секты – гелугпа («желтые шапки») – и народ употребляют это название в смысле дугпа ''(приносящие несчастья, колдуны). ''Как правило, бутанцев называют дугпа во всем Тибете и даже в некоторых районах северной Индии.</ref>, или «красные шапки», принадлежат к древней секте ''нингмапа, ''не принявшей рели­гиозную реформу Цонкапы в конце XIV – начале XV веков. Лишь после того, как некий лама, при­шедший из Тибета в X веке, превратил их из при­верженцев старой буддийской веры, тесно перепле­тенной с местным культом бон, в шаммаров, только тогда бутанцы, в противоположность реформирован­ным гелугпа, создали упорядоченную систему перевоплощений. В дхарма-радже воплощается не сам Будда, или Сангиас, как его называют тибетцы, а со­всем иная личность, речь о которой пойдет дальше.

Миссионеры, украдкой проникшие в Лхасу<ref name="ftn12">Из 12 монахов-капуцинов, которые под руководством отца делла Пенны основали миссию в Лхасе, девять умерли в скором времени и только трое вернулись домой, поведав о случившемся ''(см. ''«Narratives of the Mission of George Bogle to Tibet, etc.» by Clements R. Markham, С. В., F. В. S.; London: Trubner & Co, 1876, pp. lix – lx).</ref> в 1719 г., после непродолжительного пребывания там, в конечном итоге, были выдворены из Тибета. Письма иезуитов, Дезидери<ref name="ftn13">''Дезидери Ипполито ''(1684-1733) – итальянский миссионер-иезуит.</ref>, Иоганна Грубера<ref name="ftn14">''Грубер Иоганн ''(1623-65) – немецкий миссионер-иезуит, путешествовал по Индии, Китаю и Тибету.</ref> и особенно фра делла Пенны<ref name="ftn15">''Пенна ди Буши Франческо Арацио делла ''(1680-1747) – итальянский монах-миссионер. </ref> полны самых невообра­зимых нелепостей<ref name="ftn16">''Cm. ''Appendix to «Narratives, etc», By C.R.Markham.</ref>. Безусловно, следует прочесть эти письма, – написанные людьми еще более суеверны­ми, чем сами невежественные тибетцы, которых обвиняют во всех беззакониях, – чтобы уловить в них дух ''odium theologicum, ''присущий каждому христианину, в особенности католическому миссионеру, в отношении «язычников» и их веры; дух, начисто уничтожающий чувство справедливости. Где еще могли так явственно проступить их монашеский дурной нрав и мстительность, как не в Тибете, оби­тели тайны, мистицизма и уединенного размышле­ния? Помимо этих нескольких предвзятых «истори­ков», только пять европейцев ступали на землю Ти­бета. Из них трое – Богль<ref name="ftn17">''Богль Джордж ''(1746-81) – шотландский дипломат, в Индии с 1769 года. В 1772 г. возглавил миссию к Таши-ламе Тибета с целью установления торговых и дружеских связей. Впоследствии между Боглем и Таши-ламой возникла крепкая дружба.</ref>, Гамильтон и Тернер<ref name="ftn18">''Тернер Самуэль ''(1749-1802) – английский путеше­ственник, возглавлявший миссию в Тибет в 1783 г.</ref> – проникли не глубже приграничных районов; Меннинг – единственный, насколько известно, европе­ец, побывавший в Лхасе<ref name="ftn19">Мы говорим о нынешнем столетии. Очень сомнительно, чтобы Хук и Габе когда-либо были в Лхасе Ламы это отрицают.</ref>, – умер, не поведав о ее секретах, по причинам, о которых догадывался (хотя никто с ними не соглашался) его единственный оставшийся в живых племянник-священнослужитель; и Чома де Кёрёш<ref name="ftn20">Чома де Кёрёш (1784-1842) – венгерский путеше­ственник, тибетолог.</ref>, который никогда не был дальше Закскара и монастыря Пхаг-дал<ref name="ftn21">Нам хорошо известно, что это название обычно пишется как Пугдал, но это ошибочная орфография. «Пугдал» ничего не означает, а тибетцы не дают бессмысленных имен своим культовым сооружениям. Мы не знаем, как писал это слово Чома де Кереш, но как и лхасская Пхо-та-ла, небрежно записанная как «Потала», монастырь Пхаг-дал получил свое название от Пхаг-па («phag» – «отмеченный высокой святостью, подобный Будде, духовный»; и «ра» – «человек», «отец»), титула «Авалокитешвары», то есть бодхисатгвы, воп­лощающегося в лхасском Далай-ламе.

Стройная система перевоплощений «Сангиаса» (или Будды) началась с Цонкапы, Этот реформатор, вопреки общему мнению, является воплощением не одного из пяти небесных Дхьяни, или божественных Будд, созданных, как утверждают, Шакья Муни после его ухода в нирвану, а Амиты – так звучит одно из китайских имен Будды. Записи, хранящие­ся в монастыре-гомпа «Ташилумпо», свидетельству­ют, что сам Сангиас воплотился в Цонкапу после ве­личайшего упадка, в который пришло его учение. До этого времени не было иных инкарнаций, кроме пяти божественных Будд и их бодхисаттв; каждый Будда создал (читай: одарил своей духовной мудро­стью) по пять бодхисаттв – к настоящему времени было всего только тридцать реинкарнаций: пять Дхьяни и двадцать пять бодхисаттв. Именно ввиду запрета, в числе прочих реформ Цонкапы, на некро­мантию (которая по сей день практикуется в самых отвратительных обрядах бон местных жителей Тибе­та, с которыми «красные шапки», или шаммары, всегда были в дружеских отношениях), последние не признали его авторитет. Этот факт привел к разрыву отношений между двумя сектами. Полностью от­делившись от гелугпа, дугпа («красные шапки»), бу­дучи в явном меньшинстве, поселились в разных частях Тибета, главным образом, вдоль его границ и, в основном, в Непале и Бутане. Но в то время, как они сохранили своеобразную независимость в монастыре Шакья-Джонг – тибетской резиденции их ду­ховного (?) главы Гонг-ссо Ринпоче – бутанцы продолжали оставаться вассалами Далай-ламы. В 1774 г. в своем письме Уоррену Хастингсу Таши-лама, на­зывая буганцев «грубым и невежественным наро­дом», чей «деб-раджа находится в зависимости от Далай-ламы», забыл сказать, что они являются так­же подданными его собственного государства вот уже более трех с половиной столетий. Таши-ламы всегда были более могущественными и почитаемыми, чем Далай-ламы. Последние были учреждены Таши-ламой Набанг-Лоб Сангом, шестой инкарна­цией Цонкапы, который сам является одним из воплощений Амитабхи, или Будды<ref name="ftn22">В официальных списках Далай-лам и Таши-лам, напеча­танных и изданных монастырем Ташилхунпо в Тибете, сказано, что впервые сан Далай-ламы был учрежден в 1419 г., после смерти Цонкапы. Более того, Набанг-Лоб-Санг (в тибетской транскрипции Nag-dbang-bLo-bSang; подчеркнутые буквы не произносятся) был пятым Далай-ламой (его можно считать шестым, включая Цонкапу, хотя последний не зна­чится в списках Таши-лунпо). Кроме того, именно Далай-лама Набанг-Лоб-Санг назначил своего уважаемого учителя, Лобсанга чьоскьи Рхялмтсана (1569 – 1662), первым Верховным Ламой Ташилхунпо, тем самым установив иерархию Таши-лам в соответствии с официальным списком. Посколь­ку обоих Верховных Лам звали Лоб-Санг, то неизбежно воз­никает путаница ''(см. ''«The Buddism of Tibet, or Lamaism». L.A.Waddell, compiler, pp. 233-36).</ref>. Это иерархическое подчинение, возникшее только во второй половине XVII века<ref name="ftn23">В «Тибете» (Предисловие, с. XLVII) Маркхам пишет: «Гедун-тубпа [Ганден Труппа], другой великий реформатор, современник Цонкапы, родился в 1339 г., а умер в 1474 г., прожив, таким образом, 135 лет. Он построил монастырь в Ташилхунпо в 1445 г., и с личности этого совершенного ламы, как его называли, началась система постоянных инкарнаций. Сам он был инкарнацией бодхисаттвы Падма Пани и после смерти отказался от нирваны, чтобы рождаться снова и снова ради спасения человечества. Когда он умер, по определенным божественным признакам был найден его преемник, находившийся еще в младенческом возрасте».</ref>, регулярно поддерживалось в Лхасе.

:Эта особенность их религиозного мировоззрения прошла длительное и постепенное преобразование прежде, чем приобрела свою современную форму<ref name="ftn24">Ее «современная» форма является ''самой ранней, ''что мы и попытаемся доказать дальше. Невозможно провести правильный анализ любой религии, рассматривая только ее вне­шний аспект, – и менее всего ламаизма, или эзотерического буддизма, искаженного усердным домысливанием неграмот­ных народных масс. Разница между «ламаизмом» образован­ных классов духовенства и таковым толп их невежественных прихожан еще ощутимее, чем между христианством какого-нибудь епископа Баркли и современного ирландского крес­тьянина. Поэтому востоковеды получили поверхностное зна­комство только с верованиями и ритуалами экзотерического буддизма Тибета, главным образом, через кривую призму миссионерства, которое фокусирует свое внимание исключи­тельно на собственной религии. Аналогичная практика применялась и в отношении сингалезского буддизма. Как заме­тил полковник Олькотт в кратком предисловии к своему «Буддийскому катехизису», многие годы миссионеры язви­тельно высмеивали сингалезцев за «наивность и абсурдность их религии», когда фактически то, что они поднимали на смех, вовсе не было ортодоксальным буддизмом. Буддийский фольклор слагался на протяжении 26 веков.</ref>, но идею последовательности инкарнаций бодхисаттв тибетцы восприняли благосклонно с самого начала. В то же время, как говорит Макс Мюллер, "самым важным элементом буддийской реформы всегда был ее соци­альный и моральный кодекс, а не метафизический ас­пект. Этот свод моральных законов, взятый сам по себе, является одним из самых совершенных в мире"; и именно это благо принес буддизм в Тибет ''(Вступление, ''с. XLV-XLVI)».

«Благо» осталось и распространилось по всей стране, и не было более доброй, чистосердечной, простой и непорочной нации, чем тибетцы, как бы ни клеветали на них миссионеры<ref name="ftn25">Читателю нужно всего лишь сопоставить (приведенные в ''«Тибете» ''м-ра Маркхама) теплые беспристрастные и искренние хвалебные отзывы Богля и Тернера о характере и моральных устоях тибетцев и панегирик Томаса Маннинга в адрес Далай-ламы и его народа с тремя письмами трех иезуитов (помещенными в ''«Приложении»), ''чтобы составить свое мнение. Если первые три джентльмена, непредвзятые рассказчики, не преследовавшие цели исказить истину, с трудом находили нужные определения для выражения своего удовлетворения от общения с тибетцами, то трое «служите­лей Бога», говоря о Далай-ламах и тибетцах, использовали выражения типа: «их чертов ''Бог-Отец...», ''«мстительные дья­волы», «лицемерные злодеи», которые «трусливы, самонадеянны и высокомерны...», «грязные и безнравственные» и т.д. И т.п. и все в том же духе во имя истины и христианского милосердия!</ref>. Тем не менее, на­родный ламаизм при сопоставлении с истинным эзотерическим, или тибетским буддизмом архатов, представляет не меньший контраст, чем снежное ме­сиво на дорогах низин и сверкающие на солнце сво­ей первозданной белизной одеяния высокогорных пиков<ref name="ftn26">Как сказал отец Дезидери в одном из своих очень немногочисленных, верных замечаний о ламах Тибета, «хотя многие, возможно, умеют читать свои сокровенные книги, но никто из них не может их объяснить», – кстати, это на­блюдение справедливо не только для тибетского духовенства, но и христианского ''(см. ''Арр. ''Tibet, ''с.306).</ref>. Сейчас мы попытаемся, по возможности, продемонстрировать несколько таких ошибочных представлений о последнем.

Прежде чем будет наглядно показано, как бутанцы против своей воли попали в подчинение и поче­му их Дхарма-Раджа вынужден был согласиться на изучение и признание его «инкарнаций» в Лхасе, необходимо бросить ретроспективный взгляд на со­стояние тибетской религии на протяжении семи ве­ков, предшествовавших реформе. Как уже было ска­зано, некий лама прибыл в Бутан из Кама – про­винции, всегда считавшейся цитаделью и рассадни­ком «шаммарских», или бонских<ref name="ftn27">Шаммарская секта является не разновидностью искажен­ного буддизма, как неверно думают, а ответвлением религии бон, которая сама является деградировавшим рудиментом древних халдейских мистерий; ныне эта религия полностью основывается на некромантии, колдовстве и предсказательстве. Упоминание имени Будды в данном случае совершенно лишено смысла.</ref> обрядов – между DC и X столетиями и обратил население в веру, ко­торую называл буддизмом. Но в те дни чистая рели­гия Шакья Муни уже начала деградировать в тот ламаизм, или вернее, фетишизм, против которого четыре века спустя всей своей мощью восстал Цонкапа. Хотя прошло всего 300 лет с тех пор, как был обращен Тибет (за исключением горстки шаммаров и бонов), однако, эзотерический буддизм проник в эту страну намного раньше. Он начал вытеснять древние народные обряды еще в эпоху возобновле­ния контроля браминов Индии над буддизмом Ашоки и их молчаливого протеста против него, достиг­шего своего апогея в полном и окончательном из­гнании из страны этой новой религии. Община ас­кетов, известных как бьянг-цюбы («достигшие совершенства», или «совершенные»), существовала и была известна еще до распространения буддизма в Тибете и упоминалась в добуддийских книгах Китая как братство «великих учителей с заснеженных гор».

Буддизм был введен в Бод-юле в начале VII века благочестивой китайской принцессой, которая, выйдя замуж за тибетского царя<ref name="ftn28">Как гласит широко распространенное поверье, через 10 лет после начала супружеской жизни она, с согласия мужа, расторгла брак и в одеянии монахини – ''Гелонгма, ''или ''«Ани», ''– стала проповедовать буддизм по всей стране, как несколькими столетиями ранее это делала в Индии и на Цейлоне принцесса Сангхамитта, дочь Ашоки.</ref>, обратила его из рели­гии бон в буддизм, и с тех пор он стал оплотом этой веры в Тибете, как Ашока девятью столетиями ра­нее в Индии. Именно он послал в Индию своего министра (согласно европейским ориенталистам, а по тибетским историческим хроникам – своего родного брата), первого ламу страны. Этот брат-ми­нистр вернулся с «большим багажом истинных знаний, содержавшихся в канонизированных буддийс­ких священных писаниях, составил тибетский алфа­вит на основе индийского дэванагари<ref name="ftn29">''Дэванагари ''(санскр.) – буквально «язык или письмо дэв», письменные знаки санскритского языка.</ref> и приступил к переводу канона с санскрита (на который ранее он был переведен с пали, древнего языка Магадан<ref name="ftn30">''Магадха ''– древнее государство на Индостане, уп­равлявшееся царями-буддистами.</ref>) на язык своей страны» ''(см. ''«Тибет» Маркхама, с. Хlvi)<ref name="ftn31">Но он не сказал о том (поскольку никому из авторов, у которых он черпал информацию, этот факт не был известен), что эта принцесса, как принято считать, с тех пор имела ряд последовательных воплощений в ламах-женщинах, или Римани – драгоценных монахинях. Дурджяй Пан-мо, – о которой рассказывает Богль, – единокровная сестра Таши-ламы и настоятельница монастыря на озере Ям-дог-цо, или озере Палти – это одна из ее реинкарнаций.</ref>.

При старом режиме и до начала реформы высо­ким ламам зачастую разрешалось вступать в брак, ''чтобы иметь возможность воплощаться в своих пря­мых потомках. ''Этот обычай был отменен Цонкапой, предписавшим строгое целомудрие для всех лам. У ламы-просветителя Бутана был сын, которого он привез с собой. Этот лама обещал народу воплотить­ся в первом своем внуке, родившемся после его смерти. Примерно через год после кончины просве­тителя, – как гласит религиозное предание, – бутанская жена его сына осчастливила его тройней – все трое оказались мальчиками! Это затруднительное обстоятельство, способное озадачить любых других казуистов, в полной мере выявило азиатскую метафизическую проницательность. Народу было объяв­лено, что дух покойного ламы воплотился во всех трех мальчиках. Один получил его ''Ом, ''другой – его ''Хан, ''а третьему достался его ''Хунг, ''что в переводе с санскрита означает: ''буддха ''– божественный ум, ''дхарма ''–'' ''материя, или животная душа, и ''сангха ''–'' ''объединение двух первых в нашем мире феноменов. Именно эта чистая буддийская доктрина была иска­жена хитрым бутанским духовенством в угоду сво­им интересам. Так их первый лама приобрел ''трой­ную ''инкарнацию и стал тремя ламами, один из ко­торых, как утверждают они, получил его «тело», другой – его «сердце», а третий – его «слово», то есть мудрость. Эта иерархия нерасчлененной власти продолжалась до XV века, когда лама по имени Дуг-па Шаб-тунг, побежденный гелугпа Ганден Труппы<ref name="ftn32">Строитель и основатель Ташилхунпо в 1445 г., назван­ный Совершенным Ламой, или Панченом – «бесценным со­кровищем». Если Далай-лама является только Гьялпо Рим­поче, или «сокровищем королевского величества», то Таши-лама Шигацзе – это Панчен Римпоче, или ''Сокровище Мудрости, или Знания.''</ref>, вторгся в Бутан во главе своей армии монахов. Покорив всю страну, он объявил себя ее первым Дхарма-Раджей, или Ламой Римпоче – тем самым положив начало третьей «драгоценности»<ref name="ftn33">''Три драгоценности ''–'' ''в южном буддизме – священ­ные книги, Будда и община монахов. В северном буд­дизме – Будда, его священные учения и Нарджолы (Будды Сострадания).</ref>, в противоположность двум «драгоценностям» гелугпа. Но эта «драгоценность» так и не достигла высоты титу­ла «Ваше Величество» и менее всего считалась «драгоценностью Знания, или Мудрости». Вскоре после своего самопровозглашения он был свергнут тибет­ской армией при поддержке вооруженных отрядов китайских «желтых шапок» и вынужден был при­нять выдвинутые условия. Одним из них было раз­решение осуществлять духовное правление в Бутане через посредство «красных шапок», если он согла­сится воплотиться после своей смерти в Лхасе и бу­дет делать это всегда. С тех пор ни один Дхарма-Раджа не был признан настоящим, если он не родил­ся в Лхасе или на территории Ташилхунпо.

Из вышесказанного легко понять, что ни один «Дхарма-Раджа» никогда не считался инкарнацией Будды. Слова «никогда не умирает» следует отнести только к двум великим реинкарнациям одного ран­га –к Далай-ламам и Таши-ламам. И те, и другие являются инкарнациями Будды, хотя первые обыч­но соответствуют воплощениям Авалокитешвары, высшего небесного Дхьяни. Тот, кто умеет разгады­вать обескураживающие головоломки с помощью полученного ключа, легко распутает гордиев узел этих последовательных реинкарнаций. Он знает, что Авалокитешвара и Будда едины в качестве Амита-фо (произносится Фо)<ref name="ftn34">В тибетском языке ''pho ''и ''pha ''произносятся как мягкий губной звук, похожий на выдох, и оба означают – «чело­век», «отец». Поэтому ''pha-yul ''переводится как «родина»; ''рhо-пуа ''– «ангел», «добрый вестник»; ''pha-me ''– «предки» и т.д.</ref> а Амита-Будда идентичен пер­вому. Содержание тайной доктрины посвященных «пхаг-па», или «святых людей» (Адептов), по этому вопросу еще нельзя открывать всему человечеству. То малое, что позволено обнародовать, можно найти в докладе о «Святых лха»<ref name="ftn35">''Лха ''(тибетск.) – духи высших сфер. Отсюда на­звание Лхасы, резиденции Далай-ламы. В Тибете титул ''лха ''часто дается некоторым святым и адептам-йогам, овладевшим великими оккультными силами.</ref>, который мы надеемся опубликовать в следующем номере<ref name="ftn36">''...в следующем номере. ''– Нигде не удалось обнару­жить такой доклад, эссе или статью, хотя определенная информация по этой теме имеется в различных рабо­тах, вышедших из-под пера Е.П.Блаватской.</ref>.

* «Theosophist», vol. III, № 6, March, 1882, p. 146—148 (первая публикация)

* [[Блаватская Е.П. - Смерть и бессмертие (сборник статей)|Блаватская Е.П. - Смерть и бессмертие]], M., Сфера, 1998. С. 21—33. Пер. Т.О.Сухоруковой (первая публикация на русском языке)

[[Категория:Блаватская Е.П. - Статьи]]