Изменения

Это сущности высших миров в иерархии бытия, столь невообразимо высоких, что нам они неизбежно представляются богами, а все вместе — {{Стиль С-Капитель|Богом}}. Но такими же и мы, смертные люди, должны представляться муравью, который мыслит на уровне своих собственных способностей. Судя по всему, муравей может также усмотреть карающую длань личного бога в руке обычного уличного мальчишки, который в одно мгновение, из чистого озорства, способен разрушить муравейник, над которым муравьи трудились много недель — долгие годы в хронологии насекомых. Остро переживая это событие и приписывая незаслуженную катастрофу сочетанию Провидения и греха, муравей, как и человек, может воспринять её как последствие греха, совершённого его далёким прародителем. Кто здесь может что-нибудь знать наверняка? Кто может здесь что-то утверждать или отрицать со знанием дела?

Это сущности высших миров в иерархии бытия, столь невообразимо высоких, что нам они неизбежно представляются богами, а все вместе — {{Стиль С-Капитель|Богом}}. Но такими же и мы, смертные люди, должны представляться муравью, который мыслит на уровне своих собственных способностей. Судя по всему, муравей может также усмотреть карающую длань личного бога в руке обычного уличного мальчишки, который в одно мгновение, из чистого озорства, способен разрушить муравейник, над которым муравьи трудились много недель — долгие годы в хронологии насекомых. Остро переживая это событие и приписывая незаслуженную катастрофу сочетанию Провидения и греха, муравей, как и человек, может воспринять её как последствие греха, совершённого его далёким прародителем. Кто здесь может что-нибудь знать наверняка? Кто может здесь что-то утверждать или отрицать со знанием дела?

Отказываясь признать, что на человеческом плане нашей солнечной системы, кроме нас самих, присутствуют какие-то другие разумные, интеллектуальные существа, мы проявляем величайшую гордыню своего века. Наука имеет право утверждать лишь одно — таких невидимых разумов, которые жили бы в условиях, подобных нашим, не существует. Но она не может безапелляционно отрицать всякую возможность того, что внутри одних миров существуют какие-то иные миры, и условия жизни там совершенно отличаются от тех, что составляют природу нашего мира, но между этими мирами и нашим миром может существовать какое-то слабое сообщение'''[1]'''.  

Отказываясь признать, что на человеческом плане нашей солнечной системы, кроме нас самих, присутствуют какие-то другие наделённые разумом и рассудком существа, мы проявляем величайшую гордыню своего века. Наука имеет право утверждать лишь одно — таких невидимых разумов, которые жили бы в условиях, подобных нашим, не существует. Но она не может безапелляционно отрицать всякую возможность того, что внутри одних миров существуют какие-то иные миры, и условия жизни там совершенно отличаются от тех, что составляют природу нашего мира, но между этими мирами и нашим миром может существовать какое-то слабое сообщение'''[1]'''.  

Согласно учению, к числу наивысших относятся семь разрядов чистейших божественных духов, а к шести низшим мирам принадлежат такие иерархии, которые время от времени могут быть доступны человеческому зрению и слуху, и эти иерархии действительно поддерживают сообщение со своими земными детьми, и дети земли связаны с ними неразрывными узами, так как каждый принцип в человеке берёт своё начало в природе этих великих Существ, питающих нас соответствующими невидимыми элементами, составляющими нашу природу. Физическая наука вольна строить догадки о том, как устроен физиологический механизм живых существ, она может и впредь продолжать свои бесплодные попытки сводить все чувства и ощущения — психические и духовные — к одним лишь функциям их неорганических "колесниц". Тем не менее, всё, чего она когда-нибудь достигнет на этом поприще, уже давным-давно достигнуто, и наука не продвинется вперёд ни на шаг.  

Согласно учению, к числу наивысших относятся семь разрядов чистейших божественных духов, а к шести низшим мирам принадлежат такие иерархии, которые время от времени могут быть доступны человеческому зрению и слуху, и эти иерархии действительно поддерживают сообщение со своими земными детьми, и дети земли связаны с ними неразрывными узами, так как каждый принцип в человеке берёт своё начало в природе этих великих Существ, питающих нас соответствующими невидимыми элементами, составляющими нашу природу. Физическая наука вольна строить догадки о том, как устроен физиологический механизм живых существ, она может и впредь продолжать свои бесплодные попытки сводить все чувства и ощущения — психические и духовные — к одним лишь функциям их неорганических "колесниц". Тем не менее, всё, чего она когда-нибудь достигнет на этом поприще, уже давным-давно достигнуто, и наука не продвинется вперёд ни на шаг.