trusted
5101
правка
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Строка 23:
Строка 23: + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
Нет описания правки
<center>'''[Обвинения Хьюма в адрес Махатм]'''</center>
<center>'''[Обвинения Хьюма в адрес Махатм]'''</center>
Сожалею обо всем, что произошло, но этого следовало ожидать.
Мистер Хьюм всунул ногу в осиное гнездо и не должен
жаловаться. Если мое ''признание'' не изменило ''ваших'' чувств, я решил
не влиять на вас и поэтому не буду смотреть на ваш путь,
выясняя, как обстоят ваши дела, мой друг, и не преисполнились
ли вы отвращения к нашей системе и образу действий. Короче
говоря, если у вас все еще имеется желание продолжать переписку
и учиться, то что-то надо делать, чтобы сдержать безответственного
«благодетеля». Я помешал ей (Е.П.Б.) послать Хьюму худшее
письмо, чем то, которое она написала вам. ''Не могу'' принуждать
ее пересылать ни письма Хьюма ко мне, ни мои к нему; а так как
я уже не могу доверять Ферну и едва ли можно, по какому-либо
чувству справедливости, принести Г.К. в жертву человеку, совершенно
неспособному оценить оказанную услугу, за исключением
своей собственной, то что мы можем предпринять по этому поводу?
Раз мы смешались с внешним миром, мы не имеем права
ни подавлять личное мнение его индивидуальных членов, ни
избегать их критики, какой бы неблагоприятной для нас она ни
была. Поэтому было дано решительное указание Е.П.Б. опубликовать
статью мистера Хьюма. Но, так как мы хотим, чтобы мир
видел обе стороны вопроса, мы также разрешили опубликовать
совместный протест Деба, Субба Роу, Дамодара и нескольких
других чел — чтобы они выступили вслед за его критикой нас
и нашей системы в «Теософе».
Я дал вам только намеки на то, о чем как-нибудь в другой раз
напишу более полно. Пока что я думаю о затруднениях, которые,
естественно, возникают на нашем пути, и, если ваша дружба со
мной искренна, давайте не будем утяжелять и ухудшать наших
цепей борьбою с ними. Что касается меня, я охотно подвергаюсь
риску быть сочтенным невеждою, который сам себе противоречит,
быть безмерно критикуемым в печати мистером Хьюмом,
лишь бы учение пошло вам на пользу и вы время от времени
делились им с человечеством. Но я никогда более не рискну выдавать
мои мысли в незамаскированном виде какому-либо другому
европейцу, кроме вас. Как вы теперь видите, связь с внешним
миром может принести только печаль тем, кто верно нам служит,
и недоверие к нашему Братству. На азиатов никогда не повлияют
эгоистические выпады мистера Хьюма против нас (результат
моего последнего письма и вынужденного обещания Хьюма, что
он будет писать мне реже и не так много, как он это делал). Но
эти выпады и критика, которые европейскими читателями будут
восприняты как откровения и признания, причем никто и не подумает,
откуда они появились и каким глубоким самомнением
порождены, — эти выпады рассчитаны на то, чтобы принести
большой вред в направлении, какое вам до сих пор и не снилось.
Решив не терять такое полезное орудие (полезное в одном направлении,
разумеется), Чохан позволил себе поддаться нашим
уговорам санкционировать мое общение с мистером Хьюмом.
Я ручался ему, что он (Хьюм) раскаялся и стал другим человеком.
И как я теперь взгляну в лицо моему Великому Учителю, над
которым теперь смеются, который теперь стал предметом изощренного
остроумия мистера Хьюма, называющего его Рамзесом
Великим и тому подобными нескромными именами? И в письмах
своих он употребляет термины, звериная грубость которых
не позволяет мне их повторять, возмутившие мою душу, когда
я их читал; слова до того грязные, что оскверняли даже воздух,
прикасающийся к ним, так что я поспешил отослать их вам вместе
с письмом, их содержащим, чтобы не было этих страниц в моем
доме, наполненном молодыми и невинными челами, которых
я хотел бы предохранить от подобных выражений.
Кроме того, вы сами, мой друг, находящийся под его влиянием
больше, чем вам известно, больше, чем вы подозреваете, — вы
сами слишком склонны из ''неполноты'' выводить «противоречия».
Новизна или необъяснимый аспект любого выдвигаемого
в нашей науке факта еще не являются достаточной причиной
немедленно посчитать их противоречиями и не дают права
провозгласить, как делает мистер Хьюм в своей статье, что он
мог бы преподать в одну неделю столько информации, сколько
ему удалось извлечь из нас в течение восемнадцати месяцев, ибо
ваше знание до сих пор настолько ограничено, что ему было бы
трудно утверждать, что именно мы знаем или не знаем.
Но я задержался слишком долго на этой неразумной, антифилософской
и нелогичной атаке на нас самих и нашу систему.
Однажды мы докажем несостоятельность возражений, выдвигаемых
мистером Хьюмом. Его могут считать мудрым советником
муниципалитета, но едва ли он будет рассматриваться в таком
свете нами. Он обвиняет меня, что я через него давал миру «ложные
идеи и факты», и добавляет, что он охотно держался бы в стороне,
порвал бы с нами, если бы не его желание принести пользу
миру! Вот действительно самый легкий способ отправить на тот
свет все науки, ибо нет ни одной, не изобилующей «ложными
фактами» и дикими теориями. Только если западные науки еще
больше усиливают путаницу, наша наука разъясняет все кажущиеся
расхождения и примиряет самые радикальные теории.
Однако, если вы не образумите Хьюма, скоро придет всему
конец, и на этот раз непоправимо. Мне нет надобности уверять
вас в моем искреннем уважении к вам и в нашей благодарности
за то, что вы сделали для Общества и, косвенно, для нас обоих.
Я бы хотел — если бы только знал как — сделать все возможное
для вашего друга полковника Чезни. Ради ''вас'', если кризис минует
и темные облака развеются, я буду наставлять его, насколько
смогу. Но не будет ли уже слишком поздно?
<div align=right>''Ваш верный К.Х.''</div>