Рерих Е.И. - Письма в 9-ти томах, т.3, п.015
том 3, письмо № 15
Участники
| |
|---|---|
| Автор: | Рерих Е.И. |
| Адресат: | Рерих Н.К., Рерих Ю.Н. |
| Посыльный: | |
Даты
| |
| Написано: | 25 января 1935 |
| Получено: | |
Места
| |
| Отправлено из: | |
| Получено в: | |
Дополнительная информация
| |
| Язык: | рус. |
Письма Елены Ивановны Рерих
Родные мои, 23 января получены письма Ваши, начиная от 31 декабря по 5 января. Пришли, как видите, быстро, и печать, по-видимому, не была снята. Мы в свою очередь аккуратно пишем каждую неделю. Листки дневника очень интересны. Неужели все, что Вы пишете, и все, что Вы слышали от друзей относительно епископа Виктора, есть лишь полная ложь, распространяемая сеятелями смут? А как понять тогда сообщение Содружества Св. Сергия о том, что против них выступил епископ Виктор? Остается запросить их – лично ли он угрожал им анафемой, или это была вольная передача? Я перечитала их письмо, и, конечно, не совсем ясно, как было сделано это заявление. Выяснить это было бы не худо. Конечно, еще и еще раз повторяю свое убеждение, что на отжившем ничего строить нельзя. Прежней интеллигенции почти не осталось, все новые. И этот новый интеллигент очень отличен от старого. Вряд ли он подойдет под рамки эмиграции. Большое разочарование принесет он всем любителям устарелых чуров.
Юханчик мой родной, всей душой сочувствую тебе и в твоем стремлении к любимой тобою научной работе. Все книги, приходящие на твое имя, ставим в твою библиотеку. Должно быть, Яруя перечисляет их тебе. На этой неделе пришел ряд добрых телеграмм из Америки о продвижении Пакта, вероятно, Вы их имеете. Мои настояния, чтобы Никодим расследовал содержание телеграмм, посланных в свое время, Вы знаете о ком и куда, возымели свое действие. Кислый[1] испугался и стал сговорчивее, да и выше растут симпатии. В этом направлении нужна большая бережность, Победа суждена.
Передаю тебе ряд соображений. «Следует продолжать давать должное место Музею в движении Пакта, ибо Лига Наций будет именно в Музее, ибо Музей начал это движение и Музей должен занимать самое достойное место. Музей положил мощную основу и собрал первую Лигу Наций во имя Знамени. Потому нужно, нужно очень следить, чтобы не умаляли Наш Дом. Так Мы будем укреплять, ибо великие возможности идут именно к Музею. Потому Мы будем всячески украшать явление доспеха Нашего Дома. Так, миссия, которая дана Нашему Дому, конечно, превышает роль других Учреждений. Так, если для канцелярии нужны меры Пан-Американского Союза, то Музей и Постоянный Комитет остаются главными инициаторами этого мирового движения, ибо иначе имя Пакта не войдет действенно в жизнь. Иначе вся великая работа по охранению культурных ценностей будет приписана Пан-Американскому Союзу. Ведь этот Комитет состоялся под протекцией Музея. Но нужно запомнить, что Комитет сохраняет, как и было до сих пор, общение со всеми странами и послами. Ведь имя Пакта вошло в жизнь лишь через Комитет Пакта и именно Постоянный Комитет Музея заложил мощный фундамент. Очень и очень нужно следить, чтобы чужие руки не забрали власть и не заглушили имени. Все разовьется прекрасно, но нужно, чтобы некоторые члены поняли все значение, данное нашим решением. Может быть непоправимый вред, если не уследить за этим движением. Так, нужно следить, чтобы не разрушилось великое задание. Так, будем иметь в виду, что Пан-Американский Союз является официальной канцелярией и может тоже собирать подписи, но наш Комитет есть главный инициатор и остается в полной силе и мощи. Так будем охранять наши права». Это Ояна передаст от меня и Другу. Но, конечно, как Сказано, больше всех это нужно будет растолковать Модре, зная ее болезненное отношение и пристрастие ко всему, что касается до Южной Америки.
Но «захват нельзя допустить, а это неминуемо, если не препятствовать». Так и для этого присутствие Ояны там необходимо, чтобы твердо закрепить понимание значения Комитета. В этом направлении, родные мои, нужно и Вам настаивать, ибо опасность захвата всей деятельности по охранению немалая, мы уже видели, какая бумага для подписей была выслана ими. Ведь только получив эту бумагу, вся опасность стала ясна, и мы начали энергично действовать, чтобы имя было включено. Г.Боргес выявил свой трусливый лик и сейчас шлепнулся в лужу. Необходимо наметить дальнейшую деятельность нашего Комитета для действенного внесения Знамени в жизнь. Может быть, со своей стороны ты тоже напишешь свои соображения в этом направлении. Также необходимо привлечь новых значительных людей, пожалуй, для этой деятельности будет легче найти. Еще раз повторено – так важно не умалять Музейного Постоянного Комитета по Продвижению Пакта, ибо враги будут всячески ухищряться, чтобы изъять имя. Имели телеграмму, что имя включено и официальное осведомление разослано Стейт Департментом[2] всем Правительствам, но текст этих извещений мы еще не знаем. Надеюсь, что выражения на этот раз были просмотрены Протектором[3]. Укажу на значение Комитета и для самого Протектора.
Получила письмо от Лепети, пишет, что черненькие со стороны Олд Хауса дали неправильные информации о Пакте Германскому Посольству (как всегда умалчивает, в чем заключалась эта неправильность), но будто он написал им подробное освещение всего движения и разъяснил все необходимое. Конечно, я запросила его сообщить мне эту неправильную информацию, ибо интересно узнать, что именно рассылалось Олд Хаусом. Очень просила Модру, чтобы некто на этот раз усмотрел, в каких выражениях будет послано официальное извещение о ратификации Пакта. Надеюсь скоро узнать все подробности. Десять дней осталось до отъезда моего вестника. Надо многое что закрепить в сознании сотрудников и позаботиться также и о зерне. Уже так мало осталось до больших побед, и нужно напрячь все силы до победного часа. Я тебе уже писала, что мне пришлось авансировать на Европейский Центр три с половиной тысячи франков. Но нужно было спасать положение. Конечно, это трудно, тем более что я не знаю, уплатил ли Хорш последние семьсот пятьдесят долларов, остававшиеся за ним. Может быть, ты запросишь в Америку об этом? Это как-то осталось висеть в воздухе, но в то же время он дал полторы тысячи долларов на поездку Иентуси. Но об этом сообщаю тебе совершенно конфиденциально, и Светик не знает об этом, потому не упоминай об этом в Америку. Идут великие возможности, идут великие победы, и явление чудесное у дверей.
Лепети пишет, что по-прежнему наш милый Л.Марен старается, министр Лаваль все разъезжает. Между прочим, формулу включения имени в Пакт Лепети он сообщил в Нью-Йорк, и она была включена в Просидингсы, которые уже вышли. Надеюсь скоро получить их. Думаю, на днях он вышлет следуемые К. книжки. Все необходимые представления в Осло сделаны, так что и в этом направлении нет упущения. Даны инструкции Ояне о многом. Успех сужден в этом направлении. Одна победа несет за собою целый ряд других. По-прежнему Лепети пишет о скорой ратификации Пакта Ирландией, также ведет переговоры с турецким послом. С картиной ...[4] выходит осложнение. Письмо о принятии имеется, но они хотят, чтобы доставка была сделана от Центра. Но это требует больших затрат, потому я советую Шкляверу временно помолчать, а затем сказать, что он запросил тебя, но ты сейчас находишься в экспедиции и т.д. Таким образом, мы выиграем некоторое время.
Лепети получил также двести долларов из Америки, но все же остается пять месяцев неоплаченных. Счета Зелюка постепенно погашаются. Интересно, что напишет мне де Во в ответ на мое письмо. Ояна повидает ее и подкрепит кого нужно.
В Риге, видимо, все хорошо. В Югославии некоторые церковники еще переваривают мое письмо. Если отпадут, как Сказано, – не следует жалеть, ибо давно было указано о них. Дукшинская с несколькими членами прислала сердечное письмо. Но, конечно, среди членов есть очень темные сознания, даже очень вредные и злобные. Кроме Асеева, по правде говоря, я никого там не вижу. Очень просила Дукшинскую оградиться от всех предателей и не стремиться набирать членов. Пока что там нет подходящего материала. Всё это хочет непременно приехать в Индию и возложиться. Им кажется, что раз они выразили желание работать на общее благо, то мы обязаны пригласить их приехать и даже выслать денег на дорогу. В таком духе писал тебе г-н Кравченко и сейчас пишет его супруга; также хотел этого Михаил Никитин и поник оттого, что сейчас это невозможно, да и г-жа Икскуль стремится тоже приехать. Как хорошо, что отсутствие средств мешает им осуществить их «счастливые» для нас намерения! Также Кумарашвами из Бостона решил направить свою жену-англичанку с сыном к нам, чтобы сын рос под нашим наблюдением!!! Пришлось ему написать письмо, что никаких школ и воспитательных учреждений, как и других аккомодэшенс[5] для жизни, не только у нас, но во всей окрестности не имеется. Также осчастливила меня г-жа Блэр, индуска замужем за англичанином из Дарджилинга, она теперь овдовела и хотела бы вместе с г-жой Финч поселиться вблизи от меня!! Со всех сторон люди тянутся к нам, не пишу и о других попытках от всяких американцев и англичан вроде Финч. Приходится отбиваться. Никто не хочет понять, что люди могут любить прайваси[6] и не нуждаются в обществе скучающих и не знающих, к чему приложить свои силы, людей.
Светуня продолжает совершенствоваться в живописи. Последняя картина его – лахульская девочка с ребенком на фоне лахульского же пейзажа – прекрасна. Беспокоит меня его здоровье, он очень похудел и жалуется на какие-то странные боли в области сердца, это меня очень отягощает. С ним никогда не знаешь, насколько это серьезно. Владыка советует не беспокоиться, но сердце мое все же болит, видя, как он исхудал. Финансовый вопрос, конечно, и тут играет большую роль. Ну, как-нибудь все уладится, у нас всегда все приходило в последний час. А сейчас великие возможности идут, идут, идут. Много возлагаю на поездку Ояны. Родные мои, обнимаю Вас и прошу беречь друг друга. Не знаю, куда направить это письмо, на банк или в «Пасифик Сторэдж»? Вы не пишете, в каких числах февраля Вы уезжаете дальше. Посоветуюсь с Яруей. Часто слышу Ваши голоса. Храните здоровье, все остальное приложится.
Все думы около Вас.
Сноски