Блаватская Е.П. - Являются ли сны лишь праздными видениями?

Являются ли сны лишь праздными видениями?

[[В упоминаемом ниже письме нас просят истолковать два сна, в которых индийский джентльмен, будучи вдали от дома, увидел свою жену, страдающую от холеры. Несколькими часами позже он получил письмо, подтверждавшее его видения. Вот что на это ответила Е. П. Блаватская]. (изд.)]

"Сны – лишь интерлюдии, созданные фантазией", – говорит нам Драйден; возможно, для того, чтобы показать, что порой даже поэт делает свою музу рабой претендующего на ученость предрассудка.

Рассматриваемый пример – одно из звеньев того, что можно считать исключительными случаями в сновидении, так как большинство снов поистине лишь "интерлюдии, созданные фантазией". Обычай материалистической науки, опирающейся на факты, – высокомерно игнорировать подобные исключения, быть может, на том основании, что исключение подтверждает правило, а по нашему мнению, чтобы избежать нелегкой задачи объяснения таких исключений. Поистине если бы хоть один-единственный случай не подпадал под классификацию "странных совпадений", столь излюбленных скептиками, тогда пророческие или подтвержденные сны потребовали бы полного пересмотра физиологии. Что же до френологии, то признание и принятие наукой пророческих снов (а отсюда и признание утверждений теософии и спиритуализма) привело бы, как уверяют, к "возникновению новой образовательной, социальной, политической и теологической науки". Следовательно, наука никогда не признает ни снов, ни спиритуализма, ни оккультизма.

Человеческая природа – пропасть, которую физиология и наука вообще исследовали еще меньше тех, кто ни разу в жизни даже не слышал слова "физиология". Никогда еще высочайшие цензоры Королевского общества не были столь озадачены, как тогда, когда оказывались лицом к лицу с этой неразгаданной тайной – внутренней природой человека. Ключ к ней – двойственность сущности человека. И именно этот ключ отказываются они использовать, прекрасно сознавая, что стоит хоть раз распахнуть дверь святая святых, как им придется отбросить одну за другой свои излюбленные теории и окончательные умозаключения, в который уже раз обернувшиеся нелучшим хобби, такие же превратные, как и все, основанное на ложных или неполных предпосылках. Если мы должны довольствоваться полуобъяснениями физиологии относительно бессмысленных снов, то как же в таком случае объяснить многочисленные факты подтвержденных снов? Сказать, что человек – существо двойственное, что в человеке, выражаясь словами св. Павла, "есть тело душевное, есть тело и духовное" и что он, стало быть, непременно должен иметь двойной набор чувств – все равно что произнести, по мнению образованного скептика, непростительную, абсолютно ненаучную ересь. И все же ее следует произнести, не оглядываясь на науку.

Человек несомненно наделен двойным набором чувств: материальными, или физическими, – их можно спокойно предоставить изучению физиологии, и субматериальными, или духовными, всецело принадлежащими области психологической науки. Латинское слово "sub", – пусть это будет правильно понято, – употреблено здесь в смысле диаметрально противоположном тому, который ему придают, например, в химии. В нашем случае оно является не предлогом, но приставкой, как например, "субтонический" или "суббасовый" в музыке. Поистине как совокупный звук природы явлен единым определенным тоном, основной нотой, вибрирующей сквозь вечность и из нее, имеющим неоспоримое существование per se и тем не менее обладающим ощутимой высотой, хотя и лишь для "абсолютно тонкого слуха", так и для наблюдателя конкретная гармония или дисгармония человеческой внешней природы целиком зависит от характера основной ноты, задаваемой внутренним человеком для человека внешнего.

Именно духовное Эго, или же духовное Я, служит фундаментальной основой, определяющей тон всей жизни человека – этого самого капризного, ненадежного и неустойчивого из всех инструментов, более других нуждающегося в постоянной настройке; и только голос его, подобно педали органа для самых низких звуков, пронизывает мелодию всей его жизни, будь его тона приятными или резкими, гармоничными или какофоническими, легато или пиццикато.

Стало быть, говорим мы, человек кроме физического имеет также и мозг духовный. Степень восприимчивости первого всецело зависит от его физической структуры и развития, а с другой стороны, он полностью подвластен мозгу духовному, поскольку только духовное Эго в соответствии с тем, склоняется ли оно больше к двум своим высшим принципам или же к физической оболочке, может более или менее живо запечатлеть на материальном мозге восприятие вещей чисто духовных и нематериальных.

Следовательно, лишь от остроты ментальных ощущений внутреннего Эго, от степени духовности его способностей зависит передача отпечатков сцен, которые воспринимает его полудуховный мозг, слов, которые он слышит, и того, что он чувствует, дремлющему физическому мозгу внешнего человека. Чем выше духовные способности человека, тем легче для Эго пробудить дремлющие полушария, побудить к активности сенсорные ганглии и мозжечок и запечатлеть на физическом мозге, всегда находящемся в состоянии полного бездействия и покоя во время глубокого сна человека, живой образ передаваемого предмета. Что касается чувственного, недуховного человека, того, чей образ жизни и животные наклонности и страсти совершенно разорвали связь пятого принципа, или животного астрального Эго, с его высшей "духовной душой"; а также того, чей тяжкий физический труд настолько истощил материальное тело, что он временно стал нечувствительным к голосу и прикасанию своей астральной души, то во время сна мозг обоих этих людей пребывает в полном состоянии анемии (sic), или же абсолютной бездеятельности. Такие лица редко, если вообще когда-либо, будут видеть сны, а менее всего "видения, сменяющие друг друга". В первом случае, по мере того как близится момент пробуждения и сон становится более легким, начинают происходить ментальные изменения, их составляют сны, в которых ум не играет никакой роли; полупроснувшийся мозг предлагает лишь картины, являющиеся только туманными, гротескными репродукциями животных привычек; тогда как в последнем, если только человек не поглощен некой исключительной мыслью, неистребимый инстинкт активных привычек не позволит ему пребывать в том состоянии полудремы, во время которого с началом возвращения сознания мы видим различного рода сны, и тотчас же разбудит его, без всякой интерлюдии. С другой стороны, чем более духовен человек, тем более подвижна его фантазия и тем больше вероятность получения во сне правильных запечатлений, передаваемых ему его всевидящим и вечно бодрствующим Эго. Духовные чувства последнего, свободные от вмешательства физических чувств, находятся в непосредственной тесной связи с его высшим духовным принципом; а тот, хотя per se и квазибессознательный, будучи частицей всецело бессознательного, ибо совершенно нематериального Абсолюта, все же обладает присущими ему всезнанием, вездесущностью и всемогуществом, и, как только чистая сущность приходит в соприкосновение с чистыми сублимированными и (для нас) невесомыми материями, отчасти наделяет этими свойствами столь же чистое астральное эго.

Именно поэтому высокодуховные личности будут провидеть и грезить во сне и даже в часы бодрствования: это сенситивы, прирожденные ясновидцы, ныне произвольно окрещенные "духовными медиумами", причем не проводится никакого разграничения между субъективным провидцем, нейрогипнологическим субъектом и даже адептом – тем, кто освободился от физиологических идиосинкразии и полностью подчинил человека внешнего человеку внутреннему. Тот, кто меньше одарен духовно, будет видеть подобные сны лишь во время редких интервалов, точность которых будет зависеть от интенсивности его чувства по отношению к воспринимаемому объекту.

Если бы случай бабу Джагата Чандры был исследован более серьезно, то мы узнали бы одну или несколько причин: либо он был сильно привязан к своей жене, либо она к нему; или что вопрос ее жизни или смерти имел величайшее значение для одного из них или же обоих. "Сердце сердцу весть подает", – гласит старая пословица. Отсюда предчувствия, сны и видения. Во всяком случае, и по крайней мере в этом сне не были задействованы "развоплощенные" духи, предупреждение было послано исключительно одним, либо другим, или обоими живущими и воплощенными эго.

Таким образом, в объяснении нашедших подтверждение снов, как и во многих других, наука стоит перед нерешенной проблемой, неразрешимая природа которой создана ее же собственным материалистическим упрямством и ее временем взлелеянной рутинной политикой. Ибо или человек – двойственное существо с внутренним эго в нем, эго, являющимся "истинным" человеком, отличным и независимым от внешнего человека соразмерно силе или слабости материального тела, эго, широта чувств которого простирается далеко за пределы, поставленные физическим чувствам человека, эго, переживающим распад своей внешней оболочки, по крайней мере на время, даже когда порочная жизнь помешала ему достичь совершенного союза со своим духовным высшим Я, то есть слить с нею свою индивидуальность (в каждом случае личность постепенно растворяется); или же свидетельства миллионов людей, охватывающие несколько тысячелетий, доказательства, предоставленные в наш собственный век сотнями образованнейших людей, зачастую величайшими светилами науки, обращаются в ничто. За исключением горстки ученых авторитетов, окруженных страждущей толпой скептиков и лжеученых, которые никогда ничего не видели и поэтому настаивают на своем праве отрицать все и вся, мир предстает осужденным как гигантский сумасшедший дом. Однако в нем есть особый отдел. Он зарезервирован для тех, кто, доказав здравость своего рассудка, неизбежно должны почитаться обманщиками и лжецами.

Так ли уж тщательно материалистическая наука изучила феномен снов, что ей больше нечего изучать, раз об этом предмете она говорит таким авторитетным тоном? Ничуть. Все феномены чувства и воли, интеллекта и инстинкта, конечно же, проявляются через каналы нервных центров, наиважнейшим из которых является головной мозг. Он состоит из особого вещества, посредством которого происходят эти действия, вещества, имеющего две формы – сосудистую и волокнистую, последняя считается просто проводником запечатлений, посланных сосудистой ткани или из нее. И все же, в то время как наука подразделяет эту физиологическую функцию на три вида – моторную, сенсорную и соединительную, мистическое посредничество интеллекта остается для великих физиологов столь же таинственным и столь же озадачивающим, как и в дни Гиппократа. Научное предположение, что может существовать четвертый вид, ассоциируемый с мыслительными процессами, не способствовало разрешению этой проблемы; оно не смогло пролить даже малейший луч света на необъяснимую тайну. И ее не объяснить никогда, если наши мужи науки не примут гипотезу двойственного человека.

Сноски

---

Издания

• "Theosophist", vol. III, № 4, January, 1882, p. 104–105 (первая публикация)
• Блаватская Е.П. - Терра инкогнита, M., Сфера, 1997. С. 327-334. Пер. Т. О. Сухоруковой (первая публикация на русском языке)
• Блаватская Е.П. - Феномен человека, M., Сфера, 2006

См. также

• Пустые ли видения сны? - другой перевод этой статьи. Переводчик: А.Герасимов