Наследие Е.П.Б.: Труды • Письма • Альбомы • Произведения с участием • Изображения • Биография • Цитаты | дополнения – вопросы – исправления – доделать
Редакция 21-го века (в работе)
| 680 | 680 |
В.
Западный эволюционизм:
сравнительная анатомия человека и антропоида ни в чём не подтверждает теорию Дарвина
Нам говорят, что если любая ересь против современной науки может быть оставлена без внимания, то наше отрицание Дарвиновской теории в её приложении к человеку будет рассматриваться, как «неискупимый грех». Эволюционисты тверды, как скала, настаивая на очевидной тождественности в сложении между человеком и обезьяной. Анатомические доказательства, возражают они, в данном случае совершенно вне оспоримости; они схожи между собою кость с костью, мускул с мускулом, даже строение мозга почти одинаково.
Но что же из того? Всё это было известно до царя Ирода; и писатели Рамаяны, поэты, воспевавшие доблесть и мужество Ханумана – бога-обезьяны, «подвиги которого были велики, а мудрость осталась не превзойденной», должны были знать столько же об его анатомии и мозге, как и любой Геккель или Гексли наших дней. Многочисленные тома написаны были по поводу этого сходства, как в древности, так и в более современные времена. Потому нет ничего нового для мира или философии в таких томах, как «Человек и обезьяны» Майварта, или же в защите дарвинизма г-дами Фиске и Гексли. Каковы же эти ключевые доказательства происхождения человека от питекоидного предка? Если теория Дарвина, говорят нам, не верна, если человек и обезьяна не происходят от одного общего родоначальника, то мы должны объяснить причину:
- 1) сходства строения между этими двумя; тот факт, что
| 681 | 681 |
- высший животный мир – человек и зверь – физически представляют лишь один тип или образец;
- 2) наличность рудиментарных органов в человеке, т. е., следы прежних органов, в настоящее время атрофированных, как оставшихся без употребления. Некоторые из этих органов, как утверждается, не могли иметь никакого применения, исключая в случае полуживотного и полу-лесного чудовища. Почему же находим мы в человеке эти «рудиментарные» органы – такие же бесполезные, как рудиментарные крылья у австралийского аптерикса, именно червеобразный отросток, аппендикс слепой кишки, мышцы ушей[1], «рудиментарный хвост», с которым иногда ещё рождаются младенцы, и т. д.?
Таков боевой клич; и кудахтанье меньшей стаи среди дарвинистов ещё громче, если это возможно, чем даже среди самих учёных эволюционистов!
Кроме того, последние (вместе со своим великим лидером Гексли и такими известными зоологами, как Романес и другие) защищая теорию Дарвина, в то же время, являются первыми, кто признают почти непреодолимые трудности на пути её окончательного доказательства. Но имеются такие же великие учёные, как и вышеназванные, которые весьма энергично отрицают это необоснованного предположение и громогласно протестуют против не оправдываемых преувеличений, что касается до этого предполагаемоего сходства. Достаточно заглянуть в труды Брока, Гратьолэ, Оуэна, Прюнер-Бей и, наконец, просмотреть большой труд Катрфажа «Введение к изучению человеческих рас, общие вопросы», чтобы увидеть ошибки эволюционистов. Мы могли бы сказать больше: преувеличения, касающиеся этого приписываемого сходства в строении между человеком и антропоморфной обезьяной, за последнее время, сделались настолько бросающимися в глаза и нелепыми, что даже Гексли пришлось протестовать против слишком пылких ожиданий. Именно, сам великий анатом лично призвал «меньшую сошку» к порядку заявлением в одной из своих статей, что разница между строением человеческого тела и строением высшего антропоморфного питекоида не только далеко не пустяшна и не незначительна, но напротив того, весьма велика и заставляет о многом задуматься.
«Каждая кость гориллы носит признаки, по которым её можно отличить от соответствующей кости человека»[2].
Между ныне живущими тварями не существует ни одной промежуточной формы, которая могла бы заполнить пробел между человеком и обезьяной. Игнорирование этого пробела, добавляет он, было бы «столь же ошибочно, как и нелепо».
| 682 | 682 |
Наконец, нелепость такого неестественного происхождения человека настолько осязаема при наличии всех доказательств и очевидности при сравнении черепа антропоида с черепом человека, что Катрфаж бессознательно прибег к нашей эзотерической теории, говоря, что скорее обезьяны могут претендовать на происхождение от человека, нежели обратно. Как это доказано Грасьоле в отношении полостей мозга у антропоидов (среди которых этот орган развивается обратно пропорционально тому, что имело бы место, если бы соответствующие органы человека были результатом развития тех же органов в обезьяне), объём человеческого черепа и его мозг, так же как и полости, увеличиваются при индивидуальном развитии человека. Его рассудок развивается и растёт с годами, и тогда как его лицевые кости и челюсти уменьшаются и выпрямляются, становясь всё более и более одухотворёнными, у обезьяны происходит как раз обратное. В своей молодости антропоид гораздо более смышлён и добронравен, но с годами он становится тупее; и так как его череп отступает назад и, по-видимому, уменьшается по мере его роста, то его лицевые кости и челюсти развиваются, и мозг, наконец, придавливается и отбрасывается совершенно назад, с каждым днём всё более и более подчёркивая животный тип. Орган мысли – мозг – отступает и уменьшается, будучи совершенно побеждённым, и заменяется мозгом дикого зверя – челюстным аппаратом.
Таким образом, как остроумно отмечено во французском научном труде, горилла могла бы с совершенной справедливостью обратиться к эволюционисту, настаивая на своём праве происхождения от него. Горилла сказала бы ему: мы, антропоидные обезьяны, представляем собою ретроградное отклонение от человеческого типа и потому наше развитие и эволюция выражены переходом от человекообразного строения к животнообразному строению организма; но каким образом могли бы вы, люди, произойти от нас – как можете вы быть продолжением нашего рода? Ибо, чтобы это стало возможным, ваша организация должна была бы разниться ещё больше от человеческого строения нежели наша, она должна была бы ещё больше приблизиться к строению животного, нежели наша; и, в таком случае, справедливость требует, чтобы вы уступили нам своё место в природе. Вы ниже, чем мы, раз вы настаиваете на установлении своей генеалогии от нашего вида; ибо строение нашего организма и его развитие, таковы, что мы не в состоянии порождать формы высшей организации, нежели наша собственная.
Именно, в этом оккультная наука вполне согласна с де Катрфажем.
| 683 | 683 |
В силу самого типа его развития человек не может происходить ни от обезьяны, ни от предка, общего обезьяне и человеку, но доказывает, что он получил своё начало от прообраза, гораздо более высокого, нежели он сам. И прообраз этот есть «Небесный Человек» – дхьян-чоханы или, так называемые, питри, как показано в первой части этого тома. С другой стороны, обезьяноподобные, орангутанги, горилла и шимпанзе могут, и, как учит этому оккультное учение, именно происходят от опустившейся до животности четвёртой человеческой расы, будучи порождением человека и вымерших видов млекопитающих (отдалённые предки которых сами были плодом скотоложества лемурийцев) живших в миоценский период. Родоначальники этого получеловеческого чудовища объяснены в станцах, как порождённые через грех «разума-лишённых» рас в среднем периоде существования третьей расы.
Когда мы твёрдо запомним, что все формы, населяющие сейчас Землю, представляют многочисленные изменения основных типов, сброшенных человеком третьего и четвёртого круга, то возражение эволюционистов, настаивающих на «единстве плана строения», характеризующего всех позвоночных, теряет свою остроту. Упомянутые основные типы были очень малочисленны по сравнению с множеством организмов, которым они, в конце концов дали рождение; но общее единство типа, тем не менее, сохранилось на протяжении веков. Экономия природы не санкционирует сосуществование нескольких, совершенно противоположных, «основных планов» органической эволюции на одной планете. Впрочем, раз общее направление оккультного объяснения сформулировано, то вывод подробностей может быть предоставлен интуиции читателя.
Так же обстоит дело и в важном вопросе о «рудиментарных органах», открытых анатомами в человеческом организме. Без сомнения, эта линия возражения, направленная Дарвином и Геккелем против их европейских противников, оказалась весьма веской. Антропологи, отважившиеся оспаривать происхождение человека от животного предка, были в чрезвычайном недоумении, как объяснить наличность жаберных щелей и как быть с проблемой «хвоста» и так далее. Здесь снова оккультизм приходит нам на помощь с необходимыми данными.
Факт тот, что, как уже ранее сказано, человеческий тип является хранилищем всех потенциальных органических форм и центральной точкой, из которого все последние расходятся. В этом постулате мы находим истинную «эволюцию» или «развёртывание» – в смысле, о котором нельзя сказать, что он принадлежит к механической теории естественного отбора. Критикуя выводы Дарвина на основании «рудиментов», один талантливый писатель пишет:
«Почему предположение, что человек был создан сначала с этими рудиментарными намёками в своём организме и что они стали полезными добавлениями в низших животных, в которых человек выродился, было бы менее правдоподобной и справедливой гипотезой, нежели предположение, что эти части существовали в полном развитии, действии и практическом пользовании у низших животных, от которых произошёл человек?»[3]
| 684 | 684 |
Вместо слов: «в которых человек выродился», читайте – «прообразы, которые человек сбрасывал в течение своего астрального развития», и одна из сторон истинного эзотерического решения – налицо. Но теперь мы должны формулировать более широкое обобщение.
Поскольку это касается нашего земного четвёртого круга, одна лишь фауна млекопитающих может рассматриваться, как происходящая от прообразов, сброшенных человеком. Амфибии, птицы, пресмыкающиеся, рыбы, и прочие, есть результат третьего круга, астральные окаменелые формы, сохраняемые в аурической оболочке Земли и проектированные в физическую объективность после отложения первых лаврентьевских горных пород. «Эволюция» имеет дело с последовательными изменениями, воздействие которых, как показывает это палеонтология, сказались на низшем животном и растительном царстве на протяжении геологического времени. Она не касается и по природе вещей не может касаться вопроса «до-физических типов», послуживших основою для будущих дифференциаций. Конечно, она может классифицировать общие законы, управляющие развитием физических организмов и, до некоторой степени, она умело справилась с этой задачей.
Но вернёмся к непосредственному вопросу нашего обсуждения. Млекопитающие, первые следы которых встречаются в сумчатых, в триасовых скалах вторичного периода, развились из чисто астральных родоначальников, современных второй расе. Таким образом, они явились после человека и, следовательно, легко объяснить общее сходство между их эмбриональными стадиями и таковыми же стадиями человека, который, с неизбежностью, вмещает в себе и воплощает в своём развитии черты группы, которую он породил. Это объяснение от части опровергает дарвинистского изложения.
«Но как объяснить наличность жаберных щелей в человеческом плоде, представляющих стадию, через которую проходят жабры рыб в своём развитии[4]; так же как и нахождение пульсирующего кровеносного сосуда, соответствующего сердцу низших рыб, который составляет сердце плода; и всю аналогию, представляемую дроблением человеческой яйцеклетки, образование зародышевой оболочки и появление стадии гаструлы, с соответствующими фазами в низших формах позвоночной жизни и даже среди губчатых; как объяснить разнообразие типов низшей животной жизни, которые форма будущего ребёнка намечает в течение цикла своего роста?.. Каким образом происходит, что фазы жизни рыб, родоначальники которых плавали (эоны до эпохи первой коренной расы)
| 685 | 685 |
в морях силурийского периода, так же как и фазы жизни фауны позднейших амфибий и пресмыкающихся, отображены в «воплощённой истории» развития человеческого плода?».
На это основательное возражение даётся ответ, что земные, животные формы третьего круга настолько же могли относиться к типам, сброшенным человеком третьего круга, как и новое привнесение в сферу нашей планеты – породы млекопитающих – к человечеству второй коренной расы четвёртого круга. Процесс роста человеческого плода воплощает не только общий характер земной жизни четвёртого круга, но также и земной жизни третьего круга. Весь диапазон типов снова пробегается вкратце. Потому оккультисты не испытывают затруднения при объяснении рождения детей с настоящим хвостатым добавлением или же того факта, что хвост в человеческом плоде, в одном периоде, в два раза длиннее зачаточных ног. Потенциальность каждого органа, полезного для животной жизни, сокрыта в человеке (в микрокосме макрокосма) и анормальные условия могут нередко проявляться в странных явлениях, которые рассматриваются дарвинистами, как «возврат к типу предков»[5]. Воистину, возврат, но едва ли в смысле, придаваемом ему нашими современными эмпиристами!
Сноски
- ↑ Проф. Оуэн полагает, что мышцы поднимающие (attollens), оттягивающие (retrahens) и притягивающие (attrahens) ухо функционировали весьма активно в человеке каменного века. Может быть это так, может быть и нет. Вопрос этот лежит в области простого «оккультного объяснения» и, чтобы разрешить его, не требуется предпосылки «животного предка».
- ↑ «Место человека в природе», с. 104. Приводим ещё одно авторитетное свидетельство:
«В третичном периоде мы встречаем одну из наиболее человекообразных обезьян (гиббона), и этот вид и до сих пор находится на том же низком уровне; также бок о бок с ним находим в Ледниковом периоде человека на том же высоком уровне, как и сейчас. Обезьяна не приблизилась к человеку с тех пор, и современный человек не больше отдалился от обезьяны, нежели первичный (ископаемый) человек... эти факты противоречат постоянному последовательному развитию» (Пфафф).
Если, по Фогту, мозг среднего австралийца равняется 99,35 куб. дюймам [1628,05 куб. см]; мозг гориллы – 30,51 [499,97 куб. см], а мозг шимпанзе только 25,45 [417,05 куб.см], то гигантская пропасть, которую нужно преодолеть приверженцам «Естественного отбора», становится очевидной.
- ↑ Geo. T. Curtis, «Creation or Evolution?», с. 76.
- ↑
«В этот период, – пишет Дарвин, – артерии разделяются на дугообразные ветви, как бы для несения крови в жабры, которые не существуют у высших позвоночных, хотя щели по сторонам шеи всё ещё остаются, обозначая их прежнее (?) положение».
Достойно замечания, что хотя жаберные щели совершенно бесполезны для всех, исключая амфибий и рыб и так далее, наличность их регулярно отмечается в развитии утробного плода позвоночных. Даже дети рождаются иногда с отверстием в шее, соответствующим одной из щелей.
- ↑ Те, кто вместе с Геккелем рассматривают жаберные щели с сопутствующими им явлениями, как пример деятельной функции в наших амфибных и рыбных предках (см. его двенадцатую и тринадцатую стадию), должны объяснить, почему «растение с листочками» (проф. Андрэ Лефевр), представленный в развитии утробного плода, не появляется в двадцати двух стадиях, через которые проходят его монеры в своём развитии до человека. Геккель не предпосылает растительного предка. Эмбриологический аргумент становится, таким образом, обоюдоострым мечом, и, здесь он ранит своего обладателя.