Перейти к содержанию

Юмор: различия между версиями

Юмор (посмотреть исходный код)

Версия от 22:47, 28 сентября 2010

882 байта добавлено ,  28 сентября 2010
нет описания правки
(Новая страница: «== Юмор Е.П. Блаватской == {{Коммeнтарий Редактора|Неизвестный автор «The Primeval Man»:}} :«Первые ве...»)
 
Нет описания правки
Строка 1: Строка 1:
== Юмор Е.П. Блаватской ==
== Юмор Е.П. Блаватской ==
Найденные останки до-адамического человека, «вместо того, чтобы поколебать нашу веру в Священное Писание лишь подтвердили достоверность его»<ref name="ftn473"><sup>''Ibid.,'' стр. 194.</sup></ref>. Каким же образом? Очень просто! Автор рассуждает, что отныне – «мы (духовенство) можем предоставить ученым продолжать их научные исследования, не пытаясь бороться против них из страха перед ересью». Действительно, какое облегчение для Гексли, Тиндаля и сэра Чарльза Лайэлля!!
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=1
|часть=2
|отдел=2
}}
{{Коммeнтарий Редактора|Неизвестный автор «The Primeval Man»:}}
{{Коммeнтарий Редактора|Неизвестный автор «The Primeval Man»:}}


Строка 18: Строка 27:
|часть=2
|часть=2
|отдел=9
|отдел=9
}}
Между эволюцией духовной природы человека от вышеуказанных амёбных душ и предполагаемым развитием его физического строения из протоплазмического обитателя в океанском иле, существует пропасть, через которую нелегко перешагнуть человеку, ''вполне'' владеющему своими умственными способностями.
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=2
|часть=3
|отдел=1
}}
По мнению Геккеля имеются также «клеточки-души» и «атомы-клеточки»; «неорганическая молекулярная душа», не имеющая памяти, и «пластидуальная душа», обладающая памятью. Что говорят по этому поводу наши Эзотерические Учения? Божественная и человеческая душа, состоящая из семи принципов в человеке, должна, конечно, побледнеть и отступить перед таким поражающим откровением!
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=2
|часть=3
|отдел=2
}}
«Несовершенное знание» чего? Что Платон не знал многих из современных «рабочих гипотез» – не знал их так, как эти гипотезы современности не будет знать наше непосредственное потомство, после того как они, в свою очередь взорвавшись, присоединятся к «великому большинству» – это, пожалуй, замаскированное благословение.
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=3
|глава=Введение
}}
Строгости римско-католической Церкви всегда были спазматическими.
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=3
|часть=1
|отдел=11
}}
}}


Строка 24: Строка 64:
{{Пропущено}}
{{Пропущено}}


<nowiki>Их [учёных] отношение к неотрицаемым феноменам само по себе является другим феноменом. Оно, просто, непостижимо, если мы не допустим возможности другого психологического заболевания, такого же таинственного и заразительного, как водобоязнь. Хотя мы и не претендуем на честь этого нового открытия, мы тем не менее предлагаем признать это заболевание под именем </nowiki>''научной психофобии.''
Их [учёных] отношение к неотрицаемым феноменам само по себе является другим феноменом. Оно, просто, непостижимо, если мы не допустим возможности другого психологического заболевания, такого же таинственного и заразительного, как водобоязнь. Хотя мы и не претендуем на честь этого нового открытия, мы тем не менее предлагаем признать это заболевание под именем ''научной психофобии.''


{{Пропущено}}
{{Пропущено}}
Строка 105: Строка 145:


{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|8}}
{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|8}}
Между эволюцией духовной природы человека от вышеуказанных амёбных душ и предполагаемым развитием его физического строения из протоплазмического обитателя в океанском иле, существует пропасть, через которую нелегко перешагнуть человеку, ''вполне'' владеющему своими умственными способностями.
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=2
|часть=3
|отдел=1
}}
По мнению Геккеля имеются также «клеточки-души» и «атомы-клеточки»; «неорганическая молекулярная душа», не имеющая памяти, и «пластидуальная душа», обладающая памятью. Что говорят по этому поводу наши Эзотерические Учения? Божественная и человеческая душа, состоящая из семи принципов в человеке, должна, конечно, побледнеть и отступить перед таким поражающим откровением!
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=2
|часть=3
|отдел=2
}}
«Несовершенное знание» чего? Что Платон не знал многих из современных «рабочих гипотез» – не знал их так, как эти гипотезы современности не будет знать наше непосредственное потомство, после того как они, в свою очередь взорвавшись, присоединятся к «великому большинству» – это, пожалуй, замаскированное благословение.
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=3
|глава=Введение
}}
Строгости римско-католической Церкви всегда были спазматическими.
{{Подпись-ЕПБ-ТД
|том=3
|часть=1
|отдел=11
}}


Сто лет тому назад ученые не отличались той возвышающей скромностью, которая присуща их нынешним последователям; в ту пору они просто раздувались от сознания собственного величия. Время похвального смирения, продиктованного сознанием относительной скудости достигнутого знания того времени (да и нынешнего также) в сравнении с тем, что знали древние, еще не пришло. Это было время наивного чванства, когда служители науки гордились своими познаниями так же, как павлины гордятся своими хвостами, и так же охотно выставляли их напоказ, требуя вселенского признания и восхищения. Вельможных оракулов в ту пору было не так много, как сейчас, но все же число их было внушительным. Однако разве не подверглось не так давно остракизму некогда широкое применение паслена? И разве не исчезли почти полностью пиявки, уступив место дипломированным докторам, имеющим королевскую лицензию на то, чтобы морить и загонять в гроб своих пациентов a piacere ad libitum? Потому-то вечно дремлющий в своем академическом кресле "Бессмертный" и считался единственным компетентным авторитетом, способным давать ответы на вопросы, предмет которых он никогда не изучал, и выносить вердикты о том, что он никогда не слышал. Это было '''царство здравого смысла''' и науки, переживающее, впрочем, пока что эпоху своего отрочества; это было начало великой и смертельной схватки между теологией и фактами, духовностью и материализмом. В образованных слоях общества избыток веры уступал место безверию. Начинался период поклонения науке, отмеченный паломничеством на академический Олимп, где опять-таки обосновались все те же "Сорок Бессмертных", и повальными облавами на всех тех, кто отказывался с резвостью молодого бычка изъявлять шумные восторги пред вратами Храма науки. К моменту появления Месмера в Париже последний был расколот на две части: одна хранила верность церкви с ее отрицанием всех феноменов (за исключением собственных божественных чудес) и причислением их к искушениям Дьявола, и вторая – Академия, не верившая ни в Бога, ни в Дьявола, но убежденная исключительно в собственной непогрешимой премудрости.
Сто лет тому назад ученые не отличались той возвышающей скромностью, которая присуща их нынешним последователям; в ту пору они просто раздувались от сознания собственного величия. Время похвального смирения, продиктованного сознанием относительной скудости достигнутого знания того времени (да и нынешнего также) в сравнении с тем, что знали древние, еще не пришло. Это было время наивного чванства, когда служители науки гордились своими познаниями так же, как павлины гордятся своими хвостами, и так же охотно выставляли их напоказ, требуя вселенского признания и восхищения. Вельможных оракулов в ту пору было не так много, как сейчас, но все же число их было внушительным. Однако разве не подверглось не так давно остракизму некогда широкое применение паслена? И разве не исчезли почти полностью пиявки, уступив место дипломированным докторам, имеющим королевскую лицензию на то, чтобы морить и загонять в гроб своих пациентов a piacere ad libitum? Потому-то вечно дремлющий в своем академическом кресле "Бессмертный" и считался единственным компетентным авторитетом, способным давать ответы на вопросы, предмет которых он никогда не изучал, и выносить вердикты о том, что он никогда не слышал. Это было '''царство здравого смысла''' и науки, переживающее, впрочем, пока что эпоху своего отрочества; это было начало великой и смертельной схватки между теологией и фактами, духовностью и материализмом. В образованных слоях общества избыток веры уступал место безверию. Начинался период поклонения науке, отмеченный паломничеством на академический Олимп, где опять-таки обосновались все те же "Сорок Бессмертных", и повальными облавами на всех тех, кто отказывался с резвостью молодого бычка изъявлять шумные восторги пред вратами Храма науки. К моменту появления Месмера в Париже последний был расколот на две части: одна хранила верность церкви с ее отрицанием всех феноменов (за исключением собственных божественных чудес) и причислением их к искушениям Дьявола, и вторая – Академия, не верившая ни в Бога, ни в Дьявола, но убежденная исключительно в собственной непогрешимой премудрости.
Источник — https://ru.teopedia.org/hpb/Служебная:Сравнение_версий/5202