Ипатия: различия между версиями

Эта знаменитая школа образовалась в Александрии (Египет), которая была несколько столетий великим престолом учёности и философии. Знаменита своей библиотекой, носящей название «Александрийской», созданной Птолемеем Сотером, умершим в 283 году до Р.Х., в самом начале его царствования; библиотекой, которая когда-то гордилась 700 000 свитков или томов (Аул Геллий); своим музеем, первой подлинной академией наук и искусств; своими всемирно известными учёными – такими как Евклид (отец научной геометрии), Аполлоний Пергский (автор доныне сохранившегося труда о конических сечениях), Никомах (арифметик); астрономами, физиками, анатомами – такими как Герофил и Эразистрат, врачами, музыкантами, художниками и т.д.; она стала ещё более знаменитой благодаря своей Эклектической, или Нео-Платонической школе, основанной в 193 году н.э. Аммонием Саккасом, учениками которого были Ориген, Плотин и многие другие, прославленные теперь в истории. Известнейшие школы гностиков своё начало взяли в Александрии. Филон Иудей, Иосиф, Ямблих, Порфирий, Климент Александрийский, Эратосфен Астроном, Ипатия – дева-философ, и бесчисленное количество других звёзд второй величины – все принадлежали, в разные времена, к этим великим школам и помогли превратить Александрию в один из наиболее справедливо прославляемых оплотов учёности, когда-либо созданных миром.

В начале четвёртого века толпы начали собираться у дверей академии, где учёная и несчастная Ипатия излагала доктрины божественного Платона и Плотина и тем препятствовала прогрессу христианского прозелитизма. Она слишком успешно рассеивала туман, нависший над религиозными «тайнами», выдуманными отцами, чтобы не посчитать её опасной. Уже этого одного было бы достаточно, чтобы подвергнуть опасности её и её последователей. Именно учения этого языческого философа были так свободно заимствованы христианами, чтобы дать завершающий мазок своей иначе непонятной схеме, что соблазнило многих на присоединение к этой новой религии; и теперь свет Платона начал так неудобно светло сиять над набожным штопанием, что каждому стало видно, откуда произошли доктрины «откровения». Но существовала ещё большая опасность. Ипатия училась у Плутарха, главы Афинской школы, и научилась там всем тайнам теургии. Пока она была жива и учила множество людей, нельзя было творить никаких ''божественных'' чудес в присутствии того, кто мог бы раскрыть их естественные причины. Её судьбу решил Кирилл, красноречие которого она затмевала и чей авторитет, построенный на вырождающихся суевериях, должен был уступить её авторитету, воздвигнутому на скале нерушимого закона природы. Более чем любопытно, что Кейв, автор «Жизни отцов», находит невероятным, что Кирилл санкционировал её убийство – вследствие его «общего характера». Святого, кто продаёт золотые и серебряные сосуды своей церкви и затем, когда деньги растрачены, лжет на суде, как поступил он, – можно подозревать в чём угодно. Кроме того, в этом случае церкви пришлось сражаться за свою жизнь, уже не говоря о своем главенстве в будущем. Только ненавистные и эрудированные языческие учёные и не менее учёные гностики держали в своих доктринах до сих пор скрытые нити от всех этих богословских марионеток. Как только завеса будет поднята, связь между древней языческой и новой христианской религиями обнажится, и что тогда станет с Тайнами, проникать в которые считается грехом и кощунством? При таком совпадении астрономических аллегорий различных языческих мифов с датами, принятыми христианством для рождения, распятия и воскресения, и при такой тождественности обрядов и церемоний, какова будет судьба новой религии, если церковь, под предлогом служения Христу, не избавится от чересчур хорошо осведомленных философов? Догадаться, какова могла бы быть главенствующая религия в нашем веке, если бы этот ''coup d'etat'' не удался, – поистине трудная задача. Но, по всей вероятности, последующее состояние дел, которое превратило средние века в период интеллектуального мрака, деградировавшего народы Запада и снизившего европейцев тех дней почти до уровня папуасских дикарей – не состоялось бы.

В период расцвета Неоплатонизма этих бардов уже не было, ибо их цикл истек, завершил свой круг, и последние из друидов погибли в Бибрактисе и Алесии. Но Неоплатоническая школа долгое время пользовалась успехом, была могущественна и процветала. Все же, усвоив Арийскую Мудрость в своих доктринах, эта школа не сумела последовать браминской мудрости на практике. Она демонстрировала свое нравственное и интеллектуальное превосходство слишком открыто, слишком много уделяя внимания обладающим властью сильным мира сего. В то время как брамины и их великие йоги – знатоки по вопросам философии, метафизики, астрономии, этики и религии – сохранили свое достоинство под властью наиболее могущественных князей, оставаясь в отчужденности от мира, и никогда не снисходили до того, чтобы посещать их и выпрашивать себе хотя бы малейшие милости, – императоры Александр, Север и Юлиан и величайшие среди аристократии страны приняли учения неоплатоников, которые свободно смешивались с миром. Эта система процветала несколько веков и включила в ряды своих последователей наиболее способных и ученых людей своего времени; Ипатия, учитель епископа Синезия, была одним из украшений этой школы до того рокового и позорного дня, когда она была убита христианской чернью по подстрекательству Кирилла, епископа Александрии. В конечном счете эта школа была перенесена в Афины и закрыта по приказу императора Юстиниана.