Буддизм: различия между версиями

Эта доктрина о том, что Бог есть вселенский разум, проникающий все сущее, лежит в основе всех древних философий. Положения буддизма, которые лучше всего можно понять при изучении пифагорейской философии– его правдивые размышления– были извлечены из этого источника, так же как брахманизм и еще ранее христианство. Очистительный процесс трансмиграции– метемпсихоз– однако сильно антропоморфизированный в последнее время, должен считаться только как дополнительная доктрина, искаженная теологической софистикой с целью крепче держать верующих с помощью распространенных суеверий. Ни Гаутама Будда, ни Пифагор не имели намерения обучать пониманию этих чисто метафизических аллегорий ''буквально.'' Эзотерически это объяснено в «Мистерии» ''Кунбума,''<ref name="ftn0">См. гл. IX.</ref> и относится к чисто духовным странствованиям человеческой души. И не в мертвой букве буддийской священной литературы могут ученики надеяться получить разрешение всех тонкостей. Последние утомляют мышление своей непостижимой глубиной умозаключений, и ученик никогда не бывает так далек от истины, как в тот момент, когда он думает, что он уже у цели. Овладение каждой доктриной, запутанной буддийской системы может быть достигнуто только путем строгого следования методам пифагорейцев и платоников, как в большом, так и в мелочах. Ключ к ним лежит в возвышенных и мистических догматах.

:«Тот, кто никогда не был знаком с моим законом»,– говорит Будда,– «и умирает в этом состоянии, он должен возвращаться на землю до тех пор, пока не достигнет совершенства ''саманеан.'' Чтобы достичь этой цели, он должен разрушить в себе троицу Майя,<ref name="ftn1">«Иллюзия; материя в троичном проявлении: в земном, астральном или первоначальном духе, или теле, и дуалистической душе Платона, разумной и неразумной единицы», см. следующую главу.</ref> он должен погасить свои страсти, соединить и отождествить себя с ''законом'' (учением тайной доктрины) и постичь религию ''полного уничтожения».''

Даже так называемые ''баснословные'' повествования в некоторых буддийский книгах, если откинуть их аллегорический смысл, оказываются тайными доктринами, которым учил Пифагор. В палийских книгах ''Джатаках'' приведены 550инкарнаций или перевоплощений Будды. Они рассказывают, что он появлялся в каждой форме животной жизни и одухотворял каждое мыслящее существо на земле от мельчайшего насекомого до птички, животного и в конечном итоге человека, микрокосмического прообраза Бога на земле. Нужно ли это понимать ''дословно?'' Предлагается ли это, как описание ''действительных'' превращений и существовании одной и той же индивидуальности бессмертного, божественного духа, поочередно одухотворявшего различные виды чувствующих существ? Не должны ли мы вместе с буддийскими метафизиками понять, что хотя существует бесконечное количество индивидуальных человеческих духов, все они вместе являются единым, как каждая капля воды из океана, выражаясь образно, может иметь индивидуальное существование, но все же со всеми остальными каплями образует океан, что каждый человеческий дух, это искра единого, всеобъемлющего света? Что этот божественный дух одушевляет цветок, кусок гранита, скалы, льва и человека? Египетские иерофанты, как и брахманы, и буддисты Востока, и некоторые греческие философы, утверждали в начале, что тот же дух, что одухотворяет частицу пыли, оставаясь в ней в латентном состоянии, одухотворяет человека, проявляя в нем высшую степень своей активности. Также и доктрины о постепенном вливании человеческой ''души'' в субстанцию первичного, отчего душа, одно время, была всеобщей; но эта доктрина никогда не предполагала уничтожения высшего духовного ''эго'',– а только растворение ''внешних форм'' человека, после его земной смерти, так же как во время его пребывания на земле. Кто же больше всего соответствует для того, чтобы передать нам тайны посмертного существования, которые так неправильно считаются непроницаемыми, как не те люди, которые, путем самодисциплины, праведной жизни и высоких устремлений, преуспели в слиянии со своим «Богом» и имели возможность получить хотя и ''несовершенные,'' но все же проблески великой истины.<ref name="ftn2">Порфирий верит, что его учителю Плотину удалось слиться с «Богом» в течение его жизни шесть раз, и сетует, что самому ему удалось достигать этого только дважды.</ref> И эти подвижники рассказывают нам поразительнейшие истории о ''разнообразии'' форм, принимаемых развоплощенными астральными душами; форм, каждая из которых является духовной и в то же время конкретным отображением абстрактного состояния и мыслей, однажды жившего человека.

:«И сказали иудеи слепцу: Ты ''рожден в грехах,'' и теперь учишь нас. Учение апостолов (Христа) аналогично учению о «заслуге и антизаслуге» буддистов; ибо больные выздоравливали, ''если их грехи были им прощены».''<ref name="ftn3">['''276'''], ['''143'''].</ref>

Опять-таки, это была философия Сиддхартхи-Будды, которую проповедовал Пифагор, утверждая, что ''эго'' (νοΰς) было вечно с Богом, и что только душа проходила через различные стадии (индусские ''Рупа локи),'' чтобы достичь божественного превосходства; между тем как ''thumos'' возвращался на землю, и даже ''phren'' уничтожался. Таким образом, метемпсихоз был только последовательностью наказаний через небеса-прибежища (называемые буддистами– ''Зион)''<ref name="ftn4">Высший ''Зион'' есть то место, откуда должен спуститься на землю Майтрейя-Будда, грядущий Спаситель. Также и христианский Избавитель ожидается из Сиона [''Римлянам,'' XI, 26].</ref> чтобы освободиться от внешнего ума, освободить ''ноус'' от ''phren'' или души, буддийской «Виньянаскандая», ''того принципа, который живет,'' завися от кармы и сканд (групп). Именно последние, метафизические олицетворения «деяний» человека, добрых или плохих, после смерти его тела воплощаются, так сказать, и образуют свои многие невидимые, но неумирающие соединения, входящие в новое тело или, вернее, в эфирное существо, в ''двойник'' того, кем человек был ''морально.'' Именно астральное тело каббалиста и «воплотившиеся деяния» образуют новое чувствующее «я», так как его ''Аханкара'' (эго, самосознание), данное ему верховным Владыкою (дыханием Бога), никогда не может погибнуть, ибо оно бессмертно ''per se'' как дух; отсюда страдания новорожденного «я», которые длятся до тех пор, пока он не избавится от всех земных мыслей, желаний и страстей.

Мы видели буддиста, как он придерживается веры своих отцов и в теории и на практике; и как бы ни была слепа его вера и как бы абсурдны ни были его понятия по некоторым особым пунктам доктрины, позднейшим поправкам, внесенным честолюбивым духовенством,– все же в практической жизни его буддизм намного больше христоподобен на деле и по духу, чем, в среднем, жизнь наших христианских священнослужителей. Уже достаточно одного того факта, что его религия повелевает ему «почитать свою собственную веру, но никогда не поносить веру других».<ref name="ftn5">Пять заповедей.</ref> Это ставит буддийского ламу неизмеримо выше любого священника, который считает своим священным долгом проклинать открыто «язычника» и приговаривать его и его религию «на вечные муки». Христианство с каждым днем все более становится религией чистого эмоционализма. Доктрина Будды всецело обоснована на практике деятельности. Ее ядром является любовь ко всем живым существам, человеческим и животным. Человек, который знает, что если он не будет трудиться для себя,– ему придется голодать, и понимает, что у него нет козла отпущения, который понес бы за него его прегрешения,– по всей вероятности, имеет шансы в десять раз стать лучшим человеком, чем тот, кого научили, что убийство, кража, распутство могут быть в мгновение ока смыты с него, и он станет белый как снег, если он только верит в Бога, который, по выражению Волнея, «когда-то принимал пищу на земле, а теперь сам стал пищею своих людей».

И почему должна гипотеза, что ''Фахо'' есть только одно их многих искажений Фхо или Фо, как тибетцы и китайцы называют Будду,– казаться смешной? На севере Непала Будду чаще называют Фо, чем ''Буддой.'' Книга ''«Махаванcа»'' показывает, как рано работа по буддийскому прозелитизму началась в Непале; а история учит, что буддийские монахи наводнили Сирию<ref name="ftn6">Буддийские миссионеры не только дошли до Месопотамии, но даже забрались настолько далеко на запад, как Ирландия. Достопочтимый д-р Ланди в своем труде “Monumental Christianity” в отношении одной ирландской Круглой Башни говорит: “Генри О'Брайен объясняет, что Распятие Круглой Башни является распятием Будды; что животные– это слон и бык, посвященные Будде, в которые его душа вошла после смерти; что две фигуры, стоящие по бокам креста, представляют собою девственную мать Будды и Каму, его любимого ученика. Вся эта картина имеет близкое сходство с Распятием в гробнице папы Юлия, за исключением животных, которые являются твердым доказательством, что это Распятие не может быть христианским. Оно, в конечном счете, пришло из дальнего Востока в Ирландию с финикийскими колонистами, которые построили Круглые Башни в качестве символов жизнь дающей и сохраняющей силы человека и природы и того, как вселенская жизнь производится через страдания и смерть”.  

За исключением нескольких беспристрастных археологов, которые находят непосредственные буддийские элементы в гностицизме, как и во всех этих ранних, просуществовавших лишь краткое время, христианских сектах, – мы знаем очень мало исследователей, которые, говоря о первоначальном христианстве, придавали бы этому вопросу должное значение. Разве у нас недостаточно фактов, чтобы, по крайней мере, возбудить некоторый интерес в этом направлении? Разве мы не знаем, что уже в дни Платона были «брахманы»– читайте: буддисты, саманеяне, шаманы или шаманские миссионеры– в Греции, и что они в одно время наводнили всю страну? Разве Плиний не показывает их основавшимися на берегах Мертвого моря на протяжении «тысячелетий»? После того как мы сделаем необходимые скидки на преувеличение, у нас все еще останется в запасе несколько столетий доР.X. И возможно ли, чтобы их влияние не оставило более глубоких следов во всех этих сектах, чем обычно думают? Мы знаем, что секта джайнов претендует на то, что буддизм произошел из ее доктрин– что буддизм существовал раньше Сиддхарты, более известного под именем Гаутамы Будды. Индусские брахманы, которым европейские востоковеды отказывают в праве что-нибудь знать о своей собственной стране, или понимать свой собственный язык и летописи лучше тех, кто никогда не был в Индии, по тому же принципу, по какому христианские богословы запрещают евреям толковать собственные Священные Писания,– эти брахманы, говорим мы, обладают достоверными летописями. И эти летописи сообщают, что воплощение через деву Авани первого Будды– ''божественного света''– произошло на острове Цейлон за несколько тысячелетий до Р.X.Брахманы отвергают утверждение, что это был аватар Вишну, но признают появление реформатора брахманизма в то время. Повествование о Деве Авани и ее божественном сыне Шакьямуни записано в одной из священных книг сингалезских буддистов– ''«Нирдхаса»;'' а брахманская хронология зафиксировала великую буддийскую революцию и религиозную войну, и последующее затем распространение учения Шакьямуни в Тибете, Китае, Японии и других местах в 4620году доР.X.<ref name="ftn7">Жаколио заявляет в своей “Fils de Dieu” ['''383'''], что он взял эти даты из ''“Книги исторических зодиаков”,'' сохранившейся в пагоде Виленур.</ref>

Обычный аргумент, выдвигаемый против утверждения джайнов, что они послужили источником восстановления древнего буддизма,– что основное учение последней религии противоречит верованию джайнов, не является убедительным. Наши востоковеды говорят, что буддисты отрицают существование Верховного Существа; джайны допускают это, но протестуют против предположения, что «Он» может вмешиваться в управление вселенной. Мы уже в предыдущей главе доказали, что буддисты ничего такого не отрицают. Но если бы беспристрастный ученый мог тщательно исследовать литературу джайнов, сохранившуюся в тысячах книг– или, лучше скажем, спрятанную– в Раджпутане, Джуселмере, в Патуне и в других местах,<ref name="ftn8">Нам сказали, что имеется около 20 000 таких книг.</ref> а в особенности, если бы он мог получить доступ к древнейшим из их священных томов, то он обнаружил бы совершенную тождественность философской мысли, если и не популярных обрядов, между джайнами и буддистами. Ади-буддха и Адинатха (или Адишвара) тождественны и по сущности и по цели. А если мы проследим джайнов назад, с их претензиями на владение старейшими пещерными храмами (этими изумительными памятниками индийской архитектуры и скульптуры) и их записями почти невероятной древности, то мы едва ли сможем отказаться рассматривать их в том свете, на какой они претендуют. Мы должны допустить, что, по всей вероятности, они являются единственными настоящими потомками первобытных владельцев Древней Индии, побежденных таинственными ордами белокожих брахманов, которых в сумерках истории мы видим появляющимися сперва как кочевников в долинах Джамны и Ганга. Книги шраваков– единственных потомков архатов или самых ранних джайнов, обнаженных лесных отшельников древности, вероятно, могли бы пролить свет на многие смущающие вопросы.  

{{Подпись-ЕПБ-РИ|2|7}}