Кельты: различия между версиями

Как знаете, это были не отвлеченные символы, но устои реального действия, ибо центры, вращаемые против солнца, дают особую огненную энергию.

Огонь должен жить. Огню несвойственно бездействие. Энергия порождает энергии. Особенно вредно отрывать человека от привычного труда. Даже при низшем труде человек творит проявление огненной энергии. Отнимите от него труд, и он неминуемо впадет в маразм, иначе говоря, утеряет огонь жизни. Нельзя насаждать понятие отставных людей. Они стареют не от старости, но от погашения Огня. Когда Огонь погашается, не нужно думать, что не произойдет вреда для окружающего. Именно вред получается, когда пространство, занятое Огнем, вдруг становится доступно тлению. Это тление жизни противно закону Бытия. Наоборот, общество человеческое должно поддерживать Огонь во всем окружающем. Огонь Друидов напоминал о поддержании Огня жизни. Нельзя утушать Огонь ни в чем, хотя бы в самом малом. Потому не нарушайте праздник духа, хотя бы язык его был вам непонятен. Непонятое сегодня станет понятным завтра. Но угашенный Огонь не будет опять в этом назначении.

Утро. Сон. [I.] Довольно темное помещение, я в свободном белом одеянии с широкими длинными рукавами, золотым поясом и обручем с одним камнем на распущенных волосах, выслушиваю доклад о том, что один из приближенных ко мне лиц выдал врагам многие тайны. Я в отчаянии, но пытаюсь успокоить себя тем, что всех тайн выдать он не мог, ибо глав­ные  две  знаю  лишь  я  в  силу  своего  положения.

II. Помещение святилища, внутри у стены белый шатер, в котором на небольшом возвышении лежит тело моего ребенка, выставленного напоказ народу. Я убираю его цветами, любуюсь его мраморной белизной и красотою при полном равнодушии к его смерти.

III. Небольшое и невысокое помещение, сводчатое, близкое к романскому стилю, полно людей. Посреди стоит скамья, на ней голубая золототканая подушка, на которой сижу я, опираясь правой рукой на тяжелый золотой меч. Лезвие его змеевидно, и в ка[н]нелюрах как бы язык пламени, рукоять более темного металла, заканчивается прямой перекладиной с диском наверху. По левую сторону, у окон, спиною к стене и лицом к толпе, стоит человек отличного от толпы типа – довольно длинные темные волосы откинуты со лба, злобные светло-­серые глаза. На нем черное одеяние, поверх которого накинут серый плащ. Человек этот произносит речь. Злобно смотря на меня, он в конце речи призывает тут же находящуюся молодежь оказать выраженным им высоким понятиям почитание коленопреклонением. Вся молодежь, стоявшая по левую руку от меня, опускается на колени, но лица позади меня и по правую сторону остаются стоять, также и я не двигаюсь со своего места. В сознании мелькает, что я охотно выказала бы почитание высоким поняти­ям,  но  не  в  этом  извращенном  изложении.