Ведь мы действительно обнаруживаем, что в конце первого века и в первой половине второго в таких мистических объединениях, как школы герметиков и гностиков, существовали идеи, сильно напоминающие нам теософию упанишад или аргументированную этику сутр. Поэтому следует принимать во внимание не только высокую вероятность того, что Аполлоний посещал эти школы, но и возможность того, что он подробно излагал там индийскую мудрость. Более того, воспоминание об этом влиянии должно было надолго сохраниться в философско-религиозных кругах — иначе почему Плотин, корифей так называемого неоплатонизма, был бы настолько очарован тем, что он слышал в Александрии об индийской мудрости. Вероятно, что именно под этим воздействием он отправился в злополучную экспедицию Гордия на Восток в надежде добраться до этой страны философов. Правда, после провала экспедиции и убийства императора он был вынужден вернуться, навсегда потеряв надежду осуществить свою мечту.

Источник: Мид Дж.Р.С., «Аполлоний Тианский», часть 3


Первым крупнейшим толкователем системы неоплатонизма стал Плотин, происходивший из египетского Ликополя. Ему было 28 лет от роду, когда в 233 году он в Александрии приступил к изучению Платона и Аристотеля, а вскоре увлёкся знаменитым сочинением Филострата “Жизнь Аполлония Тианского” наряду с трудами Плутарха и Апулея. В разгар этих занятий он и познакомился с Аммонием Саккасом. Великий учитель нашёл в лице Плотина достойного ученика. Для “богом наученного” Аммония Плотин стал тем же, чем для Сократа был Платон, а для основателя христианства ап. Иоанн. Именно Плотину, Оригену и Лонгину мы и обязаны всем тем, что сегодня знаем о системе филалетов.

< ... >

Одним из учеников Плотина был еврей Малк, сегодня широко известный как выдающийся философ Порфирий.[1] Он-то и собрал воедино все труды своего учителя. Собственному его перу принадлежат несколько трактатов, в которых он иносказательно толкует ряд мест из Гомера.

< ... >

В возрасте 39 лет Плотин вместе с армией римского императора Гордиана отправился в поход на Восток, где хотел пройти обучение непосредственно у мудрецов Бактрии и Индии. Однако по пути туда император был убит, а сам философ только чудом спасся. Он вернулся на родину и вскоре переехал в Рим, где учредил школу по обучению философии в форме бесед. В школу эту допускались как мужчины, так и женщины всех возрастов и любого звания. К нему с глубоким почтением относились и сам император, и императрица, а ученики смотрели на него почти как на существо, явившееся к ним из вышнего мира. Один из них, сенатор Рогациан, даже дал вольную своим рабам и отказался от всех своих званий с тем, чтобы целиком отдаться делу распространения мудрости. Репутация Плотина была столь высока, что ему неизменно доверяли опекунство над сиротами и вверяли в управление огромные поместья. В Риме он прожил 28 лет, не нажив ни единого врага среди людей, которым оказывал услуги.

По его учению, гносис, то есть знание, имеет три степени: мнение, знание и озарение.

“Средством или инструментом у первого выступает чувство, или восприятие; у второго — диалектика; у третьего — интуиция. Разум для последнего играет подчинённую роль, поскольку это абсолютное знание, вытекающее из отождествления ума с познаваемым предметом”.

Необходимо признать, что эта система обеспечивала высочайшее духовное развитие. Плутарх писал:

“Конечной целью египетских ритуалов и мистерий являлось познание Единого Бога, который есть Господь всего сущего и различим одной лишь душой. Их теософия заключала в себе два толкования: одно священное и символическое, а другое — общедоступное и буквальное. А изображения животных, которыми испещрены их храмы и которым они, как считается, поклонялись, — это всего лишь иероглифы, долженствующие символически изображать божественные качества”.

Заметим, что именно эти мистерии, судя по всему, и составили основу системы эклектиков.

Поскольку человеческая душа рассматривалась как эманация Божества, как его детище, то и внимание системы филалетов было целиком обращено на развитие и совершенствование её божественных способностей. Как учил Плотин, в душе заложен импульс к возврату — любовь, влекущая душу внутрь, к своему истоку и тому центру, из которого она изошла: к Вечному Благу. Человек, не знающий о том, что душа заключает внутри себя понятие о Прекрасном, будет усердно пытаться постигнуть красоту внешнюю. Мудрец же распознаёт её внутри себя, постигает эту мысль, погружаясь внутрь себя самого, сосредотачивая на этом всё своё внимание и тем самым воспаряя всё выше в направлении к божественному роднику, поток из которого течёт внутри него самого. Бесконечное не поддаётся познанию с помощью разума, который способен лишь проводить различия и давать определения. Для этого необходима способность, превосходящая разум, вхождение в такое состояние, в котором человек как бы перестаёт быть своим конечным “я”, и тогда ему передаётся божественная эссенция. Это и есть то состояние экстаза, которое Плотин определяет как освобождение ума от конечного сознания, как слияние и отождествление с Бесконечным. Такое возвышенное состояние длится недолго и переживается лишь в короткие промежутки времени, а достижению его способствует многократно повторяемое воздержание, очищающее и возвышающее ум. Средства же для обретения этого таковы: любовь к красоте у поэта, любовь к знанию у философа, любовь и молитва у подвижника.

По признанию Плотина, он переживал подобный высокий экстаз шесть раз.

< ... >

Ученики приписывали Плотину самые чудесные способности. По их утверждениям, он способен был читать тайные мысли людей. Когда Порфирия стали посещать мысли о самоубийстве, Плотин узнал об этом при отсутствии всяких внешних признаков. А когда в одном доме произошла кража, он созвал всех домашних и точно указал на виновного. Он никогда не оскорблял религиозных чувств толпы, однако когда один из друзей позвал его принять участие в многолюдном богослужении, то он ответил:

“Пусть они сами явятся ко мне”.

Когда Иисус заявил, что “Сын Человеческий есть господин субботы”,[2] то высказал вслух ту же идею, которую повторил и Плотин, требуя, чтобы жертвоприношения явились к нему.[3]

По сохранившимся свидетельствам, и Плотин, и Ямвлих, и Аполлон Тианский обладали даром предвидения и исцеления болезней.

Источник: Уайлдер А., «Неоплатонизм и алхимия»


Сноски


  1. “По-видимому, он принадлежал к знатному или царскому финик. роду. Свидетельством этого считается полученное П. при рождении имя Малк (Μάλκoς; см.: Porphyr. Vita Plot. 17), или Малх (Μάλχoς; см.: Eunap. Vit. soph. 4. 1. 4), от общесемит. корня malk- со значением “царь”, “правитель”. Впосл. друзья П. употребляли это имя не только в греч. транслитерации, но и в переводе, называя его Василевс (Βασιλεύς). т. е. Царь. С именем Малк связано по смыслу также греч. имя Порфирий (Πορφύριος), к-рое отсылает одновременно к царскому происхождению (т. к. порфиру, т. е. окрашенную пурпуром одежду, носили цари и императоры) и к родине П. (т. к. в древности Тир был знаменит как центр производства пурпура)” (Смирнов Д.В., 2020. С. 524) (примеч. перев.).
  2. Мф. 12, 8 (примеч. перев.).
  3. “А когда однажды Амелий, человек очень богобоязненный, всякое новолуние и всякий праздничный день ходивший по всем храмам, предложил и Плотину пойти с ним, тот сказал: “Пусть боги ко мне приходят, а не я к ним!”, но что он хотел сказать такими надменными словами, этого ни сам я понять не мог, ни его не решился спросить” (Порфирий, 1986. С. 431) (примеч. перев.).