Синнетт А.П. - Эзотерический буддизм, гл.8 Прогресс человечества
Как уже, вероятно, заметил читатель, закон природы предполагает неограниченное развитие всех человеческих существ в направлении высших фаз существования. И не менее очевидно то, что, наделяя эти существа, по мере их эволюционного продвижения, всё б`ольшими способностями и непрестанно расширяя сферу их деятельности, природа предоставляет каждому человеку всё более определенную возможность выбора между добром и злом. В предыдущих кругах эта привилегия выбора еще не была вполне развита, и ответственность человека за свои поступки действовала не вполне. Фактически первые круги человеческой эволюции вообще не налагали на человеческое "Я" никакой духовной ответственности, в том широком смысле этого слова, к рассмотрению которого мы сейчас подойдём. Следующий за каждым вещественным существованием период дэвачана полностью справлялся со всеми человеческими заслугами и проступками, и даже самая жалкая личность, которую "Я" могло создать на протяжении первой половины эволюции, просто сбрасывалась со счетов (в том, что касалось проекта в целом), в то время как сама заблудшая личность, отбыв сравнительно короткий срок наказания, уже больше не беспокоила природу. Но вторая половина великого эволюционного периода проходит уже по другим принципам. В эти новые фазы существования "Я" не может вступить, не имея собственных заслуг, соответствующих новым перспективам его развития; человеку, ставшему в этой поворотной точке своего пути уже полностью ответственным и высоко одарённым существом, уже недостаточно просто плыть по течению потока прогресса: он, если хочет продвигаться вперёд, должен плыть сам.
Ввиду того, что сложность предмета не позволяет нам изучать его во всех аспектах сразу, наш обзор природы пока что ограничивался семью кругами человеческого развития, составляющими целый планетарный проект, в виде непрерывной последовательности, пройти через которые естественным образом суждено человечеству в общем. Вспомним однако, следует помнить, что уже о человечестве шестого круга мы говорили как об обладающем всеми теми возвышенными качествами и способностями, которые в наше время присущи только высшим адептам, в то время как человечество седьмого круга будет обладать качествами скорее божественными, нежели человеческими. Но и на этой стадии развития каждое человеческое существо ещё можно будет идентифицировать по непрерывной связи со всеми его личностями, нанизанными на нить жизни с самого начала великого эволюционного процесса. Можно ли предположить, что характер этих личностей в дальней перспективе уже не будет иметь последствий, и что из двух стоящих рядом богоподобных существ седьмого круга одно может быть развито в результате долгого ряда безупречных и полезных жизней, а другое — вследствие столь же долгой череды подлых и вредоносных существований? Конечно же, так произойти не может, и потому мы спрашиваем: как можно совместить непреложные законы природы с предназначенным человечеству развитием до высших форм существования, венчающим все здание?
В точности, как дети не могут нести ответственности за свои поступки, так и ранние расы человечества не были ответственны за свои; но приходит время взросления, когда полностью развившиеся способности позволяют каждому человеку делать выбор между добром или злом в той жизни, которую живёт сейчас, тем самым позволяя своему непрерывно существующему "Я" тоже сделать свой окончательный выбор. Этот период, — огромный по своей продолжительности, ибо природа не склонна загонять свои творения в западню, торопя их с принятием столь важного решения, — еще только начинается, и пройдёт целый период круга по семи мирам, прежде чем он будет окончен. Пока на Земле не пройдена середина пятого круга, этот великий вопрос — быть или не быть (звучащий на сей раз применительно к будущему), — не может считаться окончательно решенным. Мы вступаем сейчас во владение способностями, которые делают человека полностью ответственным существом, но нам еще необходимо время для того, чтобы применить эти способности в период зрелости своего "Я"; и то, как мы будем их применять, определит огромной важности последствия.
Основная борьба разворачивается в первой половине пятого круга. До этого времени обычный ход жизни может быть либо хорошей, либо плохой подготовкой к этой борьбе, которую, впрочем, нельзя назвать борьбой в строгом смысле этого слова. Теперь нам предстоит изучить природу этого процесса, который мы описывали прежде просто как выбор между добром и злом, что есть хотя и точная, но далеко не исчерпывающая его характеристика.
Мы исследуем теперь постоянно возникающий и вечно угрожающий конфликт между интеллектом и духовностью. Нам придется несколько расширить общераспространенные представления о значении двух этих слов, чтобы осознать их оккультный смысл. Ведь европейский способ мышления склонен создавать явно приниженный образ духовности, полагая её скорее свойством человеческого характера, нежели самого ма, — своего рода бледной добродетельностью и стремлением "быть хорошим", проистекающим из приверженности выполнению религиозных обрядов и из благочестивых устремлений, вызываемых теми или иными, порою весьма причудливыми, представлениями о божественном и небесах, в которых был воспитан этот "духовно мыслящий" человек. Но в оккультном понимании духовность имеет мало отношения к набожным эмоциям или вообще никакого; она относится к способности человеческого разума воспринимать знание непосредственно из первоисточника, — абсолютного знания — вместо извлечения его путём сложного и трудоёмкого процесса логических рассуждений.
Развитие чистого интеллекта, способности к рассуждению, было занятием европейских народов, достигших в этой сфере человеческого развития таких великолепных результатов, на протяжении столь долгого времени, что наименее приемлемой для европейца во всей оккультной философии поначалу становится именно оккультная теория касающаяся интеллекта и духовности. Происходит это не столько из того, что оккультная наука склонна слишком принижать роль интеллекта, сколько из склонности западного мышления чрезмерно принижать роль духовности. Обобщенно говоря, западная философия до сих пор не имела возможности по достоинству оценить значение духовности — ведь она не была знакома со всем диапазоном внутрених способностей человека. До сих пор она просто продвигалась ощупью к вере в то, что такие способности вообще существуют. Сам Кант — величайший из современных поборников этой веры — похоже, был готов довольствоваться утверждением, тем, что есть такая способность как интуиция — если бы мы только знали, как ею пользоваться.
А процесс работы с ней, в оккультной науке, в высшем её аспекте, и есть развитие духовности. Одно лишь достижение власти над силами природы, изучение некоторых тонких ее секретов, касающихся внутренних принципов, от которых зависят внешние, физические результаты, составляет низший аспект оккультной науки; и в эту низшую сферу последней физическая наука может и должна постепенно внедряться. Однако обретение тех привилегий и качеств, которые являются законною собственностью духовности, при помощи одного лишь интеллекта — физической науки в приложении к более высокому — составляет одну из опасностей той борьбы, от исхода которой зависит конечная судьба человеческого "я". Ведь есть одна вещь, которую интеллектуальные процессы не в состоянии помочь человечеству осознать — и это природа и непревзойденное величие духовного бытия. Наоборот — интеллект формируется физическими причинами, совершенствованием физического мозга, и направлен на достижение лишь физических результатов, то есть на повышение уровня материального благополучия. Даже если современный интеллект, делая уступку "религии" и своим "слабым собратьям", к которым он относится с добродушным презрением, воздерживается от осуждения духовности, он всё равно считает, что физическая жизнь является единственным серьезным делом, достойным практичного человека или даже искреннего филантропа. Но поскольку духовное существование — живое субъектное сознание — в действительности длится много дольше, чем интеллектуальное физическое существование, превышая его по продолжительности как минимум в 80 раз (что мы уже выяснили, обсуждая состояние дэвачана), то разве не очевидно, что субъектная жизнь гораздо важнее физической, и что интеллект заблуждается, направляя все свои усилия на улучшение условий физического существования?
Все эти рассуждения показывают, что выбор между добром и злом, который человеческое "я" делает в ходе великой борьбы между интеллектом и духовностью, не сводится к одному только выбору между общепринятыми представлениями о добродетели и грехе. Вовсе не ответ на такой грубый вопрос как греховность и добродетельность человека в конечном счёте окончательно решит, продолжит ли он жить и развиваться в направлении высших фаз бытия или полностью прекратит жить. Мы можем сказать (хотя и не знаем, насколько это разумно — счищать вековую пыль с еще одной тайны на столь ранней стадии нашего прогресса), что решение вопроса "быть или не быть" вообще никак не связано с вопросом о том, добродетелен человек или же грешен. Как станет ясно по ходу нашего изложения, духовность может быть не только доброй, но и злой. Так что великий вопрос о продолжении человеческого существования неизбежно сводится к вопросу о духовности, приходящей на смену материальности. То есть вопрос состоит не столько в том, "будет ли человек жить и достаточно ли он хорош, чтобы ему было позволено жить дальше?", но скорее в том, "сможет ли человек продолжить жизнь на более высоких уровнях существования, которых человечество должно в конце концов достичь в процессе эволюции?". Приготовил ли он себя к этой жизни путем развития непреходящей части своей природы? Если нет, то его связь прерывается.
Читателю не следует спешить с выводом, будто оккультная философия считает, что порок и добродетель вообще не оказывают никакого влияния на духовную судьбу человека, коль скоро ни один из известных этой философии природных фактов не свидетельствует о решающем влиянии этих характеристик на окончательный выбор направленности человеческой эволюции. Ни одна система не придает такого значения нравственности, и не является в этом вопросе столь безжалостно строгой, как та, которую изучает и проповедует оккультная философия. Но порок и добродетель определяют прежде всего, будет ли человек счастлив или же ему придется страдать, а не главный вопрос продолжения существования за пределами того периода огромной продолжительности, который отпущен человеку на то, чтобы стать чем-то б`ольшим, нежели просто человек, ибо в дальнейшем он уже не сможет продолжать свое развитие при помощи одних лишь сравнительно низких человеческих качеств. Едва ли кто-нибудь может вообразить, что добродетель, пусть даже незначительная, способна пропасть втуне, не воплотившись в должное время в соответствующие высшие качества; но мы погрешили бы против научной точности, если бы назвали добродетель непосредственной причиной развития на высших его сталиях, хотя нельзя отрицать, что она может стимулировать развитие того, что станет причиной прогресса.
Это рассуждение о том, что конечное развитие человека определяется его духовностью независимо от её нравственной окраски, и составляет подлинный смысл оккультного афоризма, который гласит: "Чтобы стать бессмертным в добре, человек должен отождествиться с Богом, а чтобы стать бессмертным во зле — с Сатаной. В мире душ есть два полюса, и между этими полюсами прозябает и умирает, не оставляя следа, бесполезная часть человечества"[1]. Как и все оккультные истины, эта загадка имеет и более узкое приложение, подходя для микрокосма так же, как и для макрокосма. В узком смысле она указывает на дэвачана и авичи, а также бессодержательную судьбу бесцветных личностей; но более важный смысл касается сортировки человечества в середине великого пятого круга: тем, чьи индивидуальные "я" крайне бездуховны, предстоит исчезнуть, а прочим — обрести бессмертие либо в добре, либо во зле и двигаться далее. Точно такой же смысл содержит и следующее изречение из Откровения Иоанна Богослова: "О, если бы ты был холоден, или горяч! Но так как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст моих" (III: 15, 16).
Так что духовность не есть набожность; духовность — это мышление высшего порядка, познающее деятельность природы путём непосредственного слияния разума с её высшими принципами. На это физический интеллект может возразить, что разуму человеческому доступен только один способ познания, состоящий в том, чтобы наблюдать явления, а затем размышлять над ними. Однако здесь он заблуждается. Существует и другой способ познания, и существование оккультной науки — наилучшее тому доказательство. Кроме того, повсюду вокруг нас можно увидеть факты, указывающие на существование таких доказательств, если только проявить терпение и исследовать их истинное значение. Уже одного только феномена ясновидения, в каких бы грубых и несовершенных формах он ни являл себя миру в последнее время, вполне достаточно для того, чтобы нельзя было утверждать, будто для сознания не может быть никаких иных путей, кроме пяти физических чувств. Разумеется, в нашем мире ясновидение — явление исключительно редкое; но оно ясно указывает на существование в человеке потенциальной способности, которая, как можно судить даже по самым несовершенным её проявлениям, позволит человеку воспринимать новые знания непосредственно, без помощи наблюдений и размышлений, когда достигнет своего наивысшего развития.
Одна из самых озадачивающих трудностей, с которой сталкиваешься, пытаясь изложить эзотерическое учение простым и понятным языком, в действительности вытекает из того факта, что духовное восприятие, в отличие от всех обычных способов приобретения человеком знания, само по себе является великой и возвышенной возможностью человеческой природы. Именно этот метод обычно используют адепты в процессе оккультного обучения своих учеников, передавая им свои наставления. Они пробуждают в ученике дремлющее чувство и через него убеждают ученика в том, что то или иное учение действительно является истинным. Вся схема эволюции, описанная нами в предыдущих главах, проникает в ум принятого челы, поскольку он получает возможность воочию наблюдать весь этот процесс путём ясновидения. Такой способ передачи знаний вообще не требует слов. И потому сами адепты, коим природные процессы и явления знакомы так же, как нам — наши пять пальцев, затрудняются порою при написании трактатов на оккультные темы, ведь они не могут вызвать у нас ментальные образы сложной анатомии планетной системы, ибо что наше шестое чувство пока еще спит.
Безусловно, от нынешнего человечества никак нельзя ожидать, чтобы оно, в большинстве своем, сознавало наличие у него шестого чувства, поскольку время его активного использования еще не пришло. Мы уже говорили о том, что каждый круг, который проходит человечество, посвящен развитию в нем соответствующего по номеру принципа и подготовке к освоению следующего. Мы также говорили, что в первых кругах человек сначала был как бы тенью, его форма была неразумна и слабо организована. У него развился самый первый принцип — тело, однако оно не было похоже ни на что из того, что мы можем себе сейчас вообразить, и оно просто привыкало к использованию жизненной силы. В четвертом круге, в котором мы находимся сейчас, полностью развился четвертый принцип — волеизъявление, желание, и этот принцип постепенно начинает сливаться с пятым — разумом, интеллектом. А в пятом круге полностью развившемуся разуму (интеллекту, или душе), в который тогда переместится человеческое "я", предстоит слиться с шестым принципом — духовностью, или полностью прекратиться и не утруждать себя более продолжением существования.
Всем, читавшим буддийскую литературу, знакомы постоянные намеки на то, что душа архата едина с Богом. Иными словами это можно назвать опережающим развитием шестого принципа. Архат собственными усилиями преодолевает все препятствия, не позволяющие человеку четвёртого круга сделать это, достигая стадии эволюции, ожидающей человечество (или, вернее, ту его часть, которой удастся достичь этой ступени в процессе естественного развития) лишь во второй половине пятого круга. А делая это, ему, очевидно приходится преодолевать самый опасный этап, соответствующий середине пятого круга. И это изумительное достижение адепта (в том, что касается его личных интересов). Он достигает противоположного берега моря, в котором предстоит утонуть множеству людей. Там, ощущая удовлетворение, характер которого, не обладая хотя бы какими-то проблесками духовности или шестого чувства, невозможно даже представить, он ожидает прибытия своих будущих товарищей. Во избежание возможных недоразумений, сразу же уточню, что он ожидает остальных не в физическом теле, но, заслужив привилегию отказаться от оного, пребывает в духовном состоянии, которое глупо пытаться описывать, поскольку даже состояние дэвачана, достигаемое обычным человеком, и то почти за пределами возможностей воображения, незнакомого с духовной наукой.
Возвращаясь к обычному эволюционному продвижению человечества, а именно — к превращению в людей шестого круга мужчин и женщин, которые никогда не пытались стать адептами раньше естественного срока, мы можем отметить, что это нормальный, закономерный путь, предписанный человеку природой. Но этот путь так же закономерен и для каждого пшеничного зернышка, которое созревает, чтобы упасть в подходящую почву и самому потом создать наполненный зернами колос. И как многим зернам по тем или иным причинам не удается исполнить эту миссию, так и многим человеческим "я" не удастся пройти через испытания пятого круга. Усилия природы, заставляющей человека двигаться по пути эволюции, направлены на то, чтобы превратить его в существо неизмеримо более высокого порядка, в своего сознательного помощника, а в конечном счете — сделать из него то, что обычно называют творческим принципом самой природы. Первым достижением является развитие свободной воли, а вторым — увековечение этой воли путём слияния её с конечной целью природы, которая блага. При этом неизбежно, что значительная часть развившейся свободной воли обратится ко злу и, породив временные страдания, в конце концов рассеется и исчезнет. Более того, конечная цель может быть достигнута только ценою значительного расхода первоначального материала — так же, как это происходит на более низких ступенях эволюции, где растение должно разбросать вокруг тысячу семян, чтобы хотя бы одно из них смогло породить новое растение. Так вот и богоподобные семена Воли, посеянные по одному в каждой человеческой груди, так же многочисленны, как и семена растений, разносимые ветром. Но следует ли ставить под сомнение справедливость природы только из-за того, что многим семенам суждено погибнуть? Подобная мысль может прийти в голову только тому, кто не понимает, что природа способствует росту каждого семени, которое пожелает расти, причем в той степени, в которой оно стремится к собственному росту, и неважно, насколько эта степень мала или велика. И если кому-то кажется ужасным, что "бессмертная душа" может исчезнуть в результате каких-то обстоятельств, то этот страх может быть вызван исключительно пагубной привычкой считать вечностью всё, что превосходит нашу микроскопическую жизнь. До того, как мы приблизимся к богоподобному состоянию дхьян-чохана, нам отводится больше места в субъектных сферах и больше времени в последовательной цепи манвантар, нежели заурядный мозг приписать бессмертию. И всякий добрый поступок, всякое возвышенное побуждение, которые мы, земные мужчины и женщины, совершаем или испытываем, должны отражаться в духовном существовании на протяжении многих эонов, независимо от того, оказалось ли человеческое существо способным или же неспособным продолжать свое развитие в возвышенных и изумительных условиях седьмого круга. А экзотерическое умозрение полагает, будто причины, созданнае за одну краткую земную жизнь, могут производить вечные последствия! Мы воображаем, будто на основании этой семисотой или восьмисотой доли нашего вещественного существования за время нынешнего пребывания на Земле приливной волны эволюции природа сможет обнаружить достаточно веские причины для определения всей нашей дальнейшей перспективы. На самом же деле природа предусматривает настолько щедрое воздаяние даже за сравнительно малую затрату волевой энергии, приложенной в верном направлении, что как бы невероятно это ни звучало и каким бы невероятным в действительности ни было для обычной жизни, что одного краткого существования иногда может быть достаточно, чтобы обеспечить себе дальнейший рост на миллиарды лет. Адепт способен достичь за одну земную жизнь[2] такого значительного продвижения, что его дальнейший рост будет обеспечен и останется лишь делом времени. Но для этого семя, производящее адепта для земной жизни, должно быть изначально совершенным, условия его первоначального роста — благоприятствующими, а сам человек должен на протяжении всей своей жизни прилагать усилия в этом направлении, причем усилия гораздо более энергичные, сосредоточенные и неустанные, нежели это может предположить непосвященный человек со стороны. Обычно жизнь, разделяемая между материальными удовольствиями и духовными устремлениями, — какими бы искренними и прекрасными они ни были, — может произвести лишь двойственный результат: духовное вознаграждение в дэвачане и новое рождение на земле. Заметим, что способ, которым адепт поднимается над необходимостью дальнейших перевоплощений, вполне научен и довольно прост, хотя и может показаться некой теологической тайной, когда его излагают в экзотерических сочинениях, используя такие термины, как карма, скандхи, тришна, танха и так далее. Следующая земная жизнь является результатом привязанностей, созданных пятым принципом, непреходящей человеческой душой, точно так же, как предшествующие ей переживания в дэвачане суть результат мыслей и чаяний возвышенного характера, порожденных человеком в предыдущей жизни. Таким образом, сродства, порождаемые в обычных случаях, являются отчасти материальными, а отчасти духовными. И как только душа переступает порог мира следствий, этот двойственный набор привязанностей создает для нее два направления притяжений, одно из которых имеет следствием субъектную жизнь в дэвачане, а другое, проявляющее себя лишь после неё, возвращает душу назад, в воплощение. Но если личность не накапливает за время своей вещественной жизни абсолютно никаких привязанностей к материальному существованию, её душа, влекомая одною единственной силой притяжения, устремляется исключительно в направлении духовности, и нечему тянуть ее вниз, в сторону предметной жизни. Поэтому душа не возвращается, она восходит в состояние духовности, соответствующее её степени притяжения и сродств духовного свойства, тогда как нить, связующая душу с противоположным полюсом, полностью отсекается.
Однако данное объяснение не охватывает весь спектр проблемы, поскольку адепт, как бы высоко он ни поднялся, должен в конце концов снова вернуться в воплощение, после того как остальное человечество пройдет великий разделительный период в середине пятого круга. А до тех пор, пока не будет достигнут подъем планетарной духовности, даже наивысшая человеческая душа вынуждена сохранять некоторое сродство с землей, хотя и не с той земной жизнью с её физическими наслаждениями и страстями, через какую проходим мы. Что же касается духовных последствий земной жизни, тут важно осознать, что в значительноми большинстве случаев (исключая немногие аномальные) чувство справедливости в отношении судеб хороших людей полностью удовлетворяется постепенным, последовательным течением природы. Духовная жизнь всегда готова принять, ободрить и восстановить силы души после борений, свершений или страданий воплощения. Более того, оставляя в стороне вопрос о вечности, мы можем упомянуть о том, что в промежутках между циклами, после завершения каждого круга, природа предоставляет всему человечеству, за исключением тех несчастных, которые упорно следовали по пути зла, огромный по своей продолжительности период духовного блаженства, гораздо более долгий и еще более возвышенный по своему характеру, нежели дэвачанические периоды, наступающие после каждой отдельной жизни. В самом деле, природа очень терпелива и снисходительна по отношению ко всем и к каждому из её претендентов в течение их долгой подготовки к последнему испытанию. И даже первая неудача при попытке сдать этот важный экзамен не может считаться непоправимо фатальной (если только речь не идет о самом закоренелом и неблагодарном неудачнике), хотя всем этим несчастным и приходится потом долго ждать, когда им будет предоставлена возможность для переэкзаменовки.
Полное изложение обстоятельств, при которых проходит такое ожидание, не входит в план этого трактата; однако не следует полагать, будто незадачливый претендент на дальнейшее развитие, сам убеждённый в своей неготовности пройти критический период пятого круга, обязательно попадает в сферу уничтожения. Ибо чтобы её притяжение проявило себя, его "я" должно развить в себе неодолимую по своей силе привязанность к материи и такое же неодолимое отвращение ко всему духовному. Если же эти качества отсутствуют и одновременно с этим отсутствуют качества, достаточные, чтобы перенести "я" на другой берег, то судьбою таких неудач природы, что касается нынешней планетной манвантары, становится, как выражается Элифас Леви, смерть без воспоминаний. Они прожили свою жизнь, получив свою толику Неба, но так и не смогли достичь головокружительных высот духовного развития, открывшихся перед ними. Но они годны к дальнейшим воплощениям и жизни на тех планах существования, которые им хорошо знакомы. Поэтому им придется ожидать, оставаясь в негативном духовном состоянии, пока эти планы существования снова не будут активны в следующей планетной манвантаре. Разумеется, продолжительность этого ожидания совершенно не укладывается в рамки человеческого воображения, равно как и характеристики такого состояния существования. Однако широкий путь, ведущий сквозь эту странное царство сонного, полуодушевленного существования, всё-таки не следует сбрасывать со счетов, так как без него невозможно осознать симметрию и целостность всей эволюционной системы.
Теперь, после добавления вышеупомянутой возможности, эволюционная схема предстает перед читателем в относительно завершенной форме, правда, в самых общих чертах. Мы уже говорили о том, как единая жизнь, дух, оживляет материю — сначала в сравнительно простых формах, а затем постепенно доводит её до форм более высоких. Индивидуализируясь наконец в человеке, она проходит через примитивные, безответственные воплощения, пока, наконец, не переместится в высшие принципы и не разовьёт подлинно человеческую душу, которая отныне становится хозяйкой своей собственной судьбы. Впрочем, на первых порах природа все-таки принимает необходимые меры к тому, чтобы оградить душу от преждевременного крушения, стимулируя и восстанавливая ее силы в процессе эволюционного продвижения. Однако конечная цель, которая ставится перед душой, не ограничивается превращением ее в существо, способное позаботиться о себе; ибо душа должна стать способной заботиться также и о других, направлять и управлять (не выходя, если можно так выразиться, за конституционные рамки) действиями самой природы. Разумеется, прежде чем душа заслужит право на такое продвижение, ей придется пройти испытание, которое состоит в предоставлении ей полной власти над своими собственными делами. Но эта власть неизбежно открывает перед человеком возможность довести себя до катастрофы. Те предохранительные ограничения, которые окружают "я" в его юности, — его неспособность попасть в состояния более высокие или более низкие, нежели дэвачан и авичи между воплощениями, — с достижением зрелости отпадают. И "я" уже вершит свою судьбу, причем не только в том, что касается создания преходящих счастья или страданий, но и в плане огромных возможностей движения в обоих направлениях, открывающихся перед ним. Оно может реализовать открывающиеся перед ним грандиозные возможности двумя способами, оно способно вести свою борьбу в одном из двух направлений и достичь высшей духовности либо в сфере добра, либо в сфере зла. Впрочем, оно также может связать себя с физическим, что ведет не ко злу, но к полному уничтожению или же, с другой стороны, к отрицательному результату, который не есть добро, но заставит начать обучающий процесс воплощений снова.
Замечания
Те условия, в которых оказываются монады, не прошедшие середину пятого круга и потому оказавшиеся выброшенными волною эволюции, если можно так сказать, на берег океана времени, описаны в данной главе довольно скупо. Мы ограничились лишь несколькими словами о том, что потерпевшие неудачу в процессе манвантары не подлежат полному уничтожению; и хотя их связь с эволюционирующим миром прерывается, им предстоит, после огромного периода ожидания, снова присоединиться к потоку эволюции. Из такого положения вещей можно сделать множество выводов. Начнем с того, что продолжительность периода ожидания, на которое обрекают себя неудачники, действительно такова, что превосходит человеческое воображение. Вторую половину пятого круга, а также весь шестой и седьмой круги успешно сдавшие экзамен монады проводят в состоянии духовности, а последние круги длятся неизмеримо дольше, нежели серединные. Затем следует огромный период отдыха в нирване, завершающий манвантару, — безмерная ночь Брахмы, пралайа всей планетной цепи. И только с началом следующей манвантары неудачники начинают пробуждаться от своего забытья, ужасающего воображение тех существ, которые продолжают вести активную жизнь, хотя для самих спящих этот транс, который неизбежно является просто полным отсутствием сознания, вероятно, не более утомителен, чем ночь для спящего без сновидений, в памяти которого она не оставит и следа. Судьбу неудачников следует считать несчастной прежде всего из-за того, что им придется пропустить, а не из-за того, что им придется при этом пережить. Кроме того, их участь можно назвать прискорбной в силу последствий этого сна: ибо после пробуждения им предстоит снова ощутить все неприятности физической жизни и заново пройти через огромное, почти бесчисленное множество воплощений, тогда как существа, обогнавшие их в ходе пятого круга эволюции, за время их транса вырастут до богоподобного совершенства дхьян-чоханов, и будут играть роль направляющих гениев следующей манвантары, а не беспомощных зависимых подчинённых.
Оставляя в стороне то, что мы могли бы назвать личным интересом существ, можно сказать, что существование в природе неудач в начале каждой манвантары есть факт, вносящий важный вклад в наше понимание эволюционной системы. Когда планетная цепь начинает впервые развиваться из хаоса, — если термин "впервые", даже понимаемый в узком смысле, вообще применим для какого бы то ни было периода вечности, в отношении которой само выражение "в начале" может звучать исключительно как фигура речи, — в ней еще нет никаких неудачников. При этом нисхождение духа в материю — через элементальные, минеральное и прочие царства — протекает так, как и было описано в предыдущих главах данной книги. Но, начиная со второй манвантары планетной цепи в цикле активного существования солнечной системы, включающем в себя много таких манвантар, эволюция развивается несколько по-иному — заметно легче в сравнении с первой манвантарой (если, опять-таки, мне будет позволено использовать это выражение, применимое скорее в бытовом, нежели в научном смысле). Во всяком случае, процесс идёт быстрее, поскольку там уже существуют люди, готовые войти в воплощенное состояние, как только глобус, тоже уже существующий, сможет быть готов их принять. Представляется, что после первой манвантары серии (необычайно превосходящей по протяжённости последующие) никто из существ (впервые только развившихся из низших царств) не достигает большего, чем порога человеческой стадии. Тут прежние неудачники входят в воплощение, а за ними и остающиеся животные существа, среди которых уже выделились человеческие. Однако в сравнении с положениями эзотерического учения, касающимися текущей эволюции нашей нынешней расы, эти соображения, относящиеся к самым ранним этапам мировой эволюции, имеют для нас всего лишь отвлеченный познавательный интерес; и потому, как бы я ни старался, я пока не смогу изложить данную тему во всех подробностях.
Сноски
| << | Оглавление | >> |
|---|